Венгрия (Sándor - magyar )

Полуостров Тихань — настоящее природное сокровище Венгрии, знаменитое своими лавандовыми полями. Если вам удастся оказаться здесь в закатные часы в период цветения, вы захотите вернуться сюда снова.

Радуга над столицей Венгрии.

Венгерские пастухи — люди мирные, что не мешало им становиться на защиту родины всякий раз, когда это требовалось. Например, во время Венгерского восстания в 19-м веке из чикошей формировались специальные части, которые наводили ужас на австрийцев. Как демоны, появлялись они в ночи — оглушительно щелкая кнутами, которые были так похожи на выстрелы, чикоши наводили панику среди регулярных войск, разбивали их — и исчезали.
Лошади чикошей умеют все: например, садиться по-собачьи. Венгрия, 29 июня 2016 года.

Вечерний Будапешт.

Туман над Дунаем.

Гроза над Дунаем.

Настоящий суп-гуляш.
Это одновременно первое и второе блюдо является кулинарной визитной карточкой Венгрии. Традиционно суп-гуляш подается в свежайшем хлебе с румяной корочкой или в небольших тарелках. Сытно и безумно вкусно!

Паприка всех оттенков и вкусов.
Паприка в Венгрии — неотъемлемая часть рациона. Она здесь на любой вкус и цвет: сладкая, соленая, острая, горькая; зеленая, красная, белая; молотая, сушеная, вареная, консервированная...

А еще — ложиться или стоять неподвижно, когда бич щелкает над головой лошади. Это умение осталось из не такого уж далекого прошлого — за лежащей лошадью можно спрятаться во время перестрелки. Венгрия, 30 июня 2016 года.

Чикоши обходятся без седел, но иногда они пользуются своеобразным кожаным сиденьем со стременами — его просто кладут на спину лошади. Вдел ногу в стремя, ловко подтянулся, создавая противовес — и чикош в «седле». Только у «седла» этого нет даже намека на подпругу. Зато вылетев из такого «седла» всадник не рискует повиснуть на стремени под копытами скачущей лошади. Венгрия, 30 июня 2016 года.

Чикош управляет пятеркой лошадей — три спереди и две сзади, стоя на крупах двух задних. Венгрия, 30 июня 2016 года.

Венгерский пастух - чикош.

Сияние ночного Будапешта
Столицу Венгрии не зря называют жемчужиной Дуная. Она прекрасна во все времена года и в любое время суток. Королевский дворец в Буде расположен на вершине холма и виден с любых точек столицы. В дневные часы его окутывает легкая дымка, а ночью историческое здание подсвечивается, открывая потрясающий вид.

Призыв

Мадьяр, за родину свою
Неколебимо стой,
Ты здесь родился, здесь умрешь,
Она всегда с тобой.

Другой отчизны не ищи
И смертный час тут встреть —
В беде иль в счастье должен ты
Здесь жить иль умереть.

По этим нивам столько раз
Струилась кровь отцов.
Земля хранит их имена
В течение веков.

Здесь за отчизну в славный бой
Арпад[63] войска водил,
И рабства гнусное ярмо
Здесь Хуняди[64] разбил.

Свобода! Здесь носили твой
Окровавленный стяг
И пали лучшие из нас
За родину в боях.

Средь стольких мук, средь стольких
Несчастий и невзгод,
Хоть поредев, но не сломясь,
Живет здесь наш народ.

Народам мира мы кричим,
Столпившимся вокруг:
«Мы заслужили право жить
Тысячелетьем мук».

Не может быть, чтоб крови зря
Так много пролилось,
Чтоб столько преданных сердец
В тоске разорвалось.

Не может быть, чтоб сила, ум
И воля навсегда,
Не одолев проклятий груз,
Иссякли без следа.

То время, славное вовек,
Должно прийти, придет,
Когда исполнится все то,
О чем молил народ.

Или прекрасно умереть
Решится в битве он,
И будет вся страна в крови
Во время похорон.

Могилу Венгрии твоей
Народы окружат
И, над умершею скорбя,
Слезами оросят.

Мадьяр, за родину свою
Неколебимо стой,
Ты ею жив, и будешь ты
Укрыт ее землей.

Другой отчизны не ищи
И смертный час тут встреть —
В беде иль в счастье должен ты
Здесь жить иль умереть.

Венгрия

Дорогая, красивая Венгрия,
Вся извитая Тисой, Дунаем,
Воспиталась на подвигах Эгера
И слывешь виноградным ты раем.

И народ твой пришел с гор Урала,
И вождей всех племен возвелича,
Твоя сила и честь не упала,
А взметнулась ввысь, словно жар-птица.

И веков десять ты не крестилась,
И язык не германо-славянский,
И, имея вино, ты не спилась,
Возродила и дух, лик спартанский.

В центре старой Европы-старушки,
Все влюблялись в тебя, молодую,
И австрийцы, и турки, и русские,
Сохранила ты честь золотую.

Ты имеешь просторы богатые,
Будапешт словно сказка мне снится,
Поднимая бокал, мы все ратуем,
Чтоб светились от радости лица.

Венгрия

Мадьярорсаг. Усталая прохлада.
Сверчки, костры. Ночные фонари.
Шум ресторана. Шёпот водопада.
И музыка сжигает изнутри.
То рок, то поп, то джаз, то какафония,
то скрипка, то гитара, то металл.
Сплошная мелодичная ирония
на языке, которого не знал.
Иду себе, глотая свежий воздух,
плетусь домой, считая фонари.
Но где мой дом? Дойду ли? Слишком поздно.
И холодно - до утренней зари.

Примечание: по - венгерски, "Венгрия" произносится, как Мадьярорсаг.

Будапешт

О, Будапешт!
Кто раз увидел -
Тебя не сможет позабыть-
Ты так красив, я это видел,
Тебя не трудно полюбить!

Особый стиль архитектурный,
Просторы улиц, площадей,
Мостов широких вид бравурный,
Улыбка гордая людей.

Дворец прекрасный многостильный,
Костел, что в крепости стоит,
Дунай могучий и обильный,
Парламента чудесный вид.

На гору Геллерта взобравшись,
Все это можно осмотреть,
Красоты Пешты, Буды, Маргит
Не мудрено в стихах воспеть

Кругом большие магазины
Людей рекламою манят,-
Их необычные витрины
О процветанье говорят.

Огни рекламы кабаре,
Экспрессо, ресторанов,
Напоминают о поре
Былых свершенья планов.

В ночном бару мы веселились -
Там интересно было нам,
Хотя порядком разорились,
Но было, что сказать друзьям.

Запретный плод всегда приятен,
К нему не меркнет интерес,
Программы ход весьма занятен
Хоть приложил к ней руку бес.

Чтоб Запада раскрыть рутину,
Про гангстеров смотреть картину,
Мы побывали там в кино -
Осталось в памяти оно.

Да, Будапешт достойная столица,
Туристу в том не трудно убедиться!
Венгерский дух, чтоб ощутить
Советую и Вам там быть.

Будапешт - Зарубежные зарисовки

Под горою Геллерт в Будапеште
Пела скрипка сладостно и нежно,
И слеза с изящного смычка
Падала под своды кабачка.
С той той поры минуло лет немало,
Только скрипка все в душе звучала
И, роняя грусть свою в Дунай,
Все звала в тот незабвенный край.
Под горою Геллерт в Будапеште
Плачет скрипка радостно и нежно,
И слетает с тонкого смычка
Грусть разлук под своды кабачка.

В Венгрии жажду водой утоляют только кони.

О Венгрии

Венгрия – прекрасная страна!
Тут настоящее с былым в связи единой,
Где люди ценят предков за дела,
Где каждый - патриот страны любимой!

Здесь люди добрые с улыбкой на устах,
Подскажут время, путь тебе укажут,
И извиняясь, если не поймут,
С взглядом виноватым "Sorry" скажут.

А сколько замков, прежних королей,
С развалин поднимали и не раз,
Чтоб взрослые и дети их детей,
Смогли б историю учить как мы сейчас.

Гордятся венгры предками. Хвала
Потомкам доблестных князей.
И Будапешт – столица, стольный град,
Пусть красотой своей становиться сильней!

Чардаш

Венгерский танец чардаш -
он обошёл весь мир.
А по-венгерски чардаш -
не что-то, а трактир.
Он был простонароден,
но всеми стал любим.
И венгры, и цыгане
гордиться могут им!
Известным всему миру
народный танец стал,
и во дворцовых залах
нередко он блистал.
Есть в чардаше лиричность,
и пламенность есть в нём:
задумчивость навеет
и вдруг обдаст огнём!
Движения то плавные,
то вихрь подхватит вас.
Прекрасный «Чардаш» Монти
мы слышали не раз.

Чардаш

Трактир по русски, чарда по венгерски,
Без устали Токайское где пьют,
И в чардаше то сдержанно, то дерзко,
Неистово, взахлеб чечетку бьют.

Лиричны звуки музыки кабацкой.
Вдруг, избавляясь, будто, от оков,
Она становится взрывной и залихватской
Под дробный стук, под грохот каблуков.

Заводит всех мелодия лихая,
И танец превращает в рай вертеп.
Но нынче все мадьяры отдыхают,
Поскольку Яна бьёт венгерский степ.

Движеньями, казалось бы простыми,
Заворожит, подковками стуча.
И за ногами, будто заводными,
Смычок не успевает скрипача.

Вращения, чечетка и батманы
Молниеносны, аж в глазах рябит.
За уникальными ногами нашей Яны
И самый быстрый глаз не уследит.

Здравствуй, Венгрия!

Здравствуй, Венгрия, добрая Венгрия!
Край акаций, подсолнухов, скал.
Занесён к тебе северным ветром я,
этой встречи так долго ждал.

Здравствуй, Венгрия,- край, солнцем залитый!
Здравствуй, добрый и смелый народ!
Вся судьба твоя с дней незапамятных
миражами над степью плывет.

Века Арпада вижу строения,
древнеримский разрушенный храм.
И ступаю с глубоким волнением
по "янтарной дороги" камням.

Здравствуй, Венгрия! Нет больше лет лихих.
Я спешу в твоих рощ благодать,
чтоб вдыхать воздух Шандора Петефи
и тропой Вёрёшмарти шагать.

Будапешт

Прекрасен город Будапешт,
В своем скупом обличии.
Гуляя памятников меж,
Ценю его величие.
Здесь голубой Дунай несет,
Привольно воды чистые.
В одном, три города живет,
Все здесь мне очень близкое.
Озера, крепости, дворцы,
То, Венгрии-жемчужина!
Прекрасный город! Знаешь, ты,
Влюбил меня заслуженно.
И вот брожу по площадям,
И думаю, что завтра,
Лечу в Венецию. А там,
К тебе вернусь обратно.
О Будапешт, Дуная гладь,
Встречаешь ты радушно.
Красот прекрасней не сыскать,
Цвети! Мне ехать нужно...

Венгрия

Тебе, дорогая отчизна,
Хозяйкою быть не дано:
Обуглилось снизу жаркое,
А сверху – сырое оно.
Счастливцы живут в изобилье —
Объелись и все-таки жрут,
А бедные дети отчизны
В то время от голода мрут!
Эперьеш, 1845 г.

Венгерская нация

Обойдите земли этой
Богом созданной планеты,
Не отыщете вы наций,
Что с венгерскою сравнятся.
Как с ней быть, что делать с нею?
Презирать ли, сожалея?
Край же, рассуждая строго,
Как букет на шляпе бога.
Дивный край, подобье сада,
Глазу и душе отрада.
А богатство! Ветру бросив
Океан своих колосьев,
Зыблится и золотится
На полях ее пшеница.
А сокровищ сколько щедрых
В рудниках и горных недрах!
То добро, что там таится,
И во сне вам не приснится.
Но народ средь нив богатых
Ходит сиротой в заплатах,
Терпит голод, униженье
И идет к уничтоженью.
Перлы мудрости бесплодно
Прячутся в душе народной,
Если же из тьмы дремучей
Их наверх выносит случай,
Никого они не тронут
И в грязи безвестно тонут.
Или горькая судьбина
Их уносит на чужбину
В глубь хранилищ заграничных
И трудов иноязычных.
И когда мы там свой гений
Открываем в изумленье,
Рады мы, что это чудо
Перешло туда отсюда.
Вот та гордость, смысл которой
Равен горькому позору
И которой, как величьем,
Все мы в нос друг другу тычем.
Чем хотите тешьте сердце,
Но не гордостью венгерца.
Вот уже тысячелетье
Обжили мы земли эти.
И когда бы нас не стало,
По каким чертам анналы
Сохранят векам известье
О венгерцах в этом месте?
Что внесли мы за событья
В ход всемирного развитья?
Чем мы можем на странице
Летописи похвалиться?
Вот что скажут летописцы:
«Здесь селилось возле Тисы
Племя, сотни поколений,
В вечной трусости и лени».
Родина! На наше имя
Брось два-три луча и ими
Вновь зажги под мутью ржавой
Чести блеск и доброй славы!
Пешт, 1846 г.

Венгрия - жемчужина Европы.

Венгр рождается и умирает на лошади.

На Родине

Степная даль в пшенице золотой,
Где марево колдует в летний зной
Игрой туманных, призрачных картин!
Вглядись в меня! Узнала? Я твой сын!

Когда-то из-под этих тополей
Смотрел я на летевших журавлей.
В полете строясь римской цифрой пять,
Они на юг летели зимовать.

В то утро покидал я отчий дом,
Слова прощанья лепеча с трудом,
И вихрь унес с обрывками речей
Благословенье матери моей.

Рождались годы, время шло вперед,
И так же умирал за годом год.
В телеге переменчивых удач
Я целый свет успел объехать вскачь.

Крутая школа жизни — божий свет,
Он потом пролитым моим согрет.
Я исходил его, и путь тернист
И, как в пустыне, гол и каменист.

Я это знаю, как никто другой.
Как смерть, недаром горек опыт мой.
Полынной мутью из его ковша
Давным-давно пропитана душа.

Но все печали, всякая напасть,
Вся боль тех лет теперь должны пропасть.
Сюда приехал я, чтоб без следа
Их смыть слезами счастья навсегда.

О, где еще земля так хороша?
Здесь мать кормила грудью малыша.
И только на родимой стороне
Смеется, словно сыну, солнце мне.
Дуна-Вече, 1842 г.

Седьмого ноября в Москве парад,
Эффектны войск могучие колонны,
А в Будапеште - настоящий ад!
Здесь истекают кровью батальоны.

В кинотеатр шел штурмовой отряд.
«Кино» — про верность долгу и Отчизне,
«Билет» — гранаты, пуля, штык, снаряд,
«Цена билета» — кровь и много жизней.

Штурм продолжался целых семь часов!
Разрывы и неистовый свист пуль,
«Ура!» — и стон охрипших голосов…
Пал первым обгоревший вестибюль.

В кровавом зареве рассветный час.
Дома — руины, взорванные танки,
А в декабре — «невидимый» Указ,
В газетах — тишина про те атаки.

Кинотеатр «Корвин» — он весь в дыму,
Измотаны остатки наших рот.
Обидно слушать — было ни к чему
Сражаться насмерть в тот далекий год.