Статусы о обществе

Игра

Я всегда твердил, что судьба — игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако — сильно.

Я считал, что лес — только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке — ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.

Общество промывает мозги человеку потому,чтобы изменить модельную парадигму личности.

Мы все - родня

От Адама мы все – родня,
Две руки, две ноги и тело.
Скажем, Пушкин жил до меня –
До родства мне какое дело?

Но бунтует родственный ген:
«Ты и Пушкин – родные братья,
И в его, и в твоём стихе
Те же рифмы могу узнать я».

И Эйнштейна негромкий глас
Мне однажды напомнил во сне:
«Бог, уверен я, создал нас
И ты родственник близкий мне».

И, выходит, - я тоже поэт,
Тоже трагик, тоже учёный,
Композитор, певец, боец,
Града каждого житель почётный.

Мне достались с ветхих времён
Все победы, громкая слава,
Коль связуются в цепь имён
Всей истории нашей главы.

Я погиб, но воскрес опять.
Был в тюрьме, похлебал баланды,
И со сцены поют, хрипят
Все мои родные таланты.

Я и Тайсон, ведущий бой,
И Делон, безумно красивый, -
Я любуюсь самим собой
И в себе ощущаю силу…

Парашют меня плавно снижает
До простой деревенской крыши, -
Жизнь же вскоре опять возвышает –
Аж до космоса, ещё выше!

Космонавт, политик, священник,
Врач, хозяин горящей домны,
Мастер-пекарь вкусных печений,
Несгибаемый управдом я…

Да, родня от Адама все мы,
Имя всем нам одно – человек.
Да, пришли в Ханаана земли
И прижились на них вовек.

Но одно безусловно верно:
Бог нас в Духе связал Своём.
Пусть Адам на земле был первым –
Мы же Богу хвалу поём.

Я не против родства со всеми
И грехи их готов принять,
Коль я тоже Господне семя
И Он любит, как их, меня.

И к своим родным обращаюсь:
Если кровь у землян одна,
Почему повсюду печали
И одна за другой война?

Значит, кто-то пошёл на брата,
Кто-то сына в бою убил,
Для кого-то такая утрата
Выше всех человечьих сил…

Будем в Господе! Будем вместе
На земле проживать Его.
Пусть не будет крови и мести,
Слёз, страданий, земных тревог.

Мы – подобье и образ Бога,
Он – Лоза, мы – ветви Творца.
Нас роднят Христос и Голгофа,
Руки мамы и руки отца…

24 июля 2017 г.

Я всегда поражался тому, как общество делит вещи на нормальные и ненормальные. Потому что некоторые вещи, которые являются фактом нашей повседневности, кажутся мне странными.

В старину на Руси жили люди простые.
Строили избы да поляны пахали.
Не посещали их душу мысли дурные.
Они жили себе, никому не мешали.

Они верили в Бога, иконам молились,
Боялись соврать, согрешить не хотели…
Работать те люди никогда не ленились,
А года словно птицы куда-то летели…

Прошло много лет с тех давних времён.
Поменялось всё, стало как то иначе…
И порою казалось, что народ обречён.
У людей поведение, простите, свинячье!

Обмануть и убить, ограбить, избить...
Стало запросто сделать народу такое.
На горе чужом деньжат нарубить,
Как известно, для них это дело святое.

Ничего не стыдятся да и совести нет,
Стремятся лишь денег побольше урвать.
И несутся куда то обрывки газет,
Отрывки былого по земле отражать…

А что же дальше? Куда мы придём,
Коль сейчас мы все свиньями стали…
Уж лучше меня закапайте живьём!
В глазах моих люди низко упали!

Одиночество томит, а общество утомляет.

Не любит наше общество сильных. Они становятся одинокими. Маленькие мыши — неталантливые, злые — кучкуются для того, чтобы порвать большого зверя… Боятся сильных около себя, боятся идущих впереди, решающих вопросы, боятся страшно… Коллективная безответственность… теплее, чем индивидуальная ответственность: можно разделить между всеми и тихо проскочить, тихо, тихо уткнуть пятачок в кормушку и сколько получится, столько и съесть. Поднимающийся и говорящий «Я беру на себя…» — он страшен. И тогда в лучшем случае его сначала забывают, гнобят, не слышат, не видят и тихо за спиной говорят про него гадости, в худшем — поступают как со Столыпиным: просто убивают…

Самое страшное то, что в школах вместо богатырского общества, выращивается офисный планктон! Умеющий лишь сидеть неподвижно за партой офиса и соглашаться с несправедливостью как это делают судьи, прокуратура, полиция, налоговая, министерство образования и прочие холопствующие на систему, ведь много среди них хороших людей не ведающих что творят и кому служат!
Речь Ведослава! Сериал Белая Раса.

Я не мог расслышать, о чем их просили взрослые, но я видел, как они выполняли просьбы старших. Это было взаимоуважение поколений, которое решило вековую проблему нашего МИРа. Здесь не младший уважал старшего, а человек уважал человека. (Путешествие в РИМ)

Где слишком много полицейских - нет свободы.
Где много солдат - нет мира.
Где слишком много адвокатов - нет справедливости.

Чем развитее общество, тем больше “инвалидов”.

Модель устройства общества существует по животному принципу — хищники всегда контролируют жертв. Плюсы хищников, заключается в их силе. Ярко выраженным минусом является их количество. У жертв всё наоборот. Их главный плюс, оно же преимущество, это их количество. А из минусов — полное отсутствие консолидации.

Самый отвратительный политический строй, это капитализм при котором нет национальной идеи. Отсутствие идеи приводит к неминуемому разобщению общества — следовательно, к дальнейшей деградации.

Концепция волевого человека в укреплении собственных интересов, всегда будет создавать иллюзию перемен.

Я выросла, я стала другой, критерии оценки парней возросли и в моё общество попадают избранные. Из 100 парней я выбираю одного для любви и максимум двух для дружбы!

Сильнейшей связью между людьми, помимо семейных отношений, должна быть связь, объединяющая трудящихся всех наций, языков и племен.

Три вещи делают нацию великой и благоденствующей: плодоносная почва, деятельная промышленность и легкость передвижения людей и товаров.

Ищи радости и покоя единственно в том, чтобы от общественного деяния переходить к общественному деянию...

О, сколько царств, сжимавших мир! Природа
Глядит с улыбкой на державства эти:
Нет, не цари — ее родные дети!
Пусть гибнут троны, только б дух народа,
Как феникс, ожил на костре столетий!

Общество живет признанными истинами.

Гений, ум и дух нации обнаруживаются в ее пословицах.

Плохо приходится простому народу, когда сильные заспорят между собой.

Народ, делая дела, приближаясь к их завершению, постоянно портит их, а если ты так же осторожен в конце дела, как и в начале, тогда не испортишь его.

Секрет доброго правления: правитель да будет правителем, подданный — подданным, отец — отцом, а сын — сыном.

Когда не обращают внимания на критику и похвалу народа и спокойно мирятся с потерей его симпатий — это недостойный путь управления страной.

Человек по своей природе есть существо общественное.

Столкнуть вниз слабого человека, пытающегося встать на ноги, — это очень легко, для этого требуется не так уж много ума, щедрости и организаторских способностей. Это может сделать любой. А настоящее величие, щедрость и государственный ум проявляются в постоянном поощрении каждого человека к тому, чтобы тот превратился в самого полезного, интеллигентного и патриотичного гражданина.

Всякая нация может и должна учиться у других.

Народ больше всего ценит славу.

Пусть же родина явит себя общей матерью граждан; пусть выгоды, коими пользуются они в своей отчизне, сделают ее для них дорогою; пусть правительство оставит им в общественном управлении долю, достаточную для того, чтобы они чувствовали, что они у себя дома; и пусть законы будут в их глазах лишь поручительством за общую свободу.