Публикации пользователя «Диана Парулина»

Чёртов девятый вал

Друг мой, ты чего здесь? и плачешь о чём?
– я трус и слабак, но я вам должен признаться,
это я разбил окно футбольным мячом,
а убежал, чтобы вы не стали ругаться.

я просто девчонку хотел подразнить,
но я честно не думал, что выйдет так.
теперь она точно не будет меня любить.
снова скажет, что я трус и дурак.

– ты знаешь, мы с тобой заодно,
и мне со стыда бывало некуда деться.
– вы тоже однажды разбили окно?
– кое что похуже... сердце.

я сначала сразу сбежал, как ты,
испугался, да и не хотел разборки,
а потом ожило что-то... сжалось внутри,
и я трепетно стал собирать осколки.

я мастерил ключи к той заветной дверце,
в кровь изрезал руки и убавил в весе...
– а кому принадлежит такое хрупкое сердце?
– одной заколдованной отныне принцессе.

– её заколдовал какой-то злодей?
– ты чудовищно прав! он убил её, не скрывая гордость.
самая сильная боль – от самых близких людей,
потому что от них мы не ожидаем жестокость.

– получается, она знала в глаза того, кто её убил?
– да... и даже всё с той же нежностью в них смотрела.
её убийца её слишком сильно любил...
и она его слишком сильно любила.

просто жизнь такая каверзная штука,
что стоя вот так лицом к лицу,
не всегда поймёшь, что свою руку
ты протягиваешь снова подлецу.

злая шутка, гадостная шалость,
мы в упор её не видим... до конца.
стоит ей поддаться только малость,
и разбиты уже вдребезги сердца.

– а принцессы что?
– а что принцессы?!
у них на это свой дурной закон:
чтобы рыцарю добавить интереса,
должен появится и дракон.

тогда смельчак начнёт борзиться
и проявлять радушно стать.
в красавицу ведь мало лишь влюбиться,
её ещё нужно завоевать.

– а твоя принцесса... из какой она сказки?
– ой, ты вряд ли такую читал...
но я пропадаю, смотря в эти глазки.
она мой чёртов девятый вал.

она мой риск... и я рискую любить,
ведь нельзя избежать пожара, просто боясь огня.
– а разве тогда можно любя убить?
– можно. но вместе с любовью
СЕБЯ.

… показать весь текст …

Ты звонишь мне в 1:37...

Ты звонишь мне упрямо в 1:37.
я гадаю, что услышу сегодня: плачь или стон?
«умоляю, приедь. мне плохо.... крайне... совсем.
и захвати с собой шоколад с вином».

я срываюсь в секунду. в голове абсурд и бардак.
я придушу любого, кто причинил тебе, милая, боль.
а причиной всему опять этот твой мудак,
твои наивные глазки и псевдолюбовь.

я просто не могу сказать, что ты ему не нужна.
я ведь знаю, что это тебя жестоко убьёт.
а ты так прекрасна и так нежна...
в тебе столько миров, в тебе столько смыслов живёт.

я готов разгадывать каждый, искать ответ
на вопрос, который ты даже не успела задать.
и если ты всего лишь мой самый заветный бред,
я буду в нём жить, я запрещаю себя спасать.

ты мой отчаянный шаг на минное поле.
ты вслепую нащупанный пальцем курок.
обесцветив кровь, отдаваясь боли,
моё сердце в тоске распивает грог.

ты говоришь со мной не о нашей любви, не о нашей страсти,
а я оставляю в себе это гнить или вовсе стираю в прах.
просто молчи! баста! довольно же! хватит!
я не могу тебя видеть в его руках.

ты мой мёд, мой дурман, мармелад.
ты мой темнейший грех и моя награда.
из твоих рук я готов покорно пить даже яд.
ты моя кручина и моя услада.

я готов с тобой хоть молчать, хоть устроить скандал.
да, я понимаю, что честность теперь не в моде,
но я так же отчётливо помню, как обнимал
тебя на переднем в моём доживающем Форде.

ты опять выбираешь его, говоришь: «прости, не приду»,
но обижаться на это давно не имеет смысла.
какой я наивный придурок. гори я в аду!
но опять выбираю для встречи новые числа.

у меня для тебя сейчас только отборные маты.
я утратил давно с тобой, милая, сон и покой.
я порой так уверенно думаю: «да пошла ты!»,
а потом понимаю, что я пойду за тобой.

вероятно, мне нужно лечиться, я зверею в бреду,
я схожу с ума, мне ночами твой облик снится.
а просыпаясь в реале без тебя по утру,
мне кажется лучшим выходом – вскрыться.

и подпуская тебя так близко, я знатно рискую,
я словно читаю молитву, танцуя на ржавых крестах.
но однажды, я тебя вопреки всему поцелую,
и обещаю, ты забудешь, что значит страх.
… показать весь текст …

Субботний пожар

Ты сжигаешь деревню, и говоришь: «смотри, как горит!
смотри, как пылает огонь... как моя душа!».
знаешь, мне перестал быть интересен мой личный ретрит,
мне теперь необходим твой пожар.

ты смеёшься бывает так звонко, что режет слух,
а потом бормочешь что-то под нос, будто снимая сглаз.
я не успеваю с тобой перевести дух.
и не успеваю с тобой говорить о нас.

на тебе хороши и милые платья, и кружевное бельё.
твои глазки-кокетки, наверное, хочет каждый.
ты говорила, нужно отпускать, что не твоё...
и уверен, что я смогу... когда-то... однажды.

но если ты так засыпаешь у меня на плече,
я не сплю. я смотрю в потолок, и вижу чуть больше галактик.
мы с тобой никогда не закончим ничьей.
мы полупсих и полупрактик.

я однажды сошёл с ума, но сейчас я при разуме.
я познал в себе нечто более хрупкое, в тебя канув.
я принимаю наш унисон и принимаю нас разными.
я люблю тебя и всех твоих тараканов.

только не молчи, умоляю... бесстыдно плачь,
зачем зелень своих глаз от меня скрываешь?!
ты, наверное, самый ласковый в мире палач.
ты меня казнишь и потом сама же спасаешь.

я думал, таких, как ты навалом, не ставил цель.
думал, что полюблю другую, но мне никто не нужен.
ты не девчонка, что делила со мной постель,
ты та единственная, кто разделила душу.

я не могу теперь влюбиться в кого-то попроще.
я живу бессмысленно и ничем не рискуя.
моё сердце теперь предатель, паразит и доносчик.
а ты снова стоишь на расстоянии поцелуя.

зашивай меня по живому, без обезбола, я и так в ноль.
я не понимаю, зачем я проснулся сегодня с утра.
ты, пожалуй, худшая из моих неволь.
мы где-то между «давай сегодня» и «прости, никогда».

мой бес по пьяни буянит и говорит исключительно правду.
я блуждаю в тебе, как сапёр, что едва ли не оплошал.
я отменил свой субботний талон к психиатру.
я свободен... и готов устроить с тобой пожар.
… показать весь текст …

Я останусь

Завалиться к тебе с самой глупой причиной.
дикую рваную рану наречь просто «усталость».
быть до невозможности нужной и настолько же невыносимой...
тебе без меня будет лучше, поэтому я останусь.

закрывай надёжнее двери, продолжим пытку,
давай и меня убьём напоследок, и этот вечер.
выпей залпом, выбирай любую бутылку.
или тебе предпочтительнее залп картечи?

это зов молящей души или выбор под гнётом...
когда подло сводит разум пульсация вены.
лучше скажи, как отпустив, не выть по ночам койотом,
не захлёбываться смехом гиены?

как освободить тебя и себя от терзаний?
как набирая любовь не захватывать муку?
ты дважды боец, я дважды гуманитарий,
но я тоже воюю за нашу науку.

твой идеальный сценарий и мой снова просчёт
позволяют мне быть немного вреднее.
но зная, что всё непременно пройдёт,
мы пытаемся успеть полюбить сильнее.

Прекрати себя, милая моя, душить...

Со скольких ты состоишь концов и начал?
зачем ты завязала живое сердце в узел?
с каких пор в тебе, милая, повадки палача?
и почему я до сегодня был не в курсе?!

ты стояла красивым сервизом на полке в серванте.
ты позволяла нежность и ублажала ярость.
скажи, ты не устала прятать глаза и врать им?
я не умоляю твои порывы, но усмиряю сладость.

ты стекаешь кристальным мёдом по рукам и устам.
ты сочишься из глаз и немного из-под ребра.
я и сам от себя невозможно устал,
но поверь, это не пытка, а всего-то игра.

как мерцает паршиво фонарь за твоим окном,
как виднеются звёзды, лишь только поднимешь глаза,
так и я рассуждаю... на истинном, на родном.
не обернувшись, я скинул с плеча рюкзак.

ты страшнее петли и острее ножа,
ты смелее стихов о себе же самой.
ты, наверное, и есть и любовь, и душа.
ты – минутная буря и вечный покой.

ты – жизнь, которую я не смог прожить.
ты та, о ком убийственно больно молчать.
но прекрати себя, милая моя, душить...
разреши... твоим чувствам не нужна печать.

Доброй ночи, родная

Другие говорили, что мне очень идёт быть счастливым,
но не ты... хоть таким я бывал лишь рядом с тобой.
но этот рассказ будет честным, а не красивым.
в нём будет всего пару строк про любовь.

он о том, как звучит моё «нормально» и другие подачки,
когда силы уходят в видимый минус, даже не в ноль...
когда лезвие торжественно из новой пачки,
а вены непременно по правилам, вдоль.

кто развлекается с моей куклой Вуду?!
засучите рукава, заточите иглы.
я больше не могу так, и больше не буду.
меня знатно подкосили ваши жестокие игры.

упираются в спину пружины промятой койки.
я сижу, поджав колени, в рубашке смирительной.
мои мысли нашли свой овраг, и нелегко им.
это, кажется, бесповоротно и никак непростительно.

здесь надёжно заперты окна, а тараканы
ночами закрывают белые стены, чтоб я не сошёл с ума.
мои порезы нарочно расшивают товарищи санитары.
и крысы бегут от меня, словно я есть чума.

мне здесь подливают какие-то дрянь-микстуры
и снотворного не дают, хоть я о нём молю.
главврач – удод, медсестры – стервы и дуры.
думают, что я себя... но я их убью.

секс не даёт покоя и приближает разлуку...
в моей жизни больше не нашёлся такой человек,
которого я так же крепко держал бы за руку,
с которым я говорил бы про что угодно и круглый век.

под ногтями остатки мира, за который я так цеплялся.
я ответственный был за якорь, но не удержал
ни его, ни тебя, ни что от меня осталось.
я не потопил свой корабль, я устроил на нём пожар.

у нас на окнах решётки, но тюрьма была бы уместней.
там бы я точно спрятал лезвие под язык.
но у меня есть выход... служебный и лечиться песней,
а ещё если ты подойдёшь ко мне близко, впритык.

у меня здесь мерцает лампа и какой-то противный скрежет.
от меня отселили брата – кактуса со шкафа.
теперь меня здесь вообще ничего не держит.
кроме, конечно, бинтов и уродского шва.

у меня вчера так жутко замёрзли ноги,
что мне было крайне важно проверить наличие двух.
если бы я мог хоть подняться на локти, о боги...
если бы я мог почувствовать собственный дух.

я сочусь капилярно, венозно, артериально.
я стекаю на пол в попытках дожить до утра.
а пока, если спросишь, у меня всё нормально.
доброй ночи, родная. ты была ко мне слишком добра.
… показать весь текст …

Север ждёт

Ты – всё, чем я живу уже, наверное, третий месяц...
если не считать два лета и две прошлые осени.
для баланса сыплю на рану не только соль, но и перец,
повторяя: «ты не пьяница, твоё сердце просто однажды бросили».

твоё же сердце горячее, а взгляд холодный,
но искры в нём резвятся и кружатся в танце.
ты, как сомнительный прогноз погоды,
когда минус два ощущается, как минус двадцать.

ты мой Север... обжигающе любящий, но морозно жесток.
сходят твои ледники, и я вместе с ними схожу с ума.
ты – проходка по лезвию, где риск слишком, крайне высок.
ты – вечная сказка. круглый год ты – зима.

и опуская тоску и детали, я плавно усмиряю бурю.
я знаю, что со мной откровенно бывает невыносимо.
но когда Аврора твоих глаз для кого-то другого, я ревную.
прости, я просто не умею любить наполовину.

ты своей рукой остановила время на моих часах,
а разряды тока и сплетение вен я давно принимаю как данность.
я даже готов отдаваться тебе, ничего не прося взамен.
я хочу, чтобы в моих объятиях ты встретила старость.

пару минут ты была лишь только моей. повезло!
и достав из груди окровавленный прошлым нож,
обещаю, я вернусь всем страхам, всем мыслям на зло.
я вернусь только потому, что ты меня ждёшь.
… показать весь текст …

Мы сотканы...

Мы сотканы из детских мечт, морей, и поэтому немножко из соли.
из самых безумных идей и из молчаливой боли.
из ран, залеченных в основном поцелуем и изредка йодом.
из спутанных ветром волос, почему-то пахнущих мёдом.
мы спеты, может, не в ноты, но самыми честными голосами.
мы сделаны из заботы, хлынувшей со слезами.
мы сшиты из льна и шёлка, стежок за стежком... вручную.
мы видели небо, звёзды и откровенность ночную.
сплетены кружевом слов, и под весенним ливнем танцуя,
понимаем, что мы из цветов, из застывшего поцелуя.
мы ласковы, словно губы, чью сладость невозможно забыть.
да нам бы сто раз ошибаться, но непременно любить.
в наших глазах океаны, в душах просторы и степь.
мы доверяем звенья, мы продолжаем цепь.
мы делаем шаг в неизвестность, чуя дуновение азарта.
ступаем босыми в свободу, синий свод взвалив на атланта.
ощущаем мира масштабы, пишем свои слова на скрижалях,
не отводим взгляды, держим за руки. мы честны, а честных не жалят.
под кожей у нас карамель и душица, смородины чёрной лукошко.
а щёки твои целовала весна, как бездомную рыжую кошку.
мы исписаны поперёк и вдоль, чтобы во мгле и в дыму,
он думал: «хоть бы эти слова были мне», а она их и писала ему.
кто-то потерян, не слышит чувств, бродит следами гнева.
а с кем-то громко смеяться, и вдруг вспомнить, что сердце – слева.
и если в ком-то тлеет искра, твою ему не отнять.
мы рождены, чтобы любить! мы созданы, чтобы сиять!

… показать весь текст …

Вечный суд

Сняв с плиты турку, из которой сбежал абсурд,
Я утро и день доверяю плечам, где ещё дремлет усталость.
Хоть бы сегодня никому не взбрело вызвать меня на суд.
У нас судей развелось – кошмар. и я словно одна такая осталась.

Зато как просто мы отпускаем того, кто нам нужен.
В обидах рассыпаем под ноги стекло и становимся злее собак.
И если ты поднял ружьё на того, кто обезаружен,
Ты не сила, не власть... ты подлец, ты последний слабак.

Сum deo, дорогая

Я вчера беседовал с Сатаной, предлагая ему вкусить правды,
Но он, как и прежде, заливал мне в глотку отборную ложь.
Он тасовал и раскидывал помятые карты,
А я крутил в только заживших руках серебряный нож.

Я ему рассказал про тебя и каких-то ещё людей,
И что сердце теперь не спит и ворочается по ночам,
Что с каким-то лукавым взглядом меня навещал Асмодей,
Не кидал в меня пошлых фраз, а лишь только смирно молчал.

Посуды гора... нужно вымыть, а тянет разбить.
Ты ни секунды не усложнила мне жизнь, ты и была она.
Ты отыскала край, ты распутала нить...
Так играй же на ней, играй! Это души струна.

Сum deo, дорогая, сum deo!
Твой ангельский взгляд упомянут в моём приговоре.
Пусть рай и заброшен, но исцеляет всё то, что болело.
Memento mori, дорогая, memento mori.

Мне велели держать оскал и затягивать туже ремень.
Властелин ада кричал мне, продолжая держать удар:
«Человек человеку волк, человек человеку зверь»,
А я твердил, что человек человеку дар.

И будь я смертельно ранен или ступая тропой бессмертных,
Я буду тебе доверять, даже если ты меня доедаешь.
Мы предаём самых преданных, прощаем самых неверных,
Но ты меня пишешь и ты меня завершаешь.
… показать весь текст …

Ты устанешь меня любить

Ты устанешь меня любить...
я же знаю, на сердце гроза.
только чайник успеет остыть,
ты устанешь смотреть в глаза.

ты устанешь меня целовать,
попытаешься вскоре забыть.
перестанешь обо мне мечтать
и не вспомнишь меня любить.

ты устанешь ко мне спешить,
и впервые замедлишь шаг.
больше не сможешь решить
друг я тебе или враг.

ты устанешь меня любить...
я уверенна, будет так.
в один миг перестанешь ценить
свой порядок и мой бардак.

ты устанешь меня обнимать,
уберёшь мою руку с плеча.
не захочешь меня понимать.
будешь чей-то, я буду ничья.

перестану тебя манить,
с ума сводить и опьянять.
ты устанешь меня любить,
попытаешься потерять.

– умоляю, молчи и пойми,
ты так режешь не себя, а меня...
невозможно устать от любви.
невозможно устать от тебя.

Стекло боли

Помнишь, Быков писал, мол: «На самом деле мне нравилась только ты»?
так вот, впервые прожив без тебя четыре сезона,
я понял, что у нас были слишком схожи мечты,
и не понял, как нам не хватило на них резона.

я и сам посвятил тебе не один, оказалось, стих...
да и сейчас свой сон отдаю писанине.
и знаешь, что странно... каждый второй из них
соткан был из любви, что не нуждалась в причине.

я взахлёб писал про тебя, пытаясь присвоить, что ли.
мне казалось, что люди о тебе читают книги в метро.
я знаю, что ты видишь во мне то стёклышко боли,
что я сам однажды засунул себе под ребро.

я люблю тебя, как и раньше. одержимо и громко.
твоё имя теперь – ценный шрам на моей губе.
ты чувствуешь мою душу запредельно тонко.
я дрожащей рукой доверил её только тебе.

моё сердце кричит, где ты – там Восток.
моё тело устало от ссадин и рвётся в объятия твои.
но мой мозг-брюзга с каждым утром всё больше жесток.
мне кажется, он делит только меня на нас двоих.

у меня не голый карман, я живу без тебя вполне.
как живу... существую на почве стресса.
но когда ты смеёшься так искренне только мне,
сокровища вечных морей не имеют никакого веса.

… показать весь текст …

Кто-то из нас

Кто-то из нас однажды станет ярким примером,
примером того, как лишают рассудка.
кто-то однажды нас заразит верой,
кто-то однажды нас оживит шуткой.

искренний смех на тебе обязательно скажется,
чью-то глупость ты назовёшь гениальной,
а чья-то улыбка однажды покажется
посылкой из рая. совсем нелегальной.

однажды поймёшь ты, что люди лечат,
разрешая щеки и души касаться.
а каждая долгожданная встреча
чревата будет желанием остаться.

кто-то однажды станет чьей-то историей.
кто-то видел тебя влюблённым и спящим.
с кем покорять горы, махнуть на море...
но можно сосчитать на пальцах, кто видел тебя настоящим.

и кажется, мы добрались до души, до нутра.
с этой секунды мы смыслы свои не шифруем.
можно больше не ставить будильник на семь мерзких утра,
позволь разбудить тебя нежно и поцелуем.

обещай никогда не выпрашивать больше любовь
и ярче гореть, не скрывать своего огня.
и мы ближе, в нас течёт похожая кровь.
для кого-то ты не просто так. кому-то с тобой не нужна броня.

Мотылёк

Не распустилась сирень и финал без бинокля виден.
любовь мотыльком в сердце тешилась или скрывалась.
– дорогая, у нас с тобою ничего не выйдет.
– не поверишь... я только поэтому с тобой и общалась.

Я посвятил тебе душу

Я посвятил тебе душу, и она не имеет границ,
я путаю ангела с чёртом, не различаю рога и нимб,
моя история болезни заняла сто двенадцать страниц,
и я, к слову, нарёк её именем твоим.

ты помнишь, я тебе подарил свою первую книжку?...
ты закусила губу, откровенно ликуя.
я обернулся, а ты уходила вприпрыжку,
и я понял тогда, что никому не отдам такую.

я живу только если тебя хоть на миг, но застал,
а вне моя жизнь – цикличность, сплошная банальность.
и я днями сплю не потому, что устал,
а потому, что люблю игнорировать реальность.

дождливый город спрятал руки в карманы.
теперь кажется красивым всё, на что смотришь с любовью.
время с заботой продолжает зализывать раны,
а я охотно подношу признание к твоему изголовью.

я каждый прочесал монастырь в этом чёртовом крае.
глаза говорят, тебя нет, но сердце сомнение гложет...
– ты меня понимаешь?
– понимаю.
– тогда объясни и мне тоже.

Мне нравится с ней...

Мне нравится с ней в кинотеатрах смущать темноту.
заканчивать диалог только к рассвету, к утру.
наблюдать, как она, выбирая меня, отшивает других.
замечать на моей одежде её духи.
признавать идеальным и профиль её, и анфас.
помнить оттенок губ и ехидство глаз.
ценить одинаково что крики, что стон.
укутав её одеялом, выходить на балкон.
ждать последний, будто наш личный, трамвай.
играя в приставку, поддаваться и кричать ей: «давай!».
расстёгивать босоножки, на колени сажая её.
стягивать юбку, распахивать блузку, снимать бельё.
ощущать, как она, проникая в сердце, задевает рёбра.
класть ей голову на грудь и руки на бёдра.
уважать тишину и беседы вести глазами.
играться с её растрёпанными волосами.
вести медленно рукой по ноге, поднимаясь выше.
закрывать ей губами рот, чтобы никто не услышал.
выгрызать из румяных блинов смешные мордашки.
видеть утром её в моей огромной рубашке.
на ночь читать и страшилки, и детские сказки.
понимать наконец, что я достоин ласки.
смахнуть рукой со стола хлебные крошки,
а потом получить подзатыльник от моей кошки.
сутками ждать, что хоть пару слов, но напишет.
во сне её прижимать к себе крепче и ближе.
каждый день будто по новой влюбляться.
с конфетой, которую стащила покорно прощаться.
быть крайне бережным с её фарфоровым телом.
подтверждать красивые фразы неизбежно делом.
неумело писать стихи о сердечном причале.
ощущать её поддержку за моими плечами.
забывать что угодно, но не время назначенной встречи.
обсуждать с ней чужих невест и глупые речи.
согласиться украсть арбуз с какого-то поля.
зачем-то напиться дешёвого апероля.
взять рюкзаки и убежать от города в горы.
её нескладные мысли и тихие споры.
листать фотографии не помня ни даты, ни лица.
под узким козырьком от ливня в обнимку укрыться.
забивать шкафы каким-то ненужным хламом.
с заботой губами вести по еле зажившим шрамам.
петь хриплым голосом самые душевные песни.
помогать ей на кухне, и увязнуть нелепо в тесте.
хватать счастье за руку или делиться слезами.
поедать её смело и жадно глазами.
собирать малину с куста и пачкать сажей лицо.
надевать ей на шею платок и на палец кольцо.
сажать её на плечи себе, придя на концерт.
коверкать слова или кривлять акцент.
играть на гитаре, зная только Am.
любить эту одну недостающую до ста проблем.
уверять, что эту принцессу спас не принц, а дракон.
подло подходить со спины, пугать, и смеяться потом.
ненавидеть кофе без сахара и без неё.
объяснять зачем мне в двадцать три года ружьё.
продумывать на неделю точнейший план,
а выходной с поцелуями делить пополам.
нести ей букет васильков, из ромашек плести венок.
находить своё имя среди мне доверенных строк.
случайно проснувшись, слышать её пульс, а не пустоту.
и всё-таки жутко нравится в кинотеатрах смущать темноту.

… показать весь текст …

Мантикора

Я сама тебя уничтожу, своими руками,
и ты поймёшь, почему ураганы называются в честь людей.
моё сердце трусливо хранится за семью замками...
тремя холмами... и на дне какого-то из морей.

моя любовь сживается с образом Мантикора,
и, голодающе, цинично подползает сзади.
не свойственно людоеду боится любого глагола
и подтверждает, что я предатель в квадрате.

от божественной любви к демонической. в этом суть.
забота или тюрьма. душа – камень или летящий сатин.
и мы снова дарим своё сердце «кому-нибудь»,
лишь бы не оставаться с ним один на один.

что за кармический ход?! я не просила на бис.
это чёрный пустой экран. кто автор? где титры?
это ада десятый круг, это острый предательский крис.
очень грустно, когда тупой думает, что он хитрый.

какие объятия?! меня надо в шею гнать.
так всегда говорили. это отзывается эхом.
я обещала улыбнуться, когда буду погибать...
а я каждый день улыбаюсь... и смеюсь сатанинским смехом.

– И как я умудрился в такую влюбиться?! просто не верится... после встречи с тобой жизнь никогда уж не будет прежней. что ты желаешь этой стужённой зимой, моя красна девица?
– этой зимой я желаю май... грозу, танцевать под дождём и лукошко черешни.

Для кого-то ты больше, чем просто разбавить скуку, один всегда найдёт для тебя минуту, другой – отменит встречу, ведь непогода. бывает, держишь кого-то крепко за руку, а тебя крепко держат за идиота.

Сердце не обманешь побегом

– Кажется, ты усмирила мой грозный нрав
и залатала заботливо раны...
и Растрелли был всё-таки прав,
все мы – каменные болваны.

я самый благодарный зритель,
я теперь доверяю судьбе.
глаза устали тебя не видеть,
душа устала скучать по тебе.

– а давай посидим просто молча...
и ты так на меня не смотри.
– да что ж такое?! на мне, что-ли, порча?
не тронь её, не взгляни,

не задавай вопросы...
ты хочешь от меня избавиться?
– я хочу букет из мимозы,
мне жутко такое нравится.

– мимоза? будет! куда мне деться?!
я за тебя благодарен богу.
– побереги моё влюблённое сердце.
я узнала и так слишком много.

– узнала о чём? что я люблю?!
не думал, что ты удивишься...
– так, я, наверно, уже пойду,
а то ты сейчас договоришься.

– вообще-то, сердце не обманешь побегом...
– а ты давай следи за собой!
и, знаешь, если бы любовь была человеком...
– если бы?! мне кажется, она и так передо мной.

Моя Мари

Ты всю жизнь о любви шутила, моя Мари:
«если он остыл к тебе – похорони».

а теперь стоит на вашем столе остывший грог...
за ним пришла либо та баба с косой, но, скорее, сам лично бог.

отпускать – это больно, моя Мари...
ты только не замалчивай. проговори!

зачем искривляешь плечи тяжестью памятных мест?
ты не святая. зачем тебе этот крест?!

а ведь знаешь, он был робок, от волнения заикался,
и чтобы набраться отваги в опергруппу тогда подался.

твёрдо стоял на своём, попробуйте разуверьте...
так странно, что мы узнаём людей только после их смерти.

был нерасторопный, приходилось часами ждать,
ему всегда говорили: «тебя только за смертью и посылать».

не опускал ни руки, ни пистолета, не следовал лживой презумпции,
и таких же борцов за справедливость с улыбкой называл безумцами.

забывать – это страшно, моя Мари...
ты только не давай слабину. ты только живи.

ножевыми испещрённая плоть с вечностью верно сливалась,
его терпкая сладость-любовь тягучим мёдом всё извивалась.

до вашей встречи он был падший, осатаневший,
и только с тобой он стал ласковый зверь, безмятежный.

прошлое – это опасно, моя Мари...
ты только с собой его ни за что не бери.

обещать – это больше, чем просто понять,
а проводить на руках – это больше, чем просто обнять.

он тебя боготворил и тобой голодал,
на вопрос: «что значит любовь?», имя твоё называл.

проститься – это пуля в висок, моя Мари...
но ты просто люби, что было и просто цени,

как плакал на твоих коленях самый суровый на вид,
несбывшийся синий фасад, его заботу-надёжный щит,

не проронённое слово или кривой совет...
он умер, Мари. его больше нет.
… показать весь текст …

Любовь особого сорта

Больше даже не скалится мой спящий равнодушный зверь.
чувства верно отжили своё и запомнились прахом.
я тайком оставляю себе ключ и делаю вид, что закрываю дверь,
но океаны и моря по прежнему стоят на слезах, а не на двух черепахах.

я своими руками беру щепотку и сыплю на рану соль,
убеждая себя и хранителя, что это сахар и он не разъест,
но, кажется, от меня остаётся аккуратно написанный ноль,
мой образ, приходящий кому-то во снах и с заботой сколоченный крест.

пусть норовит глаза выколоть падаль, благое гнильё,
я не верю, что людям закрыты сердца. скорее, человек для сердца закрыт.
но обязательно встретится тот, кто скажет: "моё плечо отныне твоё.
ты можешь смело опереться, а можешь плакать навзрыд'".

но рассекают рубашки с помятыми воротниками и красной чужой помадой,
врач-виски рвётся обратно, в меня больше не верит, не лечит.
у слов, произнесённых ночами в постели нет ничего общего с правдой,
а утреннее молчание в глаза души латает всё крепче.

не могут быть святы те, кто ведёт роковые бои.
нельзя знать наверняка оружие, которым однажды погубишь.
и всё-таки самый странный до боли, до крика сорт любви –
из последних сил делать вид, что не любишь.

… показать весь текст …

Бессонница

В душе утих ураган, не слышен больше ни крик, ни стон,
аритмия стала отныне нормой и лишь изредка колется.
я думала, что ты мой самый спокойный и светлый сон,
но ты оказался поводом моей бессонницы.

Козырь

Вас не устраивает покой, не нравится блюз и джаз.
меня конкретно тошнит от вас, товарищи изуверы.
и если мы дошли до крайней точки и лишились последней веры,
я хочу, чтобы был исполнен и мой приказ!

я хочу... нет! я требую свою долю правды!
я заслужил! я муками был истерзан и гадостью связан.
по сути, мне каждый из вас по гроб жизни обязан,
но вы, надеясь на фарт продолжаете раскидывать карты.

из дыр в груди вытекает наглость. вы даже не скрываете блефа.
царство теней, гостеприимная святая обитель.
я не приму, что в этой игре не я победитель.
это крест на мою могилу или просто козырь – трефы?

да кто вы такие? да что вам, чёрт возьми, надо?
хотя чёрт и так взял всё, на что был положен искушённый глаз.
какие вы твари. я отдаюсь вам который раз.
я ведусь. вы же моих и глаз, и ушей услада.

– я прибыл изгнать Демона. или он утих?
– но я не вызывал, ошиблись, извините.
– я вызвал! я – Демон! помогите!
я сдаюсь! я больше не тяну нас двоих.

Расстреляй меня

У меня не было в планах влюбиться,
но ты их нагло нарушила.
объясни, как могло так случиться,
что ты стала, как воздух нужная?

я ведь жил себе скромно и тихо,
тебя не зная, не представляя.
ты ворвалась в мою жизнь так лихо,
и она вдруг стала цветная.

я утратил рассудок, покой,
аппетит и остатки сна.
не пойму, то ли ты пахнешь весной,
то ли тобой теперь пахнет весна...

я зачем-то помню цвет твоих глаз,
жесты, смех, голос и слёзы,
почему-то стихи стал писать о нас,
почему-то стали сбываться прогнозы.

перестал укреплять свой моральный купол,
заменил патроны на холостые.
теперь люди делятся на две группы:
ты и "все остальные".

я пытаюсь в тебе разглядеть обман,
но пока вижу только герань и зефир.
и если всё же у нас роман,
то, вероятно, "Война и мир".

моё сердце тобой аккуратно надкушено,
взгляды по-прежнему и поцелуй, и броня.
твои прикосновения – боевое оружие...
так прошу, расстреляй же меня.

Олежка

Этот парень – сплошной колорит.
может, глупость спрошу, но ты уверена, что он тебе пара?
у меня тоже, конечно, со вкусом беда, посмотри,
но я не могу поменять, чем этот тебя покорил
и вообще, была ли ты в здравом уме, когда выбирала.

и если твой Олежка говорит,
гуляя холодным мартом по парку, а не сидя хотя бы в дешёвой кафешке,
что ты прекрасна без той сумочки, которою он не купил,
без цветов, которые он не подарил,
то знай: ты прекрасна и без Олежки.

Моя девочка

Мама, я, кажется, нашёл смысл жизни бренной!
у этого смысла горят глаза, а искры летят мне в душу.
говорят, если смысл всей жизни в одном человеке, ты пленный,
но я этот бред не хочу больше слушать.

мама, если бы ты видела её улыбку,
если бы ты слышала её голос,
разлюбила бы и Паганини, и скрипку,
поняла, что самый священный цветок – не лотос.

мама, я рядом с ней такой слабый,
и в этом, наверное, теперь моя сила...
нет, мам! я рядом с ней такой храбрый.
она первая, кто меня долюбила.

если бы я не встретил её тогда,
мама, умоляю, за это прости,
но со мной бы точно случилась беда,
я сошёл бы либо с ума, либо с пути.

я держал её руку, я её обнимал,
смотрел прямо в глаза, а она смотрела в ответ.
она позволяла, представляешь, мам?!
я уверяю, таких больше нет.

я до конца своих дней буду помнить слова,
что она говорила, даря мне покой.
мама, я думал, что любовь – ерунда,
что любовь – перестрелка, бессмысленный бой.

я признал, что влюблён и за любовь в ответе,
но она же заменила мне и пулю, и рану.
а я так хотел рассказать нашим детям,
как встретил их прекрасную маму.

но теперь её любит кто-то другой, окружая заботой.
мама, я сам её потерял, но до сих пор о ней лишь мечтаю.
и если мои стихи прочтёт этот "кто-то ",
передай моей... твоей девочке, что я по ней очень скучаю.

… показать весь текст …

Славный шут

Мы любим шутников, но не шутов...
он не может насытиться играми.
а ты то видишь его божеством,
то ненавидишь его всеми фибрами.

он не раскрывает грусти причины,
пряча незаметно за пазухой нож.
нет ничего опаснее мужчины,
который знает, что он хорош.

– вы отводите взгляд неспроста.
неужели боитесь влюбиться?
– я, конечно, могу смотреть вам в глаза,
но, боюсь, вы захотите на мне жениться.

он не держит слово, боится правды
и воду постоянно мутит.
он сначала распоёт тебе дифирамбы,
ну а после к весне забудет.

– вам нужен мужчина, коль найдётся отчаянный.
– так у меня есть. даже гран-при.
– а чего же вы тогда такая печальная?
– мне нужен один, а их уже три.

– а чего только три?! я не вижу предела.
– они все ни о чём. а вы что, ревнуете?
– я? с чего бы?! мне до вас нету дела...
просто вы с каждым флиртуете.

– а вы, позвольте, мне кто? коллега, друг?
вы герой чужого романа.
лишь поглядываете мельком вдруг
под прикрытием меломана.

слышите сердца стук?
он не для вас. вы слишком суровый.
и в череде ваших "просто подруг",
вы теперь "просто знакомый".

отзеркаль. не месть, а игра...
не сыграем, ничего не вспомним.
он в загсе ответит: –да,
ну а ты говори: – посмотрим.
… показать весь текст …

Люди просто хотят любить

Люди устали прятать,
скрывать и казаться фальшивыми.
люди просто хотят быть рядом,
люди просто хотят быть счастливыми.

с тишиной незаметно слиться,
помнить то, о чём стоит забыть.
люди просто хотят влюбиться,
люди просто хотят любить.

люди крылья хотят и летать,
и от взгляда чьего-то таять.
люди просто хотят мечтать,
чтобы после что-то оставить.

позвольте людям кричать,
и на палец накручивать пряди.
помогите людям молчать,
они просто хотят объятий.

разум залезает в души им,
и всё хочет переиначить.
а люди просто хотят быть нужными,
люди просто хотят что-то значить.

люди играют роли,
учатся извиняться.
люди скучают до боли
и ненавидят прощаться.

люди друг друга находят,
и не случайно встречаются.
а порою люди уходят,
навсегда... не возвращаются.

люди просто хотят отпустить,
чтобы больше не рассыпаться.
людям легче теперь уступить...
люди просто хотят выспаться.

кровоточить глазами и ранами,
не доказывать свою прыть.
иногда людям нужно быть слабыми,
чтобы просто в принципе БЫТЬ.

Алый шёлк

Взрослая жизнь – это кладбище детских мечт...
и гуляя порой здесь ночами,
я прислушиваюсь к каждому шороху,
то-ли в ожидании тёплых встреч,
то-ли прячась за цветущую черёмуху,
сбегаю от печали. в голове гремучая смесь...
говорят, по-настоящему больно бывает только однажды, а потом всего-навсего ноет.
давайте вспомним, как часто, каждый из сидящих здесь
бывает самим собою?
кто вы? кем вы пытаетесь быть?
кто я? за что меня можно любить?
у меня самые обычные глаза. я очень плохо шучу.
я слишком много хочу. мне, наверное, столько нельзя.
я не заслужила от него кольца, его получила она.
я не заслужила любви отца, если она вовсе была.
у меня отняли право мечтать, потому что разум – важней.
обрубили крылья, запретили летать. смешали с толпой людей.

а, может, они не правы? может, я зря молчу?
может, я стану самой? может быть, я взлечу?
я исповедаю все не содеянные грехи,
я за всё незаслуженно отвечу кармой.
я та, кому посвятят стихи,
я та, кого однажды назовут мамой.

вы видите их жуткие пасти?!
их непостижимое желание обладать – приговор.
но ладонями воображаемой страсти
я подписываю договор,
ставлю росчерк дрожащей руки.
мне говорят: "теперь они все твои. теперь они в твоей власти".
но сколько в каждом из вас счастья?
сколько в каждом любви?
хоть один пытается найти средство,
чтобы уставшие от жизни глаза,
засияли так, как когда-то в детстве?
а в ответ тишина. замолкли даже внутренние черти.
они не любят правду, она для них страшна.
но этот детский блеск, он в каждом есть, поверьте!
они нам врут, а ложь – грешна,
но мы послушно выбираем её сладость,
тем самым признавая свою слабость.
мы забываем, что внутри живёт мечта...
не черти, а любовь и святость.

наш тихий загородный дом, земляника в лукошке,
ты для сына придумаешь имя,
у нас, к сожалению, не будет кошки,
потому что у меня аллергия.

на кухне плитка в мелких цветочках,
зажжём камин, раз холодная осень,
а если у нас будет дочка,
давай назовём её Тосей.

у нас всегда будут книги
и стихи, любовная лирика.
придётся терпеть мои крики,
но для этого есть корень пустырника.
вечерами будем пить чай из брусники,
а на завтрак готовить сырники.

я буду рассказы писать,
окружённая вишни садами,
тебя с работы буду встречать
в шёлковой алой пижаме.

полдня проведу за плитой,
чтобы удивить на ужин.
я буду самой лучшей женой,
а ты самым счастливым мужем.

и когда-то однажды утром
я увижу две полоски на тесте.
и жизнь кувырком, как будто,
придётся привыкнуть к сиесте.

не переношу больше запах брусники,
пижама стала мала,
в пыли стоят мои книги,
не помню, когда я спала.

ненавижу этот декрет,
ты работаешь допоздна.
перепробовала сотню диет,
хорошо, кошку не завела.

и заветная мечта
разбивается о плитку в мелкий цветочек.
боль отзывается в каждой, из написанных строчек.
я больше никогда...
но в любом правиле обязательно есть исключение.
даже там, где лазурные берега,
морские воды краснеют от смущения.
значит, проходят и трудные времена,
а рассвет наступает после самого тёмного времени.

у нас семья. в доме снова пахнет брусникой.
за окном отцвели вишни,
и нам ни по чём отныне разлука.
ты как обычно сидишь за книгой.
я готовлю на ужин две порции без лука,
потому что дети считают его лишним.
сами втихаря объелись ватрушками.
дочка – с характером, вся в меня,
сын – рассудительный, это в тебя,
но по весне оба с веснушками.
а мы любим всему вопреки...
вечерами слушаем винил.
как ты там говорил?
подсели на иглу, получается?!
какие же мы дураки, но мне это крайне нравится.

а потом ты один...
неслышно плачешь ночами.
окружаешь себя моими когда-то ценными мелочами.
и скучаешь... да так, как я хотела, чтобы при жизни скучал.
я завоёвываю твои мысли. я – твой сердечный причал.
я главная героиня в этом романе,
собрала все взгляды, но выиграла твой.
а ты мой главный герой, слеза в нашей смелой драме,
самый звонкий смех в комедии.
и что бы ни случалось с серьёзными нами,
мы нуждаемся в интермедии.
мы нуждаемся во внимании,
и каждый хочет быть выбранным.
и как ни крути, мы требуем понимания,
вдоволь измотавшись играми.
чтобы главную из наших странностей считали шармом.
чтобы знали какого это быть чьим-то нательным шрамом,
а сердце – роскошь, трудно добываемый мрамор.

утихла боль и шум тоже стих.
прости меня за любовь и за этот стих.
вспоминай обо мне любя. храни алый шёлк,
в твоих волосах седых засыпает сладко зоря...
помни, тебя охраняет бог. тебя охраняю я.
… показать весь текст …