Диана Парулина - цитаты, высказывания

Сердца – вокзалы

Сердца – вокзалы, и однажды
мы не заметим стрелок скоротечность.
сначала расставанье закаляет дважды,
а после, встреча согревает вечность.

эти зелёные глаза аэропортов...
она – бокал Ламбруско со стеклом,
игристым соблазняет сортом,
но сердце рассекает перед сном.

перечитав полтысячи поэм,
её забыть я не нашёл причины.
когда-нибудь мы все придём в Эдем
горбатые расправить наши спины.

ведь если встретиться нам суждено,
ни расстоянье, ни года нас не погубят...
любовь имеет правило одно:
не забывают, если правда любят.

Я скучаю. И я звонил...

Я не помню себя, ни лица, ни имени,
стал писать абсолютную ерунду.
я с ней одарён был крыльями,
а без неё засыпаю к утру.

во мне, кажется, проснулись бесы,
и они влекут меня в ад,
вспоминая все её пьесы
и мечту про черешневый сад.

я замечал стократно
румянец её ланитов
при каждом взгляде стаккато,
искру в глазах-магнитах.

если б знала она, как мне важно
прокричать истошно «прости»,
что был дерзок и груб, теперь страшно
её имя вслух произнести.

я мечтал о ней, молча любил.
грань между реальностью стёрлась.
я скучаю. и я звонил,
чтобы просто услышать голос.

она – мой источник света,
когда страшно, вокруг ни зги.
я не жду от неё ответа
и встречаю удары тоски.

я её не узнал, она сменила парфюм,
но себя обнаружил в знакомом безумстве...
кажется, я всё ещё влюблён,
не нуждаясь в ответном чувстве.

В следующий раз...

По тёмным переулкам шагая,
не держа в кармане души,
фонари, игриво мигая,
замечали в руках ножи.

перекрёстки его пропускали,
он её пропускал мимо глаз,
рядом с ней кулаки разжимая,
обещал: «в следующий раз»...

Не троньте грязными руками душу

А пока мы продалжаем так жить,
за плечами хрустальный мир свой таскать.
не умеем смеяться, умеем тужить
по былому, нового не признавать.
надеваем черную шляпу, глаз наших невидно,
и в чужие не смотрим, что нам их пустота!?
что кому-то понятно и очевидно,
для других – глупость и ерунда.
мы глупы. сейчас, как водолазы,
собираем ценности всех доньев.
мы кого-то отметаем сразу,
не поняв, не услышав, не запомнив.
сейчас качают где-то на руках
нового для мира человека,
пусть позаботятся о его сладких снах
простые люди нынешнего века.
в ком есть добра остаток, света, может,
кто проживает жизнь достойно или
кто доживает. кого не потревожат
за его грех в последующем мире.
пусть спит малыш, сопит на ушко.
пускай ему не запретят мечтать.
не троньте грязными руками душу.
ему ещё за нас всех отвечать.

Маме

Я писала и тем и этим
Понапрасну тратя слова.
Мне так тускло солнце светит,
Когда рядом нет, мама, тебя.
.
Не могу ответы найти на вопросы,
Что-то важное предпринять.
И когда всё небо – сплошные грозы,
Просто нужно тебя обнять.
.
И становится в миг не страшно.
Греешь душу одним только взглядом.
То, что было – уже не важно,
А что важно – окажется рядом.
.
Твоя любовь прижимает к сердцу
Так тихо, нежно и не отпускает.
Твоя любовь отпирает дверцу
В тот мир, которого никто не знает.
.
Без тебя любая победа мала.
Ты - любовь. Ты во всем. Ты - мечта к мечте.
И зачем мне были даны слова
Если я не писала их о тебе?

Мне заранее нравилось всё в тебе...

Мне заранее нравилось всё в тебе...
Особенно, координаты мыслей.
Размышлять над крышами в январе,
Рассуждать о сплетениях жизней.

Отражаться в Неве новым смыслом,
И привязанным быть так прочно.
Принимать на себя точный выстрел...
Душа – не сердце. Лечить не срочно.

Бестия

Я помню как на ней сидела моя рубаха...
но надеюсь, ты сможешь оправдать все её надежды.
я надеюсь, ты лишил её ответственности, боли и страха,
прежде чем машинально лишил одежды.

я надеюсь, ты делаешь, что она попросила,
ты ведь знаешь как она чувственна.
я надеюсь, говоришь как она красива...
глупая, сонная, злая, грустная.

жизнь рядом с ней равно путешествие,
бесконечное, без перевалов.
она девушка-буря, чертовка, бестия,
и имеет на это право.

я надеюсь, ты за неё головой отвечаешь,
лишний раз обернёшься, её уведут.
я надеюсь, что нежно к груди прижимаешь
и до жути боишься, что её отберут.

надеюсь, ты ей показал её важность.
даришь улыбку, целуешь в губы, смотришь в глаза.
знаешь насколько бесценны её смех и радость
и надеюсь, что знаешь цену её слезам.

я надеюсь, ты преподносишь к её ногам мир
и понимаешь её в твоей жизни роль.
ты, как и я, впервые осознал, что любим,
а она осознала, что она ведь и есть любовь.

В мире многоэтажек

Сбивает дыхание, мутнеет сознание...
дорогие обитатели, внимание!
мы начинаем прятки на выживание.
аритмии приступы, балконные выступы,
несётся каждая жизнь без оглядки.
мерцает лампа на лестничной площадке,
трубку не берёт чья-то мама,
дома́ умирают, теряя свет в последнем окне.
в каждой второй квартире драма.
а что остаётся мне?...
кто я, среди обманов, подвохов?
кто притаился у меня под боком?
а ты не бойся, уточняй всё до мелочей,
чтобы не ждать помощи неуспевающих врачей,
чтобы не тратить впустую одну и тысячи ночей.
ты свой, больше ничей.
значит ищи. просто вставай и иди.
ищи, но не находи,
чтобы был смысл в вечном пути.
сотрутся шаги – лети.
так просто, что неинтересно,
после неверных «люблю»
обнаружить себя на краю,
будто мёдом помазано, честно.
и пока ты там дрожишь, а я снизу на тебя смотрю,
между нами продолжает рождаться бездна.
наверное, ни одно на свете «люблю»
не достойно этого места.
в мире многоэтажек тесно,
но ты здесь живёшь свой век.
а я ведь понял, кто я...
я, проходящий мимо, человек.

Зачем мы снегу?

Ты звонил последний раз в марте,
и с тех пор больше трубку не брал,
вычисляя долготы на карте,
отражаясь в сотнях зеркал.

ты же жуткий, как правило, скептик,
видел тьму в самой лютой тьме,
и сквозь истины рваные сети,
почему ты поверил мне?

твой предательски честный тембр
обручил в оковы меня.
этот рук неопознанный тремор...
почему тебе верила я?

пусть любовь неподвластна науке,
и, возможно, она восьмой грех,
но давай вспоминать друг о друге,
каждый раз, когда идёт снег.

Она собирала свой чемодан

Она собирала свой чемодан...
кидала воспоминанья небрежно,
помятые мысли, весь прочий хлам,
отдельно, что свято, отдельно, что грешно.

она закрывала в него все моря,
видела звёзды, смотря в потолок,
жалела о том, что не жалела огня...
все чувства теперь на надёжный замок.

в чемодан она собирала дожди,
летящее белое платье, плеч шелк.
она забывала всё то, что прошли,
но помнила, он сам бы – не смог.

по карманам рассветы, прощанья, закаты.
удалить номера и почерк забыть.
счастливые дни, что брали в прокаты,
научили прощать, разучили любить.

жаркое лето, но холодные взгляды.
долгие ночи, но краткие дни.
грустные песни и слёзы градом.
семь суток вместе, и сутки – одни.

любимые книги, красивые фильмы,
глупые шутки, плохое вино,
честные фразы, внезапные рифмы,
и не забыть зашторить окно.

точёная талия, губы - черешни,
её лисьи глаза и хитрый план.
никто из них не останется прежним.
она собирала свой чемодан...

Кажется, у вас брак

И брак её держался на шарлотке,
умении терпеть и всё прощать,
немного зацепился за колготки
и за волос капризную ту прядь.

местами был на фото в рамках старых,
в забытых грязных чашках по углам,
бывало, отзывался он в скандалах
неглаженой рубашкой по утрам.

он иногда срывался прям до хрипа
потерянными связками ключей,
а иногда в нём сладко пахла липа,
объятьями простуженных ночей.

он пересаливал супы порой слезами,
закашливался дымом сигарет,
беседами он ублажал часами,
звучал мотивами родительских кассет.

глаголил истину устами сына,
звучал обидами пустых стеклянных ваз.
вчера была забыта годовщина,
позавчера был отменён заказ.

брак норовил любовь разверзнуть,
он вёл гнетущих мыслей караван.
ей так хотелось напросто исчезнуть,
пакуя жизнь в потёртый чемодан.

кричать истошно что есть мочи,
поплакаться в плечё больной судьбе.
но созерцая потолок в три ночи,
он всё-же нежно прижимал её к себе.

3.1.24

Алый шёлк

Взрослая жизнь – это кладбище детских мечт...
и гуляя порой здесь ночами,
я прислушиваюсь к каждому шороху,
то-ли в ожидании тёплых встреч,
то-ли прячась за цветущую черёмуху,
сбегаю от печали. в голове гремучая смесь...
говорят, по-настоящему больно бывает только однажды, а потом всего-навсего ноет.
давайте вспомним, как часто, каждый из сидящих здесь
бывает самим собою?
кто вы? кем вы пытаетесь быть?
кто я? за что меня можно любить?
у меня самые обычные глаза. я очень плохо шучу.
я слишком много хочу. мне, наверное, столько нельзя.
я не заслужила от него кольца, его получила она.
я не заслужила любви отца, если она вовсе была.
у меня отняли право мечтать, потому что разум – важней.
обрубили крылья, запретили летать. смешали с толпой людей.

а, может, они не правы? может, я зря молчу?
может, я стану самой? может быть, я взлечу?
я исповедаю все не содеянные грехи,
я за всё незаслуженно отвечу кармой.
я та, кому посвятят стихи,
я та, кого однажды назовут мамой.

вы видите их жуткие пасти?!
их непостижимое желание обладать – приговор.
но ладонями воображаемой страсти
я подписываю договор,
ставлю росчерк дрожащей руки.
мне говорят: "теперь они все твои. теперь они в твоей власти".
но сколько в каждом из вас счастья?
сколько в каждом любви?
хоть один пытается найти средство,
чтобы уставшие от жизни глаза,
засияли так, как когда-то в детстве?
а в ответ тишина. замолкли даже внутренние черти.
они не любят правду, она для них страшна.
но этот детский блеск, он в каждом есть, поверьте!
они нам врут, а ложь – грешна,
но мы послушно выбираем её сладость,
тем самым признавая свою слабость.
мы забываем, что внутри живёт мечта...
не черти, а любовь и святость.

наш тихий загородный дом, земляника в лукошке,
ты для сына придумаешь имя,
у нас, к сожалению, не будет кошки,
потому что у меня аллергия.

на кухне плитка в мелких цветочках,
зажжём камин, раз холодная осень,
а если у нас будет дочка,
давай назовём её Тосей.

у нас всегда будут книги
и стихи, любовная лирика.
придётся терпеть мои крики,
но для этого есть корень пустырника.
вечерами будем пить чай из брусники,
а на завтрак готовить сырники.

я буду рассказы писать,
окружённая вишни садами,
тебя с работы буду встречать
в шёлковой алой пижаме.

полдня проведу за плитой,
чтобы удивить на ужин.
я буду самой лучшей женой,
а ты самым счастливым мужем.

и когда-то однажды утром
я увижу две полоски на тесте.
и жизнь кувырком, как будто,
придётся привыкнуть к сиесте.

не переношу больше запах брусники,
пижама стала мала,
в пыли стоят мои книги,
не помню, когда я спала.

ненавижу этот декрет,
ты работаешь допоздна.
перепробовала сотню диет,
хорошо, кошку не завела.

и заветная мечта
разбивается о плитку в мелкий цветочек.
боль отзывается в каждой, из написанных строчек.
я больше никогда...
но в любом правиле обязательно есть исключение.
даже там, где лазурные берега,
морские воды краснеют от смущения.
значит, проходят и трудные времена,
а рассвет наступает после самого тёмного времени.

у нас семья. в доме снова пахнет брусникой.
за окном отцвели вишни,
и нам ни по чём отныне разлука.
ты как обычно сидишь за книгой.
я готовлю на ужин две порции без лука,
потому что дети считают его лишним.
сами втихаря объелись ватрушками.
дочка – с характером, вся в меня,
сын – рассудительный, это в тебя,
но по весне оба с веснушками.
а мы любим всему вопреки...
вечерами слушаем винил.
как ты там говорил?
подсели на иглу, получается?!
какие же мы дураки, но мне это крайне нравится.

а потом ты один...
неслышно плачешь ночами.
окружаешь себя моими когда-то ценными мелочами.
и скучаешь... да так, как я хотела, чтобы при жизни скучал.
я завоёвываю твои мысли. я – твой сердечный причал.
я главная героиня в этом романе,
собрала все взгляды, но выиграла твой.
а ты мой главный герой, слеза в нашей смелой драме,
самый звонкий смех в комедии.
и что бы ни случалось с серьёзными нами,
мы нуждаемся в интермедии.
мы нуждаемся во внимании,
и каждый хочет быть выбранным.
и как ни крути, мы требуем понимания,
вдоволь измотавшись играми.
чтобы главную из наших странностей считали шармом.
чтобы знали какого это быть чьим-то нательным шрамом,
а сердце – роскошь, трудно добываемый мрамор.

утихла боль и шум тоже стих.
прости меня за любовь и за этот стих.
вспоминай обо мне любя. храни алый шёлк,
в твоих волосах седых засыпает сладко зоря...
помни, тебя охраняет бог. тебя охраняю я.

Люди просто хотят любить

Люди устали прятать,
скрывать и казаться фальшивыми.
люди просто хотят быть рядом,
люди просто хотят быть счастливыми.

с тишиной незаметно слиться,
помнить то, о чём стоит забыть.
люди просто хотят влюбиться,
люди просто хотят любить.

люди крылья хотят и летать,
и от взгляда чьего-то таять.
люди просто хотят мечтать,
чтобы после что-то оставить.

позвольте людям кричать,
и на палец накручивать пряди.
помогите людям молчать,
они просто хотят объятий.

разум залезает в души им,
и всё хочет переиначить.
а люди просто хотят быть нужными,
люди просто хотят что-то значить.

люди играют роли,
учатся извиняться.
люди скучают до боли
и ненавидят прощаться.

люди друг друга находят,
и не случайно встречаются.
а порою люди уходят,
навсегда... не возвращаются.

люди просто хотят отпустить,
чтобы больше не рассыпаться.
людям легче теперь уступить...
люди просто хотят выспаться.

кровоточить глазами и ранами,
не доказывать свою прыть.
иногда людям нужно быть слабыми,
чтобы просто в принципе БЫТЬ.

Кто-то

Кто-то умывается чужими фразами.
Кто-то новую проблему находит.
Кто-то считает их сильно разными.
Кто-то рано уходит.

Кто-то смотрит другому в глаза.
Кто-то сливается с массами.
Кто-то улыбается если слеза.
Кто-то везучий, но разово.

Кто-то продолжит искать ответ,
Кто-то мир на плечи уронит.
А он не допел второй куплет,
Но припев до сих пор все помнят.

Совпадение

Сердце только-только согрелось,
Как снова сотни вещаний...
Записать каждый миг бы хотелось.
Я устала уже от прощаний...

Всё это странное веденье,
Ну или сон дурной, как будто...
И наша встреча – совпаденье,
Но спасшее, ведь, жизнь кому-то.

Красиво быть счастливыми людьми

Красиво быть счастливыми людьми...
И не смотреть на время на часах.
Размеренно тонуть в любви...
Я – отражение себя в твоих глазах.

Я одолеть смогла тернистый путь.
И руку дать, когда ты начал падать...
Но очень плохо получается тонуть,
Когда я хорошо умею плавать.

Апероль

Кажется, я пропал...
назначайте антибиотик.
я в предыдущих стихах писал,
что ты мой главный наркотик?!

отныне, чтоб заглянуть в бар
мне не нужна причина.
да никто твой Эскобар,
теперь я король кокаина.

я думал, она – любовь,
но она – очередная интрижка.
я бы выпил всю твою кровь,
да запачкается манишка.

может, закажем боль?
я беру её здесь всегда.
останься сегодня со мной.
пожалуйста, хоть до утра.

бармен, ей апероль!
а мне без алкоголя хана.
просто твоя любовь
и так до предела пьяна.

Жизнь на зависть абсурду

– Ну куда ты бежишь, остановись, ради бога.
– да мне не о чем с тобой говорить. отпусти!
– какая же ты всё таки недотрога.
– уж какая есть, мой милый. прости.

и каждый раз такая разруха...
надрываются крики, посуда летит.
то не хочется ни видеть, ни слышать друг друга,
то вдруг просыпается аппетит.

царила любовь на прошлой неделе,
а сегодня жизнь на зависть абсурду.
они экстремалы, но эти качели
набрали опасную амплитуду.

им, кажется, вовсе некуда деться,
слова – пустота и вокруг лишь враньё.
– но его глаза украли моё сердце.
– а её глаза беспощадно украли моё.

она упрямо кричит:
– я сама со всем справлюсь.
– а я помогу, я иначе не смею.
– и за что я только тебе нравлюсь?!
– да я, если честно, понятия не имею.

Расстреляй меня

У меня не было в планах влюбиться,
но ты их нагло нарушила.
объясни, как могло так случиться,
что ты стала, как воздух нужная?

я ведь жил себе скромно и тихо,
тебя не зная, не представляя.
ты ворвалась в мою жизнь так лихо,
и она вдруг стала цветная.

я утратил рассудок, покой,
аппетит и остатки сна.
не пойму, то ли ты пахнешь весной,
то ли тобой теперь пахнет весна...

я зачем-то помню цвет твоих глаз,
жесты, смех, голос и слёзы,
почему-то стихи стал писать о нас,
почему-то стали сбываться прогнозы.

перестал укреплять свой моральный купол,
заменил патроны на холостые.
теперь люди делятся на две группы:
ты и "все остальные".

я пытаюсь в тебе разглядеть обман,
но пока вижу только герань и зефир.
и если всё же у нас роман,
то, вероятно, "Война и мир".

моё сердце тобой аккуратно надкушено,
взгляды по-прежнему и поцелуй, и броня.
твои прикосновения – боевое оружие...
так прошу, расстреляй же меня.

Променять океан на лужи

Чужая душа – потёмки и мрак.
Не думай, что им виднее.
Всё, что легко, наверное, брак,
Но пробуй, будь посмелее.

Оставайся в памяти цветными повторами.
Будь самой яркой звездой!
Ничего не доказывай пустыми спорами
И следуй лишь за собой!

Всегда добивайся, делай любя.
Ты дело своё не забудешь.
Обретая себя, находя себя,
Теряясь во всём, что ты любишь.

Будь тем, что во тьме сияет!
Что в мире может быть хуже,
Чем жить себя же не зная,
Променять океан на лужи?!

Что автор имел ввиду

«Пока ты не принял зло, оно не твоё»
Таковой была её манера,
Пусть сопровождалась болью.
Когда он стрелял из револьвера,
Она – глазами, с любовью.

Самый ужасный глагол – терпеть
И не находить чистые листы.
Их цель «не провалиться», а не «взлететь».
Они изначально пусты.

Он снова пишет о ней в третьем лице,
Вгоняя в краску, вспоминая в бреду.
Только не может дать ответ в конце
На вопрос «Что автор имел ввиду?».

Секта тьмы

Они просто тебя придумали...
Тебя ведь нет на самом деле.
Они, до сих, были угрюмыми,
Теперь вдруг, вот... повеселели.
А ты готов и распыляться,
И готов быть ещё скромнее,
Чтоб жалко, глухо потеряться
И дать им шанс быть посмелее.
Готов, быть может, стать прозрачным,
Чтоб сквозь тебя все проходили!?
Ты хочешь, чтоб все в мире мрачном
Однажды солнце полюбили?
Ты можешь долго так стараться
И свой свет понапрасну тратить.
Есть, кто готов со тьмой сражаться,
И есть, кого нам не исправить.
Она - ни капли не жалеет,
Ты - на себя не уповаешь,
А лишь покорно служишь ей
И в эту секту призываешь.
Есть два пути, но ты рискуешь,
И нужно лишь с одним мириться:
Протянешь руку - завоюешь.
Тебе протянут - исцелишься.

Ведьмина каморка

Он знал, что она любит горький шоколад,
букеты георгин и землянику.
что может без причин проплакать март,
на половине вдруг забросить книгу.

что сырники готовит лучше всех.
что слабость есть одна в мужчинах.
что она тот ещё, конечно, псих.
что видит красоту в морщинах.

что она самая противная задира.
что мёрзнут руки самым жарким днём.
что обожает петь «Весну» Трофима,
и нравится, когда пахнет дождём.

эта игра ей была интересна,
она его насквозь читала.
каждую мелочь, внимательно, лестно.
то отвергала, то соблазняла.

он знал наизусть её жесты.
желал, чтоб его желала.
упоительно, сладко, пресно...
он знал о ней всё, что она позволяла.

в зелёных глазах была дерзость,
холод – признак пожара.
в голубых глазах была нежность,
любовь или расправа.

он всегда смотрел ей в глаза, но ни разу
не мог до конца им поверить.
он спросил:
– правда, что ведьмы – зеленоглазы?
– а тебе хватит смелости проверить?...

Антракт

Антракт, а дальше будь что будет.
Лишь вокзалы знают искренность поцелуев и слёз.
Пройдёт время – тебя обязательно кто-то забудет.
Таинственный кто-то, не любивший всерьёз.

Как предзнаменование... Твердо стоящий
На своём, на чужом. Правда ведь?
Какой я человек? Правильный? Нет. Настоящий.
Это моя тихая исповедь.

Ты продолжишь отрицать подмену понятий.
Что чья-то рука склонилась над веком.
Воздвигать кулаки – из любимых занятий.
Лёгок паспорт в карманах, трудно быть человеком.

Дама в красном

Я сегодня, как ты, живу – просто.
Буду спать, а не мечтать ночами.
Неожиданно пойму, что притворство
Задевает меня мелочами.
Рано утром в больной понедельник
Надену красное платье и даже
Губы красным. Чтоб каждый "бездельник"
Обернувшись, хотел точно также
Изнутри светиться с ухмылкой.
Хоть сегодня оставить омут.
Попытаться своей улыбкой
Осветить этот серый город.
А завтра сложной проснуться
И услышать утром неясным,
Как заставляла людей обернуться
Незнакомая дама в красном.

Подари мне букет васильков

Увидела в твоих глазах
Восторг знакомой простоты.
С кем-то сплетаешься в словах,
А с кем-то не рискнуть на «ты».

Хочу лето из тех цветков,
Что напомнят потом о нас.
Подари мне букет васильков...
Они цвета твоих глаз.

На прощание

Вдыхая терпкий воздух, выдыхая боль,
и забывая всё, что счастлив помнить,
рассматривая каждого, кто был родной,
оставив фразы, не успев дополнить,
запомниться во зеркалах лишь копией,
рассеяться туманным обещанием,
назвать всё, что в душе - утопией,
и, улыбаясь, обернуться на прощание.

Они клялись

Что никем не пелось - невозможно допеть,
Разве только узнать чего опасаться...
не под дудку плясать, а под барскую плеть
спину гнуть, чтобы кем-то в мире остаться.

из миллиардов найдётся вдоволь замен,
но сценарий привычный, чего обольщать?!
они клялись, что больше не будет измен,
и снова лезут в чужую кровать.

Погасшая свеча

Кто в этом мире мне сможет помочь?
вы не видите что-ли, уже невмочь.
куда ни приду, меня гонят прочь.
потому что "сама виновата, дочь".

потому что "всё мало ей, что не дай",
потому что "ну летай в облаках, летай",
потому что "помолчи, не возникай",
потому что "не можешь сама – отступай".

"угомонись, перестань выступать",
"с чего вдруг я должен тебе уступать?",
"я же внятно сказал, не могу обещать",
"тебя невозможно любить и невозможно понять".

"я такого не говорил. ты в адеквате?",
"сколько можно болтать, может хватит?!",
"и куда ты напялила короткое платье?!",
"это просто знакомая, не буду же врать я".

"давай по факту, много лишнего",
"как достала. зачем снова пишешь мне?"
"ты поправилась что-ли?! а вот моя бывшая...".
спасибо, достаточно. я вас услышала.

сквозь зубы пробивается юная ложь.
по плечам рассыпалась златистая рожь.
таким, как я, цена, наверное, грош.
и я снова извиняюсь за эту дрожь.

я видела руки и глаза палачей,
я не доверяю ни одному из врачей,
я прокляла больше сотни ночей,
в моём храме погасла последняя из свечей.

Смыслы

Она закрывала на всё глаза,
говорила, он волшебник, таких больне нету,
не замечая, что всего в двух шагах
бродила её судьба по свету.

надел розовые очки на неё однажды,
она не снимает их по сей день,
обесценивая всё, что действительно важно,
игнорируюя брошенную на неё тень.

он не будет решать чужие проблемы,
всё благополучно оставив ей,
а она не заметит и в этом дилеммы,
как не замечает уже сотни дней.

он не любит её, она понимает.
принимает его, принимая вино.
и, кажется, всего ей в жизни хватает,
но не хватает всего одного.

взаимного чувства; простого ответа,
того, что она так жадно ждала.
любовь безусловна и безответствена...
она ещё долго в сердце жила.

но прошло много лет, друг о друге не мысли,
что кто-то когда-то кого-то любил...
продолжая по наитию вкладывать смыслы,
туда, где смылс и вовсе не бы́л.