Публикации пользователя «Диана Парулина» - 4.

Смыслы

Она закрывала на всё глаза,
говорила, он волшебник, таких больне нету,
не замечая, что всего в двух шагах
бродила её судьба по свету.

надел розовые очки на неё однажды,
она не снимает их по сей день,
обесценивая всё, что действительно важно,
игнорируюя брошенную на неё тень.

он не будет решать чужие проблемы,
всё благополучно оставив ей,
а она не заметит и в этом дилеммы,
как не замечает уже сотни дней.

он не любит её, она понимает.
принимает его, принимая вино.
и, кажется, всего ей в жизни хватает,
но не хватает всего одного.

взаимного чувства; простого ответа,
того, что она так жадно ждала.
любовь безусловна и безответствена...
она ещё долго в сердце жила.

но прошло много лет, друг о друге не мысли,
что кто-то когда-то кого-то любил...
продолжая по наитию вкладывать смыслы,
туда, где смылс и вовсе не бы́л.

Нитками

Нужно иногда хоть, кричат,
беззаботными быть детьми,
и, почему-то, всё чаще молчат,
как важно оставаться людьми.

на запястье нитками вышить
о чём сердце живое мечтает,
но когда стои́т миссия «выжить»
"ребёнок внутри" - умирает.

остаётся лишь помнить нам
истинну грядущую вечность:
беды начинаются там,
где кончается человечность.

Пока крутился винил

Он долго себя убеждал,
доказывал, спорил, старался,
надеялся, верил и ждал,
в придуманном мире терялся.
но это всё оседало -
и он уходил в себя,
ведь что-то его поедало
за броской ширмой «любя».
он снова в себе копался,
искал, находил вопросы,
и так же долго смеялся,
как лил неблагодарные слёзы.
напрасно терзался попытками,
от одиночества выл,
всё так же скучал за улыбками,
пока крутился винил.
с подушек летели перья,
о кафель билась посуда,
громко хлопая дверью,
менял измерения, будто.
летели календарные числа,
с ними вместе летело время,
сегодня медленно, а вчера быстро,
сбивался пульс, скакало давленье.
мёрзли сердце его и руки,
леденели глаза и душа,
и былые его заслуги
обесценились до гроша.
бил стену, с рук смывал кровь,
из книг вырывал страницы,
где когда-то писал про любовь,
где он пытался забыться.
«...ты есть, но меня там нет,
я знаю, что ты мне лжешь,
но если в тебя влюбился поэт –
ты никогда не умрёшь».

Соло

Я всегда говорю: «звучи – и тебя услышат»
но у самого себя слов не отнять...
вижу, что мало слышать,
и вижу, как важно понять.

я замечаю буквально каждую мелочь.
на любой вопрос могу дать ответ.
времени нет чтоб изливать желчь.
моё соло, и мой сюжет.

Такие, как ты

Такие, как ты, не умеют долго терпеть...
месяц, два - и исчезнут холодным утром.
такие, как ты, умеют влюблённо смотреть,
проникая в каждую клетку, будто.

вам, наверное, всё подвластно.
такие не умеют фальшиво смеяться.
для вас и правда, и ложь - опасна,
хотя не можете в этом признаться.

про такие глаза, как у тебя,
я могу рассказывать вечность, и дольше.
я на дне, я тону в них любя,
и представить нельзя, кто их ценит больше.

встретил бы такую - сошел с ума.
загорелся, наивно бы обнял...
я ищу не такую, как ты, а тебя,
только я это поздно понял.

Осталось

Всё, что осталось в руках –
сила духа с бессильной честью.
всё, что страшно слышать в словах –
обвивает вокруг жажду мести.

как в закрытые двери стучать,
из-под земли как бить кулаками,
чтобы шепотом вечным кричать,
чтобы отвечать головами.

остались памятью ценные жизни,
за которые сердце молится
и намеренно забытые мысли,
что ждут на окраине, за околицей.

ЯМыОни

Очередное кино...
очередное кино про разлуку...
моё большое тёмное окно
уже давно мне стало лучшим другом.

за ним чужая жизнь, а я – массовка.
за ним улыбки, слёзы, я за ним.
и пусть с другой я стороны, но очень ловко
могу дискуссии вести с собой самим.

мы обсуждаем всё, и я неправ порою.
порою он неправ, но это пыль...
когда мы рассуждаем всей толпою –
что за окном – неважно, это быль.

они меня и слышать не желают,
что я себя не знаю, говоря,
смеются, спорят и не уважают,
хотя они все – это один я.

они всего меня перебирают,
и собирают так, что не хватает злости,
я прогоняю их, прощаюсь, забываю,
но они знают адрес – и захаживают в гости.

Жребий брошен

Пока ищешь чем в этот раз оправдать,
пока жилы рвёшь ради чьей-то выгоды,
кто-то продолжит на тебе пахать
и вместо тебя будет делать выводы.

издавна кто ни во что не верует.
кому нравится, что для тебя унижение
слаще лжи... и он снова требует,
чтобы ты отвечал ему уважением.

в серпантинную жизнь ты был проведён
с багажом, в котором объёмные нравы.
жребий брошен; Рубикон перейдён,
себе же ценнее казаться дабы.

Мы горим

Не смогли, впереди бастион.
один за всех, за него - никто.
знакомый тебе регион,
знакомое мне ФИО.

карманы пусты, мы горим
ярым огнём, сотни ран,
как когда-то горел Третий Рим,
как когда-то пылал Нотр-Дам.

за гранью смертельного круга,
меряясь силой с болью,
мы разрушали друг друга,
оправдывая всё любовью.

Сочини

Сочини мне историю, достойнее моей.
расскажи о любимой из прочитанных книг.
замечай мелочи в поступках людей,
как я замечаю их.

вновь зажевало ленту в кассете...
а ты продолжай, танцуй!
любимый силуэт в лунном свете...
ты не бойся, целуй!

Вычитая твой императив

Вычитая твой императив,
оседает всё давленье,
ты теряешь направленье,
куда следовал порыв.
вот, нашёлся твой предел...
неуверенность и слабость...
то, что было раньше в сладость,
ныне - просто беспредел.

Пилот

В этот раз ты неоправдан.
рядом, но уже на расстоянии.
просто в алкогольном состоянии
ты не понимал, что говоришь мне правду.

и в душе, что стянута корсетом,
затаилось чувство недоверия...
это, знай, пилотная лишь серия.
я не одобряю полный метр.

Доза

Я тебя прекрасно понимаю
и согласен, что могу бесить...
можешь ничего не говорить,
я и сам о себе всё знаю...

что не встречала ты такого эгоиста,
что недостаточно восторженно смотрю,
я от этого не меньше ведь люблю,
но, пожалуй, вызывайте экзорциста.

это называешь, мол, «могу вспылить»
ты - как непредвиденная доза
самого надёжного наркоза,
от которого мне сутки отходить.

На полу совиньон...

На полу совиньон, что был прежде в бокале,
до зуда в мозгу осознала все сложности,
трещины, точно на замёрзшем Байкале,
при этом прочна до невозможности.

не расколется сердце, оставь, не пытайся,
твоя сила условна, буквально немая.
это пресное место, забудь и избавься,
а я подожду заветного мая.

На прощание

Вдыхая терпкий воздух, выдыхая боль,
и забывая всё, что счастлив помнить,
рассматривая каждого, кто был родной,
оставив фразы, не успев дополнить,
запомниться во зеркалах лишь копией,
рассеяться туманным обещанием,
назвать всё, что в душе - утопией,
и, улыбаясь, обернуться на прощание.

Они клялись

Что никем не пелось - невозможно допеть,
Разве только узнать чего опасаться...
не под дудку плясать, а под барскую плеть
спину гнуть, чтобы кем-то в мире остаться.

из миллиардов найдётся вдоволь замен,
но сценарий привычный, чего обольщать?!
они клялись, что больше не будет измен,
и снова лезут в чужую кровать.

Материя

Это то, что когда-то уже было,
но объединенное единством замысла.
что кого-то в чём-то утопило
и обсохли руки быстро, запросто.
невесомость и прозрачность той материи,
необъятность сотрясающего разума,
отвечающая за добро потерями
и волнующая робостью и фразами.
забытая феноменальной памятью,
прославленная привкусом отчаянья,
задымленая пеленою жадности,
истерзанная криками раскаянья.
искажённая абсурдом жития,
доверенная алгоритмам власти,
внушаемая естеством небытия
и найденная лишь избытком сласти.

Если завтра не проснёмся

Я напрочь теряю дар речи,
как только она улыбнется...
свалить жизнь на хрупкие плечи,
а что нам ещё остаётся?!

думать, что звёзд коснёмся,
что судьбоносна эта встреча,
и если завтра не проснёмся –
не будем терять этот вечер.

Я не отказался от неё...

Я не отказался от неё..
Я каждое вчера жду завтра.
Не разрушая ложью жизнь её,
Когда мою разрушила правда.

И незабытая краса...
И времена былые...
Мне слишком нравятся её глаза,
Чтобы смотреть в другие.

Дорогая, я уезжаю...

«Дорогая, я завтра уеду...
Уезжаю на день или два.
Я быстро. Передам лишь приветы,
Тем, кого знаю едва.»

«Дорогая, любовь моей жизни,
Ты меня извини, задержусь.
Я себя здесь чувствую лишним...
За родные места держусь.

Подожди. Время быстро проходит.
Не успеешь заметить, как я,
Поездом, что вот-вот приходит,
Окажусь уже подле тебя.»

«Моё сердце, тебе доброй ночи.
Уезжаю на месяца три...
Расскажи, как ты там? А впрочем,
Ничего мне не говори.

Я скучаю невыносимо.
Считаю календарные дни,
Жизнь проходит всё так же мимо,
Когда рядом твоей нет руки...»

«Дорогая, я уезжаю.
Я не знаю на год или два...
Но мы встретимся, обещаю!
Ведь планета наша кругла.

Ты дождись и не плач, дорогая.
Продолжай мои письма читать.
Как дела я свои порешаю -
О тебе продолжу мечтать...»

«Здравствуй. Ты мне не писала...
А я вот пишу опять.
Понимаю, что ты устала,
Но осталось чуть-чуть подождать.»

«Любимая. Дорогая.
Очередная поездка застала...
Я не вернусь. Обещаю.
И ты это изначально знала...»

Не троньте грязными руками душу

А пока мы продалжаем так жить,
за плечами хрустальный мир свой таскать.
не умеем смеяться, умеем тужить
по былому, нового не признавать.
надеваем черную шляпу, глаз наших невидно,
и в чужие не смотрим, что нам их пустота!?
что кому-то понятно и очевидно,
для других – глупость и ерунда.
мы глупы. сейчас, как водолазы,
собираем ценности всех доньев.
мы кого-то отметаем сразу,
не поняв, не услышав, не запомнив.
сейчас качают где-то на руках
нового для мира человека,
пусть позаботятся о его сладких снах
простые люди нынешнего века.
в ком есть добра остаток, света, может,
кто проживает жизнь достойно или
кто доживает. кого не потревожат
за его грех в последующем мире.
пусть спит малыш, сопит на ушко.
пускай ему не запретят мечтать.
не троньте грязными руками душу.
ему ещё за нас всех отвечать.

Жизнь и её азы...

Держаться от греха подальше,
Но не выпускать из виду.
И находить отныне в фальше:
Причину, следствие, обиду.
Идти по лезвию навстречу,
Лишь лезвие держа в кармане.
И все сомнительные речи
Крыть собственными сплошь словами.
Товарищу всё доверяя,
Умалчивать о самом важном,
Предательство переживая,
Ненужное терять не страшно.
В глаза со страхом повидавшись,
Только своим глазам и веришь.
От подстраховки отказавшись,
Уже бронежилетку меришь.
Судьбу испытывать подчас –
В ответ всегда ждать злую шутку.
Навек прощаться каждый раз,
Когда уходишь на минутку.

Слова о любви

Любовь безразлична, на сколько возможно,
И невозможна, когда нежеланна,
Мы ею дышим весьма осторожно,
Кому-то бережно дуем на рану.
Она не подвластна опыту, стажу,
Если вещать о ней убедительно,
Вновь ссылаясь на химию, скажем...
Пусть это не точно, зато удивительно.
Хочется глянуть в суть беспорядка,
Разложить по местам драгоценные лица,
Понять: голословна любовь или кратка,
И жертвы считать, как серийный убийца.
Возможно, стоит признать бы вину,
Оставить несколько слов на мораль...
Любовь подобна дорогому вину,
Одному дарит радость, другому – печаль.

Вишневый Richmond

Она сама решала все свои проблемы.
Носила мини-юбки, курила сигареты.
Могла поспорить на любые темы.
И наплевать всегда ей было где ты.

Знала, что не должница никому.
Никто не видел её слёзы никогда.
Тебе вот трудно, мальчик, одному,
Она уверенно по жизни шла одна.

Делала лишь то, чего хотела.
Её ни разу не смогли заставить.
И филигранно что умела,
Так это точку в разговоре ставить.

Не слушала, что слышать не желала.
Отстаивала все свои границы.
Стереотипы многие ломала.
На всё имела твердый принцип.

А ты не смог запомнить одного:
Перед тобой закрыты, мальчик, двери.
Она самодостаточна, и более того...
Ты вообще знаешь сколько стоят Richmond Cherry?!

Подари мне букет васильков

Увидела в твоих глазах
Восторг знакомой простоты.
С кем-то сплетаешься в словах,
А с кем-то не рискнуть на «ты».

Хочу лето из тех цветков,
Что напомнят потом о нас.
Подари мне букет васильков...
Они цвета твоих глаз.

Дама в красном

Я сегодня, как ты, живу – просто.
Буду спать, а не мечтать ночами.
Неожиданно пойму, что притворство
Задевает меня мелочами.
Рано утром в больной понедельник
Надену красное платье и даже
Губы красным. Чтоб каждый "бездельник"
Обернувшись, хотел точно также
Изнутри светиться с ухмылкой.
Хоть сегодня оставить омут.
Попытаться своей улыбкой
Осветить этот серый город.
А завтра сложной проснуться
И услышать утром неясным,
Как заставляла людей обернуться
Незнакомая дама в красном.

Антракт

Антракт, а дальше будь что будет.
Лишь вокзалы знают искренность поцелуев и слёз.
Пройдёт время – тебя обязательно кто-то забудет.
Таинственный кто-то, не любивший всерьёз.

Как предзнаменование... Твердо стоящий
На своём, на чужом. Правда ведь?
Какой я человек? Правильный? Нет. Настоящий.
Это моя тихая исповедь.

Ты продолжишь отрицать подмену понятий.
Что чья-то рука склонилась над веком.
Воздвигать кулаки – из любимых занятий.
Лёгок паспорт в карманах, трудно быть человеком.

На краю крыш

Мы одиноки на краю крыш...
И город этот с высоты краше.
Пока на том конце провода ты молчишь,
Становишься менее важен.
Понимаешь, здесь жизнь с простором
На расстоянии вытянутой руки...
Если летать - то с фурором.
Только допиши стихи...

Родом из детства

Если верить в себя, то невозможное
Оказывается осуществимо.
Путешествуя, часом, в прошлое –
Ты становишься уязвимым.
И сжигая за собой мосты,
Отрезая последние нити,
Забирая с собой холсты,
Что исписаны все в «Извините!»
Оставляешь ту жизнь позади,
Где лишь радость и летний ветер,
Когда всё, чего ждёшь впереди –
Быть счастливым в каждом моменте.
Где отчаянью не было места.
И перед делом не думали дважды...
Все мы с вами родом из детства.
Абсолютно все. Ты. Я. Каждый.

Ты был любим каждым, кто мог любить

Ты был любим каждым, кто мог любить.
Исполнял желания любого, кто прошел мимо.
Не позволял никому о тебе забыть.
И лгал лишь тогда, когда на правду не было силы.
Ты никогда не искал, тебя сами находили награды.
Заслуженно, смело ты всегда получал своё.
Но канули слёзы, презирая сторонние взгляды,
Ведь только отчаявшийся способен абсолютно на всё.
Действия твои весьма примерны, а слова лихИ.
Глаза холодны, но мысли всегда пробирают до дрожи.
Заразительные строки и пьянящие стихи...
Каждый по-своему счастлив, и несчастен по-своему тоже.