Публикации пользователя «Диана Парулина» - 2.

Мужчины плачут

Мальчики плачут, теряя игрушку.
мужчины плачут за стойками паба,
в телефонную трубку, неслышно в подушку.
плачут, впервые услышав "папа".

верно стоят на страже семьи,
но в объятиях нежных и нужных тают.
мужчины плачут над дочерьми,
и от неразделённой любви рыдают.

мужчины плачут от страха смерти,
собрав жизни пазл, раскрыв интригу.
мужчины плачут, как плачут дети,
читая добрую, честную книгу.

мужчины плачут на поле боя,
когда, казалось, для слёз не место.
мужчины плачут, ища покоя,
смотря на звёзды, не помня детство.

мужчины плачут, увидев маму
сквозь боли время, года разлуки.
мужчины плачут, встречая даму,
встав на колено, целуют руки.

мужчины плачут, моля о прощении,
упав к ногам, обнажая правду.
мужчины делают одолжение,
уйдя из рая, поклоняясь аду.

грустят, понимая, что несбыточны грёзы,
от боли желая навеки уснуть бы...
но вспомнив чьи-то глаза, вытирают слёзы,
расправляют плечи и вершат судьбы.

Апероль

Кажется, я пропал...
назначайте антибиотик.
я в предыдущих стихах писал,
что ты мой главный наркотик?!

отныне, чтоб заглянуть в бар
мне не нужна причина.
да никто твой Эскобар,
теперь я король кокаина.

я думал, она – любовь,
но она – очередная интрижка.
я бы выпил всю твою кровь,
да запачкается манишка.

может, закажем боль?
я беру её здесь всегда.
останься сегодня со мной.
пожалуйста, хоть до утра.

бармен, ей апероль!
а мне без алкоголя хана.
просто твоя любовь
и так до предела пьяна.

Любовь-зверь

Навязчивые мысли в моей голове,
уважаемые эксперты, которых достали со дна,
в одного твердят, что сомнений нет,
я ей подхожу. и мне, вроде, подходит она.

и хоть недруг-сердце терзает меня в помехах,
это дежавю. я больше слушать его не стану.
я искал тебя, скупая пластырь во всех аптеках,
я спасал не себя, не свою открытую рану.

утопая в немужицких слезах, истекая кровью,
становясь самым близким синонимом слова "боль",
я запрещаю тебя называть любовью,
я убеждаю себя, что не должен остаться с тобой.

от неё искрятся глаза, закипает кровь,
я нырнул в неё с головой и напрочь увяз.
даже если сведёт в могилу её любовь,
я в следующих жизнях повторю это. и не один раз.

от неё пахнет табачным дымом вперемешку с корицей,
я восхищался глазами бывшей, но они – ерунда.
я загадывал счастье и оно умудрилось сбыться.
она в каждой щёлке разбитого сердца, будто чума.

я безумно влюблён. я чокнулся, озверел.
я просто сошёл с ума. и грешна, и святая.
моя панацея и ей же я заболел.
но это не ты, понимаешь, не ты... а другая.

а от тебя, я помню, пахнет весной,
ни смех, ни слёзы мне твои не забыть.
когда ты так близко, я сам не свой,
но я ни то что опасаюсь, я боюсь тебя полюбить.

я вижу в тебе что-то родное, что-то своё,
украдкой румянца ты проникаешь в меня.
и теперь каждый раз, когда я буду говорить про неё,
просто знай, что это всё про тебя.

Святая Ánis del Móno

Я был всегда атеистом и не жаловал рая,
не жил никогда по устоям и везде искал страсти.
не сетовал и не скорбел, но ты святая,
и кажется жертва ощутила вкус власти.

первая приглашающая улица, хватая за плечи,
непременно приводит в паб и сбивает с ног.
ты просила не смотреть на тебя в этот вечер,
но я глаз не отвёл. прости, я иначе не смог.

я сыт до отказа, но ты – аперитив.
безжалостно крепкий ýзо, чересчур ароматный анис.
твоя сладкая горечь возбуждает мой аппетит.
я Дэвид Остин, ты моя королевская "Беатрис".

под рукавом пиджака до сих пор твой розовый кварц,
он никого не одобрил из потенциальных избранниц.
все они – суррогат, бестолковый, тщетный эрзац.
но однажды и ты пригласишь меня на белый танец.

и как бы ты ни была ко мне хладнокровна,
ты всегда со мной рядом, в отличие от других,
в Италии – самбука, в Испании – Ánis del Móno,
я отпиваю жадный глоток и отпеваю грехи за двоих.

моё сердце впервые храм, а не грязный бордель.
с тобой я готов спать на другой, не своей стороне кровати,
хотя не думал, что впущу кого-то в переборчивую постель,
но меня настигло языческое проклятие.

кости пляшут чечётку и алчно тянутся руки
к бляшкам гнилых сундуков Исла Де Муэрте.
ты моё золото, я теперь обречён на вечные муки.
из-за тебя я живой мертвец, а не простой смертный.

меня ни капли не заводит былое веселье, мама,
но её я откровенно жажду, не при тебе будет сказано.
она – галеон моей жизни, "Чёрная Жемчужина", Багамы.
я хочу одержимо её любить и быть безнаказанным.

она перерезала артерию самыми колкими фразами,
с ней я вкушаю жизнь, без неё меня вкушает апатия.
она завоевала моё тело, распространясь по нему метастазами.
меня не спасти! она моя терминальная стадия.

Вдова Клико

Мне не доступна твоя любовь,
ты ведь девушка элитного сорта.
где самый важный орган, порвана аорта,
но мне не вытянуть царскую кровь.

мысли бегут беспощадным аллюром,
разливая по бокалам "Вдову Клико".
не думать о тебе полсекунды – рекорд.
мечтать о тебе – авантюра.

ты, наверное, самый надёжный гарант,
ты моя реальность и мои миражи.
умоляю, сердце своё одолжи.
меня преследует твой аромат.

я утратил сноровку, и в молоко дротик,
я к такому вовсе не привык.
ты моя Лиля Брик.
ты мой главный наркотик.

и, знаешь, это решающий раунд.
уже стоит избавить сердце от трещин.
я ради тебя готов на жуткие вещи...
ты моя Ева Браун.

я ведь думал, ты не проникла в мои закрома,
но больно часто стали сниться мне,
изумруды под твоими ресницами,
точно кокетливая бахрома.

и вот мне снова нужно что-то решать...
нет сил, чтобы выстоять,
нет сил, чтобы выстрелить,
но ты так прекрасна, что мне трудно дышать.

Жизнь на зависть абсурду

– Ну куда ты бежишь, остановись, ради бога.
– да мне не о чем с тобой говорить. отпусти!
– какая же ты всё таки недотрога.
– уж какая есть, мой милый. прости.

и каждый раз такая разруха...
надрываются крики, посуда летит.
то не хочется ни видеть, ни слышать друг друга,
то вдруг просыпается аппетит.

царила любовь на прошлой неделе,
а сегодня жизнь на зависть абсурду.
они экстремалы, но эти качели
набрали опасную амплитуду.

им, кажется, вовсе некуда деться,
слова – пустота и вокруг лишь враньё.
– но его глаза украли моё сердце.
– а её глаза беспощадно украли моё.

она упрямо кричит:
– я сама со всем справлюсь.
– а я помогу, я иначе не смею.
– и за что я только тебе нравлюсь?!
– да я, если честно, понятия не имею.

Успеть

Мне часто смеялись в спину,
задевая плечом, проходя.
я стольких людей простила,
как оказалось, зря.

в который раз полюбила
того, кто не любит меня.
я всё-же ещё не забыла
того, кого помнить нельзя.

не дочитала книгу,
не допустила огня,
не удержала интригу,
не помогла броня.

сколько я песен не спела,
не подарила тепла,
я столько ещё не успела...
успей, прошу, ты за меня.

Погасшая свеча

Кто в этом мире мне сможет помочь?
вы не видите что-ли, уже невмочь.
куда ни приду, меня гонят прочь.
потому что "сама виновата, дочь".

потому что "всё мало ей, что не дай",
потому что "ну летай в облаках, летай",
потому что "помолчи, не возникай",
потому что "не можешь сама – отступай".

"угомонись, перестань выступать",
"с чего вдруг я должен тебе уступать?",
"я же внятно сказал, не могу обещать",
"тебя невозможно любить и невозможно понять".

"я такого не говорил. ты в адеквате?",
"сколько можно болтать, может хватит?!",
"и куда ты напялила короткое платье?!",
"это просто знакомая, не буду же врать я".

"давай по факту, много лишнего",
"как достала. зачем снова пишешь мне?"
"ты поправилась что-ли?! а вот моя бывшая...".
спасибо, достаточно. я вас услышала.

сквозь зубы пробивается юная ложь.
по плечам рассыпалась златистая рожь.
таким, как я, цена, наверное, грош.
и я снова извиняюсь за эту дрожь.

я видела руки и глаза палачей,
я не доверяю ни одному из врачей,
я прокляла больше сотни ночей,
в моём храме погасла последняя из свечей.

С приправой абсурда

Если смотря, как ветер путает её волос,
он возвращается в детство,
если её усталое сердце
бодрит его сонный голос...

если мысли в вечном дыму,
ты сказочно глуп, но несказанно рад,
если не хочется отводить взгляд,
и даже не хочется знать почему...

если в разговорах не замечаешь ночей,
если улыбка слишком блаженна,
несовершенство – так совершенно,
а жизнь собирается из мелочей...

на душе покой, в голове порядок,
человека никак не может быть много.
вот он, рядом, и слава богу,
а большего ведь и не надо.

и если вдребезги бьётся посуда,
обнажая нервы, срывая фальцет,
это гарантированно точный рецепт,
просто с приправой абсурда?...

если вы можете разделить боль,
если не готовы отступать назад,
если всюду ищите эти глаза...

как думаете, это любовь?

Вы будете моей

Мы встретились в этом цветущем саду
спустя столько лет, спустя столько зим.
моё сердце завело свою чехарду
и теперь его ритм невыносим.

я смотрел на неё и вспоминал, как дышать.
я смотрел и она смотрела в ответ.
я за эти глаза готов был столько отдать,
чтобы любоваться, рассматривать цвет.

она шла мне навстречу в белом ситцевом платье,
я убеждён, что оно не идёт никому так, как ей.
она словно манила меня в родные объятья,
она словно зажгла во мне тысячи ярких огней.

– здравствуйте. какая чудесная встреча!
– здравствуйте. (мы с ней снова на "Вы")
– я не ожидала увидеть вас в этот вечер.
(а я вас ждал здесь каждый вечер, но увы)

– изумительно выглядите, блондинкой вам очень к лицу.
– вы всё также галантны. благодарю!
– как ваше творчество? (боже, что я несу?!)
– процветает. рисую, пишу, пою...

(только вы проявились во всех моих пёстрых картинах,
ваши черты в набросках, а имя в первой главе,
песни звучат исключительно вашим мотивом,
а слова отзываются стихами в моей голове)

– не нравится платье? ваш взгляд меня сокрушает.
а раньше глаза восторг излучали...
– нет, это платье вас украшает.
но ваши глаза... вы будто по мне скучали...

– скучала?! вы что... у меня столько дел.
правда, порой задыхалась без вас, как рыба,
неустанно слёзы в подушку лила... но это предел.
а так не скучала. погибала тихо внутри в перерывах.

но это не важно. сейчас я стою перед вами,
немного стыдливо или смущённо глаза опустив.
скажите, а вы то по мне скучали?
– нет, не скучал. я просто без вас не жил.

– и снова это молчание... я не уверенна,
но кажется, мы говорим ни о чём.
– вы, как и раньше милы, когда сильно растеряны...
я бы с вами рядом всю жизнь молчать предпочёл.

– а ваша как жизнь? вы выбрали сферу?
на сколько я помню, у вас с судьбой торг...
– когда не вышло с семьёй, я стал строить карьеру.
и знаете, более чем успешно. но теперь одинок.

я работаю даже ночами и без выходных,
в каждом действии пытаясь найти новые смыслы.
я, верите, еле живой, я выбился напрочь из сил,
но так я прячусь от искренних чувств и мыслей.

кстати, я читал вашу книгу... главный герой чем-то схож на меня,
а героиня чертовски красива и любит джаз...
– вот так совпадение. и не думала никогда.
– не про нас?
– ерунда!
– не думали... а я не прожил ни дня без мысли о вас.

– красиво, словно читаете по бумажке...
сегодня прохладно... я, наверно, пойду домой.
– погодите! возьмите мою рубашку.
только останьтесь ещё на мгновенье со мной.

я могу рассказать вам о звёздах... поднимите в небо глаза...
вот, созвездие Персея. видите, мерцает... это Алголь.
– как интересно! это переменная звезда?
– да.
– я надеюсь, легенда не про любовь.

– бесподобная Леда пленила своей красотой...
кого бы, вы думали?! самого Зевса!
и звезда мерцает, не обретая покой,
словно в груди бьется влюбленное сердце.

чтобы сблизиться с ней, Зевс обратился в белоснежную птицу,
и будучи лебедем её соблазнил...
– да, в мифе и не такое могло приключиться...
а Зевс эту Леду на самом деле любил?

– не знаю... но дальше Блаженные острова,
куда отправляются, получив бессмертие от богов.
там, на краю света, царит вечная весна,
избавляя когда-то обычных людей от земных оков.

вот такая легенда... но мне с трудом верится,
что они обрели любовь в этом райском месте.
– знаете, людям суждено порою встретиться,
но никак не суждено быть вместе.

– а я привык получать то, что хочу.
я вообще-то по натуре лидер.
я и вас добивался, если помните...
– смешно!
– я не шучу.
– вы по натуре, скорей, обольститель.

– а что?!... я завоёвывал, хоть у меня отнимали,
я находил даже то, что, казалось, нельзя найти...
– и что же прекрасного вы завоевали?
– а самое прекрасное ещё впереди!

Любовь с оттенком знойного танго

Ты правда готов её потерять?... так давай, смелей!
если любовь прошла, проходи и ты мимо.
в этом мире (без неё обречённом) столько людей...
полюбишь другую. миссия вполне выполнима.

только если она уйдёт, кто тебе, элементарно, завяжет галстук?
кто разбавит тошнотворно серые будни?
если ты готов её отпустить, лучше сразу.
но скажи, кто привычно оставит записку на прикроватной тумбе?

"доброе утро, милый. блины на столе.
я даже открыла варенье, что оставляла на праздник.
но если я ещё раз увижу крошки на простыне,
ты будешь спать в прихожей, там тоже достаточно грязи".

её почерк так нежен, как Августа Луиза,
ароматом дурманит, но и шипы при ней.
у любви свои тайные планы и особые линзы,
она женщин делает краше, а мужчин – неизбежно добрей.

такую даже не найти в сюжетах измученных книг.
она нечто большее... она уже стала главой.
она давно перестала вести личный дневник,
теперь есть ты... она забьёт твою голову своей ерундой.

а вчера?!... снова на работе сидел допоздна.
ты не обижайся, брат, но на тебе лица не видно.
и как бы ты не скрывал, что устал,
поверь, для неё это всё очевидно.

она, может, и боится что-то сказать,
но ты вспомни, как болел... и когда тебе стало хуже,
тебя впервые дома ждала не безразлично холодная кровать,
а заботливая женщина и тёплый ужин.

а когда дела не шли и сгорал жизненно важный проект...
– где он? – спросила, а он в крике по офису рвёт и мечет.
ты помнишь, кто тебе дал единственно верный совет?...
ты помнишь, кто коротал с тобой этот вечер?...

она приласкала, она ублажила,
она верит в тебя, но читает всегда между строк.
ты не пошёл на работу не просто потому что она так решила,
а потому что только ей под силу устроить пит-стоп.

от утренних локонов не следа, в помаде грааль.
да она странна во всех своих проявленьях.
как можно не любить марципан, но любить миндаль?!
как можно не смотреть с высока, когда все пред тобой на коленях?!

её привычка брать трубку только на третий раз,
пока ты покорно смиряешься с нервным тиком.
а самая лучшая в мире из фраз,
её голосом звучит непозволительно тихо.

когда-то и она хотела уйти, нервы – не сталь.
забирала из твоего дома свои вещи и риски.
а ты, как предпоследний болван вопил "чёрт с ней! пускай!",
а потом, как последний, мучил импортный виски.

так давай, отпускай! ты не достоин высшего ранга.
в таком виде тебя не проходит цензура.
ваша любовь – с оттенком знойного танго,
в ней соли бескрайних морей и сладость лукума.

просто ответь, ты не тронулся вкрай умом?
если судьба вас упорно толкает к лицу лицом,
значит, там где она, там и есть твой дом,
значит, через неё ты говоришь с Творцом.

Что мне сделать, чтобы ты меня любила?

Что мне сделать, чтобы ты меня любила?...
чтоб смотрела, как ты смотришь на других?
что за неизведанная сила
монотонно чертит в памяти круги?

кем мне стать, чтоб ты меня желала?...
чтоб в глазах искрился твой азарт?
кем мне быть, чтоб ты меня узнала,
чтоб увидела сквозь толпы шашек, нард?

я тебе совсем не интересен?...
расскажи, какие книги мне прочесть?
мой мирок так жалок и так пресен,
но в нём в любой сезон цветут любовь и честь.

есть ли шанс к тебе мне прикоснуться?...
аккурат к душе, к твоим рукам...
я боюсь опять один проснуться.
я боюсь поверить дуракам.

моя робость меня скверно погубила,
прокляла, оскалом челюсти скрипя.
что мне сделать, чтобы ты меня любила?...
как мне быть, если я люблю тебя?!

У малой часовни

Я упрямо головой бьюсь о стены
своей тёмной, молчаливой квартиры.
мои мысли по-прежнему пленны,
облачились в тоски мундиры.

вы судьбу мою стёрли в пепел,
теперь даже некуда деться мне.
вязали свитер на измученном теле.
произвольно, острыми спицами.

каждый узел – заговорённый.
если б знали, что ночами мне снится,
и к чему я приговорённый...
оставалось бы только спиться.

подтвердив свою мысль эпОдом,
не услышу стук сердца-бронзы.
для пирата важна лишь свобода...
и конечно, сундук Дейви Джонса.

я в дурмане строптивого зноя.
мчат в снега меня резвые дровни.
благодать любви и покоя,
в старом доме у малой часовни.

ну а летом босиком по росе,
в туман по подвесному мосту,
доверяя манящей стезе,
к одинокому выйти костру.

к звёздам неба реки ступив,
благодарным быть этому мигу,
с собой светлую грусть захватив
и намоленную кем-то книгу.

Сердца – вокзалы

Сердца – вокзалы, и однажды
мы не заметим стрелок скоротечность.
сначала расставанье закаляет дважды,
а после, встреча согревает вечность.

эти зелёные глаза аэропортов...
она – бокал Ламбруско со стеклом,
игристым соблазняет сортом,
но сердце рассекает перед сном.

перечитав полтысячи поэм,
её забыть я не нашёл причины.
когда-нибудь мы все придём в Эдем
горбатые расправить наши спины.

ведь если встретиться нам суждено,
ни расстоянье, ни года нас не погубят...
любовь имеет правило одно:
не забывают, если правда любят.

Кажется, у вас брак

И брак её держался на шарлотке,
умении терпеть и всё прощать,
немного зацепился за колготки
и за волос капризную ту прядь.

местами был на фото в рамках старых,
в забытых грязных чашках по углам,
бывало, отзывался он в скандалах
неглаженой рубашкой по утрам.

он иногда срывался прям до хрипа
потерянными связками ключей,
а иногда в нём сладко пахла липа,
объятьями простуженных ночей.

он пересаливал супы порой слезами,
закашливался дымом сигарет,
беседами он ублажал часами,
звучал мотивами родительских кассет.

глаголил истину устами сына,
звучал обидами пустых стеклянных ваз.
вчера была забыта годовщина,
позавчера был отменён заказ.

брак норовил любовь разверзнуть,
он вёл гнетущих мыслей караван.
ей так хотелось напросто исчезнуть,
пакуя жизнь в потёртый чемодан.

кричать истошно что есть мочи,
поплакаться в плечё больной судьбе.
но созерцая потолок в три ночи,
он всё-же нежно прижимал её к себе.

3.1.24

Кукла Вуду

Я не знаю, о чём я думал, представляя тебя своей...
я проигрывал каждый раз, вступая в собственный спор.
ты — главный добрый герой, во вселенной, где, увы, я злодей.
ты — дорогие шелка, самый элитный форфор.

в тебе отражается всё, за что мною любим Белый свет.
ты — всё, за что благодарен и о чём ночами жалею.
ты нежна и красива, а я — эстет.
трудно жить, не вонзая клыков в доступно оголённую шею.

а они пересчитывают иглы в кукле Вуду с твоим лицом
и манят тебя в замолкающий только на время омут.
они нагнетают, пойми... пару раз так, и дело с концом.
там, где страх обитает, нет места чему-то другому.

то, что в тебе так ослепительно-ярко горело,
ты погасила своими руками, в жгуче-ледяной воде утопила.
долго в тебе это чувство томилось и зрело,
а потом взорвалось в одночасье подобием тротила.

и теперь ты каждый свой день доверяешь коварным путям,
их босиком обойдя, безуспешно всё что-то ищешь,
но нам остаётся только, былое сжигая к чертям,
строить новые храмы на своём святом пепелище.

Зеркала

"А мне, брат, знаешь, нравятся блондинки...
изящный силуэт и формы напоказ".
ему достаточно изысканной картинки,
я ж в небесах парю её красивых глаз.

наслышаны про душу, ей посвящают клятвы,
но все же помнят её зеркала?!...
я убежден, влюбляются во взгляды,
в глаза любимого и в отраженье в них себя.

Она ушла

Она ушла, оставив на подушке слёзы,
и с ней моё сознанье испарилось.
она — мои обузданые грёзы.
она сегодня снова мне приснилась.

и новым утром, нехотя проснувшись,
я не пойму куда теперь мне деться.
она ушла даже не обернувшись,
лишь каблуками отбивая ритмы сердца.

а из моей груди тянулись тросы...
обугленные... а когда-то — искры.
она ушла, мне не хватило дозы.
она ушла, забрав все мои смыслы.

Прощаемся до завтра...

Я хочу получать весточку среди ночи,
я хочу медленно тонуть в твоих глазах,
я хочу узнавать в твоих мыслях свой почерк,
я хочу, чтоб ты верил моим слезам.

я хочу знать, что вместе мы всё сможем,
я хочу говорить с тобой искренне,
я хочу ощущать это чувство под кожей
от переплетений жизнями.

я хочу с тобой беззаботно смеяться,
я хочу быть твоим верным другом,
я готова с тобой падать и стобой подниматься,
держа крепко надёжную руку.

я хочу под дождями кружиться в танце,
я хочу просыпаться вместе,
я хочу в твоей жизни и душе оставаться
и оставаться, наверное, в каждой песне.

я хочу, чтобы смотря на нас, люди
делали шаг назад от края...
но есть, как есть. и будь, что будет.
прощаемся до завтра, а может, навсегда... не знаю.

Бестия

Я помню как на ней сидела моя рубаха...
но надеюсь, ты сможешь оправдать все её надежды.
я надеюсь, ты лишил её ответственности, боли и страха,
прежде чем машинально лишил одежды.

я надеюсь, ты делаешь, что она попросила,
ты ведь знаешь как она чувственна.
я надеюсь, говоришь как она красива...
глупая, сонная, злая, грустная.

жизнь рядом с ней равно путешествие,
бесконечное, без перевалов.
она девушка-буря, чертовка, бестия,
и имеет на это право.

я надеюсь, ты за неё головой отвечаешь,
лишний раз обернёшься, её уведут.
я надеюсь, что нежно к груди прижимаешь
и до жути боишься, что её отберут.

надеюсь, ты ей показал её важность.
даришь улыбку, целуешь в губы, смотришь в глаза.
знаешь насколько бесценны её смех и радость
и надеюсь, что знаешь цену её слезам.

я надеюсь, ты преподносишь к её ногам мир
и понимаешь её в твоей жизни роль.
ты, как и я, впервые осознал, что любим,
а она осознала, что она ведь и есть любовь.

Бесовщина

Люди, вы меня совсем не боитесь?...
что со мной стало и какой от меня теперь толк?!
вы со своими жизнями такое творите,
что, наверное, я бы так даже не смог.

а я – бес, я есть неукротимость!
я верно служил и я был страшно жесток.
но ад утратил былую необходимость,
из-за вас меня вышвырнули за порог.

там, видите ли, места нет моей несовершенной форме.
но это не «Буря» Шекспира, не жизнь из пьес.
ваше изуверство давно укрепило корни.
ад пуст и все бесы действительно здесь.

но будьте осмотрительнее впредь,
рогатой голове негоже быть строптивой.
ведите вашу правду, я хочу её раздеть.
мне кажется, она не до конца правдива.

смотрите, у меня и сердце чьё-то есть,
причастное к любви той платонической.
такая горькая и сладостная месть...
все головы в мешке, ваше величество!

товарищи, мы правим тризну! я – никто!
теперь ничто не значат и круги их.
но всё-таки опасно думать, что
смерть происходит только лишь с другими.

все наши соберутся, бесовщина,
в назначенное время у погоста.
там раньше лились слёзы, а сегодня – вина,
там пляски на костях и пламенные тосты.

коррозия окутала ножи в их спинах,
их имена увековечены плитой,
и слышен только тихий возглас херувима
над этой бесноватою толпой.

Я скучаю. И я звонил...

Я не помню себя, ни лица, ни имени,
стал писать абсолютную ерунду.
я с ней одарён был крыльями,
а без неё засыпаю к утру.

во мне, кажется, проснулись бесы,
и они влекут меня в ад,
вспоминая все её пьесы
и мечту про черешневый сад.

я замечал стократно
румянец её ланитов
при каждом взгляде стаккато,
искру в глазах-магнитах.

если б знала она, как мне важно
прокричать истошно «прости»,
что был дерзок и груб, теперь страшно
её имя вслух произнести.

я мечтал о ней, молча любил.
грань между реальностью стёрлась.
я скучаю. и я звонил,
чтобы просто услышать голос.

она – мой источник света,
когда страшно, вокруг ни зги.
я не жду от неё ответа
и встречаю удары тоски.

я её не узнал, она сменила парфюм,
но себя обнаружил в знакомом безумстве...
кажется, я всё ещё влюблён,
не нуждаясь в ответном чувстве.

Доверились, отдались буйной голове,
открыто игнорируя её бардак.
любить в прошедшем времени – никак.
желанье откровенно отвергает «не».

и есть, скажи, в тебе святыня?!
при обещании оставить нас в живых,
любви наносишь ты двенадцать ножевых,
и в тебе зверски царствует гордыня.

я продолжала же отчаянно любить.
ждала тебя устало у окошка,
как верная и ласковая кошка,
готовая, наверное, за всё простить.

делая очередной последний вдох,
скрывала слёзы нежностью руки,
читала вновь свои забытые стихи,
что о тебе исписанные от и до.

и когда станет вдруг тебе паршиво снова,
опустошив бутылку понемножку,
тогда в окне увидишь ласковую кошку,
гуляющую при луне на крыше дома.

Расскажи мне о чём ты сегодня мечтал, засыпая под дождь.
расскажи от кого ночью сообщения ждёшь.
расскажи, каково это, вынимать из спины нож?
расскажи о чём песни, что ты мне в глаза поёшь.

а я расскажу каково ломать каблуки.
каково рвать струны, путать ноты, писать стихи.
как сложно принять помощь протянутой руки.
и как жить, если люди друг другу враги.

расскажи мне о боли, что на плечах.
расскажи какие брелки на твоих ключах.
расскажи, как замечать эту жизнь в мелочах?
говори со мной о понятных и простых вещах.

объясни, почему букеты дарят без ваз?
докажи, что я должна дать тебе второй шанс.
допиши о любви свой забытый романс.
и обещай, что наши дети будут значительно лучше нас.

Мой Демон устал

Мой Демон устал, он святой водой запивает вино,
без всякого страха сам поджигает ладан.
на перемотку ставит жизни кино.
мой Демон кочует по храмам, сбегая из ада.

мой Демон устал, он всюду ищет покой,
но не дали покоя ему ни вчера, ни сегодня.
смотря в одну точку, он курит одну за одной.
он спускался куда ниже, чем преисподняя.

он пробирается сквозь непроглядную темь,
совращая искусно мысль, которой мы пленны.
он знает, что грехов на самом деле не семь.
да не угаснет огонь в вечных муках геенны!

мой Демон больше не верит в любовь,
он больше не знает как звучит правда.
мой Демон в завязке, он падок на кровь.
так просто сложилось, так выпала карта.

Демон тобой одержим, он – больной.
ты – слаще мёда и слаще яда.
он смеётся в лицо и не хочет возвращаться домой,
ему больше этих оков не надо.

мой Демон ведь далеко не каблук,
но острые его края гранятся.
ревную? нет! но не терплю на тебе её рук.
мне, веришь, нечего уже бояться.

в твоих объятиях бы согреться и уснуть,
утратив на время былое сознание.
и ежели наш предначертано путь...
мой Демон устал. он сдался и несёт покаяние.

Ведьмина каморка

Он знал, что она любит горький шоколад,
букеты георгин и землянику.
что может без причин проплакать март,
на половине вдруг забросить книгу.

что сырники готовит лучше всех.
что слабость есть одна в мужчинах.
что она тот ещё, конечно, псих.
что видит красоту в морщинах.

что она самая противная задира.
что мёрзнут руки самым жарким днём.
что обожает петь «Весну» Трофима,
и нравится, когда пахнет дождём.

эта игра ей была интересна,
она его насквозь читала.
каждую мелочь, внимательно, лестно.
то отвергала, то соблазняла.

он знал наизусть её жесты.
желал, чтоб его желала.
упоительно, сладко, пресно...
он знал о ней всё, что она позволяла.

в зелёных глазах была дерзость,
холод – признак пожара.
в голубых глазах была нежность,
любовь или расправа.

он всегда смотрел ей в глаза, но ни разу
не мог до конца им поверить.
он спросил:
– правда, что ведьмы – зеленоглазы?
– а тебе хватит смелости проверить?...

Потери

Знаешь, в моей голове столько идей,
они бродят, знобя, они строят меня по струнке.
я мизантроп, я ненавижу людей,
но, веришь, среди них обожаю тебя.
а остальные: пробелы в памяти восполняют рисунками
на холстах и на теле. так долго живут,
и не понимают кого любят на самом деле,
врут, читают абсолютно глупые книги, написанные дураками,
пересказывают их ещё хуже своими словами,
не могут согреться ночами в холодной постели.
им некуда деться, кажется, их до нутра раздели.

а утром улыбаются предателям-зеркалам,
разрезают последний кусок хлеба напополам,
наливая отвратный дешёвый кофе, обжигаются, хватаются за мочку уха,
и уже поперёк горла эта утренняя краюха,
не помнят ни одной цитаты из вчерашней книги,
батареи не топят, а холод – дикий,
потом ещё и ошпарят губы, а впрочем,
этот ожог приятнее, чем прошлой ночью...

когда плавились мысли, в венах бурлила лава,
уже раз десятый, наверно, трубку срывала мама,
а я, пытаясь разверзнуть потолок своим взглядом,
не брал. наполнялись глаза злостью, ядом.
мне больно, на сердце новая ссадина...
а вдруг что-то случилось, а я не рядом...
какая я сволочь, подонок, гадина!
перезвоню. «мам, всё в поряде там?
а, хорошо. нет, не отвлекаешь, мам.
нет, завтра никуда не иду, дома сам.
с друзьями?! ну, такой себе план.
у них работа, семья... в общем, ладно, мам.»

о чём она? какие друзья?
меня предали все, для меня не оставили мест.
кто я для них? я презираю их, как Сатана крест.
и любовь из сердца ушла. давно обещала уйти.
чёрно-белые снимки с ней, отзываются болью в груди.
но в этом только моя вина. мои слова потеряли вес.
она молила, терпела, ждала, но я – идиот. занавес!

к слову, ещё одна ночь прожита.
глупа, незамысловата.
от века никак независимо, у жизни дурацкая плата, хоть очень простая истина.
тебя снова не было рядом.
наверное ты – мой вымысел.

потеряна мысль? думаете, я странный?
ждёте объяснений и прямоты?
в потерях обычно и кроется смысл.

какие у тебя на жизнь планы?
у меня, например вот, ты.

Любовь - передоз

Осторожно, любовь – передоз!
непроверенное издательство.
как пришедший к ногам гордый пёс,
впервые познавший предательство.

вновь прикрытый заботой допрос –
твоё сладкое посягательство.
мы давно, я напомню, врозь,
а ты всё также ждёшь доказательства.

и обещанное вроде сбылось...
или лучше назвать вымогательством?!
у любви на завтра прогноз
ощущается, как издевательство.

успокоить оскал, бросить кость,
вкусить свою каплю стяжательства,
чтоб пришедший к ногам верный пёс
не считал любовь истязательством.

На абордаж!

В лютый шторм, что концом уже кажется,
я держусь на поверхности буем,
но в шторм узел на совесть вяжется.
значит ещё повоюем!

у каждого есть в борьбе стаж,
и многих она с ног повалила,
но я командую: – на абордаж!
и ощущается прежняя сила.

ну а если за нами погоня,
если пло́хи наши дела,
то скамандует разум: – по коням!
а я крепко сожму удила.

мне напомнит, если вдруг сник,
в спину попутный ветер,
что у нас час пик, не тупик,
так что, садись, поедем!

Каждый второй

А что дальше, скажи мне, будет?
я устал предполагать.
ты столько сломала судеб,
и продолжаешь ломать.

я всех собрал, и сброд, и голь,
всех, кого предала.
нам нипочём любая боль,
хотя... по чём она?

чужие чувства платой дать
готовы, своих - нет,
чтоб ты смогла сердца отнять,
не оставляя след.

ты делаешь со всеми так.
скажи, что я не прав.
каждый второй - всегда дурак,
вершитель своих ран.

мы сами лезем на рожон,
в нас есть какой-то брак.
здесь каждый третий заражён,
а перед ним - дурак.

и кем в такой черте мне быть?
возможно ли собой?
я не готов теченьем плыть.
я буду нулевой.