Valerii - цитаты, высказывания (Страница 3)

Над чёрным клёном во дворе сияет солнца ореол

Следил за сменами времён
большой сугроб и весь поник,
в зеркальной луже видит клён,
как к небу тянется двойник.

Погожим утром липкий снег
сосна стряхнула с рукава,
и долгий сон замёрзших рек
встревожит птичий караван.

Так было испокон веков -
природа после зим грустна,
из белой пены облаков
выходит новая весна.

И пусть седой, и постарел,
твоё "люблю", как наш пароль...
над чёрным клёном во дворе
сияет солнца ореол.


Валерий Мазманян

Красиво было, как во сне

Белели в сумраке тела
омытых дождиком берёз,
и мать-и-мачехой цвела
у наших окон россыпь звёзд.

Красиво было, как во сне,
и мы узнали по весне,
что право разбудить зарю
дано не только сизарю.

Не клялся я, не умолял,
но верил, что тебя верну,
и рваной сетью тополя
ловили в синеве луну.

Красиво было, как во сне,
и мы узнали по весне,
что право разбудить зарю
дано не только сизарю.

Валерий Мазманян

Белит тополиный пух одуванчиков виски

Цвет черёмухи снежком
предвещает холода,
ива молится тишком
у заросшего пруда.

Ливень нанесёт мазок,
зачернит во двор окно,
липа золотой песок
сыплет лужицам на дно.

Обострённый ловит слух
сколько в голосе тоски,
белит тополиный пух
одуванчиков виски.

Сдюжил дождь сирени куст,
мы - житейскую грозу...
вместе с ивой помолюсь
на вечернюю звезду.

Валерий Мазманян

И звон дождей, и запах лип

Качнётся занавески тюль -
распишет тень полы под гжель,
несёт к окну хмельной июль
и запах лип, и звон дождей.

А в ряби лужи дрожь берёз
и месяц - сломанным кольцом,
в копну рябиновых волос
уткнулось облако лицом.

Встревожат небо сизари,
где звёздочка над ивняком,
летящая на свет зари,
ночным сгорает мотыльком.

Что время к осени спешит,
напомнит мокрой ветки всхлип...
строка из дневника души -
и звон дождей, и запах лип.

Валерий Мазманян

А калина с зорькой алой породнилась до зимы

Птичья стая небо просит
дать ей лёгкий перелёт,
для берёз сегодня осень
золотую пряжу ткёт.

Журавли с утра - за море,
всё оставив на потом,
торопливый дождь замоет
солнца бледное пятно.

Теплота руки - и милость,
и лекарство от тоски,
паутинки зацепились -
серебрят твои виски.

Не оставим в листьях палых
ни слезы, ни вздоха мы...
а калина с зорькой алой
породнилась до зимы.

Валерий Мазманян

И голубой забьётся жилкой ручей под белой кожей льда

Метёт метель вторые сутки,
от серых дней срываясь в крик,
увидишь - на синичьей грудке
навек остался солнца блик.

Сугроб у наших окон пухнет,
к худой берёзе льнёт плечом,
вечерний разговор на кухне
о сокровенном, ни о чём.

Не знают, падая снежинки,
их воскрешение - вода,
и голубой забьётся жилкой
ручей под белой кожей льда.

Неделя-две и все ракиты
напьются серебра реки...
как наши судьбы перевиты,
узнай касанием руки.

Валерий Мазманян

А рябины уже нарумянили лица

Постучали дожди, разбудили - не спится,
растревожили память не зря,
а рябины уже нарумянили лица,
ожидая приход сентября.

На губах у калины и мякоть рассвета,
и блестящие капельки слёз,
и считая часы уходящего лета,
лепестки осыпаются роз.

На душе хорошо - и погода не в тягость,
и привычный порядок вещей,
я пойду провожать до околицы август
и боярышник в красном плаще.

Улетят журавли, повинуясь природе,
не печалью в тебе прорасту...
по берёзовой рощице осень приходит,
желтизной помечая листву.

Сусальным золотом берёзы покрыли мокрые аллеи

За улетевшими стрижами
на тёплый юг собрались гуси,
и дождь в осенние скрижали
вписал строку о нашей грусти.

Вставляет утро в рамки окон
свои неброские пейзажи,
печали разошлись по строкам,
надежды остаются блажью.

А журавли, срывая голос,
опять наобещают встречи,
лучом закатным гладиолус
осветит бесконечный вечер.

Мы, как несрезанные розы,
роняя лепестки, сомлели...
сусальным золотом берёзы
покрыли мокрые аллеи.

В саду корону снимет лилия

Поделят грусть разлуки поровну
дождей серебряные линии
всё ниже опуская голову,
в саду корону снимет лилия.

И будут тени падать в обморок,
и пылью летний зной закружится,
и золоченым стругом к облаку
причалит лист ракиты в лужице.

Тревожа душу, станет иволга
о том, что не случилось плакаться,
и солнце в паутине ивовой
лесных пичуг поманит мякотью.

Пройдут печали, неурядицы,
слова ещё найдутся нежные...
и август в золото нарядится,
и будет нас дразнить надеждами.

В небе белую пену гуси взбили крылом

Ни разбитое блюдце,
ни себя не жалей,
листья-бабочки бьются
в паутине дождей.

Под ночное стаккато
вспоминай, как любил,
капли летних закатов
стынут в гроздьях рябин.

Не оставишь всё прежним -
без тоски погрусти,
серебро не удержит
лист кленовый в горсти.

И прими перемену
и в судьбе, и в былом...
в небе белую пену
гуси взбили крылом.

Рябины кисть и снегири целованы зарей

Под вечер клён на костыле
морозами пугал,
на чистой белой простыне
уляжется пурга.

И пять берёзовых свечей
осветят грани крыш,
вчерашний день до мелочей
сегодня повторишь.

Повиснет веток бахрома
за складками гардин,
большая долгая зима
страшна, когда один.

А время, что ни говори,
то миг, то век - порой...
рябины кисть и снегири
целованы зарей.

Зорька вытянет ленточку алую

По весне на душе куролесица,
что ей волос седой и года,
если звёздочку ковшиком месяца
так легко зачерпнуть из пруда.

Синева заполощется флагами,
от печалей любовь отлучит,
как зима уходила оврагами,
запоют свою песню ручьи.

Даже самая мелкая лужица
воробьям голубая купель,
не грустить и чуть-чуть поднатужиться,
чтобы встретить улыбкой апрель.

Зорька вытянет ленточку алую...
в тишине предрассветных минут
поцелую я руку усталую
за душевный покой и уют.

И льдом разбитым облака плывут по синеве

К восьми часам уже светло,
и дворник втихаря
до зорьки в лужи смёл метлой
всю серость февраля.

Чтобы воспрянула душа,
былым переболей,
грачи не листья ворошат,
а память тополей.

Наобещаю с неба звёзд,
любовь без грёз пуста,
и нагота худых берёз
безгрешна и чиста.

В сердцах меня не упрекай
за ветер в голове...
и льдом разбитым облака
плывут по синеве.