Стихи - Страница 1014

Бродят тучи дождевые...

Бродят тучи дождевые,
Пахнет утренней грозой.
Кони резвые гнедые,
Устремились на покой.
Дождь приходит осторожно,
Поливает даль и ширь,
Моет нежно придорожный,
Деревенский монастырь.
Вдоль дорог и косогоров,
Свечки сосен и берёз.
Дождик кажет буйный норов,
Заливает старый плёс.
Пьют взахлёб щедроты неба,
Луговины и поля,
Ветерок в колосьях хлеба,
Ищет музыку дождя.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Заяц и сорока Сказка в стихах

Серый заяц жил и жил,
Болтуном в лесу он слыл.
Как-то заяц брёл в лесу,
Радость нёс денёк ему,
Песни громкие он пел,
Вдруг зайчонок онемел,
На тропинке лось лежит,
Лось и ног не шевелит.
Заяц дело в лапы взял,
Заяц громко закричал:
- Потрудился я, слов нет,
Будет славным мой обед!
Съем лося в один присест,
Мне не лить пустых словес!
К зайцу тут сорока, прыг,
Клюв она раскрыла вмиг:
- Вижу, заяц, ты храбрец,
Всем бойцам в лесу боец,
Вот лося, смотрю, добыл,
Как тебе хватило сил?!
Слов зайчонок не берёг,
Он болтать часами мог:
- Я охотник ещё тот,
Всех судьба такая ждёт,
И зверей, и тех же птиц,
И лягушек, и мокриц!
Нос любому я утру,
В порошок слона сотру!
Та сорока не молчит,
На весь лес она трещит:
- Дичи здесь полно вокруг,
Научи охоте, друг!
Заяц думать не умел,
Заяц в речи не робел:
- Научить тебя пустяк,
Делай ты, сорока, так,
Коль увидишь свой кусок,
Ты не прячь слова в песок,
Криком полни ширь небес,
В страхе пусть застынет лес,
В страхе том умрёт любой,
Сытой будешь день-деньской!
И сорока вмиг за ум:
« Не свихнуться мне от дум!
Крикну тут же я, дружок,
И тобой наемся впрок!»
Крик сорочий лес покрыл,
Заяц шустро вдаль убыл.
Зайцу вслед она глядит,
Взгляд её огнём горит:
- Он, однако, не упал,
Видно, голос мой дрожал!
Нервы мне бы поберечь,
Криком нужно воздух сечь!
Тут как тут пред нею волк,
Речь он грозную завёл:
- Что ты горло своё рвёшь,
Так до ста не доживёшь?!
У сороки хитрый взгляд,
На уме её расклад:
«Толк с тебя мне выйдет, друг,
Коль ты так уж близорук»!
И сорока снова в крик,
У сороки страшный лик,
Криком гнёт сорока куст,
Ей не жалко птичьих уст.
Вдруг сорочий голос смолк,
Не возьмёт сорока в толк:
- Что ж не падаешь ты, друг,
Не берёт тебя испуг?!
Как скала стоишь пред мной,
Ты, видать, хитрец большой!
Волк не в меру удивлён,
Рассмеялся громко он:
- Почему я должен пасть,
Пред тобой поклоны класть?!
С головой твоей беда,
В голове твоей вода!
Развернулся волк и в путь,
Стал он ход в деревню гнуть,
А сорока волку вслед:
- Сам несёшь ты дикий бред!
Сам не дружишь с головой,
Потому такой худой!
Ёжик вдруг предстал пред ней:
- Голос свой ты пожалей!
Сколько можно так кричать,
Ты мешаешь детям спать!
Да сороке в радость ёж:
«До чего ты, друг, хорош!
Точно знаешь в пище толк,
Все сусеки, видно, смёл»!
Вновь раздался дикий крик,
Ёж сердитый сделал лик.
Вдруг сорочий ор утих,
Ей не прятать слов чудных:
- Что ж не падаешь ты, друг,
Не берёт тебя испуг?!
Ёж ответ сороке дал,
Гнева ёжик не скрывал:
- Больно ты на крик щедра,
Горло, слышу, рвёшь с утра!
Ты больна, видать, как пить,
Языка мне не носить!
Ёжик с тропочки свернул,
Путь он к дому повернул.
Подняла сорока крик,
Ей не спрятать хмурый лик:
- Без советов обойдусь,
А кричать я научусь,
И тогда поберегись,
По кустам все хоронись!
Только с этих самых пор,
Не унять ей глупый ор,
Всё кричит она, кричит,
Всех зверей в лесу смешит,
И букашек, и жучков,
Мошек всех и паучков!
Есть ещё один секрет,
Пусть его узнает свет,
Где сорочий слышен крик,
Те охотники там вмиг,
Это им счастливый знак,
Не попасть им уж впросак,
Есть в том месте точно дичь,
В беге лишь ты не граничь,
Не считай в лесу пеньков,
С мясом будешь и здоров.

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

… показать весь текст …

Серебрится речка...

Серебрится речка,
Дремлет старый пень.
Зорька яркой свечкой
Зажигает день.
Вдалеке берёзы
Стайками стоят.
Росы, словно слёзы,
Янтарём горят.
Прямо надо мною
Голубая шаль,
А за той верстою,
Снова будет даль.
Там, за косогором,
Мой цветочный рай,
Встретимся мы скоро,
Ты меня встречай,
А пока немножко
Орошу уста,
И опять в дорожку,
За верстой верста.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Летний дурдом ))

Звездное небо, бескрайнее море,
Скалы и пляжи – мы встретимся вскоре!
Чайки и волны, песочные замки,
Купальники, шлепанцы, плавки, панамки,

Мангалы, фастфуд, барбекю, рестораны,
Клубы, кофешки, бары, путаны,
Овощи, фрукты, вино, сухофрукты,
Сладости, выпечка, морепродукты,

Базары, разносчики, фауна, флора,
Гроты, каньоны, жанры фольклора,
Фитнес, массаж, спа-процедуры,
Взгляды, улыбки, смех, шуры-муры,

Лечебные грязи, экскурсии, горы,
Жара, духота, курортные сборы,
Воздух, рыбалка, поход, водопады,
Шлагбаум, решетки, заборы, ограды,

Заказник, питомник, мерч, сувениры,
Толпы, нудисты, охрана, кассиры,
Паломники, местные, воры, туристы,
Аренда жилья, отели, таксисты…

Аттракционы, музей, зоопарк,
Дайвинг, канатка, круиз, аквапарк,
Серфинг, кайтинг, «банан», параплан,
Яхта, сап борд, гидроцикл, дельтаплан,

Буйки, волнорезы, ОСВОД, маяки,
Концерт, променад, стрит-арт, моряки,
Пристани, пирсы, причалы, дельфины,
Яхты, видосы, «сгоревшие» спины,

Лайнер, «Комета», паром, вертолет,
Машина, автобус, Ж/Д, самолет…
Звездное небо, бескрайнее море,
Скалы и пляжи – мы встретимся вскоре!
… показать весь текст …

Так незаметно годы пролетели

Так незаметно годы пролетели.
Мы постарели , силы уж не те.
И волосы заметно поседели,
Покрылись инеем виски и пряди все.

Морщины испещряют руки, лица
Сильней и глубже с каждым годом нам.
В домашнем платье из простого ситца,
Напоминаем чаще своих мам.

Но только сердцем все ж мы не стареем.
Так хочется нам нужными здесь быть,
Всем тем, кого в сердцах лелеем,
Кого еще сильней хотим любить.

Тут не при чём...

Послевкусие.
Рассказ Д.Д. Сэлинджера
"Хорошо ловится рыбка-бананка".

Тут не при чём охота с рыболовством.
ЛГ тут с оголёнными ногами
В тревоге за извечное притворство...
И занавесок синих оригами...

Зачем-то девочка.. Ей здесь не место...
Понятно взглядом невооружённым.
Быть может, для контраста. (из протеста?)
Ещё жена и тёща - две вороны.

Что до селёдки - семьдесят плюс восемь -
Я захмелела, как от полстакана!
Предпочитаю быть всегда "тверёзой"
И, Боже упаси, - "to get banana" *.

to get banana - жарг. означает «спятить»,
«рехнуться»[

Звёздная жертва

Звёзды падают в канаву
Покидая небосвод.
Лишь одно мгновенье славы –
Их стремительный полёт.

Яркой радостной стрелою
От орбиты прямо в грязь.
Звёзды жертвуют собою,
С жалкой участью смирясь.

Жизнь была у них привольной
Без забот и без хлопот.
Тихо, радостно, спокойно.
Были счастливы, но вот

Ради нас – обычных смертных,
Вдруг отринув благодать,
С этой жертвой непомерной
Согласились, чтоб нам дать
Шанс заветное желанье,
Глядя в небо, загадать.

Сначала кофточку сниму я...

Оригинал.

Какая женщина со мною -
В ладони левой сердца стук...
Она стоит ко мне спиною,
Во власти губ моих и рук.

С неё я кофточку снимаю,
Целую в шею и шепчу:
"Ты, моя милая, родная,
Тебя люблю, тебя хочу."

Уже не властен над собою.
Кто мной сейчас руководит?
О, это чувство неземное,
Сейчас меня освободит.

От рук твоих я замираю -
Они меня лишают сил.
Целую, нежно их сжимаю,
На них мне каждый пальчик мил.

Любовь безумна, неустанна
И в ней не страшно утонуть.
Хоть день, хоть ночь - всегда желанна.
Она не ведает в чём суть.

Пародия.

Сначала кофточку сниму я,
Потом до юбки доберусь...
Рукой и пальцами дрейфуя,
Пересчитаю по ребру.

Замру на несколько мгновений:
Ну, как две капли - близнецы.
Не чувствуя сопротивленья,
Спасти пытаюсь стоицизм.

Язык присох, лишённый власти,
Пред тем, что вижу наяву.
Наружу прут земные страсти
И смысл любого рандеву.

Захлёбываюсь от волненья!
Боюсь, как в море утону -
Но он настал, миг наслажденья:
Вдохну поглубже и... ко дну.

На острие ножа

По краю, по самому краю,
Я хожу на острие ножа.
Глядите ангелы я играю,
И жизнь вовсе не плоха.

В игре есть разные моменты,
Учитывая, что жизнь игра.
Подобно киноленты,
Проносится жизнь моя.

Мы ходим все по краю,
По лезвию ножа.
Если в жизнь я играю,
То она не страшна.

Ведь в игре как мы знаем,
Есть жизнь и не одна.
В ней очки мы набираем,
А в жизни надо нам бабла.

ссылка

Ледоход

Развеян расставаньем грубо
Миф о влюблённости весны;
Тебе мои черты не любы,
Твои мне больше не важны.

Разлом, по сердцу проводимый,
Сравним с весенним ходом льдин;
Сначала - бывшие единым,
Но всяк единый разделим.

Закончится при потепленье
Душевный авитаминоз;
Я в нездоровом упоенье
Смотрю на бесполезный мост,

Как ледоход в реке полощет
Льдин уплывающих бельё;
Всё переменчиво, всё проще,
Всё не смертельно, ё-моё...
(Ольга Волкова)

Пуля

...
Ты
та,
что в Пушкина вошла,
та,
что из Лермонтова вышла,

Ты совершенна и кругла,
И воплощенье формы высшей
Фигуры.

Чёрная дыра -
сплошь коридор пустой колодца
Васильостровского двора,
где эхо страшное смеётся, -

Там ты была, Туда тебе
Ещё вернуться будет время;
Как звук, летящий по трубе,
Ты путь прокладываешь верно.

Вот твой маршрут, и он далёк:
От чёрных стен до речки чёрной,
С кавказских гор по Ржевский лог;

Он создаёт рельеф узорный
Твоих невидимых следов
Сквозь груды тел в обломках судеб;
По карте сёл и городов
Столь длинный путь, но длинный всуе;

Ты прикреплялась, как значок,
У сердца на рубашке белой,
И источала вишни сок –
Рубашка под тобой алела...

Сквозь белый дым, как белый шар,
Глаза слепит нежданный выстрел,
И тело чувствует удар
И падает, как плод, что вызрел,

И остывает, как луна,
Свинец холодный в слабом теле,
И тьма, и вечно тишина,
И белый снег на лапах ели…

А если б мимо чуть рука
Его вела, да задрожала,
И разделились облака,
И солнце высунуло жало,

То был бы гений жив, и жив
Участник каждой из дуэли, -

.......

Не так бы мы потом радели
О наказанье страшной лжи.

Они б ещё успели что-то
На длинной жизни рубеже,
Но в срок проделана работа,
И всё предписано уже:

Кому стрелять, координаты
Где он стоит, куда рука
Его направлена, и даты,
Что будут вписаны в века.

Виновны мы, не знаем словно,
Нет, нет,
не в том, что не спасли,
А в вечной травле, вечной ловле;

Соорудили из Земли
Сплошь полигон и цех забойный
Для изумительных людей:
С достойным рядом недостойный,
Где Мойрой выступит злодей.

И так, тяжёлая, большая,
Как лань живая, и в крови,
Земля, извечный путь свершая,
Бежит, как жертва нелюбви.

И, так же, жертву карауля,
Одна, летящая сквозь мрак,

Планета,
круглая
как пуля,
Не остановится никак...

(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Парикмахерская

Пелерина бела – чистый выпавший снег,
А на ней – как стираемый маркер:
И теней чертежи,
и следы,
и осек,
Из секущихся веток и прутиков сеть, -
Режет спятивший парикмахер.

Красоваться недолго невесте загадано,
Платье белое быстро угваздано,
Зайцы глупые вытерли лапы свои,
И копытом елозил олень,
Органзовая складка – тропинка змеи,
Постираешь – хоть снова надень.

Натянули до выи тебе белизну,
В простыне парикмахерской тесно, -
Если замуж тебя никогда не возьмут,
В этом белом побудешь немного невестой.

В этом зеркале, словно в воде ледяной,
Серебро отражает слегка искажённо
Твою чёлку лохматую, - куст под сосной,
И древесную тишь твоих рук обнажённых.

Ворон крыльями выстриг полоской нечёткой
Тишину, словно ножницы резали слепо;
Голый лес чешет чёрной расчёской
Завитки белокурого неба.

Голубые глаза полнят сильной тоской, -
Выставляют счета, наступает конец,
Запоёт в твою честь первый ранний скворец,
Снимут белое: вот и окончен покой.
(Ольга Волкова)

Мазиловский пруд

Где текла речушка Филька,
В травах прыгала кобылка, -
Тяжелее пирамид
Монолитный дом стоит.

Где велися разговоры, -
Лишь высокие заборы,
Там где лавочки стояли, -
Даже щепочка едва ли.

Там, где яблони росли, -
Лишь асфальт лежит в пыли.

Неизменен только пруд, -
Что ж его не уберут?

Было б ровно, - ну и славно;
Средь бездушной новизны -
Вроде крови полной раны,
Память прежней тишины.

Отражает он собою,
Неизменно, с прежних дней,
Сад и небо голубое,
Домик бабушки моей,

Платье пёстрое соседки,
Что ходила, семеня,
Кур-пеструшек, сливы ветки,
И дошкольника-меня.
(Ольга Волкова)

Бессмертный полк

Девятое мая – вторая Пасха,
Где смерть неизменно побеждена;
Вот дед мой из праха живым поднялся
И видит опять, что пришла весна.

Сирень по Москве, словно море, ходит,
Радостный смех, болтовня, толчея;
А поезд с Берлина - уже на подходе,
И бой был последний позавчера.

И снова дед видит с собою рядом
Всех однополчан, убитых в бою:
Одних получивших свои награды,
Других, чуть успевших побыть в строю,

И дед удивлён и слегка встревожен,
Хотя его не удивить ничем:
Он молод, здоров, да как обезножен,
Раз правнук несёт на своём плече.

Грохочет оркестр, гармошка со свистом,
Не будет для сердца картины святей:
Воскресших, поверивших атеистов
Несут, как хоругви, дети детей.

(Ольга Волкова)

Винни-Пух и Пятачок

За медолюбие, за дерзкий нрав
Бер был наказан золотой иглою,
Колючей шпагой,
Острою занозой,
Халиктовым нежданным остриём,
Из чресел полосатых предъявленным,
И потому хотел воскликнуть: боги!
Но говорить не мог и зарычал,
И кубарем с небес упал на землю,
Израненный, как воин среди битвы,
И убежал пристыженно один.

И дикий вепрь,
Что поодаль стоял,
Ел желуди и рыл клыками землю,
И не боялся злой атаки клонов,
Вельми дивился
и зело был озадачен.
Что шпаги, что alae слюдяные?
Он слишком шкуру толстую имел,
И лоб и нос - всё было бронебойным;
И пуль он избегал, не только пчёл.
Он мёд с рожденья сроду не вкушал,
Знал только сладость вырытых кореньев,
И желудями жирными питался.
Медвежья боль, паденье медвежье -
Бессмысленными нынче показались:
Он осторожен был, не скудоумен, -
Он сроду бы на древо не залез,
Вовеки не стремился к небесам,
Поскольку на земле неплохо кормят.
(Ольга Волкова)

Хаги-Ваги

"Кто их купит? Глупые вопросы!
Покупают, я сама взяла".
За витриной - радужные монстры,
Воплощенье плюшевого зла.
Не хватило б маме всей отваги
В руки взять, - но тащит с воплем дочь:
"Ну купи, купи мне Хаги-Ваги,
Без него мне жить уже невмочь!"

Мама говорит: "Ну покажите,
Это обезьяна или что?"
И на шею лезет полкожитель
К девочке в индиговом пальто.
В магазине много всякой шняги,
Но диктует мода свой каприз:
Синенький уродец Хаги-Ваги -
Самый предвкушаемый сюрприз.

"Много ли ребёнку счастья надо? -
Продавец вздыхает. - Пустяки!"
Сдачу пересчитывает рядом,
Усмехаясь в жёлтые клыки.
Знают как завлечь универмаги
Барахлом, навязанным стране.
Показалось маме: "Хаги-Ваги
Даже шире улыбнулся мне..."

Пять минут по улице ходили,
А когда вошли они в подъезд,
Вдруг глаза игрушки засветились,
Кажется, сейчас кого-то съест.
Руки стали липкими от влаги,
Шепчет мама: "Брось его скорей,
Говорят, что страшный Хаги-Ваги
Душит ночью маленьких детей".

Даже лифт свой ждать они не стали,
Бросились по лестнице наверх,
Заперли скорее дверь из стали,
И раздался где-то громкий смех.
Но объятий плюшевых миляги
Захотела девочка в душе,
Через час пришла, но Хаги-Ваги
ПОЧЕМУ-ТО не было уже.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Толстый ангел, упавший с облака

Мини-новость из мира высокого, -
(А у нас не писали об этом);
Толстый ангел, упавший с облака,
Был, наверно, слегка с приветом.

Повезло ему, так случается
Только с пьяными и дураками,
Как засмотрится, замечтается, -
И уж вниз летит с матюками.

Он с травы потом поднимается,
Не убитый, идёт-шатается,
Не поломанный ни на йоту,

Бог ли спас, иль спасён случайностью,
Только крылья его валяются,
Непригодные вновь к полёту.
(Ольга Волкова)

Предосеннее

Ещё ты веришь в светлый день
И не волнуешься о завтра,
Но тьма крадёт часы затем,
Чтоб колдовать ещё до марта,
И вот уже длиннее тень,
И темноты длиннее мантра.

Пусть звёзды катятся к чертям,
Луна утонет в тучи фраке, -
Не придавай своим чертам
Печали и унынья знаки,
Не дай своим земным путям,
Чтобы их конец исчез во мраке.

Наверно, рано говорить,
Что всё изменится и станет
Другим, и примет новый вид,
И обелится, и растает,
И что горело – отгорит,
И что болело – перестанет.

Теплу обманному не верь,
Всё неизбежно: лютый холод,
Растений смерть, зима потерь…
Бросай поля, срывайся в город,
Открой рывком входную дверь
И не ищи вернуться повод.

Здесь душный жар от батарей,
Деревьев мало и просвета,
Займись делами поскорей,
Не думай, что не будет лета,
И груши мой, и чайник грей,
И слушай радио под это.

Спеши домой, пока к тебе
Досадой осень не прилипла,
И в огороде, и в избе
Не надоело всё: от скрипа
Дверных петель, и анкл бенс,
До туч почасового всхлипа.

Зимы задумчивая дочь,
Обманом, красотой пленяя,
Из летних лап забрать нас прочь
Спешит, наказы выполняя.
Зима – всегда скорее ночь,
Чем день, и это принимая,

Душа привыкнет к холодам,
Как к неизбежному в природе,
И к засыпающим садам,
К пустой теплице в огороде,
К летящим в прошлое годам,
К свободе или несвободе.

И в этот вечер, возвратясь,
Увидишь ты, совсем отвыкнув
От благ, смыв с кожи дачи грязь,
Что тень зимы, к окну приникнув,
На небо впёрла через час
Луны осенней белой тыкву.

И белой тыкве на полу,
И двойнику её над лесом,
Той первой, поданной к столу,
Второй, светильнику всем бесам,
Им, не стремящимся к теплу,
Но лишь к естественным процессам,

Им наблюдать вокруг, пока
И сей и той не источиться,
Одной – лишь долькой, в облаках
Второй в серп тонкий превратиться,
Ведь через год, наверняка,
Тому же самому случиться.

Луна-свидетель, белый глаз,
Слепой белок, уродство смерти,
А может быть, сквозь узкий лаз
В день, свет – подобие отверстий,
Одно спасение для нас,
И, впрочем, лучшая из версий,

Но вроде чёрных дыр, когда
Дыра, а в самом деле - плотность,
Обман, сегодня и всегда,
И безысходность, безысходность;
Сочится чёрная вода
И заливает стёкол плоскость.

И в чашке стынет чёрный чай,
В нём - бра, луны двойник уютный,
И растворяется печаль
Очередной борьбы минутной
С собой, и радость невзначай
Появится в тревоге смутной.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Попутчики

Увозят поезда-разлучники
И в добровольный плен берут;
О братья по часам, попутчики,
Вы здесь, наверное, к добру.

Мы равноправны здесь, голубчики,
Но выше тот, кто обделён,
Не злитесь, стойкие попутчики,
На нас, сидящих с двух сторон.

Пути расходятся, как лучики,
И солнце яркое слепит.
О говорливые попутчики,
От вас, за вас душа болит.

Ждут помидоры и огурчики
В теплице ваших добрых рук;
Вы там давно уже, попутчики,
Хотя стоите здесь вокруг.

Одеты в платья и костюмчики,
И сумки дачные держа,
Вы исчезаете, попутчики,
Ещё быстрее миража.
(Ольга Волкова)

Фредди

Старый и ужасно добрый Фредди
Постучал ногтищами в окно:
"Здравствуйте, любимые соседи!
Как вам здесь? Не дует, не темно?

Мне чего-то стало скучно очень,
Может поболтаем по душам?
Пожелать пришёл я доброй ночи
Вам двоим и вашим малышам.

Что у вас за жители в округе? -
Постучишь, - а дома тишина.
Никому не нужен Мистер Крюгер, -
Ни душа, ни шляпа не нужна!"

Дождь по окнам катится, аж плещет,
Заглушает Фреддин голосок;
Дёргается крюк дверной зловеще:
"Вы б меня пустили на часок".

В темноте, сквозь дождь и блески молний,
Виден только чёрный силуэт;
Фредди воет: "Я вас всех запомнил,
Доброты у вас душевной нет, -

Глупые и заспанные клуши!
И чему научите детей?"...
Дверь затихла. Так-то будет лучше.
Злой хозяин - никаких гостей!
(Ольга Волкова)

В голубом просторе

Стёкла окон - в ледяном узоре,
Мёрзнет у художника рука.
На картине - северное море,
И над синим морем - облака.

До утра от холода не спится,
Льдинки в самоварном животе.
А душа художника стремится
К юности прошедшей и мечте.

В безграничном солнечном просторе
Так лазурна голубая высь!
Парусник-судьба, носимый морем,
Белый парус - словно чистый лист.

Парусник, волнами уносимый,
Пасынок погоды и людей,
Оставляет сзади берег зимний
И летящих белых лебедей.

Словно накрахмаленные, свежи,
В голубых купаясь небесах,
Лебеди, как символы надежды,
Улетают прямо на глазах.

Разве можно в холоде согреться,
Северный морской рисуя край?
Но теплеет творческое сердце,
Греет память, как горячий чай.

За окном заря встаёт горою,
Солнце брызжет струйкой золотой.
И, борясь со скукой городскою,
Вспоминает автор холст пустой.

Белый холст, обняв мольберт треножный
Лебединой верностью навек,
Был на север юности похожий,
Чистый, словно совесть или снег.
(Ольга Волкова)

Добрый Чарли

Не поддамся вновь унынья чарам,
Не заноет, затянувшись, рана,
Потому что самый добрый Чарли
Снова улыбается с экрана.

Этот Чарли - бытовой волшебник:
В трудный час непрошенный приходит,
Бескорыстный от хандры лечебник,
Что одет всегда не по погоде.

Чарли - рассмешить любого мастер,
Он за то, чтоб слёзы - лишь от смеха,
Вне любой политики и власти
Сердцу стопроцентная утеха.

Одолели горести, печали,
И хандра, и безнадёга тоже?
Пусть тебе станцует добрый Чарли, -
Это обязательно поможет.
(Ольга Волкова)

Синица

Отобрали у кота синицу,
Не смогла синица улететь.
Жалко было эту чудо-птицу,
Кот решил её, наверно, съесть.

Дети голосили и носились,
Кот поддался папе и сбежал,
Крылышки у птахи опустились,
Клюв на пальце семечкой лежал.

"Папа, папа, - говорили дети, -
Улетит синица? Оживёт?
Все игрушки, те, что что есть на свете,
Мы б отдали, чтоб спасти её!"

Чёрная головка неподвижна,
Пёрышки дрожат на сквозняке.
Папа говорит: "По сказкам в книжках
Оживёт", - и с ней ушёл в руке.

Вырыл ямку, спрятал птичье тело,
И вернулся, встреченный под смех:
"Папа, папа, птичка улетела,
Видели: за яблоню, наверх!".
(Ольга Волкова)

Летать и ползать

Сколь будет опытна душа,
Сколь будет тело крепко,
Столь и идти тебе, да в шаг
Махать рукою с кепкой.

Не спотыкнуться б от жары,
Усталость наращая;
Смотри: внизу, где блеск Куры,
Страна кипит большая.

Ты от жары сползёшь к камням
Холодною гюрзою,
Иль станешь беркутом и сам
Бой поведёшь с грозою,

Ты полетишь иль поползёшь,
Лишь ты один решаешь,
Как низко ты в судьбе падёшь,
Как высоко взлетаешь.
(Ольга Волкова)

Вечерняя фантазия

В синем растворяются деревья,
Обнимает вечер города;
Распушила сизонькие перья
Ночь-голубка в линиях гнезда.

Как горох - огни янтарных окон,
Словно смотрят голуби из тьмы.
А на подоконнике высоком
Лунный свет серебряной зимы.

Завалило пылью двор и садик, -
Белой пылью северных широт;
И она примнётся и осядет,
В ложный пух июльский перейдёт.

В грёзах летних брызжется слезливо
Солнце, заточённое в фонарь;
Тишина засахаренной сливой
Катится в июль через февраль.

Скука терпеливою наседкой
Птичку-лето выведет под сны,
Словно утро за оконной сеткой
Ночь-голубка из яйца-луны.

Различимей с каждою минутой
(В первый миг подобные крупе),
Трещинки, проклюнутые утром
На её пятнистой скорлупе.
(Ольга Волкова)

Знаю точно...

Знаю точно, как дважды два:
Ты не хуже других ничуть.
Молодая стала нужна...
У виска своего кручу.
Приключений ждут мужики...
Что теперь о том сожалеть.
Раньше – мучился от тоски,
Напевая, "мохнатый шмель".
Разбазарив былое до тла,
Угодил мимолётной любви.
А с тобой на двуглавых орлах
Доли - каждую врозь пронесли.

Влево-вправо они глядят,
Смотрят в разные стороны
Всё последние лет пятьдесят -
Два орла с буйным норовом.

В утешение, есть интернет:
Не хватает только штриха -
Смотришь ты на меня иль нет?
По-серьёзному, не начхать.
Вечерами, в обнимку с судьбой,
В ожидании журавля,
Как баран, я мирюсь с овцой.
Ты – с валетом. Без короля.

Чёрный тополь

Где камни пахнут миндалём,
Где травы пахнут морем,
Друг к другу нежно мы прильнём
Под старым осокорем.

Здесь птицы ласково поют,
Кузнечики стрекочут,
И нас с тобою не найдут
До наступленья ночи.

А ночью звёзды далеки,
И свет луны неярок,
И тьме холодной вопреки
Пыл поцелуев жарок.

Хоть с ног собьются - не найдут
В тьме чёрной - тополь чёрный,
Где страсть нашла себе приют,
Таясь под плащ узорный.

Спасибо, милый исполин,
Изгоев добрый гений,
Соединитель половин,
Даритель избавлений.

Печаль уйдёт и страх уйдёт,
И вот уж дальше, дальше
И чёрный день, и чёрный ход
И чёрный тополь даже.
(Ольга Волкова)

Берегите планету

Не рвите цветы ради прихоти просто,
Не трогайте гнёзда, птенцов не берите.
Земля - заповедник, живой чудо-остров,
Как можете, люди, его берегите.

Лесов с каждым годом всё меньше и меньше,
А вместо полей скоро будут пустыни.
Растут города, и из видов древнейших
Животных, растений не все есть отныне.

Земля задыхается в фабрик тумане,
И рыжих пустынь покрывается медью,
В бетоне, в асфальте, дышать перестанет,
Железнодорожной овитая сетью.

Где птица додо, что людей не боялась,
Где квагга, на зебру похожая очень?
Тарпанов и туров давно не осталось,
Век каждый статистика жёстче и жёстче.

Цветок расцветает в росе рано утром,
И птица поёт, заливаясь, на ветке.
Всё это исчезнет, и в воздухе мутном
Травинка в асфальте и то будет редкой.

Неужто такую планету хотите
Для ваших детей иль чтоб хуже досталась?
Пока что не поздно, прошу, берегите.
И делайте что-то, хоть самую малость.
(Ольга Волкова)

Одиночество, ах одиночество

Одиночество, ах, одиночество,
Сыпет в улицу снег голубой,
Говорю с пустотою, а хочется,
Чтобы я говорила с тобой.

Вечера здесь такие холодные,
Очень тёмные здесь вечера,
Только мне эти страсти погодные
Не приносят ни зла, ни добра.

Расскажи мне плохое, хорошее,
Хоть чего-нибудь мне расскажи,
Как скользишь непривычно подошвами
Ты по льду моей чистой души,

Обижаешься холоду лютому
От моих необузданных фраз.
Я тебе столь далёкому, лЮбому
Говорила б другое сейчас.

Забросала Москву-королевишну
Жемчугами насмешливо ночь.
Я тоску-то свою куда дену уж?
Мне как воду осталось толочь.

Одиночество, ах, одиночество,
Сыпет в улицу снег голубой,
Говорю с пустотою, а хочется,
Чтобы я говорила с тобой.
(Ольга Волкова)

Захарково

1. В плену у лета жаркого,
В тоске морозной древней
ЖилО-былО Захарково
Обычною деревней.

С любовями да страхами
Под звоны балалайки,
И куры здесь кудахтали,
И лаяли собаки.

Цвели сирень-черёмуха,
Как девушки в платочке,
И воробьиным всполохом
Бесился день в садочке.

Краснели вишни, яблоки,
Заглядывая в окна,
И звонко зиньки звякали,
Как бьющиеся стёкла.

2. Но вот начальство высшее,
Сняв православный крест,
Решило, что не лишняя
Здесь переделка мест.

Сюда бы им удилища,
Да рыбы напустить,
Чтоб по водохранилищу
Смог теплоход проплыть.

Себя не заморочили
Проблемой сих домов;
Так местность раскурочили -
Деревня без штанов.

Колодцы все испортили,
Дороги больше нет.
Дела, что раньше спорились -
Одно скопленье бед.

Эпоха залихватская
Прошлась по головам;
Гремит работа адская
По новым берегам.

За проволкой колючею
Строительство кипит:
Жизнь предвещая лучшую,
Лопата твердь долбит.

Устали зеки тощие
От века и судьбы,
Везут, - и тащат лошади
Грабарки, как гробы.

"Коль выживем, коль кончится
Весь этот адский ад..."
А кончится не очень-то,
Расстрелом наградят.

3. ЖилО-былО Захарково,
И кто был тот Захарка?
Надумаешь тут всякого
В тени уютной парка.

Паром с утра отправится,
Вокзал готов, и ждёт.
Любому здесь понравится,
Любой сюда придёт.

А я иду по досочкам,
Куда глаза глядят:
Где камешки, как косточки,
Вдоль берега хрустят,

Где утки ненасытные,
Где вату продают.
Ищу деревню сызнова.
А нет деревни тут.

Осталось лишь название
У песни на губе...
Она родится заново
В игрушечной избе,

В дедульке, печке глиняной,
Что там стоят и тут.
И всё, что прежде вымерло,
Наводит вновь уют.

Прошлась косой и порохом
Страдных декад пора
По людям, как подсолнухам*,
Желая всем добра.

Но как ни тёрли дочиста,
Не вытравили в нас
Отечества и отчества
Нервущуюся связь.
(Ольга Волкова)

*Намёк на итальянско-российский фильм "Подсолнухи", 1970 г., который частично снимали в деревне "Захарково", в главных ролях Софи Лорен и Марчелло Мастрояни
… показать весь текст …