Стихи - Страница 1168

Елизавета!

Ох, сеньора, сеньорита!
Слепишь ярче всех софитов,
Имя это для поэта,
Музу звать - Елизавета.
Ты на сцене без лорнета
Блещешь, без алмазов света.
На подмостках антуражных
В рюшах белых, эпатажных...
Рукоплещет весь театр -
Королева! Шарма жанр!
Твой набросок, карандашный,
С той улыбкою вальяжной,
Статью редкою, державной
И с охапкой черных роз-
Сам поэт тебе принёс.
Вот и осень, бересклетов,
Накидала сонм букетов
На ковровую дорожку-
Ты пройдись, уважь её немножко.
Лиза, Лиза, Лизавета!
Дивная звезда рассвета!

Кукушка

Какие дивные минуты...
Их так не хочется терять,
Они все близятся к закату
И остаётся лишь по парку
Пройтись в задумьях -
о крошках жизни вспоминать...
Рожок упрямый молча светит,
Пожалуй, на вопрос мой не ответит:
Как бы вернуть то время вспять...
Не отпускают мысли эти,
А рыжий кот так молод,
Ему не мало лет ещё пометить
И юность долго будет с ним гулять.
У кукушки спрошу я ответа
На вопрос для меня не простой,
До прихода рассвета:
Сколько дней простоит бабье лето
И наступит когда зимостой...
Белокурая дымка упруга-
В ней запуталась лесная пичуга,
Серебрит уже ночь лебеду,
Слышу длинное только ку-ку...

Рябиновый погост

Под густотой сосновых лап,
Закатной бронзы тихий сап-
В янтарных сгустках фамильные гербы,
Без родового склепа и надгробий,
Молчат истлевшие гробы,
А рядом церкви купол золотой
Хранит давно назначенный покой.
Пылает гроздьями рябиновый пожар -
Привет последний осенних чар
И смотрит с колокольни старый крест,
На красоту давно забытых мест.
Непредсказуемая, шьёт иголкою, судьба,
Кому-то радость вся, кому-то лишь борьба.
Склонила до земли колено тишина,
Как вечная невеста, ждёт, верна...

Осенний шершень

Свежестью ядрёной осень
семенит,
Жёлтыми метелями в гости залетит,
В сквере, талость дня молчанием звенит.
Летней кроны- пленник -
Не скинет можжевельник.
Спрятался под ним нежный мой осенник,
Красотой заметный, яркий безвременник.
Гармонии ландшафтной
Розовый кумир.
Он листвы ланцетной
Весны ещё капризной
Дыханью подарил.
Злобный кружит, дикий шершень,
Над яблочками спелыми летает
Голодный издавая рык,
И жадно их он выгрызает,
Вонзая в мякоть острый клык.
Живые оставляя кратеры,
Всё продвигаясь к глубине,
Меняя дивные характеры
Плодов, созревших на заре.

Прекрасная погода

Вновь природа – несмеяна
Плачет целый день дождём.
Ветер буйный, ветер пьяный
Истязает ветхий дом.

На дворе и в душах сыро,
Грустно, холодно, темно.
Лишь луна огрызком сыра
Нагло смотрится в окно.

Отыскала в тучах дырку
И глазеет на свою
Отражённую ухмылку
Где-то там, в земном краю.

Ей смешны все наши беды.
Непогода? Благодать!
У луны и ливней нету.
Ей проблему не понять.

Вообще без атмосферы.
То жарища, то дубак.
Мир внизу печально серый.
Снова ветреный бардак?

Для луны бы были счастьем
Наши сумрачные дни,
Дни безумного ненастья,
Ей бы нравились они.

Встреча

С утра ещё не видно ничего.
Лишь звуки день невольно нарушают.
Мне не понятно кто и для чего
Всё в жизни нашей всё за нас решает.

Мне не понятно, для чего дожди,
Ведь их так много, что зальют водою,
Мне всё равно, что будет впереди,
Ведь мы так и не встретимся с тобою.

Мне всё равно, что осень иль зима,
Идёт ли дождь, иль солнце в окна светит,
Наверно, я придумала сама,
Всё, отчего прошёл и не заметил.

Такое время, надо быть вдвоём,
Чтоб просто поддержать могли друг друга,
Чтоб насладиться вместе октябрём,
Ворвавшегося к нам из ниоткуда.

Сейчас по одному нельзя никак,
Чтоб в осени совсем не потеряться,
Чтоб встретиться, довольно сделать шаг,
И, встретившись, потом не расставаться.

Пилигрим

Хмурый вечер пропитан холодом,
Мелкий дождь оплакивал крыши.
Я, скитальцем бродивши по городу,
Из окна разговор услышал.
Не хорошо подслушивать, но все же,
Что бы развеять собственную грусть,
Остался я, хоть и промок до дрожи,
И слушать стал , вникая в суть.
Два голоса, один гулял по комнате,
Скрипел своими старыми подошвами.
И, видимо, обидой переполненный,
Разил обидчика сквозь темноту:

"Твой разум чем то одурманен,
Так и жаждет в безумие впасть.
Ты в нем блуждаешь, как в тумане,
И над собой теряешь власть.
Сам посуди: есть чудный город,
Годами возростал и креп.
В летах он стар, но духом молод,
Вечноцветущий наш Вертеп.

Но вот один чудак полоумный,
Сжигая попутно все мосты,
Пускает слух, мол город людный
Погибнет, и чудак сей — ты,
Доселе бывший добрым другом
И мне, и прочим горожанам
И ставшый ныне всем в округе,
Вороной белой, окаянной.

Ты постоянно ходишь в пустошь,
Один гуляешь в ней часами.
И что то тихо так, натужно,
В слезах, дрожащими губами,
Жалобно шепчешь, прямо в небо,
Тщетно взираешь в пустоту.
И это смотрится нелепо,
Ты глупо выглядишь, мой друг.

И трудно не заметить ношу,
Что горбит горделивый стан,
Усталость в бренном теле множит,
И мнёт твой глаженный кафтан.
Взгляни — другие ходят прямо,
Ведь плоти не нужна обуза.
Но ты связал себя ремнями,
С невыносимо тяжким грузом.

И грустно тебе должно быть,
Ведь хохочут с тебя, дурачина,
Палцем тычут, и сплетен копоть,
Щедро мажет твою личину.
Неужели тебе не тошно
Быть для других забавой?
И ведь самое смешно то что
Они же по сути правы.

Ты сам выбрал путь позора,
И сам же на нем утвердился,
Предавшись чужой кромоле,
Влюбившись в чужие смыслы.
И, кажется, мне даже известна,
Причина твоих чудачеств.
Почему тебе с нами так тесно,
От чего ты с нами не счастлив.

Всё дело в книге, старой, пыльной,
Не нужной славному Вертепу,
Давно ушедшей, ставшей былью,
Которой ты поверил слепо.
И вытирая пыль с её страниц,
Ты строки начал жадно поедать,
Голодными зрачками из глазниц,
Её посылу становясь под стать.

Я знаю, ты стремишься к новизне,
К перерождению, если угодно,
И ждёшь спасения извне,
Из строк для плоти инородных.
Из слов, чей пагубный посыл,
Не сообразный с веком нашим,
Безумный пыл в тебе родил,
Желание стать новым персонажем.

Поверь я прожил не мало лет,
И всякое видел за эти годы.
И я не верю в твой рассвет,
Ведь мы с тобой одной породы.
Всё исказить, да выкроить заново
Можно, ведь не постоянны вещи.
Но что наверняка и точно знаю я —
Не изменима сущность человечья."

Голос замолк, затем хлопнули двери,
И стук сапог удалился прочь.
Тишина вновь заполнила стены,
А за окном наступала ночь.
Я уже было собрался исчезнуть,
Ведь спор из окна себя изчерпал,
Но тут я услышал, как что то шепчет
Голос второй, что доселе молчал.
Кому он шептал, самому ли себе?
Или в комнате тихой был кто-то ещё?
Шёпот, подобный грустной мольбе,
В пустоту заструился ручьем:

"Буд-то Иона, громче и громче
Я пытался вас убеждать.
Но, увы, Вертеп слушать не хочет,
В ответ смеётся, опять и опять.
Обиды, злобы, гнева пыл,
Разжигая в себе старательно,
Его жители, для коих я другом был,
Ныне видят во мне предателя.

Но могу ли я их за это судить,
В праве ли затаить обиду?
Давно ли перестал таким же быть?
Или менялся только с виду?
Ведь я сам, ещё намедни,
Любил Вертеп, как и прочие,
Любовь сия на была безответна,
Узы ее были прочными.

Да и как не любить Вертеп?
Ведь закон его прост и понятен:
Потворствуй плоти в суете,
И станешь расцветать в усладе.
И счастье будет и радость тоже,
И горя не будешь знать,
Но Ты, всеведающий Боже,
Пришёл в мою жизнь как тать...

Скитаясь путником безликим,
Я обнаружил руины храма.
В храме том была книга,
Лежала средь пыли и хлама.
Я, как священник Хилкия,
Рассудив, что книге не гоже
Пылится среди запустения,
Забрав её, путь продолжил.

И тем же вечером, в тиши,
Хрупких страниц строками,
Ты коснулся моей души,
Поведав мне очень многое.
Моё скудное понимание
Жизни, мира, зла и добра,
Ты низвергнул до основания
И заставил меня трепетать.

Я узнал, что живу в Содоме,
Что имя ему — Разрушение.
Что к суете и похоти влеком я,
По причине грехопадения.
Что суета и плоть, суть идолы,
Душа — жертва, а мир — капище,
И дух мой, грехом воспитанный,
Не уснёт с телом на кладбище.

Упадёт куда ниже могилы,
Человек, живущий пороками.
Твои строки меня осудили,
Я заплакал слезами горькими.
И тотчас, тяжким бременем,
Вины непрощенной ношу,
Ты вогрузил на плечи мне,
И отныне она меня гложит.

Слабый, телом согбенный,
Я стал мрачен и нелюдим,
Из Содома бежать, непременно,
Я хотел, но не знал пути.
И Ты, как Петру утопающему,
Мне, надломленной трости,
Любя, протянул руку помощи,
В виде случайного гостя.


В одиночестве, неприкаянно,
Я молился, один в поле,
Он пришёл, как бы нечаянно,
И мне Твоё слово молвил:
"Путник, от чего ты ввысь,
Слёзно молясь, взираешь?
Я понимаю, ты хочешь спастись,
Но как это сделать не знаешь.
Видишь ли ты, там далеко,
Свет, глаза слепящий?
Он то и станет тебе маяком,
Поведёт через горы и чащи.
Идя к нему, средь скал и камней,
Ты увидишь, не сомневайся,
Одинокий крест на высоком холме.
Склонись перед ним, и покайся.
И ноша, что тянет тебя в могилу,
Вина, гнетущая тело и душу,
Тяжесть, которая не под силу,
Вмиг отпадет, изнутри и снаружи.
Ты ощутишь, расправив плечи,
Как вдыхает свободу грудь.
И яркому свету на встречу,
Продолжишь тяжелый путь.
Этим путем ты достигнешь

Я бы слушал его ещё и ещё,
Но был вечер и тучи сгущались.
Мы помолились, и он ушёл
К другим, что ещё колебались.
Но даже теперь, зная дорогу,
Я все ещё до дрожи боюсь.
Страхи, буд-то сковали мне ноги,
Прошу, помоги мне, Иисус...

Ведь сказано о Тебе в Писании,
Что молясь в саду Гевсиманском,
Чаши, полной страдания,
Ты тоже весьма боялся.
Ты же мог отказаться от неё,
И избежал бы тяжких мучений,
И не пронзило бы грудь копьё,
Не было бы и венца из терний.

Но, только вот, Отцовской воле,
По праву Иудейский Лев,
Как Агнец кроткий стал покорен,
Страх в себе одолев.
И Ты достиг священной цели,
Взяв на себя наказание наше.
Так что же я боюсь? Неужели,
Отрину цель, пути испугавшись?

Нет, не бывать тому, не отрину.
Я должен, я обязан рискнуть.
Я покажу Содому спину,
И стану на тяжкий путь.
Содома вопит, ты прощен!
И все усилия напрасны!
Но я пойду Твоим путем,
В далёкий край,
но край прекрасный.
И пусть болят усталые стопы,
Но отныне Ты мне отрада.
Я Пилигримом стану, что бы
Достичь Небесного Града!"

Шёпот затих, и болтливая комната,
В тишине будто бы опустела.
Ночь наступила и стало холодно,
Дрожь пробежалась по телу.
Полно мне, непрошеным гостем,
Стоять под чужим окном.
Я дальше побрел, пока звезды
Загорались в небе ночном,
Тем временем дождь вылился,
Слезы кончились, ну и пусть.
Уходя я понять силился,
Что же это за дивный путь?
… показать весь текст …

Скоро зима

Нас осень кружит в грусти и тоске,
Как в вальсе, непридуманном и вечном,
А мы ведь от зимы на волоске,
И зимний сон похож на бесконечность.

Вот-вот снежинки снова закружАт,
Вот-вот ворвётся холод в наши души,
И в сладкой неге пышный снегопад
Нас снова в вальсе медленном закрУжит.

Октябрь ещё, но холода придут,
Они ведь, как всегда, не за горами,
Они давно уже момента ждут,
Чтоб удивить приятно холодами.

Вот-вот снежинки снова закружАт,
Вот-вот ворвётся холод в наши души,
И в сладкой неге пышный снегопад
Нас снова в вальсе медленном закрУжит.

Ещё совсем немного тёплых дней,
Хотелось бы, чтоб хоть чуть-чуть побольше,
Побольше солнца в пышности ветвей,
Чтоб осень длилась хоть чуть-чуть подольше.

Вот-вот снежинки снова закружАт,
Вот-вот ворвётся холод в наши души,
И в сладкой неге пышный снегопад
Нас снова в вальсе медленном закрУжит.

Листопад

Эта осень, как сказка, как сон,
Листопадом всех нас закружила!
Листопад – вальс чудесный без слов,
Осень нас в листопад пригласила.

Осень, словно нам душу отдав,
Листопад наделив красотою,
Ничего про любовь не сказав,
Но с какой бескорыстной любовью!

Листопад, листопад, листопад!
Листьев сколько и листья какие!
Всё летят и летят, и летят!
Прямо в самое сердце России!

В октябре листопады кругом!
Листья кружатся в вальсе осеннем,
Днём и ночью, и ночью и днём,
Находя в листопаде спасенье.

Мы под ними танцуем вдвоём,
В красоте увядающих листьев,
Их мы вспомним однажды потом,
Как обрывки непрошенных мыслей.

Листопад, листопад, листопад!
Листьев сколько и листья какие!
Всё летят и летят, и летят!
Прямо в самое сердце России!

Словно золото падает вниз,
Сколько красок! Какое-то чудо!
Словно осени чудной каприз,
Листопад никогда не забуду.

Листопад, листопад, листопад!
Листьев сколько и листья какие!
Всё летят и летят, и летят!
Прямо в самое сердце России!

Голос раздражения

Когда внутри, как будто от укола,
Вскипает едкий, недовольный зуд,
Мы гоним прочь врага с престола
Спокойствия и радостных минут.

А что, если не враг он, а маяк,
Что светит честно сквозь душевный мрак?
Сигнал тревоги, самый неподкупный,
В твоей системе навигатор крупный.

Он не солжёт, не скроет, не смягчит,
Он правду-матку о тебе кричит.
Ту правду, что под бархатом манер
Боишься сам увидеть, например.

Он заревёт, когда устал молчать,
О том, что сил нет больше уступать.
И прошипит: «Взгляни, здесь ложь вошла!
Твоя энергия на нет сошла».

Твоё шипенье — карта тайных мест,
Где твой ресурс уже попал под пресс.
Или потребность, жаждущая влаги,
Забытая в житейской передряге.

Там «нет» твоё, что проглотил ты вновь,
Там честь твоя, и вера, и любовь.
Пусть раздражение — не сладкий мёд,
Но тот, кто слушает, себя найдёт.

Не недостаток это, не изъян —
А честный глас живого естества,
Что защищает твой душевный стан...

10.10.2025 г.

Я так хочу понравиться себе.

Я так хочу понравиться себе,
Уже с утра я думаю об этом,
Стараюсь не ругаться, не дерзить,
И даже быть покладистым при этом.

Приняв таблетки, капли и микстуры,
Мир кажется спокойным и прекрасным,
И я, довольный, выхожу гулять,
Благо, сегодня день хороший, тёплый, ясный.

Что может лучше быть прогулки в тёплый день,
Щебечут птички, травка зеленеет,
Кругом полно девчонок молодых,
Глаз от которых стазу молодеет.

Уверенным шагом иду не спеша,
Слежу за своею осанкой,
И вдруг боль в колене пронзила меня,
И в душу запала досада.

И как не старался забыть про неё,
Она не давала покоя,
В сердцах, не сдержавшись, послал я её
В обитель свою геморроя.

Присел на скамейку, коленку растёр,
Чуть-чуть отдохнул, полегчало,
Прогулка накрылась фиговым листом,
Но лучше намного не стало.

Досада запала мне в душу мою,
И скорчила рожу с оскалом,
-Меня успокоишь лишь только одним -
Чикушкой, горбушкой и салом.

Ведь как я старался покладистым быть,
Не ныть, не хандрить, не ругаться,
Какая-то сила испортила всё,
Осталось лишь взять и нажраться.

Мы каждый пишем жизнь свою.

Мы каждый пишем жизнь свою,
Насколько нам ума хватает,
Палитры красок, дней, ночей
Насколько совесть позволяет.

Насколько дышится легко,
Или дыханья не хватает,
Идя по бренному пути,
Когда проблемы докучают.

Когда под музыку дождя
Душа не чувствуя печали,
Ждёт сладострастного тепла,
Когда два сердца повстречались.

Какими красками вокруг
Мы пишем русскую природу,
Что близко сердцу и душе,
А не кому-нибудь в угоду.

Как мы сливаемся с толпой,
Вечно бегущей, суетливой,
Или выходим за порог
Походкой скромной и трусливой.

И ждём, что скажут небеса,
Какой вердикт они объявят,
На что нацелят, что пошлют,
Или претензии предъявят.

Что скажут злые языки
Про нашу жизнь, семью, работу,
Как это всё переживём,
Сдерём ли с них за всё по счёту.

Жизнь многогранна и трудна,
Какой она сегодня будет
Зависит только лишь от нас,
От наших дел, ночей, и будней.

Наконец-то отпущу...

А может, Я тебя любила,
А может, вовсе даже нет.
Возможно, даже позабыла.
Да ладно, знаем же, что бред.

Ты - как Шум моря отдалённый,
Я буду слушать и молчать.
И свою душу успокою,
Хоть сердцу хочется кричать.

Ты - как звезда на небе синем,
Тебя хотелось бы достать.
Но знают все, что невозможно,
До неба ж не рукой подать.

Ты словно воздух, что не слышен,
И ощущаю я тебя,
Но ведь обе знаем точно
Где есть ты, там нет меня.

За всё тебя давно простила,
И не забуду никогда
воспоминания, что подарила.
Я сохраню их навсегда.
Когда-нибудь в глуши далёкой,
В каком-нибудь краю лесном,
Где будут далеки дороги,
И будет далеко твой дом.
Где звёзды в небе ярко светят,
Где светит полная луна,
И будет слышен только ветер,
а может, только тишина.
Я обещаю, что всё вспомню.
И на лист перенесу.
Тебя уж точно не забуду,
Но наконец-то отпущу...

Трудная игра

Опять нелепые мечты –
Смешные образы чудес
В стране любви и красоты
И мчит фантазии экспресс
Туда, где радость и покой,
Где нет проблем и нет забот.
Нелепых мыслей хоровод
Кружит и кажется – рукой
Вот-вот дотронусь до двери.
Один лишь шаг и я внутри –
В желанном, сказочном раю
И душу хрупкую мою
Ничто уже не потревожит.

Но не даёт реальный мир
Забыть о трудностях судьбы.
Вся жизнь игра. Здесь много игр.
Они смешны. Они глупы.
Нельзя со всеми не играть,
Оставить всё, про всё забыть.
Прочна связующая нить.
Её не просто оборвать.
Мы крепко связаны игрой,
Такой нелепой, но родной.
И остаётся лишь мечтать,
Что сможем правила менять
И создавать реальный рай.

Ржаное поле

Над лесом сумрак хмурый,
Рельефною фактурой
Легла на мир прохлада.
Дозревают неувядающие амаранты,
Зачахла в оврагах пахучая лаванда,
Листья догоняют птичьи караваны,
Что потянулись длинной вереницей
И последняя им в след денница
Лососёвая садится.
***
Живописный и грибной
Лес - орехами готовый,-
Ещё чуть-чуть и станет квёлый.
Растворяется нефрит
Листьев-сочная основа,
Лишь останутся осколки
В тополях, ольхе, сирени,
Но не так уж и надолго,
Скоро тоже почернеют.
Только пихта, сосны, ели
Сохранят свои иголки-
Не пожухнут и не облысеют-
Не утратят в иглах зелень.
***
Парчи ржаное поле
В нём каждый колос полон
И эхо с ветром спорит,
За лесом, вдалеке,
Несётся смех и гомон.
Вспыхнет звёзд иллюминация-
Ночь тихонечко стучится
И ночная гравитация
На поляну к нам садится.

Души пигменты в ромовой заливке

Октябрьские, ромовые небеса
Грустят над нами, ненавязчиво,
Настойчивы хандры осенней голоса.
Ветер заныл надрывно, трескуче
В подмену теплу и дню уходящему,
Никак не уймётся, трясёт иву плакучую,
Редкий листок на ветру дребезжащий
Сорвёт, аэропланом запустит по восходящей.
Оливковых крон ещё шапки видны,
Непотопляемы медью калиновой,
Берёзовым золотом - древес плавунцы.
Музыка нот превратилась в рутину
И клавиши дней грязно-белые
Стали для нас сонною эрою,
Рояля поблек и растрескался лак паутиною,
От роскоши глянца остались гроши.
Улягутся звуки, уснут без движения
И чувства притихнут без их дуновения.
Добавила осень в пигменты души Краски свинцовые, серые...

Исполнилось за 49 мне

Исполнилось за сорок девять мне,
Но выгляжу значительно моложе.
Поэтому, обиднее вдвойне -
"Он не отметил это в болтовне".
Выпячивал разборчивость, похоже.

И ухом не повёл, как бы назло.
(В отчаянье мы слишком одиноки!)
Но есть и дом, и клетка со щеглом.
Кому-то может больше повезло:
Везёт "определиться" лишь немногим.

В активном поиске всё время я,
Но брачных объявлений не читаю.
(На то есть закадычные друзья!)
Хотела одноклассника в мужья,
Господь отвёл - мираж недосягаем.

Нисколько не завидую жене:
Зачем рабы мне бессловесной ролька?
Красноречивость не всегда в цене -
Предпочитаю отдых в тишине.
Да. Одинока я. Но не настолько.

Художник Валентин Губарев

Наша жизнь состоит из потерь.

Наша жизнь состоит из потерь,
Ежедневных, ежечасных,
Незамеченных порой,
И при этом разномастных.

Уходящий день теряя,
Наступает вечер мглистый,
Тот, что тоже нас покинет
Незаметно, очень быстро.

Даже дождь, уже прошедший
Как обычное явленье,
Отгремев с утра по крышам,
Растворился как виденье.

Мы теряем документы,
Деньги, дружбу и друзей,
Мы теряем даже память
От болезней, кутежей.

Без потерь мы жить не можем,
Вся лишь разница лишь в том,
Без одних нам жить непросто,
На другие мы плюём.

Есть потери, что не в силах
Мы порою пережить,
От которых мир бледнеет,
Не дают спокойно жить.

Мы родителей теряем,
И любимых стариков,
Тех, кто дорог нам по жизни,
Семьи, быт, фронтовиков.

Видно все эти потери
Нам завещаны судьбой,
Как часть жизни нашей бренной,
Жизни грешной и хмельной.

Мысли

Не враг, что точит свой кинжал,
Не слово, брошенное в спину,
Тебя настигнет, как обвал,
Лишь мыслей тёмная лавина.

Внутри тебя — твой строгий суд
И твой безжалостный палач.
Они из прошлого несут
Осколки бед и неудач.

И ранят глубже, чем металл,
Вплетая в душу едкий яд.
Никто так больно не пытал,
Как мыслей беспощадный ряд.

Но в том же внутреннем краю,
Где страх таится и печаль,
Ты отыскать способен ту,
Что превращает в сталь хрусталь.

Не мазь целителя, не друг
С его протянутой рукой —
А мысль, что замыкает круг
И дарит сердцу твой покой.

Она — бальзам, живой родник,
Что смоет тяжесть прошлых дней.
Ведь твой мучитель и двойник
Всегда был лекарем теней.

Так помни, проходя свой путь
Сквозь бури, радости и боль:
Лишь мысль способна всё вернуть,
И изменить событий роль.

13.10.2025 г.

Прощание с осенью

Темно. Так долго длится эта ночь.
Чем дольше осень, тем длиннее ночи.
Прогнать её никто не сможет прочь,
Лишь дождь в ночи стучит что было мочи.

И в темноте не видно ничего,
Лишь иногда блеснёт вода случайно,
Печально, но быть может оттого,
Что это дождь осенний изначально.

И небо серо, среди многих туч
Совсем не видно голубого неба,
Да и сегодня вряд ли я дождусь,
Хотя б немножко солнечного света.

Ещё темно, и эта темнота
Всё за окном окутала надёжно,
За темнотой таится пустота,
Которую увидеть невозможно.

Вернуть бы солнце в эту пустоту!
Наполнить этот мир теплом и светом!
И возвратить обратно красоту,
Так безнадёжно отнятую ветром!

Нельзя! Все краски мира, что дарил сентябрь,
Давно поблёкли или растворились,
Такое время – грусть, тоска и хмарь,
Мы с осенью прекрасною простились...

Ветер перемен

Пройдёт потом печаль и эта грусть,
Которая так осенью тревожит.
Пройдёт, пока побудет с нами пусть,
Ведь долго длиться ничего не может.

Пройдут дожди и непогоды плен,
Пройдёт, как дым, осеннее ненастье,
И к нам вернётся ветер перемен,
И принесёт обещанное счастье!

Он просто ветер, ветер перемен!
Он может быстро всё вокруг исправить,
Он не попросит ничего взамен,
Но может измениться всё заставить.

Разгонит тучи в небе голубом,
Дождь усмирит и прекратит ненастье,
Вернёт покой он снова в каждый дом,
И нам вернёт утерянное счастье.

Он – ветер, и ему по силам всё!
Любое чудо сотворить сумеет!
И нам надежду в счастье принесёт,
Он сможет всё, он всё преодолеет!

Пройдёт печаль, и грусть–тоска пройдёт,
Такое время – слякотная осень,
Вернётся солнце, как и каждый год,
Как было раньше, так и будет после...

Олень

В лесу живет один Олень, которому все делать лень.
Лев-царь зверей попросит что-то,
А он твердит: -"мне неохота".
Потом медведь просил помочь.
Олень ответил:- "ну-ка прочь!"
Лисица тоже подошла:
- Олень, пойдем моя душа,
Не попрошу я и гроша.
Поможешь мне разделать тушу
И славой будешь ты оглушен.
Зверям тебя я восхвалю,
А ты скажи в ответ "угу".
Слова мои лишь подтвердишь,
Царем себя провозгласишь.
И вот Олень стал миром править
Решил дела в лесу поправить.
Но вот беда, с дивана встать
Ему мешает лень опять.
Пришлось лису замом поставить
Лиса Оленем стала править.
Мораль сей басни такова,
Не будь Оленем никогда!

2024г.

В лесу

Звери в лесу дружили когда-то.
Общались, читали, ходили куда-то.
Письма писали друг другу зверята,
Ответа ждали очень ребята.
В гости могли друг к другу ходить
Тогда, когда вздумается им навестить.
Никто и обиды не думал таить,
что гость угощенье забывал приносить.
Но вот в лесу настал прогресс.
Провел в лес кто-то интернет.
Писать все письма перестали,
Общаться тоже вдруг не стали.
По норкам все они засели,
Хотя когда-то дружно пели.
Ведь гаджеты теперь у всех,
Зачем им встречи, песни, смех.
Всё в соцсетях увидеть можно,
Зачем ходить куда то нужно?
И фото выставить свое, что
У него все хорошо.
Мораль сей басни такова,
Прогресс настал, но вот беда.
Общаться разучились звери,
Порой забыв свою семью,
По норкам звери все засели.
Ведь гаджеты им заменили всё.

В оттенке пепельном

В оттенке пепельном закат-рассвет
Гнетёт донельзя скрытной западнёй...
И небо, словно выцветший вельвет,
Того гляди сровняется с землёй.

А был ли день? С темна и до темна
Гнетущим мраком душу леденит.
В ночи, на убыль, тусклая луна
Таинственному Касперу сродни.

Светильник вечный, словно брат родной.
Сестрою названной - звезда моя.
Они и здесь со мною заодно,
Готовы скрасить пасмурный ноябрь.

Неизлечимый жизнью фаталист -
Бреду по улице в вечерней мгле.
Фонарь пронзил огнём кленовый лист -
Прекрасен он в последнем дефиле.

Хмарь

Зевотой алая заря обьята.
Гнедая лошадь,
С поля возвращаясь,
Усталостью хрипит,
А над рекой туман,
Хвостатый, висит
И карамелью яблоневого сада
Дремота сладкая пари́т.
Широкий дуб,
На одиноком небосклоне,
Собою спрятал спину
Винной хмари
И лист креплёный,
по-жилкам, сном залит.
Тяжёлый, носит ветер, запах гари-
То на болотах торф,
От травяного пала, горит
И лес кудрявый,
от боли надрываясь, звенит.

Разлука в тоске

Листья сном уже укрылись
Под помятою травой.
Будет им тепло, уютно-
Зима ляжет тишиной.
На крыльце стоит разлука,
С нею вечер холостой-
Попросились на постой.
В дверь вошли они под ручку
И завеяло тоской.
И в тоске той нет гордыни,
И в глазах расстаял иней.
У разлуки вместо льдины
Расцвели в груди куртины.
На окне горит лучина,
Словно нежная девчина,
Озарила красотой-
Крепкой русою косой.
Слился вечер с теплотой...

Власть денег - как презренный господин,
Людей бросает в золотое рабство,
Духовный мир меняя на богатство,
Считает каждый, что он властелин.

Мумий Тролли – бегемотики

У бегемотиков щечки пухлые, пухлые, пухлые.
Нет, они – Мумий Тролли, и знают пароли!

От звездных ворот, от бездонного моря,
Где времени ток – изумрудная хвоя.
В глазах их – мерцанье галактик далеких,
В улыбках – мелодии ветров высоких.

Их смех – это эхо вселенских симфоний,
Их мудрость – молчанье священных канонов.
Они – стражи снов, похитители грусти,
В их царстве игра – вечный двигатель сути.

Их кожа – пергамент, где выткана тайна,
Их поступь – летящая, словно октава.
Они помнят песни, что пели кометы,
И знают ответы, что ищут поэты.

Не вздумай, путник, их тронуть руками,
За их милотой – океаны цунами.
Они – сила жизни, пульсирующая вечно,
Им подвластен хаос, и – космос, конечно.

Они – Мумий Тролли, и точка, и баста,
В их мире и логика – просто забава.
И если ты встретишь их в сумраке ночи,
То знай: ты познаешь, что звезды хохочут.
(с) Юрий Тубольцев

Я — транслятор бытия

Я в рифмовке не мастак,
Я рифмую просто так.
Никогда не думаю,
А пишу, что думаю.

И рвётся мысль, как вольный зверь из клетки,
Не зная правил, не боясь утех,
И в хаосе, где логике нет места,
Вдруг проступает истина, как грех.

Не вычурностью слова покоряю,
Не звоном меди, не игрой ума,
А тем, что в сердце, словно уголь, таю,
И выплесну, когда придёт зима.

Пусть говорят, что слог мой неказист,
Пусть смеются над рифмами моими,
Но в этой простоте живёт мой чистый лист,
И в этой искренности – звёзды и огни.

Я лишь транслятор, рупор бытия,
И я пишу, как дышу, как живу, как люблю,
И пусть меня осудят, не любя,
Я всё равно как думаю, так и рифмую.
(с) Юрий Тубольцев

В такт вселенной

Нет, я – не пустопляс!
Не клоун, не паяц!
Возможно, что на той неделе,
Я правда был и пустплясом,
Ну, и пустомелей.
Но щас, но щас, но щас,
Нет, я не пустопляс!

Тогда листвою желтой ветер гнал
По улицам моей души пустой,
И карнавал теней во мне играл,
И смех чужой был музыкой родной.

Теперь во мне клокочет жизни сок,
Теперь я – океан, а не ручей,
Теперь мой путь – далек, высок,
Теперь мой смех – исходит от ключей.

Нет, я не пустопляс, не клоун, не паяц,
Во мне горит огонь, а не пустой каркас,
И если я пляшу, то только в такт вселенной,
И в этом танце я – творец бесценный!

Нет, я – не пустопляс!
Я зеркало разбил,
Греша, гноясь и воспалясь.
Душой гноясь и воспалясь.
(с) Юрий Тубольцев