Стихи - Страница 585

Памяти погибших в Одессе.

Прощайте, все. В глазах чернеет дым.
Нам не покинуть братский крематорий.
Нас обложили, перекрыв ходы,
На растерзанье бросив пьяной своре.

Ты слышишь визг? "Убей его! Добей!"
Так нежить в лютой злобе сатанеет.
И выбор наш: в огонь или в лапы к ней...
И помощь к нам добраться не успеет.

А помощь - шла ль? Где целый город был,
Когда и на земле нас добивали?
Когда поэт последний гимн твердил?
И как еретиков нас здесь сжигали?

Ну, что же, верно! Мы - еретики!
Мы дьяволу присяги не давали.
Мы - Боговы. И, значит, мы - враги.
"Добей! Добей!" И, вот, вы нас загнали

И воете, поживы ждя у стен.
Спецы по газовым апартаментам,
Наследники всех зверств и всех измен,
Кровавую сбираете вновь ренту.

Темно в глазах. Огонь и звон стекла.
Подмоги нет, а изверги всё злее.
В аду земном сгораем мы дотла...
Но неужели и весна истлеет?!

Зола утра падёт уже без нас.
Но вы, ЖИВЫЕ, встаньте! Пробудитесь!
Те бесы жадны и дойдут до вас.
До всех дойдут! Нигде не схоронитесь.

Запомните же наши имена.
И лица. И последнюю молитву.
И сделайте, чтоб Русская Весна
Не задохнулась под пятой бандитов!
… показать весь текст …

Памяти погибших в Одессе.

Я ушёл сегодня на рассвете…
Мама, я забыл тебе сказать,
Что ты мне дороже всех на свете…
И забыл тебя поцеловать…
Заперт я, ни выхода, ни входа,
В крепких лапах дыма и огня
Верю я, что воцарит свобода
И закончится не нужная война.
Мама, милая, как трудно мне вздохнуть!
Только не от копоти и дыма…
Мне фашистский кол вбивают в грудь
С гимном «Ще не вмерла Україна!».
А глаза мои, как небо синие,
Отражают красно-чёрный стяг…
Мне б взлететь, да крылья сильные
Сожжены, а ноги в кандалах…
Тело жжёт, но эта боль терпима,
Больше сердце жжёт, что надо мной
С гимном «Ще не вмерла Україна!»
Ждут, когда умру, а я живой…
В своих мыслях я с тобой общаюсь,
Слышу голос твой, ведь нет его роднее…
Чувствую, недолго мне осталось…
Но, поверь… об этом не жалею…
Я стоял за свой народ и волю,
Ту, которую хотели отобрать.
Умираю! Только не позволю!
Ни огнём, ни пулей нас не взять!
Пусть печальной стала эта пьеса
И никто не ждал сего финала,
Но я сын твой, я герой Одессы,
В жилах кровь горячая, как пламя…
Вытри слёзы… им судья — Всевышний
Здесь сгорел я… им гореть в аду!
Ты прости, родная, что так вышло…
Ты прости, что больше не приду…
… показать весь текст …

Мишка - одессит

Широкие лиманы, зеленые каштаны,
Качается шаланда на рейде голубом...
В красавице Одессе мальчишка голоштанный
С ребячьих лет считался заправским моряком.
И если горькая обида
Мальчишку станет донимать,
Мальчишка не покажет вида,
А коль покажет, скажет ему мать:

«Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда».

Изрытые лиманы, поникшие каштаны,
Красавица Одесса под вражеским огнем...
С горячим пулеметом, на вахте неустанно
Молоденький парнишка в бушлатике морском.
И эта ночь, как день вчерашний,
Несется в крике и пальбе.
Парнишке не бывает страшно,
А станет страшно, скажет он себе:

«Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда».

Широкие лиманы, сгоревшие каштаны,
И тихий скорбный шепот приспущенных знамен...
В глубокой тишине, без труб, без барабанов,
Одессу покидает последний батальон.
Хотелось лечь, прикрыть бы телом
Родные камни мостовой,
Впервые плакать захотелось,
Но комиссар обнял его рукой:

«Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда».

Широкие лиманы, цветущие каштаны
Услышали вновь шелест развернутых знамен,
Когда вошел обратно походкою чеканной
В красавицу Одессу гвардейский батальон.
И, уронив на землю розы,
В знак возвращенья своего
Парнишка наш не сдержит слезы,
Но тут никто не сважет ничего.

Хоть одессит Мишка, а это значит,
Что не страшны ему ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет,
Но в этот раз поплакать, право, не беда!
… показать весь текст …

К чему ведут пустые разговоры

К чему ведут пустые разговоры,
напрасная словесная возня?
Зачем винить, судить и спорить,
когда достаточно понять!

Ни вздохами, ни тысячным упрёком
добиться результата не дано!
Ораторов в обличии пророка —
куда ни глянь — полным полно.

Блуждаем в бесконечных лабиринтах,
сквозь стены возбуждая диалог,
но диалог-то ведь рассчитан
глаза в глаза, без тайны между строк.

Мы упускаем этот важный признак
и говорим, а надо бы молчать…
И все попытки тонут в эгоизме
вместо того, чтоб звёздами сиять.

Словами пачкаем друг друга,
как будто искренность — позор…
И снова те же грабли, тот же угол
и тот же бесполезный разговор.

Питерские акварели

Когда весна приходит в Питер —
Просторно птичьим голосам.
И, скинув надоевший свитер,
Мой город надевает китель
И поднимает паруса.

* * *
Нас пьяными считают? Ну и пусть!
Горбовского читаем наизусть,
Со щек стереть пытаясь дождик мелкий.
Стихи, конечно, больше, чем слова…
И я решусь тебя поцеловать,
Пока идем от Горного до Стрелки.

* * *
Ведь что-то было? Дерзко и упорно
В гранит науки мы вгрызались в Горном,
До одури влюблялись по весне.
А вечерами слушали, косея,
Как воспевает север Моисеич,
И губы повторяли: снег, снег, снег…

* * *
Рвануть на Петропавловку пора
И у стены гранитной загорать…
Там солнце по-весеннему — лавиной!
Но, забывая, что сума пуста,
Рыбак у Гренадерского моста
Упорно ловит миг неуловимый.

* * *
Из тучи кучно бьют по площадям,
И улицы на линии дождя.
Прицельно ливень поливает крыши.
Мосты ложатся хмуро под удар…
Но помогает городу вода
Стать в непогоду к небесам поближе.

Мы дома. Долгий дождь тому виновником.
И лужи расплескались за края.
Пока ещё с тобою не любовники,
Но кажется, что больше не друзья.

В границах нашей ночи укороченной
Летящие часы наперечёт.
И дуем мы на чай сосредоточенно,
Пытаясь делать вид, что горячо.

К стеклу калина прикоснулась листьями,
Простор наполовину заслоня,
Где в сумерках колеблется таинственно
Размытый контур завтрашнего дня.

В Париже было мирно в сорок третьем

В Париже было мирно в сорок третьем…
Звучал шансон негромкий из кафе,
И дружелюбно улыбался детям
Немецкий штурмбанфюрер подшофе.

Белел на Сене парус одинокий,
Спешил народ на конские бега…
А где-то на пылающем востоке
Стояла насмерть Курская дуга.

Могли французы вишню в шоколаде
В бистро привычно запивать вином.
А где-то в непокорном Ленинграде
Отсчитывал секунды метроном.

В салонах об искусстве шли дебаты,
В Гранд-Опера гремел могучий бас…
Побитый Кейтель спросит в сорок пятом:
«И эти тоже победили нас?»

Не надо проверять меня. На верность
Лукавят напридуманные тесты.
Наверно, ревность слишком многомерна,
Чтоб втиснуться в рифмованные тексты.

Тебя не упрекну. В непостоянстве
Присутствует отдушина от скуки.
Фарфор — неотличимый брат фаянса,
Пока его костяшкой не постукать.

Я знаю, ты не терпишь декораций,
Порой серьёзна, словно та царевна…
Но даже, если не в чем признаваться,
Не надо проверять меня на ревность!

А ему я, нет, не завидую

У заката цвета кирпичные,
А восход золотистый весь.
И случилось со мной обычное.
Я не первый. Таких не счесть.

Разобрался давно с обидами
И почти что вернул кураж…

А ему я, нет, не завидую.
Ты его, как меня, предашь.

В небе ветер облака воровал,
Лодкой Ладогу качал колыбельно.
Он простором волновал острова
И тревожил далью лес корабельный.

Караваном скалы шли по воде,
Порываясь обогнуть берег дикий.
Синевой пылал над озером день,
А закат был цвета спелой брусники.

Наводила ночь над страхом мосты…
Я летал на помеле с ведьмой вместе!
Наливались звёзды соком густым,
И ломались с треском ветки созвездий

Не пропадай

Когда колдобины
прикрыты лужами,
Будь осторожнее,
прохожий-гном.

Ты позвонила мне:
молчанье слушаю.
И фильм об осени
смотрю в окно.

Прямоугольники
домов, а выше
Пустыня серая
без птичьих стай…

Сказала коротко:
«Прости, так вышло».
Потом добавила:
«Не пропадай»

Переизбыток темноты…
Ее давно разбавить нечем.
Но померещилось, что ты
Пришла ко мне в дождливой вечер.

Стекают капли по плащу,
А мы — вразнос, напропалую!
И я уже не отыщу
Запретных мест для поцелуев.

Я в дождь затяжной и в морозы,
Совсем как хронический псих,
В лесу обнимая березу,
Ждал тщетно есенинский стих.

Девчонок затаскивал в койку
И счёт их довел я до ста…
Гулял на Дворцовой, на Мойке,
Но Пушкиным так и не стал.

Я крымских восходов пожары
Менял на закатов жару…
Но мне до Индиго Динары,
Как кролику до кенгуру.

Осталось химер на свободу
Мне выпустить, черт побери…

Приснилось, что я Квазимодо.
И сжёг Нотр-Дам де Пари!

Слёзы войны

Пульс Земли бы не смог выносить.
Небеса не покрылись бы синью,
если б слёзы могли голосить,
материнские слёзы по сыну.

Сколько слёз нацедила война.
Сколько крови впитала планета.
В том безумстве не наша вина,
только наших сживали со света.

И неслись похоронки в дома.
И лились материнские слёзы.
Слава богу, смогли мы сломать
штаб-квартиру фашистской угрозы.

Мы сломали, но слёзы лились
и сегодня по-прежнему льются.
Значит, теплится памятью жизнь,
а победы в сердцах остаются.

Телец

Телец он знак зодиака второй, он упрямый, солидный такой,
Знак земли и имеет силу, он не ловкий, не суетливый,
Осторожность его излишня порой, в безразличие не виден герой,
Он настойчивый, не торопливый, не расторопный, немного игривый.
Постоянный он в танце своём, в темпе медленном кружится в нём,
Деньги вытрясти из других он боец, не даром же он золотой телец,
Слабостям и желаньям своим он творец, ради них он потворный делец,
Носит он свой ветвистый венец, эгоизм проявляющий сорванец.
Женщина телец духом сильна, мягкая, настойчивая и нежна,
Она суперженщина под властью Венеры, с грациозной яркой манерой,
Спокойна, свежа и красива, опора мужу, притом терпелива,
Любит природу, миролюбива, она загадка с внутренней силой…

За все тебя, господь, благодарю!
Ты, после дня тревоги и печали,
Даруешь мне вечернюю зарю.
Простор полей и кротость синей дали.
Я одинок и ныне — как всегда.
Но вот закат разлил свой пышный пламень,
И тает в нем Вечерняя Звезда,
Дрожа насквозь, как самоцветный камень.
И счастлив я печальною судьбой
И есть отрада сладкая в сознанье,
Что я один в безмолвном созерцанье,
Что всем я чужд и говорю — с тобой.

Жизнь так обыденно текла

Жизнь так обыденно текла
Сквозь годы, месяцы и дни.
В воспоминаниях влекла
Туда, где яркие огни.

Там я ещё не пригубил
Обид, предательства и лжи
И, где ещё не истребил
Восторженность своей души.

И в четырёх всего строках
Писал про счастье и любовь,
И не вползал змеёю страх,
Мне завораживая кровь.

Казалось, будет так всегда
И всеми буду я любим,
Но утекли в песок года,
А шаг судьбы неумолим.

Из чаши жизни я хлебнул,
Как полагается, до дна.
Долги не все ещё вернул,
Но мне вернули их сполна.

Годы, месяцы, дни и часы...

Годы, месяцы, дни и часы,
Моей жизни качнулись весы
И стремительно время пошло,
В реку жизни меня понесло.

Доставал до холодного дна,
Завораживала глубина,
Грудью бился о берег крутой,
За соломку хватался рукой.

Помощь чувствовал, помощь была
В безнадёжных, казалось, делах,
Да и сам, когда мог, помогал,
Если кто-то, вдруг, плыть уставал.

И доплыл до спокойной воды,
Вот награда моя за труды.
До причала рукой уж подать.
Что там дальше, кто может сказать?

Душа

Из глубин потаённых сознанья
Ввысь стремится душа к небесам.
Помнит вечное это созданье
Место, откуда был изгнан Адам.

Во всесильном своём устремленьи
Не свернёт ни на йоту с пути.
Пусть в вдогонку досужее мненье,
Что от смерти никому не уйти.

Для души нет конечной дороги,
Ей границ не бывало во век.
Нет пределов Вселенной у Бога
Всем, кому имя и есть – Человек!

Я возвращаюсь дорогой знакомой
В детство и юность, в начало дорог.
Памяти нитью с собою влекомый
Сеял те дни, как сквозь пальцы песок.

Детство мелькнуло, миг, птицей-синицей:
Школа, каникулы – быстрые дни.
Там и остались друзей моих лица,
Чуть подзабыты сегодня они.

По знакомым местам
Я брожу как во сне,
Но всё дальше от них отдаляясь.
Не вернуться годам,
Грустно стало вдруг мне
И, здороваясь с ними, прощаюсь.

Жизнь разбросала нас, нет, не печалясь,
Что никогда вновь не встретиться нам.
Мы отплывали с родного причала,
Чтобы привыкнуть к другим берегам.

И берега эти стали родными,
Якорем держат привычки, дела.
В памяти только отныне храним мы
Дней тех ушедших всех море тепла.

По знакомым местам
Я брожу как во сне,
Но всё дальше от них отдаляясь.
Не вернуться годам,
Грустно стало вдруг мне
И, здороваясь с ними, прощаюсь.

Бог ушёл от людей в тридевятое царство,
Но мы от него – руку лишь протянуть.
Он видит нас всех и в любви и в коварстве,
И не брезгует в души Он к нам заглянуть.

Что увидит Он там, где нет его света?
Да и сам Он устал бесплодно искать.
Видно, точно пора, наша песенка спета,
Остаётся с надеждой очищения ждать.

Конец света грядёт и ведь это не сказка.
Всем воздастся своё, кто чего заслужил.
С лиц, снимая легко, наши лживые маски,
Сурово Бог спросит: - Расскажи, как ты жил!

Когда пристанища в душе надежда не находит
И меркнет свет в глазах и бездной дышит мгла,
В мгновенье ока жизнь твоя проходит
Пред взором внутренним и вот она прошла.

Но за секунду до конца увидишь все ошибки,
Что совершил давно на жизненном пути,
Но всё ж приведших к этой грани зыбкой.
Все, за которой ты оставишь позади.

И радость острую греха в минуты наслажденья
И дни своих побед, и дни своих утрат,
В душе оставив горечь пораженья,
Но в чём-то важном, что не отыграть назад.

И в мысль, откуда-то войдёт: - Оставь же все сомненья!
Пред Вечностью равны и нищий и король.-
А жизнь земная – краткое мгновенье,
Как промелькнувшая нечаянная боль.

Не осуждай

Не осуждай – затем, что все мы люди,
Все слабы, немощны, опутаны грехом;
Волнуют страсти наши груди,
В грехе родимся и живем.

Не осуждай… Чтоб ближних быть судьею,
Спроси у совести, ты сам-то лучше ль их?
О, брат, кто точно чист душою,
Тот благ к погрешностям других!

Не осуждай… ведь слову нет возврата,
Смотри, чтоб, как сказал спаситель, неравно,
Увидишь спицу в глазе брата,
А проглядишь в своём бревно.

Не осуждай – затем, чтоб обличеньем
Не пал бы на тебя тот камень с высоты,
Тяжелый камень осужденья,
Которым в брата бросишь ты.

Не осуждай!.. Не люди злы душою,
А жизнь людей бывает часто зла;
Сперва узнай, какою их стезею
Она к погибели вела.

Не осуждай! Дерзнешь ли поручиться,
Что ты пристрастием не будешь увлечен?
Не осуждай! Ты можешь ошибиться,
Не осуждай – не будешь осужден!..
(1820-1887)

Нищий

Знавал я нищего: как тень,
С утра бывало целый день
Старик под окнами бродил
И подаяния просил…
Но все, что в день ни собирал,
Бывало к ночи раздавал
Больным, калекам и слепцам —
Таким же нищим, как и сам.

В наш век таков иной поэт.
Утратив веру юных лет,
Как нищий старец изнурен,
Духовной пищи просит он.-
И все, что жизнь ему ни шлет,
Он с благодарностью берет —
И душу делит пополам
С такими ж нищими, как сам…

1847

Язык

Малым членом в нашем теле
Почитается язык
А ведь он на самом деле
Страшно силен и велик.

Если свыше силой Бога
Наш язык не укрощен,
То тогда безмерно много
Всюду зла приносит он.

Как ножом он сердце ранит
И кольнет больней иглы,
А пилить уж если станет,
Не найдешь такой пилы.

Во дворах и в темных хатах
Разных сел и деревень,
В городах, домах богатых
Он клевещет целый день.

Ищет каждую минуту,
Где бы только лишь ему
Завести вражду и смуту,
Вместо света сеять тьму.

Чрез него большое море
На земле пролито слез.
Сколько скорби, сколько горя
Бедным людям он принес!

Сколько жизней им разбито,
Молодых и крепких сил
Прежде времени зарыто
На кладбище средь могил!

Будем все молиться Богу:
Исцелился б наш язык.
Чтобы Господа он славил,
Чтобы он к добру привык.

Протоиерей Николай Рогозин

Будь человеком, брат.

Знаешь ли, друг мой, зачем ты родился ?
Царь над землею, но Богу ты — раб.
Ты в Его имя святое крестился.
Помни же, кто ты, возлюбленный брат.

Помни, что ты в Его ризу облекся,
Помни, купель обновила тебя,
С клятвою дел сатаны ты отрекся,
Бог тебя принял как сына- любя.

Помни, что должен служить Ему верно
Словом и делом на пользу другим.
Помни, Он милостив к людям безмерно,
Будь же и ты так же милостив к ним.

Помни, за гордость ангел наказан,
Изгнан с позором от братьев своих.
Нам же с тобою путь верный указан
К вечному Царству, где лики святых.

Помни, что праведный Бог обещает:
Кто Его правду желает творить,
Кто Ему душу свою посвещает-
Вместе с Собою в раю водворить.

Помни, что дан тебе выбор свободный,
Выбор серьезный- на жизнь или смерть.
Если ты будешь как камень бесплодный-
Против тебя вся небесная твердь.

Помни, что враг стережет тебя всюду,
Золотом манит, чтоб душу купить,-
Так подстерег он когда то Иуду.
Бойся же, друг мой, предателем быть.

Бойся сквернить беззаконием тело,
Помни: водою греха не омыть.
Взвешивай каждое слово и дело,
Помни, что должен ты в вечность отбыть.

Помни, что Бог на Суде неподкупен,-
Пользуйся временем, здесь послужи.
Будь к Нему ближе, пока Он доступен,
Верным, усердным себя покажи.

Видя любовь твою, Бог всемогущий,
Верь, не оставит тебя без наград.
Будь же как крин благовонный, цветущий.
Будь человеком, возлюбленный брат!

… показать весь текст …

Фронтовик, конечно, бывший,
На восьмом десятке дед,
Загрустил, лежит поникший…
Уж на тот собрался свет.
Ох, да ах! В слезах старуха,
Дети рядышком сидят.
Нету больше слов для слуха…
Помирал былой солдат.
В сенках звякнуло окошко.
В дверь стучат. Входи, входи…
В полушалке да в сапожках
Тетка в избу: «Здравствуйти! –
Засмущалася немного, –
Горе тут, а я-то с чем…»
Но опомнилась: «Для Бога
То угодно. Да и всем!
Катеринушка, к тебе я,
Вот возьми для старика…»
Образок, помятый с краю,
Подает из-под платка:
«Знаю, знаю, что не верит…
Под подушку положи.
Да молись, чай мы не звери,
Да от всей молись души…»
Утро долго не решалось
Показаться за окном.
Не спала родня. Казалось,
Смерть стоит уж за углом.
В темной горнице к рассвету
Охнул раз, другой старик:
«Свет включите… света нету!
Дайте пить…» И – ожил вмиг.
Дале-боле, – запросился
Куда надо по утру.
Принесли воды, умылся:
«Не горюйте, не помру!»
Потихоньку оклемался,
Проводил домой детей.
К гимнастерке примерялся,
Что хранил с военных дней.
Но оставил, – силы нету.
Образок к себе в карман,
Будто орден за победу,
Положил наш ветеран.
Сел на лавочке у дома
(С палкой-клюшкой дошагал),
Начал думать по-другому,
О душе загоревал.
… показать весь текст …

Блажен ,кто улыбается

Блажен, кто улыбается,
Кто с радостным лицом
Несет свой крест безропотно
Под терновым венцом;
Не унывает в горести,
В печали терпелив
И слезы копит бережно,
Их в сердце затаив.
Блажен, кто скуп на жалобы,
Кто светлою душой
Благословляет с кротостью
Суровый жребий свой;
Кто средь невзгод, уныния,
Тревоги и скорбей
Не докучает ближнему
Кручиною своей;
Кто, помня цель заветную,
Безропотной стопой
И весело, и радостно
Идет своей стезей.
Блажен, кто не склоняется
Перед судом молвы,
Пред мнением толпы людской
Не клонит головы;
Кто злыми испытаньями
И горем закален,
Исполненный отвагою,
Незыблем и силен,
Пребудет тверд и мужествен
Средь жизненной борьбы,
Стальною наковальнею
Под молотом судьбы.

Заветные слова

Хочу найти заветные слова,
Чтоб исцелять израненные души,
Чтоб шёпотом произнести едва –
И не осталось больше равнодушных.

Чтоб можно было их из уст в уста
Передавать, как лучшее лекарство,
И строить жизнь, как с белого листа,
Забыв обиды и грехов коварство.

Хочу чужую душу приласкать,
Чтоб не было ей больше одиноко,
Стереть с неё отчаянья печать
И путь открыть мечтам её высоким.

Наивны, может быть, мечты мои...
Но помните? – "В начале было Слово."
Так почему бы не начать с любви,
Чтоб отношений изменить основу

Молились женщины

Молились женщины: одна, другая, третья…
И мимо каждой проходил Христос.
На все вопросы первой Он ответил
И осушил глаза ее от слез.
Он говорил с ней мягко, долго, нежно,
И улыбался ей, и утешал.
Он ждал, когда засветится надеждой
Молящаяся женская душа…
Вот с женщиной второй Христос встал рядом
И положил ей руку на плечо,
Ободрил душу любящим Он взглядом,
Когда она молилась горячо…
И третья женщина склонилась низко,
Слова слетали тихо с уст.
Но к ней не подошел Спаситель близко,
Не вымолвил ни слова Иисус…
На три молитвы Он дал три ответа –
Для каждой женщины ответ был свой:
Одной досталось много света,
Другой – чуть меньше, третьей – ничего…
Господь мой, как же так? Мне непонятно:
Ты на молитву третьей промолчал!
Любовь не может быть лицеприятной,
Ты – Бог любви, и Ты – не отвечал?!
Иисус открыл мне то, что тайной было:
«Когда молилась первая душа,
Я должен был умножить ее силы,
Чтобы она могла свой путь свершать.
Должны окрепнуть крылья ее веры,
Чтобы взлететь могла под небеса.
Мне нужно рядом быть с душою первой,
С ней долго говорить, смотреть в глаза…
Душе второй еще нужна опора,
Но вера этой женщины – сильна!
Достаточно ей любящего взора –
Я знаю, что поймет Меня она.
Но иногда гнетут ее сомненья,
Когда услышит грозной бури шум.
И ей необходимо подкрепленье –
К душе второй на помощь Я спешу.
А третья… Много лет мы с ней знакомы,
Преграды никакой меж нами нет.
И дом ее давно Моим стал домом
Она всецело доверяет Мне!
Душа прошла чрез испытаний школу,
Я труд любой доверить ей могу,
Я провожу ее путем тяжелым,
Я с ней бываю мягок и суров.
Она теперь нисколько не смутится
И в час нелегкий духом не падет,
Но будет верить, верить и молиться,
Ни слов, ни взгляда Моего не ждет.
Та, третья, знает, что Я с нею буду,
До вечной цели доведу ее,
И как бы ни было ей в жизни трудно,
Она поймет молчание Мое.
Моя любовь превыше слов и взглядов,
Несет благословение она,
И тот, кто стал однажды Божьим чадом,
Научится Мне доверять сполна.
«И ты доверься Мне, – сказал Спаситель, –
Когда Я говорю, когда молчу…»
«О, мой Господь, мой Пастырь и Учитель,
Я – поняла: я третьей быть хочу!»
… показать весь текст …