Лучшие стихи - Страница 593

Старый дом

Старый дом – перекошены стены,
Как свидетели давних времён,
Они помнят – шалили в них дети,
Согреваясь бенгальским огнём.

Смех-улыбки, веселье и танцы,
Гости шутят за круглым столом,
На десерт там звучали романсы,
Под игристым-домашним вином.

Но пришла в дом другая эпоха,
От хозяев былых – след простыл,
Их ждала столбовая дорога,
Грязь людская, тюремная пыль.

В доме новых хозяев встречали
Хлебом-солью, дешёвой стряпнёй,
Про товарищей песни спевали,
Под мотивчик бравурный-хмельной.

Было всё, что им нужно для жизни –
Деньги, власть, в пелене благодать,
Но, возможно, решил кто-то свыше,
Связь времён, через боль, продолжать.

От народной любви до забвенья,
Путь недолгий, бесславный – прямой,
И не может быть к ним сожаленья,
Палачам пусть воздастся с лихвой.

Дом стоит в нищете – он разрушен,
Поколением икс осквернён,
Никому уж теперь он не нужен,
На погибель от ран обречён.

Для истории вечной не важно,
Что какой-то заброшенный дом,
Век свой прожил трагично-банально,
Как и мы на земле той живём.

Жизнь моя

Крутилась жизнь моя бедовая
пластинкой медленного танго.
Была послушной и бредовою,
была естественной и странной.
Она звала меня вершинами
и дном манила без оглядки.
Но не кукожилась за спинами,
и не просила подзарядки.
То воспалялась свечкой праведной,
то фитилем горела робким.
Я со свечою жил по правилам,
а с фитилем как вечный пробник.
И вот теперь кручу по памяти
пластинку медленного танго
без суеты, без всякой паники.
И вряд ли скоро перестану.

Любовное причастие

И страсти взрыв, и тайну ласки,
и чувств прорвавшийся фонтан.
Такой набор любовной сказки
я этой ночью испытал.
Забилось скомканное время
под складки сброшенных одежд.
Свалилось старческое бремя,
расцвел младой иммунитет.
И крик разбуженного счастья
прорвал ночную темноту.
И цвет любовного причастья
украсил давнюю мечту.
Понурой жизни отголосок
исчез в симфонии судьбы.
И вновь звучит громкоголосо
святая музыка любви.

Злотворение

Творить добро не так уж сложно в этом мире,
Сложнее сделать первый шаг на путь добра.
Трудней потомков удивить душевной лирой,
Чем загубить благой порыв в пучине зла.
Вот почему хиреет доброе начало
На иероглифах писательской строки.
Усвоив гнев, хмельная площадь зарычала,
И ощетинились соседи, как враги.
Тупая ненависть взъерошенных экранов
Переместилась на панели городов.
Мое отечество зализывает раны,
А я помочь ему сегодня не готов.
Мои стихи сегодня втоптаны в трясину
Кабацких песен и хип-хоповой муры.
Забили реперы на лирику России,
И люди тащатся от блеска мишуры.

Мнимое

Проходила когда-то давно…
Словно в старом плохом кино —
Лишь бумажные мнимые страсти,
Чувства мнимые, мнимое счастье,

Миражи, лишь одни миражи…
Ну кому это надо, скажи, —
В мире кукольных жить страстей,
Вместо крыльев — пара культей…

Поливая солончаки,
Ждать, когда расцветут цветки…
Нелюбовь чужого к чужой —
С неизбывной вселенской тоской

По родному… Но — без родного…
Упаси вас Господь от такого!

Нелюбимый мужчина

Устала я от Ваших тесных рук
И от тускнеющей в глазах печали.
Мне хочется, мой милый друг,
Чтобы меня Вы впредь не замечали.

Устала я от всех пустых звонков
И от речей влюблённых до рассвета,
От Ваших грустных и ненужных слов,
Зачем Вы ждёте от меня ответа?

Зачем к ногам моим Вы стелите цветы,
Ведь сердце отторгает — что не мило.
Вы так упорно строите мосты,
Которые сжигаю, что есть силы.

Послушайте меня, мой милый друг:
Судьба имеет на сей счёт свои причины.
И нет, поверьте, холоднее рук,
Чем руки нелюбимого мужчины.

Они встречались иногда, когда вдруг находилось время.
И отдавали свое тело в плен, испытывая страсть.
Кусали губы, таяли в объятиях.
Но не могли представить, что душа взяла над ними власть.

Они любили просто так, играли словно ветер.
И не заметили, как начали к друг другу привыкать.
Им так хотелось быть вдвоем уже почаще.
И с каждым разом все сильней и глубже проникать.

Они не знали, что два сердца в одном ритме бьются.
И мысли подчинились на одну единую волну.
Им удалось почувствовать горячих рук сплетенье.
И опуститься в океан любви, забыв про глубину.

Черный пристав

Бессонной ночи черный пристав
меня под утро посетил.
Кричал, чтоб я родную пристань
хотя б в мечтаньях навестил.
Иначе будет брать проценты
с моих несбывшихся надежд.
Возьмет поэму за бесценность,
пока ее сценарий свеж.
Он в ритме слов ногами топал,
сурово мимикой грозил.
И без конца ушами хлопал,
тем самым мозг мне выносил.
Но тут повеяло рассветом.
Убрался пристав с темнотой.
Воспрянул я в объятьях света,
умылся светлой красотой.
Схватил перо и на бумаге
письмо на Волгу срифмовал.
Меня спасли дневные маги
и ветер, что письмо послал.

в память об обжорном
новогоднем дне
сделаю три дырки
в кожаном ремне

я в жирок укрою
свой могучий торс
чтобы он зимою
в холода не мёрз

Одинокая кошка

Я стала одинокой черной кошкой.
Из-за предательств мне родных людей.
Боюсь поверить,полюбить немножко,
Тому,кто завтра может не откроет дверь.
И сердце я закрыла на засовы,
Которые не скоро отварю.
Я не хочу,чтоб снова было больно,
Поэтому его я берегу.
Пусть плачу ночью тихо я в подушку,
Но утром снова светятся мои глаза.
Боюсь открыть кому-то свою душу,
Боюсь кому-то вновь сказать"Люблю тебя..."
Конечно хочется любви и ласки,Чтоб в жизни личной было хорошо.
Так хочется читать своим детишкам сказки,
Прилечь к любимому на сильное плечо.
Быть вместе с ним до старости глубокой.
Пройти за руку радость и печаль.
Идти с ним по одной дороге
И не боясь неведомую даль....

Сладкие обещания

Эй, хозяйка, доставай-ка из заначки кислых щей.
Я готов тебе отдаться, только ты сперва налей.
Подставляй скорее щечку и зовущие уста.
Наше дивное свиданье будет с чистого листа.
Подари свою улыбку, не закатывай глаза.
На подобное желанье тебе нечего сказать.
Лучше слушай мое сердце и отдайся в унисон.
Ты увидишь в страстном деле зажигательный фасон.
Улетим с тобою вместе в эротический вояж.
Промелькнет в твоем сознаний незабвенный антураж.
Подсластит мое стремленье поэтический елей.
Будет все, что я озвучил, только ты сперва налей.

Страна в жизни..

Вот так идет за годом год
За летом осень, а за ней зима.
За ней весна и новый поворот!
Тепло и грязь, и стужи холода

Ах, как же хочется, чтоб было
Постоянство времени, стабильности круговорот...
А жизнь течет все тихо и уныло
Подстраиваясь под изменения "судьба" живет

Живет и не понимает этой стужи.
Казалось только лишь она в погоде!
В погоде лишь бывает грязь и лужи...
А вышло что бывает и в душе, в народе.

Нам хочется чтоб в человеке было
Душа полна добра, любви, тепла...
А в этой душе с этим всем прижилось
И холод, равнодушие, предательства сполна!

Ну как же это не заметно
Присутствие в нас долгой не погоды?
Рутина дней идет и постепенно
Увы несут с собою печальных ноты!

В семье разлад, а в браке ссоры
Ругаются, одни обиды и не понимания.
Ведут себя, что плавают в бездонно одиноком море
На фоне зла, бездушия и своего не знания!

Пройдет ли это в нас?
Но кто же знает это...
Одно лишь верно что спасет сейчас
Одна Любовь все души греет ...

Разговор с ветром

Ты, ветрище, не гуди,
мою милку не буди.
Улетай-ка поскорей
в распрекрасный край морей.
Я бы сам туда убег,
если б милку бросить смог.
Только виды на любовь
будоражат мою кровь.
Как же милку не любить,
если та дает испить.
Да с соленым огурцом –
будь миленок молодцом.
А потом включает страсть,
в ней не трудно и пропасть.
И дарует поцелуй –
ты налево не балуй.
После ласки, как могу
милкин сон я берегу.
Так что ветер улетай,
под окном не выступай.

Испытание любви

Любовь сидит в моей душе,
меняет жизненный сюжет.
Я либеральничать не стал,
любовь на прочность испытал.

При всем народе, ясным днем
я испытал ее огнем.
Потом в аквариум нырнул
и сам едва не утонул.

Я выпускал любовь в мороз
и доводил ее до слез.
Дурманил ревностью покой
и говорил, что я крутой.

Пытался сбыть ее в лесу,
пугал ущельем на весу.
В признанье яду добавлял
и приставанья отвергал.

Но чтоб не делал с нею я,
меня манит любовь моя.
И понял я, что лучше с ней
встречать рассветы ясных дней.

По лезвию ножа...

По лезвию ножа
Иду я не спеша.
А вот моя душа
Летит за мной шурша.

"Ты хочешь очень спать,
Иди скорей в кровать,
Себя ты пожалей
Тебе же тяжелей"

Мне хочется послушать,
Но я не малодушен.
Пусть холодно и стыло
Иду не торопливо.

По лезвию ножа
Иду я не спеша.
А вот душа сидит
И в темноту глядит.

Уже не беспокоится
А только тихо молится.

Жизнь чертовски интересна

Жизнь чертовски интересна,
но не всем.
Кто-то ладит с жизнью пресной,
без проблем.

Кто-то ищет грязный омут
помутней.
Кто-то липнет к гастроному
посытней.

Кто-то в деньги превращает
все вокруг.
Кто-то гадости вещает,
даже друг.

Кто-то крестится закону,
но не чтет.
Кто-то ставит нам препоны
и сечет.

Кто-то видит окруженье,
как царек.
Кто-то гнется в услужении
долгий срок.

Кто-то скажет – как же носит
их земля?
Пусть об этом каждый спросит
у себя.

Я ТЕБЯ ТАК БОЛЬНО ЗАБЫВАЮ...

Я тебя так больно.... забываю,
Понимая...., что бесповоротно.
Я собственноручно.... закрываю.
Ставнями еще жилые окна.

Я тебя так больно.... вытесняю.
Из души, пропитанной любовью,
Сердце пустотою.... наполняю.
Вместо чувств, зовущихся тобою.

Я тебя так больно... выжигаю.
На костре пылающего сердца,
Угли.... обжигаясь, зарываю,
Чтобы не раздуть их, чтоб не греться!

Я тебя так больно.... не желаю.
Ни забыть, ни вытеснить, ни выжечь!
Даже если без тебя ещё... живая.
Как теперь мне с этой болью выжить!?

Споткнулась Роза и упала
В струю прохладного Ручья.
Ей лепестки вода ласкала,
И та, плескалась хохоча.

Ручей сжимал ей нежно бедра
И по шипам рукой водил.
Он заслонял ее от ветра
И каждой капелькой любил.

Она подняться захотела,
Он не пускал ее уйти.
И прижимая нежно тело,
Шептал ей страстно: погоди.

Когда бутончик поправляя,
Она тряхнула головой,
Ручей, по плечикам стекая,
Застыл на листиках росой...

Мартышкин кумир

Мартышка наблюдала за факиром.
(Уж очень любопытная была.)
Он показался королём-вампиром.
Красавец и в плаще. И все дела...

Влюбилась тут в него мартышка наша:
- Ах сударь, Вас позвольте лобызать!
Вы мой кумир! И я на-веки Ваша!
За Вас готова жизнь свою отдать!

И долго бы ещё так верещала,
Терзая визгом ошалевший цирк.
Но тут его штанина затрещала.
И наш факир вдруг на пол - раскувырк!

В разорванных штанах и вдребезг пьяный,
Валяется поверженный кумир.
Потрёпанный судьбой. Тут глаз стеклянный
Вдруг выпал у него! - Хорош вампир!

Мартышка от такого потрясенья
Повесилась на собственном хвосте!
Не будет свадьбы, бала, песнопенья,
Портрета их с факиром на холсте...

Мораль: не всяк вампир, кто чем то схожий.
Пусть даже, по старинному одет.
Кумир в рванине и с пропитой, мятой рожей -
Не повод отправляться на тот свет!

Смотрю на неба синеву

Смотрю на неба синеву
в глазах своей любимой.
И только счастье нахожу,
что верою хранимо.

Я так хочу, чтобы оно
не рушилось тревогой.
И потому о ней одной
склоняюсь перед богом.

Я без конца его прошу –
оставь в покое небо,
не дай расстаться с синевой,
с которой вышел в негу.

С которой заново восстал
из сумрачного ада.
О смерти мыслить перестал,
мне этого не надо.

Благословляю каждый день,
что с милой мне дается.
Звучит в ушах святая звень
и в сердце отдается.

К малой родине

Прости меня заросший палисад.
Простите заколоченные окна
За то, что вам приветы не писал
Из невского красивого далека.

За то, что на гранитных берегах
Не думал я про волжские просторы.
И места не нашел в своих стихах,
Надеясь, что приеду очень скоро.

По родине болит моя душа
И требует к околице вернуться.
А мысли возле Невского кружат.
От них мне невозможно отвернуться.

В сто образов я облекаю любовь...

В сто образов я облекаю любовь,
Сто раз тебя вижу другой;
Ты остров, и страсть омывает моя
Тебя сумасшедшей рекой.
Другой раз ты – сладкая, милая ты,
Как храм над моленьем моим;
Любовь моя тянется темным плющом
Все выше по стенам твоим.
Вдруг вижу – богатая путница ты,
И готова любовь на разбой;
И вдруг уже нищенкой просит она,
В пыль униженно став пред тобой.
Ты Карпаты, я тучей стану на них,
Твое сердце штурмую, как гром;
Станешь розовый куст – вокруг твоих роз
Соловьем распоюсь над кустом.
Пусть меняется так любовь моя, но
Не слабеет – вечно живая она;
Пусть тиха иногда, тиха, как река, —
Поищи, не найдешь ее дна!
Салк-Сентмартон, 1845 г.

Скорбь гитары Высоцкого

Судьбы моей вершитель,
мой самый верный друг.
Аккордов повелитель
покинул меня вдруг.

Вздыхает моя дека,
как робкая душа
Звучит у человека,
стараясь не мешать.

Не порванные струны
скучают по рукам.
Когда-то ночью лунной
играл он по строкам.

И песни вырывались
на жизненный простор.
Случалось, струны рвались
от выстрела в упор.

Порой они сбивались,
почувствовав обрыв,
Но снова собирались,
звучали на разрыв.

Я с ним в единой связке
взлетала до вершин
И не было отмазки
и поиска причин.

Когда борзые волки
пытались укусить,
Я их мотивом колким
старалась охладить.

И пела жестким ритмом
с поэтом в унисон.
Без спроса у элиты
сбирала стадион.

Теперь в большом расстройстве
по Вове плачу я.
Без всякого притворства
скорбит душа моя.

Время лечит

Легко казаться озорным.. .
Но помнить горести утраты
И быть с наружи заводным
Закрыв рукою, циферблаты

А вечерами в тишине.. .
Смотреть «забытые» картинки
Как там, смеялись, в январе
Остались сказки, фотоснимки

Лишь, за полоской пустоты
Когда, у жизни, километры
С тобой, любимые черты.. .
И болью, память киноленты

Ты отпускаешь всё, лети.. .
Дождями осень вновь перечит
«Ну подожди, себе не льсти»
Нелепой фразой «Время лечит»

АРМЯНСКАЯ ПЕСНЯ

Мы неминуемо к краху
Падаем в пропасть с обрыва -
Там где в горах Карабаха
Солнце садится красиво.

Там где в снегах Арарата
Не зацвести дикой вишне,
Где с каждым бликом заката
Наша любовь станет лишней.

Только дудук в своем плаче
Над высотой Еревана
Горькой печалью охвачен
Пряча душевные раны.

В его надрывных мелизмах
Скорбные, тихие слезы,
А в твоих пламенных письмах
Запах садов абрикосов.

Тот - что забыть не успела,
Тот - что как солнце лучистый,
Тот аромат сладкоспелых
Ярких плодов золотистых.

Церкви и древние храмы,
Все - что хранит моя память,
Туф - или розовый мрамор -
Все - что ты смог мне оставить.

Жаль, нам уже не согреться
Даже в долинах Севана
Но там я оставила сердце
На древней земле Хаястана.

Последнее слово памятника

Прощайте, люди добрые, прощайте
и с горечью меня не вспоминайте.
Я честно охранял людские души
от мерзкого последнего удушья.

Я много повидал на этом свете.
Ко мне тянулись взрослые и дети.
Несли цветы к бетонному подножью
и речи говорили осторожно.

Оплакивали горькими слезами
бойцов, что захоронены рядами.
Всех тех, что отдавали свои жизни
не только за спасение Отчизны.

Останки их укрыли пол Европы.
И смерти они приняли без пробы.
Их кровью оросилось поле жизни,
стонавшее под бременем фашизма.

И вот теперь бездушные уроды,
не лучшие посланники народа
с пробойниками тянут свои руки.
Я стойко принимаю эти муки.

К рассудку призываю, но напрасно.
Уже огня свечение погасло.
Прощайте, люди добрые, прощайте
и с горечью меня не вспоминайте.

Гулечки

Вышла я на улочку
с очень вкусной булочкой.
Прилетели голуби —
любопытны головы.
Мне воркуют ласково
и стреляют глазками.
Будто просят гулечки
поделиться булочкой.
Мне не жалко булочки
для голодных гулечек.
Отломила крошечки,
кушайте хорошие.

Оставайся собой

Оставайся собой, а фальши не надо
Не копируй чужие поступки и смысл.
Не тревожься — останутся точно те рядом,
Кто не скажет тебе: Для меня, изменись."

Оставайся собой, и прими себя фактом,
Недостатки свои тоже ты полюби.
Даже если ты в чем-то колючий как кактус,
Ты цветами своими нрав закрепи.

Оставайся собой, улучшаясь коль хочешь,
Маски только чужие не одевай.
В мире много желанных есть оболочек,
Но ты ними свою не затмевай

Одному критику

Сударь! Есть, как вам известно,
У меня черта дурная:
Господу и человеку
Правду я в глаза бросаю!
Сударь, вы не бог небесный,
И не великан вы даже, —
Почему же мне всю правду
Вам не высказать тотчас же?
Сударь! Все-таки должна же
Быть душа в груди поэта!
Вам же, как я вижу, губка
Всунута в пространство это!
Сударь! Губка не пылает,
Искр от губки не бывает,
И кремнем из этой губки
Пламя тщетно высекают.
Сударь! Если бы не знал я
Вас как горе-виршеплета,
Я бы думал, что вы, сударь,
Asinus ad liram – вот кто!
Сударь! Ваш отец – сапожник
Не последний в Кечкемете...
Почему ж трудом отцовским
Не хотят заняться дети?!
Пешт, 1845 г.

Asinus ad liram - Осел относительно поэзии (лат.)