Цитаты Станислава Радкевича

Вот, скажем, невозможно прожить без еды. И без свободы нельзя.

Вот есть начальница столовой. Эта - царица. Второй человек после директора. Максимум, третий.

Но солнце не хотело нас подпускать. Оно искусно пряталось за тучками, потом подмигивало и снова скрывалось в облаках. Оно напоследок явило нам геенну ангины, шрамы на шкурах кашалотов, стилет стиля... И пропало насовсем.

Каникулы – праздник наблюдателей.

Пространство творчества казалось зловеще-безграничным.

Свободные цены на колхозном рынке: пришел, купил кулек семечек, идешь – свободно плюешь под ноги.
Свободный выбор спальных гарнитуров ценой от десяти инженерских зарплат и выше. Свободно зашел отабуретить кухню, свободно поглазел на гарнитуры, свободно вышел.

От окна он вернулся к столу столь воодушевленный, будто тут его ожидали штоф водки и добрая закусь, а не полдесятка политиков с ликами пустынников.

Она - злюка, москвичка, интеллигентка.

Двор назначил нас с тобой друзьями-приятелями.

Это – знак Господень: не каждому в жизни посюсторонней дано соединиться с ребром своим, некогда отторгнутым. Только так, познав гармонию целого, семьи, сведя прошлое с будущим, станешь ты мужчиною. Только так поймешь, сколь глубокие лакуны внутри тебя способна заполнить собою златовласая красавица....

Происходящее лежало вне пределов судьбы, по которой она, как охотничья собака, шла верхним чутьем, ни о чем особенно не задумываясь.

То есть сколько-то свободы тебе перепадает и в империи – украсть, соврать, съехидничать. Эжопов язык. Кухонные революции: низвергай кого хочешь.
Потом свободно можешь настучать на вчерашних сонизвергателей. Свободно ведь могут и они на тебя.

Что меня заставляет идти? Да какая на хрен разница? Нету у меня доводов – ни сильных, ни слабых. Один есть довод: вот детей у меня нету, слава Богу. Пусть уж лучше я там лягу, чем от кого-то сироты останутся. ...И нету на свете никакого ... героизма. Никаких не будет нам бюстов на родинах героев. А будет тебе пуля. А мне штык...

Еще жена прицепится. Ну не жена, так живем. Но все равно!

Чем заткнешь ты уши свои, чуть только зашелестит шелковый альт твоей любы, все дальше, дальше увлекая от истомивших тебя бирж да контор, неодолимо втягивая в истому странствий, притоны Востока, дурь карнавалов?.. Куда отворотишь ты ноздри, коли приткнет она, простоволосая и златовласая, легкими духами отдающую головку к тебе на плечо; и притом волоса ее, наполнив ладонь твою, вдруг обременят ее, обнаружив живую тяжесть? Кто отрубит твою руку, что словно бы сама, без твоего ведома познала уже блаженство, лаская соски персей, да ненароком соскользнула вкруг тонкого стана к трепещущим чреслам чаровницы?

«Свобода» натрындела.