Цитаты Диана Парулина - Любовная лирика (Страница 2)

Мы горим

Не смогли, впереди бастион.
один за всех, за него - никто.
знакомый тебе регион,
знакомое мне ФИО.

карманы пусты, мы горим
ярым огнём, сотни ран,
как когда-то горел Третий Рим,
как когда-то пылал Нотр-Дам.

за гранью смертельного круга,
меряясь силой с болью,
мы разрушали друг друга,
оправдывая всё любовью.

Доверились, отдались буйной голове,
открыто игнорируя её бардак.
любить в прошедшем времени – никак.
желанье откровенно отвергает «не».

и есть, скажи, в тебе святыня?!
при обещании оставить нас в живых,
любви наносишь ты двенадцать ножевых,
и в тебе зверски царствует гордыня.

я продолжала же отчаянно любить.
ждала тебя устало у окошка,
как верная и ласковая кошка,
готовая, наверное, за всё простить.

делая очередной последний вдох,
скрывала слёзы нежностью руки,
читала вновь свои забытые стихи,
что о тебе исписанные от и до.

и когда станет вдруг тебе паршиво снова,
опустошив бутылку понемножку,
тогда в окне увидишь ласковую кошку,
гуляющую при луне на крыше дома.

Такие, как ты

Такие, как ты, не умеют долго терпеть...
месяц, два - и исчезнут холодным утром.
такие, как ты, умеют влюблённо смотреть,
проникая в каждую клетку, будто.

вам, наверное, всё подвластно.
такие не умеют фальшиво смеяться.
для вас и правда, и ложь - опасна,
хотя не можете в этом признаться.

про такие глаза, как у тебя,
я могу рассказывать вечность, и дольше.
я на дне, я тону в них любя,
и представить нельзя, кто их ценит больше.

встретил бы такую - сошел с ума.
загорелся, наивно бы обнял...
я ищу не такую, как ты, а тебя,
только я это поздно понял.

Пока крутился винил

Он долго себя убеждал,
доказывал, спорил, старался,
надеялся, верил и ждал,
в придуманном мире терялся.
но это всё оседало -
и он уходил в себя,
ведь что-то его поедало
за броской ширмой «любя».
он снова в себе копался,
искал, находил вопросы,
и так же долго смеялся,
как лил неблагодарные слёзы.
напрасно терзался попытками,
от одиночества выл,
всё так же скучал за улыбками,
пока крутился винил.
с подушек летели перья,
о кафель билась посуда,
громко хлопая дверью,
менял измерения, будто.
летели календарные числа,
с ними вместе летело время,
сегодня медленно, а вчера быстро,
сбивался пульс, скакало давленье.
мёрзли сердце его и руки,
леденели глаза и душа,
и былые его заслуги
обесценились до гроша.
бил стену, с рук смывал кровь,
из книг вырывал страницы,
где когда-то писал про любовь,
где он пытался забыться.
«...ты есть, но меня там нет,
я знаю, что ты мне лжешь,
но если в тебя влюбился поэт –
ты никогда не умрёшь».

Смыслы

Она закрывала на всё глаза,
говорила, он волшебник, таких больне нету,
не замечая, что всего в двух шагах
бродила её судьба по свету.

надел розовые очки на неё однажды,
она не снимает их по сей день,
обесценивая всё, что действительно важно,
игнорируюя брошенную на неё тень.

он не будет решать чужие проблемы,
всё благополучно оставив ей,
а она не заметит и в этом дилеммы,
как не замечает уже сотни дней.

он не любит её, она понимает.
принимает его, принимая вино.
и, кажется, всего ей в жизни хватает,
но не хватает всего одного.

взаимного чувства; простого ответа,
того, что она так жадно ждала.
любовь безусловна и безответствена...
она ещё долго в сердце жила.

но прошло много лет, друг о друге не мысли,
что кто-то когда-то кого-то любил...
продолжая по наитию вкладывать смыслы,
туда, где смылс и вовсе не бы́л.

Не в розах дело

Ощущаю на горле силу знакомой руки,
которой были написаны посвящённые мне прозы,
которую ранили шипы каждой подаренной розы,
теперь взявшую в стальные тиски.

приставит ли дуло к родному виску,
сделав беспомощный мир из грешных планет,
высыпав на чашу весов тонну нечестных монет,
после спокойно уйдя в тоску?

в моих стихах было не меньше любви, чем в твоей гитаре,
в ответах больше интереса, чем в твоих вопросах...
ты не запомнил, что не люблю розы.
ты так и не понял, что мои глаза лгали.

когда-то белая скатерть, последний ужин,
и непривычный твой менталитет...
говоришь, что хорошо там, где тебя нет,
но там, где тебя нет, бывает и хуже.

Мальчишке пять лет

Мальчишке пять лет. улыбчивый парень.
он любит семью и машинки.
и очень серьёзно подходит,
к любой совершенной ошибке.

мальчику десять. уже как три года
он должен что-то учить.
в тамбуре мяч, хороша погода,
но снова уроки... как жить?

парню шестнадцать. какой, к чёрту, мяч!?
он безумно влюблён в девчонку.
но робкий ужасно, как будто вновь пять,
и та же дурацкая чёлка.

пацан повзрослел, двадцать уже.
отчисление, прочие беды.
но растворяют горе в душе
друзья, алкоголь, сигареты.

и вот ему тридцать. красавец, умён.
машина, работа, зарплата.
и до сих пор безумно влюблён
в ту же, что и когда-то.

свадьба. жена. достроенный дом.
сорок - не отмечают.
семь лет назад он стал отцом.
в дочке души не чает.

уже шестьдесят. шестой юбилей.
внуки его поздравляют.
«эй, ребятня, кто здесь шустрей?
проверим? дед догоняет».

и в жизни, казалось, есть всё,
но он себе снова врал,
каждый день вспоминая её,
жалея, что тогда не сказал.

а вдруг хорошо бы всё было,
у этих мальчишки с девчонкой,
ведь она его очень любила...
даже с дурацкой чёлкой.

Мари

Ты клялась, ты божилась, Мари,
что забудешь навеки ненужное чувство,
теперь убеждай меня, а хочешь - ври.
там, где было по́лно, отныне пусто.

твои красные губы и лисьи глаза,
в которых хитрости больше, чем правды,
очевидно, тянули меня назад,
но взгляда других мне и вовсе не надо.

оставляешь каждый вопрос без ответа.
я не вижу тебя, ты - дама тьмы,
а я всадник смирения, служитель света,
и слова немы, но молчим не мы.

перебирая сотни романтичных глаголов,
маскируя шрамы в стихах, о Мари,
не выдерживали струны новых аккордов,
я ведь просто забытый давно визави.

твоё имя по моим губам растекалось,
играли локоны волос в жёлтом свете,
понимал, что что-то ещё осталось,
имеющее смысл на глупой планете.

тихим шёпотом нежно обнимала за плечи,
и я знал тебя любой, за это прости.
ты мой ИВЛ, а сейчас дышать нечем...
я не забуду тебя, роковая Мари.

Ненаписанный сценарий

Ненаписанный кем-то сценарий,
неразборчивый диалог –
не виновны. пути меняют
предисловие, лишний пролог.

уйма непрочитанных книг,
позавчера забытые лица,
но тебя я запомнил навечно в тот миг,
ты - рядом с небом Аустерлица.

ты - василиск, смотрящий в упор.
заразительный джаз, начало главы.
до этой самой минуты, и с давних пор,
в моей жизни неуместно слово «увы».

Роман

Сколько читаю, и с каждым разом
вижу другие огни.
я писал роман не по чужим рассказам,
а по своей любви.

я думал, что прочтёшь ты его однажды,
был издан огромный тираж,
и вспомнишь меня, это важно,
роман ведь не мой, а наш.

и знаешь, я до сих пор жду тебя,
с тобой вижу лучшие сны.
глаза по страницам бегут любя,
автор не я, а ты.

помню повадки, до мелочей,
и мысли слово в слово, дурак.
помню тепло холодных ночей,
но не помню забыть его как.

сердце даже не по-волчьи выло,
чувства собирались вокруг огня,
а огонь – это ты, и невыносимо
быть недоступным, нуждаясь тепла.

я знаю, ты меня лишь на миг полюбила,
твой взгляд был отчаянно-искренним.
я не только роман, я бы целую жизнь
назвал твоим пламенным именем.

Я узнаю тебя

Я узнаю тебя по рукам,
по шагам, по родному дыханию,
я пойду по головам,
извиняясь за всё заранее.
я узнаю тебя по глазам,
теперь влюблённым в другого,
я узнаю тебя по слезам,
хрустальным, манящим в омут.
я узнаю тебя по фразам
из стихов о неизвестном поэте,
я тебя забывал не раз,
но ты в каждом моём куплете.
я узнаю тебя по кольцу,
подаренному не мной,
наверное, льстишь подлецу,
не понимая боль.
я узнаю тебя во тьме,
твои песни узнаю с двух нот,
твои принципы узнаю в себе,
а раньше, думал, наоборот.
я узнаю тебя везде,
если ливень начнётся, тогда,
в этой мрачной людей толпе,
улыбнёшься лишь ты одна.
рождена для лучших идей,
в тебе искры любви и огня,
разжигать чтоб сердца людей,
ты была рождена для меня.
вот сейчас на тебя смотрю,
и ничего не могу поменять...
знаю, что безумно люблю,
но не знаю как об этом сказать.

Бестия

Я помню как на ней сидела моя рубаха...
но надеюсь, ты сможешь оправдать все её надежды.
я надеюсь, ты лишил её ответственности, боли и страха,
прежде чем машинально лишил одежды.

я надеюсь, ты делаешь, что она попросила,
ты ведь знаешь как она чувственна.
я надеюсь, говоришь как она красива...
глупая, сонная, злая, грустная.

жизнь рядом с ней равно путешествие,
бесконечное, без перевалов.
она девушка-буря, чертовка, бестия,
и имеет на это право.

я надеюсь, ты за неё головой отвечаешь,
лишний раз обернёшься, её уведут.
я надеюсь, что нежно к груди прижимаешь
и до жути боишься, что её отберут.

надеюсь, ты ей показал её важность.
даришь улыбку, целуешь в губы, смотришь в глаза.
знаешь насколько бесценны её смех и радость
и надеюсь, что знаешь цену её слезам.

я надеюсь, ты преподносишь к её ногам мир
и понимаешь её в твоей жизни роль.
ты, как и я, впервые осознал, что любим,
а она осознала, что она ведь и есть любовь.

Зачем мы снегу?

Ты звонил последний раз в марте,
и с тех пор больше трубку не брал,
вычисляя долготы на карте,
отражаясь в сотнях зеркал.

ты же жуткий, как правило, скептик,
видел тьму в самой лютой тьме,
и сквозь истины рваные сети,
почему ты поверил мне?

твой предательски честный тембр
обручил в оковы меня.
этот рук неопознанный тремор...
почему тебе верила я?

пусть любовь неподвластна науке,
и, возможно, она восьмой грех,
но давай вспоминать друг о друге,
каждый раз, когда идёт снег.

Аноним

Покорным умеет быть хулиган,
и любить, будто он священен,
и пускай от стихов вечно пьян...
вы читали, что пишет Есенин?

чтоб не испачкать свой мундир,
молчите уже надцать дней,
а Лермонтов возненавидел мир,
чтобы её любить сильней.

и для моей души значительной,
поэт, найдите сто причин...
«нашёл. и вы в ответ пишите мне,
прошу. всегда ваш, аноним»

Она собирала свой чемодан

Она собирала свой чемодан...
кидала воспоминанья небрежно,
помятые мысли, весь прочий хлам,
отдельно, что свято, отдельно, что грешно.

она закрывала в него все моря,
видела звёзды, смотря в потолок,
жалела о том, что не жалела огня...
все чувства теперь на надёжный замок.

в чемодан она собирала дожди,
летящее белое платье, плеч шелк.
она забывала всё то, что прошли,
но помнила, он сам бы – не смог.

по карманам рассветы, прощанья, закаты.
удалить номера и почерк забыть.
счастливые дни, что брали в прокаты,
научили прощать, разучили любить.

жаркое лето, но холодные взгляды.
долгие ночи, но краткие дни.
грустные песни и слёзы градом.
семь суток вместе, и сутки – одни.

любимые книги, красивые фильмы,
глупые шутки, плохое вино,
честные фразы, внезапные рифмы,
и не забыть зашторить окно.

точёная талия, губы - черешни,
её лисьи глаза и хитрый план.
никто из них не останется прежним.
она собирала свой чемодан...

Пара строчек о любви

Алело зарево пожара,
сутки потеряны в пыли,
лишь сигарет в кармане пара,
и пара строчек о любви.

глаза - грустнее и не встретить,
а календарь все предал дни,
и всё, чему осталось верить -
той паре строчек о любви.

в душе парное молоко,
а наяву гремят бои,
мысли упёрлись в потолок...
предела нет лишь у любви.

а впереди слои преград.
кто в них шуты, кто короли?
и звёзды выстроились в ряд,
считать секунды до зари.

мне в этот горизонт смотреть
ещё дня два, быть может, три.
удастся много раз напеть
ту пару строчек о любви.

осталась ночь нам до зимы,
а там и до весны едва...
во всём виновны только мы,
ну а любовь всегда права.

но не пришел зимний рассвет,
ночь пролила уйму крови,
выкурив пару сигарет,
оставив пепел от любви.

Мой Демон устал

Мой Демон устал, он святой водой запивает вино,
без всякого страха сам поджигает ладан.
на перемотку ставит жизни кино.
мой Демон кочует по храмам, сбегая из ада.

мой Демон устал, он всюду ищет покой,
но не дали покоя ему ни вчера, ни сегодня.
смотря в одну точку, он курит одну за одной.
он спускался куда ниже, чем преисподняя.

он пробирается сквозь непроглядную темь,
совращая искусно мысль, которой мы пленны.
он знает, что грехов на самом деле не семь.
да не угаснет огонь в вечных муках геенны!

мой Демон больше не верит в любовь,
он больше не знает как звучит правда.
мой Демон в завязке, он падок на кровь.
так просто сложилось, так выпала карта.

Демон тобой одержим, он – больной.
ты – слаще мёда и слаще яда.
он смеётся в лицо и не хочет возвращаться домой,
ему больше этих оков не надо.

мой Демон ведь далеко не каблук,
но острые его края гранятся.
ревную? нет! но не терплю на тебе её рук.
мне, веришь, нечего уже бояться.

в твоих объятиях бы согреться и уснуть,
утратив на время былое сознание.
и ежели наш предначертано путь...
мой Демон устал. он сдался и несёт покаяние.

… показать весь текст …

Твои кудри

Мы делили с ветром твои кудри,
ведь оба в них лишь влюблены.
спросишь, за тебя умру ли?
умру. ведь без тебя, увы,
вся жизнь моя - сплошное бегство,
а вечность кончилась на раз,
когда меж строк сырого текста
я не увидел карих глаз.
и не почувствовал я тремор,
а фразы все были скупы,
я израсходовал свой тенор,
и ноты все мои немы.
я не узнал в знакомом жесте
былой любви. какая жуть!
где были счастливы мы вместе,
одним я век не окажусь.
квартир я истоптал квадраты,
утихомирил все моря...
меж улиц догорят закаты,
и закричу, что ты моя!

Любовь - передоз

Осторожно, любовь – передоз!
непроверенное издательство.
как пришедший к ногам гордый пёс,
впервые познавший предательство.

вновь прикрытый заботой допрос –
твоё сладкое посягательство.
мы давно, я напомню, врозь,
а ты всё также ждёшь доказательства.

и обещанное вроде сбылось...
или лучше назвать вымогательством?!
у любви на завтра прогноз
ощущается, как издевательство.

успокоить оскал, бросить кость,
вкусить свою каплю стяжательства,
чтоб пришедший к ногам верный пёс
не считал любовь истязательством.

Расскажи мне о чём ты сегодня мечтал, засыпая под дождь.
расскажи от кого ночью сообщения ждёшь.
расскажи, каково это, вынимать из спины нож?
расскажи о чём песни, что ты мне в глаза поёшь.

а я расскажу каково ломать каблуки.
каково рвать струны, путать ноты, писать стихи.
как сложно принять помощь протянутой руки.
и как жить, если люди друг другу враги.

расскажи мне о боли, что на плечах.
расскажи какие брелки на твоих ключах.
расскажи, как замечать эту жизнь в мелочах?
говори со мной о понятных и простых вещах.

объясни, почему букеты дарят без ваз?
докажи, что я должна дать тебе второй шанс.
допиши о любви свой забытый романс.
и обещай, что наши дети будут значительно лучше нас.

Вы будете моей

Мы встретились в этом цветущем саду
спустя столько лет, спустя столько зим.
моё сердце завело свою чехарду
и теперь его ритм невыносим.

я смотрел на неё и вспоминал, как дышать.
я смотрел и она смотрела в ответ.
я за эти глаза готов был столько отдать,
чтобы любоваться, рассматривать цвет.

она шла мне навстречу в белом ситцевом платье,
я убеждён, что оно не идёт никому так, как ей.
она словно манила меня в родные объятья,
она словно зажгла во мне тысячи ярких огней.

– здравствуйте. какая чудесная встреча!
– здравствуйте. (мы с ней снова на "Вы")
– я не ожидала увидеть вас в этот вечер.
(а я вас ждал здесь каждый вечер, но увы)

– изумительно выглядите, блондинкой вам очень к лицу.
– вы всё также галантны. благодарю!
– как ваше творчество? (боже, что я несу?!)
– процветает. рисую, пишу, пою...

(только вы проявились во всех моих пёстрых картинах,
ваши черты в набросках, а имя в первой главе,
песни звучат исключительно вашим мотивом,
а слова отзываются стихами в моей голове)

– не нравится платье? ваш взгляд меня сокрушает.
а раньше глаза восторг излучали...
– нет, это платье вас украшает.
но ваши глаза... вы будто по мне скучали...

– скучала?! вы что... у меня столько дел.
правда, порой задыхалась без вас, как рыба,
неустанно слёзы в подушку лила... но это предел.
а так не скучала. погибала тихо внутри в перерывах.

но это не важно. сейчас я стою перед вами,
немного стыдливо или смущённо глаза опустив.
скажите, а вы то по мне скучали?
– нет, не скучал. я просто без вас не жил.

– и снова это молчание... я не уверенна,
но кажется, мы говорим ни о чём.
– вы, как и раньше милы, когда сильно растеряны...
я бы с вами рядом всю жизнь молчать предпочёл.

– а ваша как жизнь? вы выбрали сферу?
на сколько я помню, у вас с судьбой торг...
– когда не вышло с семьёй, я стал строить карьеру.
и знаете, более чем успешно. но теперь одинок.

я работаю даже ночами и без выходных,
в каждом действии пытаясь найти новые смыслы.
я, верите, еле живой, я выбился напрочь из сил,
но так я прячусь от искренних чувств и мыслей.

кстати, я читал вашу книгу... главный герой чем-то схож на меня,
а героиня чертовски красива и любит джаз...
– вот так совпадение. и не думала никогда.
– не про нас?
– ерунда!
– не думали... а я не прожил ни дня без мысли о вас.

– красиво, словно читаете по бумажке...
сегодня прохладно... я, наверно, пойду домой.
– погодите! возьмите мою рубашку.
только останьтесь ещё на мгновенье со мной.

я могу рассказать вам о звёздах... поднимите в небо глаза...
вот, созвездие Персея. видите, мерцает... это Алголь.
– как интересно! это переменная звезда?
– да.
– я надеюсь, легенда не про любовь.

– бесподобная Леда пленила своей красотой...
кого бы, вы думали?! самого Зевса!
и звезда мерцает, не обретая покой,
словно в груди бьется влюбленное сердце.

чтобы сблизиться с ней, Зевс обратился в белоснежную птицу,
и будучи лебедем её соблазнил...
– да, в мифе и не такое могло приключиться...
а Зевс эту Леду на самом деле любил?

– не знаю... но дальше Блаженные острова,
куда отправляются, получив бессмертие от богов.
там, на краю света, царит вечная весна,
избавляя когда-то обычных людей от земных оков.

вот такая легенда... но мне с трудом верится,
что они обрели любовь в этом райском месте.
– знаете, людям суждено порою встретиться,
но никак не суждено быть вместе.

– а я привык получать то, что хочу.
я вообще-то по натуре лидер.
я и вас добивался, если помните...
– смешно!
– я не шучу.
– вы по натуре, скорей, обольститель.

– а что?!... я завоёвывал, хоть у меня отнимали,
я находил даже то, что, казалось, нельзя найти...
– и что же прекрасного вы завоевали?
– а самое прекрасное ещё впереди!
… показать весь текст …

Она ушла

Она ушла, оставив на подушке слёзы,
и с ней моё сознанье испарилось.
она — мои обузданые грёзы.
она сегодня снова мне приснилась.

и новым утром, нехотя проснувшись,
я не пойму куда теперь мне деться.
она ушла даже не обернувшись,
лишь каблуками отбивая ритмы сердца.

а из моей груди тянулись тросы...
обугленные... а когда-то — искры.
она ушла, мне не хватило дозы.
она ушла, забрав все мои смыслы.

Кажется, у вас брак

И брак её держался на шарлотке,
умении терпеть и всё прощать,
немного зацепился за колготки
и за волос капризную ту прядь.

местами был на фото в рамках старых,
в забытых грязных чашках по углам,
бывало, отзывался он в скандалах
неглаженой рубашкой по утрам.

он иногда срывался прям до хрипа
потерянными связками ключей,
а иногда в нём сладко пахла липа,
объятьями простуженных ночей.

он пересаливал супы порой слезами,
закашливался дымом сигарет,
беседами он ублажал часами,
звучал мотивами родительских кассет.

глаголил истину устами сына,
звучал обидами пустых стеклянных ваз.
вчера была забыта годовщина,
позавчера был отменён заказ.

брак норовил любовь разверзнуть,
он вёл гнетущих мыслей караван.
ей так хотелось напросто исчезнуть,
пакуя жизнь в потёртый чемодан.

кричать истошно что есть мочи,
поплакаться в плечё больной судьбе.
но созерцая потолок в три ночи,
он всё-же нежно прижимал её к себе.

3.1.24

Мари. Выбор

Своей поэзией Люси пытается обнять,
так трепетно и крайне неумело.
стихи Мари мне в жизни не понять,
от того она и пишет их так смело.

глаза Люси полны улыбки и заботы,
от их агата закипает кровь.
а у Мари глаза-болота,
и утопает в зелене их всякая любовь.

Люси по истине свята и неземная,
она так ласкова, так искренне нежна.
Мари – чертовка непростая,
но лишь со мной она была грешна.

и только мне в глаза смотрела правдой
и руки грела на плечах моих.
она всегда казалась странной,
и этим отличалась от других.

но у Люси ведь тоже шарма пепел.
и руки тёплые, запястья так хрупки.
но я ни дня, ни мига ей не верил,
мы никогда с ней не были близки.

постель не может сблизить враз чужие души,
завоевать доверье наготой.
не представляю, что быть может хуже,
чем посвятить себя и свою жизнь не той.

а у Мари вином налиты губы,
пьянящие, но сладостью маня,
не позволяют с ними быть ни капли грубым,
перевоспитывают холодом меня.

и если слово дать больному сердцу,
Люси – погром, бескрайний татарам.
я выживу. единственное средство –
Мари, моя отдушина, звеняще тихий храм.

и я схожу с ума в погоне за алмазом...
Мари – бинты, Люси – курок и пулевые.
запутался, пропал, не слышу разум,
но слышу сердце... наверное, впервые.

… показать весь текст …

Сердце не обманешь побегом

– Кажется, ты усмирила мой грозный нрав
и залатала заботливо раны...
и Растрелли был всё-таки прав,
все мы – каменные болваны.

я самый благодарный зритель,
я теперь доверяю судьбе.
глаза устали тебя не видеть,
душа устала скучать по тебе.

– а давай посидим просто молча...
и ты так на меня не смотри.
– да что ж такое?! на мне, что-ли, порча?
не тронь её, не взгляни,

не задавай вопросы...
ты хочешь от меня избавиться?
– я хочу букет из мимозы,
мне жутко такое нравится.

– мимоза? будет! куда мне деться?!
я за тебя благодарен богу.
– побереги моё влюблённое сердце.
я узнала и так слишком много.

– узнала о чём? что я люблю?!
не думал, что ты удивишься...
– так, я, наверно, уже пойду,
а то ты сейчас договоришься.

– вообще-то, сердце не обманешь побегом...
– а ты давай следи за собой!
и, знаешь, если бы любовь была человеком...
– если бы?! мне кажется, она и так передо мной.

Стекло боли

Помнишь, Быков писал, мол: «На самом деле мне нравилась только ты»?
так вот, впервые прожив без тебя четыре сезона,
я понял, что у нас были слишком схожи мечты,
и не понял, как нам не хватило на них резона.

я и сам посвятил тебе не один, оказалось, стих...
да и сейчас свой сон отдаю писанине.
и знаешь, что странно... каждый второй из них
соткан был из любви, что не нуждалась в причине.

я взахлёб писал про тебя, пытаясь присвоить, что ли.
мне казалось, что люди о тебе читают книги в метро.
я знаю, что ты видишь во мне то стёклышко боли,
что я сам однажды засунул себе под ребро.

я люблю тебя, как и раньше. одержимо и громко.
твоё имя теперь – ценный шрам на моей губе.
ты чувствуешь мою душу запредельно тонко.
я дрожащей рукой доверил её только тебе.

моё сердце кричит, где ты – там Восток.
моё тело устало от ссадин и рвётся в объятия твои.
но мой мозг-брюзга с каждым утром всё больше жесток.
мне кажется, он делит только меня на нас двоих.

у меня не голый карман, я живу без тебя вполне.
как живу... существую на почве стресса.
но когда ты смеёшься так искренне только мне,
сокровища вечных морей не имеют никакого веса.

… показать весь текст …

Ты устанешь меня любить

Ты устанешь меня любить...
я же знаю, на сердце гроза.
только чайник успеет остыть,
ты устанешь смотреть в глаза.

ты устанешь меня целовать,
попытаешься вскоре забыть.
перестанешь обо мне мечтать
и не вспомнишь меня любить.

ты устанешь ко мне спешить,
и впервые замедлишь шаг.
больше не сможешь решить
друг я тебе или враг.

ты устанешь меня любить...
я уверенна, будет так.
в один миг перестанешь ценить
свой порядок и мой бардак.

ты устанешь меня обнимать,
уберёшь мою руку с плеча.
не захочешь меня понимать.
будешь чей-то, я буду ничья.

перестану тебя манить,
с ума сводить и опьянять.
ты устанешь меня любить,
попытаешься потерять.

– умоляю, молчи и пойми,
ты так режешь не себя, а меня...
невозможно устать от любви.
невозможно устать от тебя.

Я останусь

Завалиться к тебе с самой глупой причиной.
дикую рваную рану наречь просто «усталость».
быть до невозможности нужной и настолько же невыносимой...
тебе без меня будет лучше, поэтому я останусь.

закрывай надёжнее двери, продолжим пытку,
давай и меня убьём напоследок, и этот вечер.
выпей залпом, выбирай любую бутылку.
или тебе предпочтительнее залп картечи?

это зов молящей души или выбор под гнётом...
когда подло сводит разум пульсация вены.
лучше скажи, как отпустив, не выть по ночам койотом,
не захлёбываться смехом гиены?

как освободить тебя и себя от терзаний?
как набирая любовь не захватывать муку?
ты дважды боец, я дважды гуманитарий,
но я тоже воюю за нашу науку.

твой идеальный сценарий и мой снова просчёт
позволяют мне быть немного вреднее.
но зная, что всё непременно пройдёт,
мы пытаемся успеть полюбить сильнее.

Чёртов девятый вал

Друг мой, ты чего здесь? и плачешь о чём?
– я трус и слабак, но я вам должен признаться,
это я разбил окно футбольным мячом,
а убежал, чтобы вы не стали ругаться.

я просто девчонку хотел подразнить,
но я честно не думал, что выйдет так.
теперь она точно не будет меня любить.
снова скажет, что я трус и дурак.

– ты знаешь, мы с тобой заодно,
и мне со стыда бывало некуда деться.
– вы тоже однажды разбили окно?
– кое что похуже... сердце.

я сначала сразу сбежал, как ты,
испугался, да и не хотел разборки,
а потом ожило что-то... сжалось внутри,
и я трепетно стал собирать осколки.

я мастерил ключи к той заветной дверце,
в кровь изрезал руки и убавил в весе...
– а кому принадлежит такое хрупкое сердце?
– одной заколдованной отныне принцессе.

– её заколдовал какой-то злодей?
– ты чудовищно прав! он убил её, не скрывая гордость.
самая сильная боль – от самых близких людей,
потому что от них мы не ожидаем жестокость.

– получается, она знала в глаза того, кто её убил?
– да... и даже всё с той же нежностью в них смотрела.
её убийца её слишком сильно любил...
и она его слишком сильно любила.

просто жизнь такая каверзная штука,
что стоя вот так лицом к лицу,
не всегда поймёшь, что свою руку
ты протягиваешь снова подлецу.

злая шутка, гадостная шалость,
мы в упор её не видим... до конца.
стоит ей поддаться только малость,
и разбиты уже вдребезги сердца.

– а принцессы что?
– а что принцессы?!
у них на это свой дурной закон:
чтобы рыцарю добавить интереса,
должен появится и дракон.

тогда смельчак начнёт борзиться
и проявлять радушно стать.
в красавицу ведь мало лишь влюбиться,
её ещё нужно завоевать.

– а твоя принцесса... из какой она сказки?
– ой, ты вряд ли такую читал...
но я пропадаю, смотря в эти глазки.
она мой чёртов девятый вал.

она мой риск... и я рискую любить,
ведь нельзя избежать пожара, просто боясь огня.
– а разве тогда можно любя убить?
– можно. но вместе с любовью
СЕБЯ.

… показать весь текст …

Умалишённый

Я, для себя незаметно, доверил и силу, и слабость,
стал почему-то смиренным и зачем-то влюблённым,
протягивал горсти сахара, отдавал последнюю сладость,
а океан вопреки оставался солёным.

ты, наверное, мой главный смысл, основная причина
и блеска в глазах, и на сердце трещин.
моя самая непокоримая вершина,
моя самая непокорная из женщин.

ты – майский снег. ты – ядовитый дурман.
ты – запретный плод. ты – отрада прощённых.
я с любовью твоей лишаюсь ума,
а ты не любишь умалишённых.

так что рассказывай им, как когда-то мне, свои глупые новости,
песни пой невпопад, читай дурацкие книжки,
строй глазки прохожим, флиртуй без зазрения совести,
отшивай идиотов и крути пустые интрижки.

не смей позволять мужчине быть с тобой грубым,
доверяй случайной странице и подруге-судьбе.
и скольких бы не целовала ты в губы,
обещай читать им мои стихи о тебе.