Helga Wolf - цитаты, высказывания (Страница 4)

Хаги-Ваги

"Кто их купит? Глупые вопросы!
Покупают, я сама взяла".
За витриной - радужные монстры,
Воплощенье плюшевого зла.
Не хватило б маме всей отваги
В руки взять, - но тащит с воплем дочь:
"Ну купи, купи мне Хаги-Ваги,
Без него мне жить уже невмочь!"

Мама говорит: "Ну покажите,
Это обезьяна или что?"
И на шею лезет полкожитель
К девочке в индиговом пальто.
В магазине много всякой шняги,
Но диктует мода свой каприз:
Синенький уродец Хаги-Ваги -
Самый предвкушаемый сюрприз.

"Много ли ребёнку счастья надо? -
Продавец вздыхает. - Пустяки!"
Сдачу пересчитывает рядом,
Усмехаясь в жёлтые клыки.
Знают как завлечь универмаги
Барахлом, навязанным стране.
Показалось маме: "Хаги-Ваги
Даже шире улыбнулся мне..."

Пять минут по улице ходили,
А когда вошли они в подъезд,
Вдруг глаза игрушки засветились,
Кажется, сейчас кого-то съест.
Руки стали липкими от влаги,
Шепчет мама: "Брось его скорей,
Говорят, что страшный Хаги-Ваги
Душит ночью маленьких детей".

Даже лифт свой ждать они не стали,
Бросились по лестнице наверх,
Заперли скорее дверь из стали,
И раздался где-то громкий смех.
Но объятий плюшевых миляги
Захотела девочка в душе,
Через час пришла, но Хаги-Ваги
ПОЧЕМУ-ТО не было уже.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Толстый ангел, упавший с облака

Мини-новость из мира высокого, -
(А у нас не писали об этом);
Толстый ангел, упавший с облака,
Был, наверно, слегка с приветом.

Повезло ему, так случается
Только с пьяными и дураками,
Как засмотрится, замечтается, -
И уж вниз летит с матюками.

Он с травы потом поднимается,
Не убитый, идёт-шатается,
Не поломанный ни на йоту,

Бог ли спас, иль спасён случайностью,
Только крылья его валяются,
Непригодные вновь к полёту.
(Ольга Волкова)

Предосеннее

Ещё ты веришь в светлый день
И не волнуешься о завтра,
Но тьма крадёт часы затем,
Чтоб колдовать ещё до марта,
И вот уже длиннее тень,
И темноты длиннее мантра.

Пусть звёзды катятся к чертям,
Луна утонет в тучи фраке, -
Не придавай своим чертам
Печали и унынья знаки,
Не дай своим земным путям,
Чтобы их конец исчез во мраке.

Наверно, рано говорить,
Что всё изменится и станет
Другим, и примет новый вид,
И обелится, и растает,
И что горело – отгорит,
И что болело – перестанет.

Теплу обманному не верь,
Всё неизбежно: лютый холод,
Растений смерть, зима потерь…
Бросай поля, срывайся в город,
Открой рывком входную дверь
И не ищи вернуться повод.

Здесь душный жар от батарей,
Деревьев мало и просвета,
Займись делами поскорей,
Не думай, что не будет лета,
И груши мой, и чайник грей,
И слушай радио под это.

Спеши домой, пока к тебе
Досадой осень не прилипла,
И в огороде, и в избе
Не надоело всё: от скрипа
Дверных петель, и анкл бенс,
До туч почасового всхлипа.

Зимы задумчивая дочь,
Обманом, красотой пленяя,
Из летних лап забрать нас прочь
Спешит, наказы выполняя.
Зима – всегда скорее ночь,
Чем день, и это принимая,

Душа привыкнет к холодам,
Как к неизбежному в природе,
И к засыпающим садам,
К пустой теплице в огороде,
К летящим в прошлое годам,
К свободе или несвободе.

И в этот вечер, возвратясь,
Увидишь ты, совсем отвыкнув
От благ, смыв с кожи дачи грязь,
Что тень зимы, к окну приникнув,
На небо впёрла через час
Луны осенней белой тыкву.

И белой тыкве на полу,
И двойнику её над лесом,
Той первой, поданной к столу,
Второй, светильнику всем бесам,
Им, не стремящимся к теплу,
Но лишь к естественным процессам,

Им наблюдать вокруг, пока
И сей и той не источиться,
Одной – лишь долькой, в облаках
Второй в серп тонкий превратиться,
Ведь через год, наверняка,
Тому же самому случиться.

Луна-свидетель, белый глаз,
Слепой белок, уродство смерти,
А может быть, сквозь узкий лаз
В день, свет – подобие отверстий,
Одно спасение для нас,
И, впрочем, лучшая из версий,

Но вроде чёрных дыр, когда
Дыра, а в самом деле - плотность,
Обман, сегодня и всегда,
И безысходность, безысходность;
Сочится чёрная вода
И заливает стёкол плоскость.

И в чашке стынет чёрный чай,
В нём - бра, луны двойник уютный,
И растворяется печаль
Очередной борьбы минутной
С собой, и радость невзначай
Появится в тревоге смутной.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Попутчики

Увозят поезда-разлучники
И в добровольный плен берут;
О братья по часам, попутчики,
Вы здесь, наверное, к добру.

Мы равноправны здесь, голубчики,
Но выше тот, кто обделён,
Не злитесь, стойкие попутчики,
На нас, сидящих с двух сторон.

Пути расходятся, как лучики,
И солнце яркое слепит.
О говорливые попутчики,
От вас, за вас душа болит.

Ждут помидоры и огурчики
В теплице ваших добрых рук;
Вы там давно уже, попутчики,
Хотя стоите здесь вокруг.

Одеты в платья и костюмчики,
И сумки дачные держа,
Вы исчезаете, попутчики,
Ещё быстрее миража.
(Ольга Волкова)

Фредди

Старый и ужасно добрый Фредди
Постучал ногтищами в окно:
"Здравствуйте, любимые соседи!
Как вам здесь? Не дует, не темно?

Мне чего-то стало скучно очень,
Может поболтаем по душам?
Пожелать пришёл я доброй ночи
Вам двоим и вашим малышам.

Что у вас за жители в округе? -
Постучишь, - а дома тишина.
Никому не нужен Мистер Крюгер, -
Ни душа, ни шляпа не нужна!"

Дождь по окнам катится, аж плещет,
Заглушает Фреддин голосок;
Дёргается крюк дверной зловеще:
"Вы б меня пустили на часок".

В темноте, сквозь дождь и блески молний,
Виден только чёрный силуэт;
Фредди воет: "Я вас всех запомнил,
Доброты у вас душевной нет, -

Глупые и заспанные клуши!
И чему научите детей?"...
Дверь затихла. Так-то будет лучше.
Злой хозяин - никаких гостей!
(Ольга Волкова)

В голубом просторе

Стёкла окон - в ледяном узоре,
Мёрзнет у художника рука.
На картине - северное море,
И над синим морем - облака.

До утра от холода не спится,
Льдинки в самоварном животе.
А душа художника стремится
К юности прошедшей и мечте.

В безграничном солнечном просторе
Так лазурна голубая высь!
Парусник-судьба, носимый морем,
Белый парус - словно чистый лист.

Парусник, волнами уносимый,
Пасынок погоды и людей,
Оставляет сзади берег зимний
И летящих белых лебедей.

Словно накрахмаленные, свежи,
В голубых купаясь небесах,
Лебеди, как символы надежды,
Улетают прямо на глазах.

Разве можно в холоде согреться,
Северный морской рисуя край?
Но теплеет творческое сердце,
Греет память, как горячий чай.

За окном заря встаёт горою,
Солнце брызжет струйкой золотой.
И, борясь со скукой городскою,
Вспоминает автор холст пустой.

Белый холст, обняв мольберт треножный
Лебединой верностью навек,
Был на север юности похожий,
Чистый, словно совесть или снег.
(Ольга Волкова)

Добрый Чарли

Не поддамся вновь унынья чарам,
Не заноет, затянувшись, рана,
Потому что самый добрый Чарли
Снова улыбается с экрана.

Этот Чарли - бытовой волшебник:
В трудный час непрошенный приходит,
Бескорыстный от хандры лечебник,
Что одет всегда не по погоде.

Чарли - рассмешить любого мастер,
Он за то, чтоб слёзы - лишь от смеха,
Вне любой политики и власти
Сердцу стопроцентная утеха.

Одолели горести, печали,
И хандра, и безнадёга тоже?
Пусть тебе станцует добрый Чарли, -
Это обязательно поможет.
(Ольга Волкова)

Синица

Отобрали у кота синицу,
Не смогла синица улететь.
Жалко было эту чудо-птицу,
Кот решил её, наверно, съесть.

Дети голосили и носились,
Кот поддался папе и сбежал,
Крылышки у птахи опустились,
Клюв на пальце семечкой лежал.

"Папа, папа, - говорили дети, -
Улетит синица? Оживёт?
Все игрушки, те, что что есть на свете,
Мы б отдали, чтоб спасти её!"

Чёрная головка неподвижна,
Пёрышки дрожат на сквозняке.
Папа говорит: "По сказкам в книжках
Оживёт", - и с ней ушёл в руке.

Вырыл ямку, спрятал птичье тело,
И вернулся, встреченный под смех:
"Папа, папа, птичка улетела,
Видели: за яблоню, наверх!".
(Ольга Волкова)

Летать и ползать

Сколь будет опытна душа,
Сколь будет тело крепко,
Столь и идти тебе, да в шаг
Махать рукою с кепкой.

Не спотыкнуться б от жары,
Усталость наращая;
Смотри: внизу, где блеск Куры,
Страна кипит большая.

Ты от жары сползёшь к камням
Холодною гюрзою,
Иль станешь беркутом и сам
Бой поведёшь с грозою,

Ты полетишь иль поползёшь,
Лишь ты один решаешь,
Как низко ты в судьбе падёшь,
Как высоко взлетаешь.
(Ольга Волкова)

Вечерняя фантазия

В синем растворяются деревья,
Обнимает вечер города;
Распушила сизонькие перья
Ночь-голубка в линиях гнезда.

Как горох - огни янтарных окон,
Словно смотрят голуби из тьмы.
А на подоконнике высоком
Лунный свет серебряной зимы.

Завалило пылью двор и садик, -
Белой пылью северных широт;
И она примнётся и осядет,
В ложный пух июльский перейдёт.

В грёзах летних брызжется слезливо
Солнце, заточённое в фонарь;
Тишина засахаренной сливой
Катится в июль через февраль.

Скука терпеливою наседкой
Птичку-лето выведет под сны,
Словно утро за оконной сеткой
Ночь-голубка из яйца-луны.

Различимей с каждою минутой
(В первый миг подобные крупе),
Трещинки, проклюнутые утром
На её пятнистой скорлупе.
(Ольга Волкова)

Чёрный тополь

Где камни пахнут миндалём,
Где травы пахнут морем,
Друг к другу нежно мы прильнём
Под старым осокорем.

Здесь птицы ласково поют,
Кузнечики стрекочут,
И нас с тобою не найдут
До наступленья ночи.

А ночью звёзды далеки,
И свет луны неярок,
И тьме холодной вопреки
Пыл поцелуев жарок.

Хоть с ног собьются - не найдут
В тьме чёрной - тополь чёрный,
Где страсть нашла себе приют,
Таясь под плащ узорный.

Спасибо, милый исполин,
Изгоев добрый гений,
Соединитель половин,
Даритель избавлений.

Печаль уйдёт и страх уйдёт,
И вот уж дальше, дальше
И чёрный день, и чёрный ход
И чёрный тополь даже.
(Ольга Волкова)

Берегите планету

Не рвите цветы ради прихоти просто,
Не трогайте гнёзда, птенцов не берите.
Земля - заповедник, живой чудо-остров,
Как можете, люди, его берегите.

Лесов с каждым годом всё меньше и меньше,
А вместо полей скоро будут пустыни.
Растут города, и из видов древнейших
Животных, растений не все есть отныне.

Земля задыхается в фабрик тумане,
И рыжих пустынь покрывается медью,
В бетоне, в асфальте, дышать перестанет,
Железнодорожной овитая сетью.

Где птица додо, что людей не боялась,
Где квагга, на зебру похожая очень?
Тарпанов и туров давно не осталось,
Век каждый статистика жёстче и жёстче.

Цветок расцветает в росе рано утром,
И птица поёт, заливаясь, на ветке.
Всё это исчезнет, и в воздухе мутном
Травинка в асфальте и то будет редкой.

Неужто такую планету хотите
Для ваших детей иль чтоб хуже досталась?
Пока что не поздно, прошу, берегите.
И делайте что-то, хоть самую малость.
(Ольга Волкова)

Одиночество, ах одиночество

Одиночество, ах, одиночество,
Сыпет в улицу снег голубой,
Говорю с пустотою, а хочется,
Чтобы я говорила с тобой.

Вечера здесь такие холодные,
Очень тёмные здесь вечера,
Только мне эти страсти погодные
Не приносят ни зла, ни добра.

Расскажи мне плохое, хорошее,
Хоть чего-нибудь мне расскажи,
Как скользишь непривычно подошвами
Ты по льду моей чистой души,

Обижаешься холоду лютому
От моих необузданных фраз.
Я тебе столь далёкому, лЮбому
Говорила б другое сейчас.

Забросала Москву-королевишну
Жемчугами насмешливо ночь.
Я тоску-то свою куда дену уж?
Мне как воду осталось толочь.

Одиночество, ах, одиночество,
Сыпет в улицу снег голубой,
Говорю с пустотою, а хочется,
Чтобы я говорила с тобой.
(Ольга Волкова)

Захарково

1. В плену у лета жаркого,
В тоске морозной древней
ЖилО-былО Захарково
Обычною деревней.

С любовями да страхами
Под звоны балалайки,
И куры здесь кудахтали,
И лаяли собаки.

Цвели сирень-черёмуха,
Как девушки в платочке,
И воробьиным всполохом
Бесился день в садочке.

Краснели вишни, яблоки,
Заглядывая в окна,
И звонко зиньки звякали,
Как бьющиеся стёкла.

2. Но вот начальство высшее,
Сняв православный крест,
Решило, что не лишняя
Здесь переделка мест.

Сюда бы им удилища,
Да рыбы напустить,
Чтоб по водохранилищу
Смог теплоход проплыть.

Себя не заморочили
Проблемой сих домов;
Так местность раскурочили -
Деревня без штанов.

Колодцы все испортили,
Дороги больше нет.
Дела, что раньше спорились -
Одно скопленье бед.

Эпоха залихватская
Прошлась по головам;
Гремит работа адская
По новым берегам.

За проволкой колючею
Строительство кипит:
Жизнь предвещая лучшую,
Лопата твердь долбит.

Устали зеки тощие
От века и судьбы,
Везут, - и тащат лошади
Грабарки, как гробы.

"Коль выживем, коль кончится
Весь этот адский ад..."
А кончится не очень-то,
Расстрелом наградят.

3. ЖилО-былО Захарково,
И кто был тот Захарка?
Надумаешь тут всякого
В тени уютной парка.

Паром с утра отправится,
Вокзал готов, и ждёт.
Любому здесь понравится,
Любой сюда придёт.

А я иду по досочкам,
Куда глаза глядят:
Где камешки, как косточки,
Вдоль берега хрустят,

Где утки ненасытные,
Где вату продают.
Ищу деревню сызнова.
А нет деревни тут.

Осталось лишь название
У песни на губе...
Она родится заново
В игрушечной избе,

В дедульке, печке глиняной,
Что там стоят и тут.
И всё, что прежде вымерло,
Наводит вновь уют.

Прошлась косой и порохом
Страдных декад пора
По людям, как подсолнухам*,
Желая всем добра.

Но как ни тёрли дочиста,
Не вытравили в нас
Отечества и отчества
Нервущуюся связь.
(Ольга Волкова)

*Намёк на итальянско-российский фильм "Подсолнухи", 1970 г., который частично снимали в деревне "Захарково", в главных ролях Софи Лорен и Марчелло Мастрояни
… показать весь текст …

Шломит

Пока спала вся Иудея,
О пущей сладости радея,
Ленились телеса вельмож.
Столы ломились от съестного,
Рабы всё приносили снова,
И резал мясо длинный нож.

Гранаты, гроздья винограда,
Душистый мёд, шафран и мята,
И чёрный перец, рут и тмин.
А для услады глаз и слуха
Рабыни, не набивши брюхо,
Платком повязаны цветным,

Вели волнообразно станом
В изящном танце, даже странном,
Что из Востока родом был,
Но всё быстрее и быстрее
Движенья стали, всё пестрее
Платков и рук огонь рябил.

Но вот они остановились
И постепенно расступились,
Когда, укутана до пят,
Вошла ещё одна рабыня,
Скрывая образ свой и имя,
И первый скинула наряд.

И даже Ирод полупьяный
Остановил свой взор стеклянный,
Забавой новою пленясь:
Слетали дорогие ткани
С цветка-девицы лепестками,
На пола каменного грязь.

Вот фиолетовый тяжёлый
Упал, как бедный плат дешёвый,
И был растоптан, не смотря;
Вот синий, в серебристых звёздах,
Как ночь, вот голубой, что создан
В цвет неба, - в пятнах, как заря.

Зелёный, подходящий точно
К её глазам, был скинут срочно
Одним движением руки,
И ярко жёлтый, будто солнце,
Вокруг то кружится, то вьётся, -
И вдруг уносят сквозняки.

Оранжевый, как бы смущаясь,
Она всё медлит, раздеваясь,
На пол отбросить. В нём она
Подходит к Ироду и только
Её коснулся он, и скользко
Слетел покров, - Обнажена!

Лишь на лице, черты скрывая,
Висит повязка огневая,
Кровавым цветом всех дразня;
И стонет Ирод побеждённый,
Вином и танцем возбуждённый:
"Проси что хочешь у меня!"

Но мерзкой просьбой удивлённый,
Он, гордостью порабощённый,
Сдержал обет. И зол, и тих,
Зал сверлит взглядом, сдвинув брови,
Рубины, словно капли крови,
Горят в браслетах золотых.

Рабы и амфоры, и кости
Выносят. Ждут закусок гости.
...Несут! Не уронив едва
Поднос. Раб сбросил покрывало:
На блюде страшно остывала
Почти живая голова.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Антоновские яблоки

Сложили, закрыли: уехали с дачи.
Варенья, соленья готовы к зиме.
Доволен желудок, а сердце всё клянчит
Чего-то, уже недоступное мне.

Я яблок антоновских вымою пару,
Душистых, как лето, и сладких, как мёд.
Я рада осеннему щедрому дару,
Державе съестной, что вручил огород.

О Бунине вспомню, в мечтах приближая,
К себе примеряя тот век и тот год;
Впервые антоновка есть в урожае,
И лидера жёлтую майку берёт.

Мне кажется, яблоко - только из сада,
Не водопроводной водой, а дождём
Омыто, и носит синоним "услада
Душе, языку", и бодрит октябрём.

Но более крупное, полное соком,
Я маме наградой вручаю за труд.
Она говорит: "Да куда нам их столько?
Уже и соседи у нас не берут.

Они хороши, тут никто и не спорит.
Да портятся быстро, хоть очень вкусны".
И пахнет антоновкой дачной весь город,
Жаль, только два месяца, не до весны.
(Ольга Волкова)

Коломна

Есть младшая сестрица
У Матушки-Москвы,
Веками молодится,
Не склонит головы, -

Венчальная столица
Князей былых веков;
Не сможешь не влюбиться! -
Ведь нрав её таков:

На битву провожала
Те Дмитрия войска,
И тьму врагов сдержала,
Чья сила велика, -

Кормилась в пост скоромно,
Насильно кровью чад.
Но Кремль - её корона -
Сильнее всё крепчал.

Здесь тень Марины Мнишек
Глядит из башни в сад,
Лжедмитрий снова ищет
Давно забытый клад.

В дни тишины и смуты, -
Он и горел, и цвёл, -
Хранит Старо-Голутвин
Подклеть, где Сергий шёл.

Здесь был Куприн, Алябьев,
Ахматова жила,
Здесь калачей набрать бы,
Да манит пастила!

Усадьбы благосклонны,
Полны дворы вестей,
Колокола Коломны
Приветствуют гостей!
(Ольга Волкова)

Кашира

Греет, словно кашемиром,
Сердце слово это.
Славься, древняя Кашира,
Город полный света!

Колокольной стариною
Ты под облаками
Славил Господа весною
Долгими веками.

Город джема и варений,
Город златоглавый.
И кипят твои сирени
У Аллеи Славы.

Красоты твоей бессмертье
Остаётся летом
У художника в мольберте,
В сердце у поэта.

И в любом далёком месте
Столь большого мира,
Вспомнит он, берясь за крестик,
Про тебя, Кашира!
(Ольга Волкова)

Ночь перед Пасхой

Ты телом скорбно погребён,
Душой сошедший в ад,
И вот тысячелетий стон, -
Колокола гудят.

На свете этом никому
Таким, как ты, не быть;
Весна к довольству твоему
Спешит в зазвончик бить.

Но сердце ждёт иных вестей,
Глушит весну набат:
"Своих оставивший детей
Вернётся ли назад?

Он погребён в сырой ночи,
Уж хладен..." Не дыша,
Дрожит пред пламенем свечи
Озябшая душа.

А ветер молча из небес
Несёт в ответ слова:
"Я тот, кто умер и воскрес,
И кем, в бессмертии чудес,
Навек душа жива".
(Ольга Волкова)

Лунная засыпайка

Дремлют звёздные медведи,
Спит небесный лев,
Лунный кот лежит на пледе,
Нос хвостом пригрев.

Млечный путь залил слюдою
Космоса поля.
Я возьму луну с собою -
Дурака валять.

Пусть луна моя - бумага,
С лампочкой внутри,
Космонавтом или магом
Буду до зари.

Под уютом одеяла
Пусть подарит свет.
А куда с небес девалась -
Это мой секрет.
(Ольга Волкова)

Судьба

1. Не мною брошено то слово,
Которое тебя убило.
Не мною выпущена пуля,
Которая тебя убила.
Но мною выпущена птица,
Что полетит тебе навстречу,
Когда пропустишь нужный выстрел,
На эту птицу отвлекаясь.

2. Я распорола бархат итальянский, -
Твоё, наверно, лучшее из платьев:
Ещё один безумный образец
Непостоянной, непрактичной моды.

Ведь дорого и очень неудобно,
В нём жарко, пыль подолом собирает.

Я аккуратно срезала пайетки,
И вытянула нити золотые,
Зато другое сшила для тебя.
Шить не умею, но зато старалась.
Иди сюда. Я помогу одеться.

Зачем тебе балы, где душный зал? -
Он для здоровья плох, а эти взгляды
Кокетов с нездоровой страстью в сердце?
Лишь сифилис от них и гонорея.

Я дам тебе свободу - лучший дар,
Её не купишь за большие деньги.
Пойдёшь гулять, сама себе хозяйка.
Себя покажешь, да других посмотришь,
По всем дорогам, городам и весям.

Вот как, смотри, я для тебя стараюсь!
Как о здоровье о твоём забочусь!
А хоть бы раз сказала мне "спасибо"!

3. Ты в театральный, глупая, рвалась, -
Да я не помогла, - не поступила.
Ну милая, зачем тебе театр?
Чужую жизнь играть, не жить своею.

Я вот тебе придумала сценарий:
Ты будешь продавать тряпьё на рынке,
К тебе придёт твой принц в штанах спортивных,
Живущий в 10-метровом царстве,
Где будешь ты отныне королевой
С тремя детьми, собакой и свекровью.

Он будет приносить тебе копейки,
А ты ему усядешься на шею,
И каждый день - трагедия и драма
Занятно тут разыгрываться будут.

Ты будешь на лице играть невинность,
Хотя всё время спишь с его друзьями.
Смотри, не дышишь закулисной пылью,
А стала драматической актрисой.
... Хоть "истерической" назвал бы мрачно муж.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Все поэты так мало живут

Все поэты так мало живут, -
Впрочем, сами они виноваты:
Неполезную горькую жрут,
За неё отдавая зарплаты.

Они ходят с душой нараспашку,
Простывая на подлом ветру,
Примеряют, как галстук, затяжку,
Не желая остаться в миру.

Что им надо, капризным всегда,
Если есть и еда, и работа?
Но срывается с неба звезда, -
И поэт перенервничал что-то.

Пусть сугроб петербургский остудит
Лоб пылающий, будто звезда.
Ничего, что поэта не будет,
Жаль, не будет уже никогда.
(Ольга Волквоа)

Прибытие поезда

В "Эдеме" - ад, смятенье... Ужас!
И дамский визг, и мат мужской.
Притормозить не удосужась,
Прёт поезд, бешеный такой.

Судьбы вращаются колёса,
Ритмично пляшут шатуны:
Не убежим, и не спасёмся,
Мы все погибнуть здесь должны!

В порыве ужаса и злости
И атеисты машут крест,
Здесь перемелются все кости,
Смешаются с щепами мест.

Кто тут глаза закрыв, молился,
Кто сразу кинулся, где дверь.

...А поезд шёл всё, верь - не верь,
Всё шёл и вдруг остановился!

И живы все, и все здоровы,
Уже не страшно и смешно.
Аттракцион - билет грошёвый,
Люмьеры... Чёртово кино!

Войной, дуэлью, балом, песней
Все развлекались, жизнь любя.
Кино! С тобою интересней!
И как мы жили без тебя?!
(Ольга Волкова)

Несмеяна

Глаза твои большие
Печальны и темны,
И рукава аршинны,
И волосы длинны.

Унылая берёзка, -
Господь тебя спаси, -
Царевна допетровской
Романовской Руси.

Поёт о воле в клетке
Домашний соловей,
Раскрашенные ветки
Сплетаются сильней.

Устали скоморохи
Вокруг тебя плясать,
И стали шутки плохи,
И гусли раздражать.

Из теремного зала
Лишь в церковь выходя,
С рожденья ты не знала
Что голод есть, нужда.

Везли царю каменья
Восточные купцы
Тебе на украшенья,
Владыке на венцы,

Восточные приправы
Везли через моря,
С Востока, с той державы,
Где родилась заря.

Нет краше и скромнее
Тебя в парче, шелках,
Нет жемчуга крупнее,
Чем на твоих щеках.

Царевна-несмеяна,
Страдалица-душа,
Вся светишься ты прямо
В оправе витража.

Играет солнце ярко
На стенах расписных,
На самоцветах жарких
Меж нитей золотых.

Не даст богатство счастья
В любые времена.
Ты над судьбой не властна,
Пропавшая весна.

У братьев будут семьи,
А у тебя - лишь ты,
Да расписные стены,
Где вечные цветы.

Молись - пусть станет легче,
Да от еды толстей.
И опадают плечи
Над вышивкой твоей.

Причудливо плетётся
На покровце подзор,
И золото, как солнце,
Вплетается в узор.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Солнышки

Последний денёк пригожий
Гуляет во всей красе.
И солнышко с красной рожей
Идёт по деревне всей.

Визжит у сарая в луже
Объевшаяся свинья,
Петух возле куриц кружит
У пыльного ячменя.

Раскованно гуси машут
Полотнами белых крыл.
И хлебом несёт домашним
Меж ставен, что внук открыл.

А дед так пригрелся, сидя,
И так захмелел под свет,
Что звали из дома: "Сидор", -
А деду и дела нет.

Зато городские внуки,
Игравшие с кирпичом,
От красного солнца руки
Подкрасили кумачом,

И личики обгорели, -
Коль с солнцем подставить в ряд,
Пять солнышек - в самом деле -
В деревне одной горят.

А прямо в конце деревни,
Там, где магазин стоит,
Забавой не очень древней
От трёх мужиков разит.

От водки потны и влажны,
Прокурены табаком,
Беседуют очень важно
Один мужик с мужиком.

И солнце над ними встало
И думало целых час:
Как много на свете стало
Таких краснолицых нас.

А те поднимали донце,
Бутыльное, как телескоп,
И пили за это солнце,
Подобное им, взахлёб.
(Ольга Волкова)

отпуск в мае

2. Неделя отпуска медленно точится
Червями докучливых мелких дел.
Мне тут нормально, а тёте не очень-то,
И терпению тёти настанет предел.

Да, бедная, бедная, жаль её, жаль её,
Киваю в ответ, привыкая к нытью,
И солнце её эти пару дней жарило,
И дождик обкапал всю тётю мою.

Я тоже два дня только ною и ною,
На солнышке майском, как рак, покраснев.
Мы звонкие трели выводим весною
О том, как достали копанье, посев.

Но не интересно деревьям, соседям, -
Соседи всё чай пьют, деревья шумят. -
"Ну что, - говорю своей тёте. - Уедем?" -
"Уедем!" - и тащимся к грядкам опять.

1. Тёте звонит подружка старая
И они говорят, говорят, говорят
Про ковид, про работу, и что запарное
Дело - на дачу собраться опять.

Тётя ей говорит, что едет только
Чтобы мне там одной опять не грустить.
Это ж надо сначала купить нам столько,
А потом всё спустить и в машину грузить!

Тётя сказала, она пласталась
На этих грядках несколько лет,
А уж через год ничего не осталось,
Травой заросло, словно тысячу лет

Ничего не копали... В волне монолога
Признаю эту вечную дачную ложь:
Тяжело, потогонной работы много,
Не поспоришь. Но тягу к земле не убьёшь.

И можно весь отпуск бухтеть на чего-то,
А как возвращаться, так лучше быть здесь.
О господи, пусть будет вечно суббота,
И солнце, и грядки, и птицы, и лес!

И тётя уже говорит откровенно,
Что лучше природа, чем город Москва,
Цветёт всё и пахнет там так несравненно,
И воздух другой, и другая трава!

Но самое лучшее майское вешнее
Время, пока не зудят комары,
И зелень, и зелень-то ещё свежая,
Не обалдевшая от жары!
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Лён-Иван

Сиротой, Иван,
Уродился ты:
Ни отца-то нет,
И ни матери.

Твоё имечко
Ветер дал тебе,
Да и кликали
Не тебя тогда.

Твоя матушка -
Мать сыра земля,
А твой батюшка -
Дождик частенький,

Любый братец твой -
Ясно солнышко,
А сестра твоя -
Холодна луна.

И зовут тебя
Люди кратко: Лён.
На поклон к тебе
Ходят осенью.

У тебя глаза -
Будто божий день,
Славный Лён-Иван
Синеглазонький.

У других парней
Нету глаз таких,
Нет таких волос -
Тонких, шёлковых.

Только зла судьба
К сиротинушке,
С долею худшею
Да смиреннейшей.

Никому Иван
Худа не желал,
А его пришли
С ног валить долой.

Для того ль блистал
Ночью месяц-серп,
Чтобы днём с тобой
Поквитаться смог?

И тебя потом
В воду кинули,
И потом ещё
Били палкою,

Исчесали весь
Да измучали,
Не жалел никто
Невиновного!

А ты кротким был,
Зла не помнящим,
За жестокость ты
Отплатил добром,

И одел ты их,
Накормил ты всех,
И детей своих
Дал мучителям!

И зачем же, Лён,
Уродился ты
Малым зёрнышком
Во сырой земле,

Раз тебе потом
Белым саваном,
Не воскреснув, лечь
В землю сызнова?
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Мстино, рыбное

1. Есть речушка с названьем, похожим на "Месть", -
Холодна, глубока речка Мста.
И моста нету там, только мистика есть,
Мстино озеро лишь в двух верстах.

Я была там наверно лет 20 назад,
Возле Мстино. Ноябрь. Первый лёд. Снегопад.

Там я в куклу-русалку играла с одной,
И боялись: русалка утащит на дно;
Страшно было у озера: мы в темноте
До столовой тащились с роднёй на хвосте.

В клуб на взрослый спектакль мы ходили смотреть.
Там же шёл и фильмец - "Со стыда помереть"
(Мы пришли в середине на этот фильмец
И, самом собой, не досмотрели конец!).

Там писала стихи. Там меня клоп куснул,
Там меня мальчик злой бил башкою об стул.

Но я памятью вновь возвращаюсь туда,
Где у берега в лёд превратилась вода,
Где замёрзли русалки. В прощальный часок
Мне казалось, что это не лёд, а песок.

2. Там с ребёнком мать гуляла -
Возле Мстино, рядом с нами.
И смотрела в воду ляля
И не отвечала маме.

-Вон, смотри, большая рыба!
Вот потрогать бы руками.

Говорю ей:
-Это камень.
Просто каменная глыба.

И смотрел в воде прозрачный
Камень, что молчит как рыба.
Просто камень, однозначно...

-Просветила! Где "спасибо"?

3. Я видела такой же лёд озёрный
В глазах кое-кого. И тот кошмар, -
И злой мальчишка, и удар позорный
О спинку стула, - кинул тело в жар.

Всё, говорят, из детства, все проблемы.
Проклятые русалки, почему
Меня не унесли вы без дилеммы
Во мстинскую чудовищную тьму?

Несут года течение речное,
Но взгляд не отводило никогда
Все 20 лет - холодное, ночное -
Глаз-озеро под слёзной плёнкой льда.

РЫБНОЕ

1. Ходила к рыбке золотой
Просить себе чудес.
К той потрошённой, вкусной - той,
Что продают на вес.

Она меня ждала с утра,
Не продалась другим.
Она кричала мне "Ура"
Губастым ртом немым.

Потом блеснула чешуёй, -
В гламуре не профан, -
И тело склизкое её
Скользнуло в целофан.

Из 10 заветных просьб
Исполнилась одна:
Доволен был желанный гость,
Уха была вкусна.

2. ...А та любовь была, как сон,
Была, да не сбылась;
Я роюсь в прошлом, будто сом
Копает ила грязь.

Я всех мудрее и умней,
Но всё же не пророк;
Придёт свобода - вместе с ней
И твой вернётся квок.

Ты позовёшь меня со дна,
Как будто в первый раз.
И тело вынесет волна,
Всколыхивая грязь.

Ты будешь рад, что обманул,
Что снова ты умней.
А после - удочки свернул
И потащился к ней.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Времена года

Январь хрустальным был, звенел
Сосулек падающих звоном;
Февраль - жестоким, но влюблённым, -
На красных лицах пламенел.

Март вешний плавился, как лёд,
Апрель стучал клюкой-капелью;
А Май рядился к новоселью
И отправлял жуков в полёт.

Июнь с Июлем - близнецы -
Кормили ягодами с грядок,
И Август сытен был и гладок,
Дав урожая образцы.

Сентябрь, обзаведясь мелком,
Учил, - Октябрь рыдал дождями;
Ноябрь же, запасшись дровами,
Сидел за книжкой вечерком.

Декабрь придумал свой сюжет,
Подсмотренный однажды в щёлку:
Поставив срубленную ёлку,
Навесил множество примет:

Сосульки, ягоды, цветки...
И через дождик серебристый
Неслись куда-то фигуристы,
Летели птицы и жуки.
(Ольга Волкова)

Надену пыльник синий

Надену пыльник синий
И укачу за МКАД,
В берёзово-осинный
Заросший дачный сад.

В малиновые сени,
Под яблоневый кров,
В узорчатые тени
Вишнёвых теремов.

Кивают мне ромашки,
Приятен их поклон,
И бабочки, букашки
Летят со всех сторон.

Здесь лето зноем дышит,
Волнует аромат;
Стал зеленей и выше
Привычный дачный сад.

Пестреет разноцветьем,
Чарует красотой,
И нет милей на свете
Мне старой дачи той!
(Ольга Волкова)