Helga Wolf - цитаты, высказывания (Страница 3)

Я ухожу

Близка дорога от звезды до сада,
Полны спиреи тусклого огня.
Я ухожу. Мне ничего не надо.
Я не прошу молиться за меня.

Устала я. Вы б знали, нету мочи.
Не стали бы судить наверняка.
Я ухожу. И после этой ночи
Уж без меня пусть побегут века.
(Ольга Волкова)

9 мая 2021 года

С утра до вечера субботы,
С природной тихостью не в лад,
Аэроклуба самолёты
Над дачной просекой летят.

Летят невысоко, не быстро,
Почти над крышами домов,
Для поиска парашютистов,
Для развлечения - не боёв.

Привычно жителям, и спится
Спокойно днем под этот гул.
Зато шарахаются птицы,
И кот скрывается под стул.

В саду вовсю кипит работа
Там груши, яблони в цвету;
И часто тень от самолёта
На эту ляжет красоту.

Лишь иногда усталый дачник
Решится спину разогнуть,
И с кружкой чая - как иначе? -
Присядет чтоб передохнуть.

Уже девятое. Как быстро
Несутся майские деньки, -
Как выстрелы артиллериста
В те дни, что ныне далеки.

Дороги дачные размыты,
Сгоревшей бани неуют;
Но Цессны, а не Мессершмиты
Давным давно летают тут.

Поют по радио артисты
Надев шинель на 5 минут,
Но песню птицы голосистой,
Увы, да не перепоют.

И вкусен сыр, и чай горячий,
И хороши среди весны
И дачный сад, и домик дачный,
И это небо без войны.
(Ольга Волкова)

Представь себе, так и умрём

Представь себе, так и умрём:
От старости, скучно, как жили,
И неба сплошной водоём -
Пристанище облачной пыли -
Утянет с собою из тел
От жизни уставшие души…
Я думать боюсь, да послушай,
Ведь столько останется дел!

Звенит на Луне серебро,
Играют ресницами звёзды;
Вот было у сердца ребро,
И вдруг из него кто-то создан.
А я не твоя, не твоя,
Нас разные мамы родили,
Нас в разных церквушках крестили,
И разные эти края.

Блестит за окошком звезда
Стекающей тусклой слезою,
Скажи: Никогда, никогда
Нейти тебе по Приазовью,
Не будешь бродить у воды
В летящем своём сарафане,
Не будешь срезать утром ранним
Сухие стволы резеды.

А я говорю: никогда
По улочкам Замоскворечья
Тебе не пройти, вот беда,
Чтоб солнце стекало на плечи,
Чтоб нежно Москва приняла
Тебя, будто сына, в объятья
И чтобы на лавке Арбата
Ты будто жить начал с нуля.

Нет, милый, мы скучно живём,
Не ждём и друг к другу не ездим,
Лес ходит в окошке твоём
От ветра, а в нашем подъезде
Из окон - одни лишь дома,
Дома лишь, да плоские крыши,
И солнце, как розовый прыщик,
Что ночи замажет сурьма.

Года неизменно текут,
Как будто вода из-под крана,
И мой не нарушен уют,
И твой неуют из экрана.
Устало глядит монитор, -
Огромное чёрное око,
И вечер вливается в окна,
Как будто смертельный раствор.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Гусляры

Колокольный звон летит на небеси, -
Гусляры-то разгулялись по Руси,
Да по весям, да по разным городам,
Разрезвились, разыгрались тут и там.

Уж не знают звонари, как им и быть,
Гусляров-то наконец угомонить.
Зазвенели по Руси колокола
Так, что спать страна уж больше не могла!

И от звонницы Московского Кремля
Просыпается казанская земля,
Недоволен непроспавшийся дракон,
Крылья волоком, - на свет выходит он.

Как он рыкнет, как он рявкнет, будто гром,
Что и пламя, и дымит со всех сторон.
Не заглушит рёв драконий муэдзин,
Весь исстрясся Саф Гирей и иже с ним.

"Уж сломаем гусли русским гуслярам,
Головешкам стать - и гуслям, и рукам,
Поднимайся-ка, Аллаховая рать,
Дерзких русичей с лица земли убрать."

...Хмурит брови царь, не выспавшись с утра,
Разбудили, - так не жди теперь добра.
"Уж не гости ль к нам в Москву в такую рань?
Не пойти ль утихомирить нам Казань?"

...Ох и долго будут гусляры играть,
Да Ивана-Государя прославлять.
Уж и дышится, и пашется легко,
Царю-батюшке поклон шлём далеко.

В честь Ивана - да по всей Руси трезвон:
Кос рязанских лязг, травы будящих сон,
Соловьями Кострома вся голосит,
Вологодчина коклюшками звенит.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Средневековье

Средневековие. Покой.
Размины улиц на раскате.
Где просит в милость золотой
Слепое солнце на закате,
Где припозднившийся монах
Бредет по улице пустынной,
И наступает вечер длинный
Ленивой стрелкой на часах.

Где не пройдешь - там теснота,
Меж улиц - грязная дорога,
У кафедрального порога
Готическая высота.
Вечерний воздух клонит в сон
И плохо без воды от пыли
Не знаю что, но эти шпили,
Но этот колокольный звон...
Мой город... Храмы, камень, грязь,
И голуби на скатной крыше,
Но не пускает сердце выше
С земным невидимая связь...
И смотрит, проходя, монах,
В молитве складывает руки,
Не знаю, радость или муки
Ему его пророчит страх.

Но умирает день горя,
И отдается жизни вечной.
Когда б хоть день прошел беспечно,
Когда Настанет та заря
Без дел, без жизни впопыхах,
В бездарно времени летящем,
Что называем настоящим
Ленивой стрелкой на часах...
(Ольга Волкова)

Луны

Двое пьяных ночью темной
Спорят, стоя в переулке:
Сколько лун на небе звездном?
Не зевай - смотри.
Поднимают веки томно
И разносит эхо улиц:
"Две их," - шепчет первый грозно,
А другой: "Нет, три".

"Две их, две, не видно разве?
Три их быть никак не может -
У тебя в глазах троится,
Меньше надо пить!"
"Нет", - с улыбкой безобразной
Отвечает: "Три их все же",

Но решили уточниться,
Третьего спросить.

Он стоял с трагичным взором,
За него фонарь держался.
Те к нему: "Скажи, друг, честно
- на свою беду -
Две луны иль три мы спорим?"
К небу взор его поднялся,
И спросил он, глядя в бездну:
"А в каком ряду?"..
(Ольга Волкова)

Шерочка с Машерочкой

Шерочка с Машерочкой
Вечно ходят парою,
Шерочка с Машерочкой -
Девушка с гитарою,

И завидуют все ей,
Хором умиляются;
Не бывает их дружней -
Так вот получается!

Плачет Шерочка одна -
Нет проблем решения,
Лишь Машерочка - она
Знает утешение.

Примостится в руки к ней,
И вдвоем печалятся;
Нет Машерочки нужней,
Так вот получается.

А когда поет душа -
Знают песни разные,
Та и эта хороша,
А вдвоем - прекрасные.

И Машерочка молчит,
Если нету Шерочки;
Про них каждый говорит;
"Что за чудо девочки!"
(Ольга Волкова)

Мельница

В бархат одетые и в кружева, -
Счастьем лицо ваше каждое светится, -
Всё вам веселье, но знайте слова:
Злая судьба – это страшная мельница.

Нет, не седеет ещё голова,
К небу ещё не подставлена лестница,
Будто из сказок каких-то слова:
Злая судьба – это страшная мельница.

Слишком насмешлива глаз синева,
Ей почернеть, только в это не верится,
Словно листва, золотые слова:
Злая судьба – это страшная мельница.

Ах неправа ты любовь не права,
Пусть с ног собьёт, да утихнет метелица.
Кто же сказал мне когда-то слова:
Злая судьба – это страшная мельница?

Рана зажившая снова нова,
Сердце отчаянно бесится, бесится,
Что ж я теперь вспоминаю слова:
Злая судьба – это страшная мельница.

Но прорастёт эта мысль как трава
Прямо под светом серебряным месяца;
Добрая донна, была ты права,
Злая судьба – это страшная мельница?

Под ножевою душа нежива,
Даже надежда свечою не теплится,
Можно спою напоследок слова:
Злая судьба – это страшная мельница?

Старая мельница еле жива,
Только по-прежнему меленько мелется;
Крутятся-вертятся дни-жернова,
Злая судьба - это страшная мельница.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Поэт и море

Прощай, свободная стихия!
А. С. Пушкин..

Он ходил перед морем. Как яростный рок
Бушевала стихия и волны швыряла,
Приносила опять на холодный песок
Звезды с дна и частицы морского коралла.
Как под тучами, слитыми с серым дождем,
Словно билось оно беспокойно, металось,
Словно с небом дралось между ночью и днем,
То рыдало оно, то как будто смеялось.
И пугалась природа и ветра и волн,
Только ветер гудел, только волны гремели,
Но поэт с восхищеньем глядел на него
С полусмятым листком в кулаке посинелом.
И сказал, не боясь ни грозы, ни дождя:
"Ты свободна, коварная чудо–стихия,
Как никто без расплаты ты топишь суда
И вольны как никто твои волны живые.
В дни голодные кормишь ты бедных людей,
Не скупясь на улов. В необъятном просторе
Сколько тайн ты скрываешь под мощью своей,
Сколько радости вечно приносишь и горя!
Но прекрасна ретивость и силы краса,
И мне любо смотреть, как, внезапно поднявшись,
Твои волны почти достают небеса,
Словно стены внезапно разрушенной башни".
И, пока говорил он, ревела она
И бросала в песок рыбу, звезды морские,
Та, что вечно свободна, что вечно жива,
Никому не подвластная чудо–стихия.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Стих об океане

…Приходила, бывало, рано,
В час вечерней зари и тоски.
Я будила штиль океана
Прикосновеньем руки.
Свод холодной и страшной бездны.
Боже! Как он глубок и тих.
Я примкнула к глади подзвездной,
Чтоб его ощутить на миг.
Я была с ним почти едина,
Как едина душа моя
С его звездами в глади синей,
С его мудростью бытия.
Как он ласков, когда спокоен,
Как опасен в минуту зла.
Только смелый его достоин
Укротить шириной весла.
Только смелый имеет право
Успокоить в нем зовы ран,
Но с тоской своей величавой
Не о них ли молчит океан?
Не от тех ли, кто сердцем веря,
Что уйдут от земных невзгод,
Не вернулись однажды на берег
В день какой – то, месяц и год.
Не о них ли пели народы,
Сколько слез их с земли родных.
Океан! Твои злые воды
Не сравнятся с печалью их.
Но такая смерть мне по нраву,
Если жребий такой мне дан,
Испытать твою горькую славу
Я приду к тебе океан.
И средь волн в глубине той грозной
Место лучшее ты мне дай.
Если рай – где покой и звезды,
Значит это и будет рай.
(Ольга Волкова)

Царь-горох

Царь-горох на огороде своё царствие завёл:

лопухи как опахало,
одуванчики-монеты,
подорожник – верный лекарь,
тыква – золотой дворец;
кабачок – его карета,
огурец – его собака,
хвощ - разведчик и лазутчик,
колокольчик – колокольня:
шмель гудит, как пономарь,
хор кузнечиков поющих,
и звонарь-пчела повисла
колокольчик раскачать;
жук-пожарник, клоп-солдатик,
даже бабочка летает –
настоящий адмирал!

Улыбнулся царь горох,
ровно в шесть своих горошин;
зеленея от тоски,
он себя считал здесь богом,
но пришёл над ним хозяин –
суп гороховый варить,
и забрал царя гороха
познакомить с новым царством –
дно кастрюли показать.
(Ольга Волкова)

После дождя

То ли тучи кричат кликушами,
То ли ангел гремит ведром, -
Опрокинулась высь мокрущая,
Да в себе искупала дом.

Перед тем, замерла, как мёртвая,
Голубянка, прильнув к стволу,
Облака, словно вата мокрая,
Прилипали с утра к стеклу.

А теперь так негромко капает
Возле дома ли, на крыльце,
И стучит по-собачьи лапами,
Да позвякивает, как цепь.

На крыльцо пойдёшь, глянешь около, -
Поглядит в ответ синева,
Только пахнет, как псина мокрая,
Дыбом поднятая листва.

И блестит золотой цепочкою
Паутинка среди ветвей, -
Драгоценность на диво прочная
В бриллиантовой мокротЕ.

Поднимает тюльпан тяжёлый
Недопитый с дождём бокал,
И сияет, как солнце жёлтый,
Сбитый струями вниз овал.

Не подымет хмельную голову
Разлохматившийся пион, -
Поклонился дождю суровому,
Райских кущ водой напоён.

Обгорели вы, мои милые,
Нахлебались теперь воды,
Пожалел вас Господь, унылые,
Пересушенные сады.

И опять потом, как и водится,
Если снова жара на взлёт,
Богородица-огородница
Вас святою водой польёт.
(Ольга Волкова)

Димка

А в деревне у нас Димка бешеный рос, -
Его мамка ходила в собор:
Он кричал петухом, громко лаял как пёс,
Головою долбил о забор.

И кадили над ним, и читали псалмы,
Над кликушей двора моего,
Но бесовские силы отчаянной тьмы
Не хотели оставить его.

Как нас зависть за детское горло брала, -
Мы пытались ему подражать,
И китайские ангелы в виде брелка
Начинали невольно дрожать,

И смотрели иконы тревожно на нас,
И не страшно нам было, смешно,
И всевидящим оком был солнечный глаз,
И распахнуто в небо окно.

И не страшно нам было тогда ничего,
Безрассудным по-детски, простым,
...Божья милость – а вдруг снизошла на него:
Димка был дурачком – стал святым? -

Говорил, кукарекал, а после опять
Говорил, - мать помочь не смогла,
Но от крика его ночь-то двигалась вспять,
И, редея, рассеялась мгла.
(Ольга Волкова)

Ламентация

Говорю я с тобой, как с глухою стеной, -
Достучаться нет сил, хоть убей;
Так скажи-подскажи, что же делать, родной,
Мне с собой, да любовью моей?

Говорим мы с тобой на одном языке,
Да друг друга никак не поймём;
И гуляю одна я в безумной тоске,
Представляя всегда, что вдвоём;

Песни грустные ближе для сердца теперь, -
Не утешится шуткой оно;
И зачем я реву, как израненный зверь,
Оттого, что тебе всё равно?

Что б ни делала я, ты скучаешь со мной,
Встреч не ищешь, и писем не шлёшь,
Я, как призрак, брожу под холодной луной,
Не кончается слёз моих дождь;

Я найду даже там, где не рады, приют,
Я смягчу даже сердце врага;
Что ж тебе стал не люб моих глаз изумруд,
Если раньше была дорога?

В этом мире, наверно, лишь ты мне не рад,
Отчего? – самому невдомёк,
А живёшь, посмотри, - чёрту лысому брат,
Как бобыль, завсегда одинок.

Только клином сошёлся на милом весь свет,
Так - хоть с камнем нырни в водоём;
Да и всё есть для счастья – а счастья-то нет, -
Нет мне места в сердечке твоём!
(Ольга Волкова)

Садовник

Сто кустов роз посадил садовник, -
Все они вымерзли в холода,
Но сердце моё, о любви виновник, -
Оно неизменно к тебе всегда.

Так губы бледнели и руки болели,
Когда он выкапывал мёрзлый куст;
Весна стояла женщиной в белом
И слёзы пробовала на вкус.

"О милый садовник, не надо плакать,
Мы новые розы посадим с тобой
Пускай не цветы, а мёртвые палки -
они расцветут при погоде любой;

Ты руки свои шершавые ранишь, -
Уж новую землю тогда готовь;
Я розой колючею была раньше,
Но шипы забрала у меня любовь".

Смотрит садовник – нет женщины рядом,
Но вот расцветает один цветок,
И как же он рад, ну и роза рада,
И плачет от счастья росой лепесток.
(Ольга Волкова)

Люблю Рязанщину

Люблю Рязанщину не меньше, чем Есенин:
Здесь был мой дом, и сад, и огород.
Но время зло, и жнёт оно, что сеет,
И не отдаст назад, что заберёт.

"Как мир меняется!"* Как жаль, что он изменчив,
Оторвано судьбою городской,
Скучает сердце, и его не лечит
Ни сад другой, ни время, ни покой.

Я у судьбы прошу единственную милость,
Чтоб то, что отобрали у меня
Мне иногда в забвенье просто снилось,
В конце очередного трудодня.

И будет мне опять мечтаться сокровенно
В другом саду, полученном взамен,
Как горячи облупленные стены,
И муравьи спускаются со стен.
(Ольга Волкова)

*фраза взята из стиха Н.Заболоцкого "Метаморфозы"

Скелеты

Проснулся мертвец, вылезает из гроба,
Он пахнет приятно, как сладкая сдоба,
Гниль приторна, будто ванильный парфюм;
Костюм надевает он, чистит до лоска
Ботинки и косточек белых полоски,
Под землю спускается снова, угрюм.

Грохочет вагон, как коробка с гвоздями,
В вагоне скелеты грохочут костями:
Скелеты людей и скелеты собак,
Скелеты в костюмах, джинсе и в толстовках,
Болтаюся кости свободно в кроссовках,
И даже нейлон на ногах не в обтяг.

Парик украшает накрашенный череп,
Белила на скулах, помада - цвет черри,
В глазницах пустых чёрных дыр чернота,
Одетые дамы под жаркое лето,
Кокетливо смотрит скелет на скелета
Хотя и не видит его ни черта.

Заходят скелеты на станции этой,
Выходят скелеты на станции к свету,
И кости трещёткой стучат при ходьбе,
Заходят одни и другие выходят:
Одни исчезают навек в переходе,
Другие летят из земли по трубе.

Скелеты большие детей своих тащат,
И те в синеву на бульваре таращат
Такую же тьму как в глазах у бельков,
И маленьких косточек их аккуратность
Смотрелась бы мило, когда бы не странность –
Что все они были едой червяков.

Такое во сне и не снилось ни разу,
Что мёртвое будет приятное глазу,
Обычным явленьем и нормой везде,
О нём не кричали пред чернью пророки,
Но это не бред и не сон мой жестокий,
Живым не спасёшься никак и нигде.

Будь мёртв и тогда, средь толпы безразличной,
Жизнь будет нормальной и даже приличной,
Средь прочих андедов подобен будь им,
Будь личем, не в моде теперь уже личность,
Костями звени, - подозрительна тихость.
Будь вечно скелетом под мясом твоим.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Пасторалька

"Тельцу"

Унеси меня вдаль, на большие луга,
У подножий серебряных гор,
Где белей облаков на вершинах снега,
Где трава выстилает узор.

Там болтают ручьи о любви ерунду,
И кивают согласно цветы;
Отнеси меня сам, я сама не дойду,
Я слаба, но выносливый ты.

Буду я как ребенок, несмелой рукой
Бычью шею твою обнимать,
И останься со мной, раздели мой покой,
Как питомец, супруг или мать.

Мелкоперстник и астра совьются в венок,
Как идёт он тебе, милый друг!
Будут ластиться мягкие травы у ног,
Колокольчики будут вокруг!
(Ольга Волкова)

Кошмарик

Баба Тома познала в шесят материнство:
На помойке нашла дорогого сыночка,
И судьба, на которую б лишь материться,
Прощена была сразу досрочно, и точка.

Впрочем, был не такой, как заказан, сыночек:
Его череп был длинен, почти нефертитин,
И, тревожно пищащий как Гейгеля счетчик,
Не хотел, в общем, пищи: ни соски, ни тити.

Баба Тома пихала свой старческий палец
Ему в ротик открытый, - зачем, фантазёрка?
Потому что малЕц превращал его в смалец,
Истирая зубами, как мелкая тёрка.

Взгляд его, ускоглазого, был нехороший, -
Баба Тома кино отродясь не смотрела,
А качала его и шептала: "Алёша,
Мой сыночек, мой лапочка, тёпленький, белый".

Положи его, бабка, подальше в чулане,
Да запри на замок, да звони куда надо,
Что-то он увидал в обретённой мамане,
Аж слюна потекла, перемешана с ядом.

Тут зашла к ней соседка, и бабка хвалилась,
Что теперь не одна, что душа есть родная.
А сыночек её, зеленея как силос,
Уж готов был отправить старушек до Рая.

Тут соседка смекнула, что дело нечисто,
Что какой-то неправильный мальчик Алёша,
Но милиция едет не то что по свисту,
А, наверно, часа полтора, или дольше.

Переваривал долго народ эти слухи,
Но всплыла вскоре жуть, как бульонная пенка,
На ТВ: мол, нашли на Урале старухи
Внеземного младенца, - вещал Прокопенко.

А куда он исчез и где бабушки эти, -
Может он их доел, не оставив кусочка?
До Москвы от Кыштыма – гипотезы, сплетни;
Но сказали из телика: Тайна – и точка.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Валюшка

Мумия по имени Валюшка
Засиделась дома у окна:
Недопита маленькая кружка,
В чёрном чае плещется луна.

Засыхает хлеб с кусочком сыра, -
Он лежит нетронутый пять лет...
В Питере, не в самой шопе мира
Дома встретит мумия рассвет.

И рассветы будут и закаты,
Всё что обещает оптимизм,
И дождя весеннего стаккато, -
За окном не прекратится жизнь.

Солнечный зайчонок на ключице
Радостен забвению назло;
К Валечке никто не постучится,
Только дождь о грязное стекло.
(Ольга Волкова)

Я считаю дни

Я считаю дни до октября,
Но меня предчувствие тревожит:
Лето было грустным без тебя,
Осень будет одинокой тоже.

Всё об этом тайно говорит
Через холода и увяданье;
Охладел, забыл, - но не забыт,
Отдалился, - но не ждёт свиданье.

Утонуть бы в Whiskey твоих глаз,
Только утопаю в безразличье.
Разлюблю, но только не сейчас, -
И об этом дождик мелкий хнычет.

Листья прибивает, как гвоздём,
Дождь к асфальту медленно и долго,
И сильнее мокнет под дождём
Никому не нужная дорога.
(Ольга Волкова)

Небесное земное

Мы с детства стареем, потом всё известно, -
Жестокое время стирает нас в прах.
Вы были героем, вы были прелестна, -
Теперь вы лишь пыль на моих сапогах.

Земли притяженье настолько большое,
Что все мы однажды окажемся в ней.
Но надо ль заранее плакать душою
О том сухостое непрожитых дней?

Вот парит июльское душное солнце,
И если замедлить кузнечиков звон,
То это как будто молитва поётся,
И всходит душа на небесный амвон.

О эти ворота шершавого неба,
Чей цвет голубой, словно домик в селе,
Коровье, парное, да с запахом хлеба...
Небеснее нету тебя на земле!

Какое же это беззлобное счастье:
Вздохнуть, и в былое зарыться на миг,
Блаженство отчасти, и горечь отчасти,
Как мамку обнять сквозь года напрямик.

Былое подобное бабочке глупой, -
Оно улетает сквозь солнечный свет.
И ты его снова попробуй нащупай,
Попробуй на вкус и запомни на цвет.

Я вас понимаю и вас обнимаю,
Всех вас, незнакомых со мною былых,
Все годы свои я у вас занимаю,
По равной секунде - у добрых и злых.

От вас, возвратившихся в лоно родное,
Земля с каждым годом жирней и жирней:
О ней я пою, - ретивое ой ноет, -
Я горблюсь, и значит я кланяюсь ей.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

О высоком

Как ярок неба лепесток,
Весёлый, чистый, васильковый;
И мир весенний, бестолковый,
Душе мешается у ног.

О как ты выросла, душа,
Ты стала чище и мудрее;
Как к небу тянутся деревья
На цыпочках и не дыша;

Как к небу тянется трава
Напиться синевы бездонной,
Так я тяну к тебе ладони,
Чтоб от себя не отрывать.

И как я выросла сама,
Себя невольно изменяя;
Как ни тянусь - а всё земная...
Так прорастают семена,

И к солнцу тянутся цветы,
Неотрываемы от тверди;
Известно им, что выше смерти
Недосягаемость мечты.
(Ольга Волкова)

Сквозняк

Бумага полетела,
Стакан свалился - звяк!
Такое было дело -
Наведался сквозняк!

Как слон в посудной лавке,
Как мелкий хулиган.
Чего хотел он? Справки?
Не ветер - ураган!

Как половая тряпка
Смахнула со стола;
Не занавеска - лапка
Огромного орла.

Весь пол в бумаге важной,
Как в перьях лебедей;
Сквозняк - он недруг страшный
Всех офисных людей.

Ворвался-то без стука,
А дверью хлопнул так! -
Мол, не его заслуга,
Что здесь теперь бардак!
(Ольга Волкова)

Ледоход

Развеян расставаньем грубо
Миф о влюблённости весны;
Тебе мои черты не любы,
Твои мне больше не важны.

Разлом, по сердцу проводимый,
Сравним с весенним ходом льдин;
Сначала - бывшие единым,
Но всяк единый разделим.

Закончится при потепленье
Душевный авитаминоз;
Я в нездоровом упоенье
Смотрю на бесполезный мост,

Как ледоход в реке полощет
Льдин уплывающих бельё;
Всё переменчиво, всё проще,
Всё не смертельно, ё-моё...
(Ольга Волкова)

Пуля

...
Ты
та,
что в Пушкина вошла,
та,
что из Лермонтова вышла,

Ты совершенна и кругла,
И воплощенье формы высшей
Фигуры.

Чёрная дыра -
сплошь коридор пустой колодца
Васильостровского двора,
где эхо страшное смеётся, -

Там ты была, Туда тебе
Ещё вернуться будет время;
Как звук, летящий по трубе,
Ты путь прокладываешь верно.

Вот твой маршрут, и он далёк:
От чёрных стен до речки чёрной,
С кавказских гор по Ржевский лог;

Он создаёт рельеф узорный
Твоих невидимых следов
Сквозь груды тел в обломках судеб;
По карте сёл и городов
Столь длинный путь, но длинный всуе;

Ты прикреплялась, как значок,
У сердца на рубашке белой,
И источала вишни сок –
Рубашка под тобой алела...

Сквозь белый дым, как белый шар,
Глаза слепит нежданный выстрел,
И тело чувствует удар
И падает, как плод, что вызрел,

И остывает, как луна,
Свинец холодный в слабом теле,
И тьма, и вечно тишина,
И белый снег на лапах ели…

А если б мимо чуть рука
Его вела, да задрожала,
И разделились облака,
И солнце высунуло жало,

То был бы гений жив, и жив
Участник каждой из дуэли, -

.......

Не так бы мы потом радели
О наказанье страшной лжи.

Они б ещё успели что-то
На длинной жизни рубеже,
Но в срок проделана работа,
И всё предписано уже:

Кому стрелять, координаты
Где он стоит, куда рука
Его направлена, и даты,
Что будут вписаны в века.

Виновны мы, не знаем словно,
Нет, нет,
не в том, что не спасли,
А в вечной травле, вечной ловле;

Соорудили из Земли
Сплошь полигон и цех забойный
Для изумительных людей:
С достойным рядом недостойный,
Где Мойрой выступит злодей.

И так, тяжёлая, большая,
Как лань живая, и в крови,
Земля, извечный путь свершая,
Бежит, как жертва нелюбви.

И, так же, жертву карауля,
Одна, летящая сквозь мрак,

Планета,
круглая
как пуля,
Не остановится никак...

(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Парикмахерская

Пелерина бела – чистый выпавший снег,
А на ней – как стираемый маркер:
И теней чертежи,
и следы,
и осек,
Из секущихся веток и прутиков сеть, -
Режет спятивший парикмахер.

Красоваться недолго невесте загадано,
Платье белое быстро угваздано,
Зайцы глупые вытерли лапы свои,
И копытом елозил олень,
Органзовая складка – тропинка змеи,
Постираешь – хоть снова надень.

Натянули до выи тебе белизну,
В простыне парикмахерской тесно, -
Если замуж тебя никогда не возьмут,
В этом белом побудешь немного невестой.

В этом зеркале, словно в воде ледяной,
Серебро отражает слегка искажённо
Твою чёлку лохматую, - куст под сосной,
И древесную тишь твоих рук обнажённых.

Ворон крыльями выстриг полоской нечёткой
Тишину, словно ножницы резали слепо;
Голый лес чешет чёрной расчёской
Завитки белокурого неба.

Голубые глаза полнят сильной тоской, -
Выставляют счета, наступает конец,
Запоёт в твою честь первый ранний скворец,
Снимут белое: вот и окончен покой.
(Ольга Волкова)

Мазиловский пруд

Где текла речушка Филька,
В травах прыгала кобылка, -
Тяжелее пирамид
Монолитный дом стоит.

Где велися разговоры, -
Лишь высокие заборы,
Там где лавочки стояли, -
Даже щепочка едва ли.

Там, где яблони росли, -
Лишь асфальт лежит в пыли.

Неизменен только пруд, -
Что ж его не уберут?

Было б ровно, - ну и славно;
Средь бездушной новизны -
Вроде крови полной раны,
Память прежней тишины.

Отражает он собою,
Неизменно, с прежних дней,
Сад и небо голубое,
Домик бабушки моей,

Платье пёстрое соседки,
Что ходила, семеня,
Кур-пеструшек, сливы ветки,
И дошкольника-меня.
(Ольга Волкова)

Бессмертный полк

Девятое мая – вторая Пасха,
Где смерть неизменно побеждена;
Вот дед мой из праха живым поднялся
И видит опять, что пришла весна.

Сирень по Москве, словно море, ходит,
Радостный смех, болтовня, толчея;
А поезд с Берлина - уже на подходе,
И бой был последний позавчера.

И снова дед видит с собою рядом
Всех однополчан, убитых в бою:
Одних получивших свои награды,
Других, чуть успевших побыть в строю,

И дед удивлён и слегка встревожен,
Хотя его не удивить ничем:
Он молод, здоров, да как обезножен,
Раз правнук несёт на своём плече.

Грохочет оркестр, гармошка со свистом,
Не будет для сердца картины святей:
Воскресших, поверивших атеистов
Несут, как хоругви, дети детей.

(Ольга Волкова)

Винни-Пух и Пятачок

За медолюбие, за дерзкий нрав
Бер был наказан золотой иглою,
Колючей шпагой,
Острою занозой,
Халиктовым нежданным остриём,
Из чресел полосатых предъявленным,
И потому хотел воскликнуть: боги!
Но говорить не мог и зарычал,
И кубарем с небес упал на землю,
Израненный, как воин среди битвы,
И убежал пристыженно один.

И дикий вепрь,
Что поодаль стоял,
Ел желуди и рыл клыками землю,
И не боялся злой атаки клонов,
Вельми дивился
и зело был озадачен.
Что шпаги, что alae слюдяные?
Он слишком шкуру толстую имел,
И лоб и нос - всё было бронебойным;
И пуль он избегал, не только пчёл.
Он мёд с рожденья сроду не вкушал,
Знал только сладость вырытых кореньев,
И желудями жирными питался.
Медвежья боль, паденье медвежье -
Бессмысленными нынче показались:
Он осторожен был, не скудоумен, -
Он сроду бы на древо не залез,
Вовеки не стремился к небесам,
Поскольку на земле неплохо кормят.
(Ольга Волкова)