Владимир Вязовский - стихотворение «12-Преображенка. Зима.»

12-Преображенка. Зима.

Неужели стираются краски?

Неужели стираются краски и оттенки с годами меркнут?
Свет считается белым напрасно и легко это опровергнуть.
Мир, и правда, был в детстве розовым и зелёным, и синим ещё,
И сиреневым, и берёзовым - когда солнышком был освещён.

А луной, это странное дело, размывался он и исчезал:
То, бывало, чернел, то бледнел он - мир, которым ты днём обладал.
Но казалось, что всё будет вечным: мама, бабушки, мы и отец!
Будет свадьба. Я - в платье венечном. Моя жизнь - эталон, образец.

Ни болезни не смогут коснуться и минует несчастье меня!
Оступиться - ни-ни! Промахнуться? "Поцелована Богом ведь я!"
Но бесстрастно, на каждом этапе, время ставит все точки над "і",
Послабление делая слабым, испытаний не шлёт без нужды.

Всё случилось: в поддых и подножки, напрямую и из-за угла,
По-серьёзному, не понарошку - кому сколько, а мне - так сполна!
Было все: и игра в "третий лишний" и гигантских шагов прыть...
Знаю, кажется, всё я о жизни. Только мне не известно - "как жить".

Я чувствую запах травы и сирени,
Хлеб свежий, что мама недавно спекла.
Я помню зеленку на сбитых коленях,
Мурашки, от холода твёрдого льда

Расстройство и слезы за двойку в тетради,
Смущенность, за первую в школе любовь
Ночные секреты подушке в кровати
И счастье от первых в букете цветов!

Солёные слезы, объятия папы
Морщины что скроют грустинку в глазах.
Надела я нежное, белое платье
Вчера ещё дочка, сегодня - жена.

Нежность в объятьях, я теперь мама,
Как будто собрали в букет всю любовь.
Мне дали ещё раз, представьте! Мне дали!
Прожить это детство, но только вдвоём!

Замру, и предамся я каждому чувству
Пусть боли и радости в жизни сполна!
За все благодарной быть- тоже искусство
Пока они есть, значит точно ЖИВА!

Что со мною происходит?

Что со мною происходит?
Рифма спать мне не даёт,
В мысли дальние уводит,
Кличет в прошлое моё...

Как о громкой славе грезят
Звуки шаркающих шин...
Пристань от любого стресса -
Дом тот, девять дробь один.

Он напротив остановки.
Сквер, аллея тополей,
Где автобусов гармошки
Пели песенки дверей.

Три кровати в смежной спальне.
Занавески-ришелье.
От окна в углу, направо -
Лик иконы на столе.

В главной комнате-гостиной
Стол, сундук, диван, комод,
Этажерка, как витрина,
Ёлка каждый Новый год.

Кухня о шести квадратах,
Старенький буфет резной.
Был оо выкрашен когда-то
Охрой - краской половой.

А над вешалкой, в передней,
Сколько помню, как бельмо,
Велик, вроде бы, "трофейный" -
Сказывал так папка мой.

Звук "Шварц Вайс" аккордеона
Волновать не уставал -
Из подъезда и балкона
Доносилась Падеспань.

Надрывалась и вертушка -
Вечно сточена игла!
Вальсы, танго и частушки,
Издавала, как могла.

Рядом следовал приёмник -
В вечном поиске шкала.
Все его программы помню,
Каждую из них ждала.

Первым делом "С добрым утром!",
А к обеду - "Сельский час",
Не успеешь оглянуться -
Уж, - "Короткая волна"!

Усыплял глазок зелёный:
Как один, разинув рот,
Мы "Театр у микрофона"
Молча выжидали срок.

Горны "Зорьки пионерской"
Пробуждали нас чуть свет.
Пропаганды "изуверской"
Я не чувствовала! Нет!

В Рождество, на Троицу, Пасху
Шли мы к бабушке гурьбой.
Отмечали, дело ясно,
Праздники большой семьёй.

Только в школе мы об этом
Не болтали никогда,
И язык того не ведал,
Чем владела голова.

"Как ты Пасху отмечала?" -
Перед школьною доской,
На вопрос я отвечала:
"Что за праздник-то такой!?"