Стихотворение Владимира Шебзухова «Животные Арктики…»

Спасибо не дождётесь!

Вот это да!Чихнула киса!!!
Восторг и новость для Ларисы.
Бежит уж, Ларочка, скорей,
Делиться новостью своей.

«Ой, деда, деда, я не вру --
Чихнула киска наша вдруг!»

Коль не было для деда новью,
Спросил:«Сказала – на здоровье?»

Услышав дедушкин вопрос,
Лариса, задирая нос --
«О том не стала думать даже…
Спасибо-то... она не скажет!»

Ты только не болей...

Склонилась ночью мама над кроваткой
И тихо шепчет Крошечке своей:
«Ты только не болей, мой Зайчик сладкий,
Прошу тебя, ты только не болей…»

Когда болезнь к ребёнку подступает,
Рыдает материнская душа.
И мама до утра не засыпает,
К щеке прижав ладошку малыша…

Когда блестят глаза не от веселья,
Когда температурит сын иль дочь,
То сердце мамы плачет от бессилья,
Пытаясь все болезни превозмочь…

Укутав нежно Счастье в одеяло,
Прижав своё Сокровище к груди,
Она без перерыва повторяла:
«Уйди, болезнь, от сына прочь уйди!»

И ни одно лекарство так не лечит,
Как мамина забота и тепло…
Любовь — ребёнка счастьем обеспечит,
Отгонит все недуги, беды, зло…

Для матери важней всего на свете
Здоровье, счастье собственных детей.
И точно так же маму любят дети,
Взрослее став, заботятся о ней…

Прошли года… В кровати мать больная,
Ей шепчут двое взрослых сыновей:
«Ты только не болей, моя родная,
Прошу тебя, ты только не болей…»

Мать.

Прекрасна мать с ребенком на руках,
но от нее на волю рвется мальчик -
такой неукротимый атаманчик
со стружками льняными на висках

Вкушая молоко, протертый суп,
уже он горьким бредит и соленым,
и крепким белосахарным собором
во рту его восходит первый зуб

У матери от счастья в горле ком,
когда ее всевластный повелитель
сидит, как император Петр Великий,
на троне, притворившемся горшком.

Но где неуловимейшая грань,
когда, лукавя каждою веснушкой,
ребенок притворяется игрушкой
и начинает матерью играть?

Уже он знает, маленький хитрец,
катаясь в ловко сыгранной падучей,
что все получит, если мать помучит,
и получает это наконец.

А там, где надо, ласкою возьмет,
на шее несмышленышем повиснув,
ну, а в головке - каверзный провизор
отмеривает слезы или мед.

Мать верит, что правдивы мятежи
и с целью распускаемые сопли -
чужие сыновья на все способны,
но не способен собственный ко лжи.

И вдруг однажды явно он солжет,
и пошатнется самое святое,
и ложь ребенка серной кислотою
слепое сердце матери сожжет.

Мы все когда-то начинаем лгать,
но сколько бы в грядущем и прошедшем
мы с вами ни обманывали женщин,
есть первая обманутая - мать.