Стихотворение Людмилы Антони « Мои года... моё богатство»

Мои года... моё богатство

Раньше

Раньше были времена, а теперь – мгновенья.
Раньше сразу верил я, а теперь – сомненья.
Раньше я терял рубли, а сейчас – надежду,
Потому её и нет мир менять как прежде.

Раньше ехал хоть куда с кучей пересадок,
А теперь - жестка вода, чай горяч, не сладок.
Не уснуть, когда храпят нараспев в вагоне.
Раньше снились поезда, а теперь – перроны.

Раньше спорил, а сейчас - «не хотят – не надо».
Раньше в мыслях стыд да срам, а теперь – рассада.
Чуть устал. Чуть постарел. Нетерпимей к фальши.
Раньше делал всё не так. Поглядим, что дальше.

Наверное, это старость,
О прошлом болит душа,
Всё, собственно, там осталось,
А стрелки вперёд спешат.
Глаза открываешь — восемь,
Сходил в магазин — среда,
Сварил себе кофе — осень,
Прилёг отдохнуть… ну, да…
Но есть у меня, припрятан,
Ещё один циферблат,
Цветные на нём заплаты
И время течёт назад,
Ко дням с «Пионерской зорькой»,
С героями из былин,
Туда, где Хоттабыч с Волькой,
«Мурзилка» и нафталин.
Где молоды папа с мамой,
Где радостный Первомай,
И где — гоп-цаца — тот самый
Девятый идёт трамвай.
Скакалки, кино, пистоны,
Свидания, эскимо,
Домашние телефоны,
стоявшие на трюмо.
Торжественное с экрана,
Московское: «Гаварит…»,
Сенкевич возил по странам,.
Был выбрит, а не побрит.
Там письма пером писали,
Разгладив тетрадный лист,
Всегда магазин искали
С названием «Букинист».
На праздники покупали
Копеечный «Солнцедар»,
Пакеты в тазу стирали,
Жевали блестящий вар.
…Ну, вот, механизм заело,
Куда мне — вперёд, назад?
Да… жалко, не всё успела
Самой себе показать.
Осталась бы там надолго,
А лучше бы — навсегда:
Родители, дача, Волга —
Счастливейшие года.
Наверное, это старость:
Здесь — «функция», там — душа.
Здесь только курить осталось,
А там я могу — дышать.

Год за годом нам прошлое снится,
Снится, даже когда мы не спим.
В дождевых перепутанных нитях,
Из-за каменных сомкнутых спин

То ли родичей, то ли соседей,
Одноклассников – смутно видна
Оплетённая мокрою сетью
Исчезающая страна:

В крепдешиновом платьице мама,
Доходящий от голода дед,
И несёт из рассохшейся рамы
Трупным запахом бед и побед.

Все смешалось в дымящейся яме –
Вонь барака и невский гранит,
И телячьих вагонов качанье,
И Катюша, и Пушкин убит,

И ногою пиная булыжник,
По стене оседая в углу,
Тихо воешь во тьму: «Ненавижу!»
Отзывается эхо: «Люблю!»