Стихотворение Владимира Котикова «Искушение Химерой»

Искушение Химерой

Адам, Ева и яблоко искушения

Кто вручил это яблоко Еве?
Сам лукавый упорно смущал,
Притворился угодливым змеем
И блаженства в раю обещал.

Ева первой тогда согрешила,
Откусив этот дьявольский плод.
И Адаму потом предложила,
Так родился наш грешный народ.

Тут от страха Адам перед Богом
Устыдился своей наготы.
Приговор для обоих был строгим,
Рай забыть, где так пахнут цветы.

Бог изгнанникам создал одежды,
И отправил на Землю, домой.
Жизнь не будет беспечной как прежде,
Будет зла и добра, с головой.

Первым Каин родился у Евы,
От Адама. Не верит народ.
Видно Ева сходила налево,
На земле так родился урод.

Брата Авеля Каин с размаха
Камнем подло ударил в висок.
Окаянный, решился без страха,
Был он старше, плечист и высок.

На Земле преступленье случилось
Есть убийца и первая кровь.
Младший Авель, способный на милость,
Не придёт под родительский кров.

Велика эта братская подлость,
С ней убийства пошли по земле.
Той печали не кончится повесть,
Всё про тех, кто сильней и наглей…

Очищение

Я снова каюсь пред Тобой,
Господь, прости! Я согрешила!
Я знаю, слышишь возглас мой,
Так помоги! Уж нету силы!

Я с искушением борюсь,
Вновь пред Тобою на коленях,
К Тебе, я Господи, молюсь,
Так вызволи меня из плена!

Я в страхе Боже, пред Тобой,
К Тебе о помощи взываю,
С надеждою о, Боже мой,
К Тебе свой взор я обращаю,

Ты милосерд и милостив,
По благодати спас меня Ты,
Никто из нас не заслужил,
Что нынче в Твой удел мы взяты.

Хочу я в святости Твоей
Быть непорочною и чистой,
Страх Божий прибавляет дней,
Награда праведника близко!

Монах

Он в лес ушел, построил келью
И жил в молитве и трудах;
Земным утехам и веселью
Навеки дверь замкнул монах.
И долго жил он дикой птицей,
Суров, безгласен и уныл,
Одел он плечи власяницей,
Вериги день и ночь носил.
И по ночам, стеная глухо,
В молитве долго он стоял,
Он плоть свою во имя Духа
Железом тяжким истязал.
Однажды Матери всепетой
Лампаду на ночь он зажег,
Стоял веригами одетый,
Хотел молиться - и не мог.
Под власяницею суровой
Дышала жаркой страстью грудь,
И он не смел святое слово
Устами грешными шепнуть.
Из кельи видно - месяц бродит,
Вот тихо скрипнула ступень,
К монаху женщина приходит,
Идет, колеблется, как тень.
Дрожит, сверкая, грудь нагая,
Дрожат лукавые уста,
Горит пленительнее рая
Ее нагая красота.
Зовет и манит к наслажденью,
Служить готовая ему...
Ужель отдаться искушенью,
Ужель идти за ней во тьму?
Монах дрожит, бросает взгляды
На черный шелк ее волос -
И вот к огню святой лампады
Ладонь суровую поднес...
Потуплен долу взор нескромный,
Дымясь, вздувается ладонь,
И тяжко капли крови темной,
Шипя, упали на огонь...