Стихотворение Наталии Полдолиной «Критический взгляд»

Критический взгляд

Без любви

Жизнь без любви – не жизнь, существованье
Белковых тел,
Нелепое, тупое прозябанье,
В судьбе пробел.

А сердце – только орган,
Насос, деталь.
Из биомассы соткан.
Его не жаль.

Дух без любви – не дух, одно названье
Лишь буквы три,
Тень на полу, лишённая сиянья,
Ночь без зари.

Глаза – одно лишь зренье.
В них нет души.
Лишь тленье и забвенье
В болоте лжи.

Смерть без любви – не смерть, не расставанье
С тем, кто любим.
Сломалось и на свалку без прощанья
И всё на сим.

Я холерик своих истерик

Я холерик своих истерик.
За гордыней нахальство растёт.
Моя речь – логичный критерий,
Я страдаю от умных забот.

Думать вместе не значит «вместе».
Не губи, упреждая, кричу.
Вспоминая последний вечер
Без упреков за верность плачу.

Я защиту нашёл в мадере,
Запах хлеба, фундук на губах.
За колючей стеной, в вольере,
Дом без крыши, клопы в лежаках.

На цепях голодают чувства -
Охраняет горбатый монах.
Без надежды мои безумства,
И повадки - в бездушных тонах.

Надо душу свою проветрить,
Злые мысли елозят хитрей.
Легче русской рулетке верить,
Там, где пуля – гонец побыстрей.

Я смотрю вперёд без оглядки,
Горечь жизни - страда без души.
Я пытаюсь сберечь остатки
И хватаю любовь за грудки.

Сердце правде за боль не верит,
Я, себя обрекая, поник.
Взгляд распятый несчастьем веет,
И размытая память - должник.

Мои сны живут, просыпаясь,
Я от слабости вновь кипячусь.
Память держит за горло, маясь
Я за сутки часами троюсь.

За подмётным – потные страсти,
Мысли прячутся где-то в трусах.
Похоть любит сцены фантазий,
У бессилия сила в мечтах.

Моя сущность на нервном срыве.
Заменяя любовь на грехи,
Я ищу в смятенье порывы,
И на сердце гадают жрецы.

Чередуясь, вдвоём платили
За бесплодность ушедшей любви.
Цепь событий, рисуя, злились
В лабиринтах отпетой души.

Наши чувства покрыты пылью
Мы изгои в канве без венца.
Сумасбродством любовь казнили
В этом есть и чужая вина.

Я историю пальцем крыжу
Моё сердце – свеча без огня.
В откровениях стал бесстыжим
У разлуки в пути - два лица.

На обочине жизни

На обочине ржавых, покоцанных дней
Обретают глаза реальность.
Память справную чувства возносят тучней,
Обвиняя немощно крайность.

На окраине, в сонмище, руки взахлёб,
Связки грубо терзают кадык.
Кроет матом, дерётся кривой диалог,
И слова отравляют язык.

Не прощают обиды ошибки других,
Осуждают иные с пристрастьем,
Оскорбляют чужих, не своих, затаив
Месть коварную, мерят несчастьем.

На обочине в ухо слова на «изволь».
У собратьев надежда на жалость.
Говоря о другом, говорят «никакой»
И невзгоды ругают за жадность.

На обочине жизни поют нараспев.
На окраине здравят убогих.
У концовки в конце – ядовитый абсцесс,
И проклятьем подводят итоги.

Перекрёстки в дороге похожи на крест.
На обочине место для многих.
Через день на погосте – скупой барельеф.
Люди думают: время для прочих.

Унижая, презрев, голосят наобум,
По ночам истязая промежность.
Губошлёпные песни во сне трубадур
Пишет, слёзно слагая про нежность.

Обижается память, итожа протест.
Слабость любит ругаться ничком.
За грудиной ершится трусливый процесс,
А затем – про себя матерком.

На обочине славят народный фольклор,
Духовник – на обедне потом.
Зависть любит ударить наотмашь, в упор,
По губам, по глазам наждаком.

О других, о своих говорят, о любом,
Возвеличив удачу легендой,
Восхваляют себя, и неважно, о чём...
На вопросы – ответы с наценкой.

На обочине дождь превращается в грязь,
И не видят дальше подбрюшья.
По линейке шеренгой в шеренги плодясь,
Загнивает совесть в удушье.

Перемат на крещендо – вульгарный рефрен.
Хамовитые фразы небрежны.
Честь на подлость меняют – заразный промен.
Прежде были – сегодня не прежде.

На обочине слабость успех боронит,
Утомлённое бремя лоснится.
Отстающие копят охапку обид
И боятся на шаг оступиться.

На забоке поближе вассалу – лакей.
Все похожи, но любят разниться.
Пафос знает откуда, чьих будет кровей,
Добавляя в судьбу небылицы.

Разбавляя негожее схожим дерьмом,
Неземное становится явью.
С двух сторон на обочине белым бельмом
Бедность дни озаряет печалью.

На могилах – реальные цифры про быль.
Люди любят повыше надгробье.
Однотравием пахнет колючий ковыль.
За спиной на погосте – злословье.

На обочине – время окольных затей.
Умиляется память в восторге.
Одинокий вердикт – как засохший репей.
Слёзы рваные катятся в скорби.

На обочине серая масса галдит,
Послухастей – томится в испуге.
Заглушить разум правды толпа норовит,
Близко любят неумного друга.

Воля страх побеждает, вожак позади.
У надежды успехи горластей.
Обернулась толпа – задний встал впереди.
У мятежных рефлексы контрастней.

На обочине мысли бегут с языка,
Под иконой молитвы потолще.
О душе говорят напролёт, до зевка,
О грехах вспоминают попозже.

На обочине любят стандарты любви,
И счастливый отложен на завтра.
Полюбилась за ночь? Хоть на сутки возьми –
Ставят галку в распутном кадастре.

На забоке мораль от любви далека,
Похоть любит бандажный картель.
Через день расширяет любовь адреса
И кочует с постели в постель.

Ухмыляются мысли пустых городов.
На обочине ночью – торги.
За копейки на вес продается любовь,
Легче плотью поправить долги.

На обочине взгляд у любви косоглаз,
Ухищряется сущность в сарказме.
Неудачники пишут длиннющий рассказ,
Про любовь и оргазмы в экстазе.

На пологой обочине – праздная жизнь.
На отшибе смердит канава.
У цинизма гостит иногда сатанизм,
И слова ехидно вертлявы.

На забоке отнюдь не всегда жизни падь,
Иногда умудряется смелый
Через волю, ломая, клыки показать,
Применяя приём оголтелый.

На окраине любят надежду жалеть,
Воздавая при этом кощунству,
На границе поверий щекотно хотеть
Унесенные прошлым безумства.

Нет за кромкой замков, нет за кромкой дверей,
И зайти в мир иной – виртуальность.
Легче вскладчину строить сортир без идей,
Восхваляя свою гениальность.