Любимые статусы пользователя Евочка - 118.

Если вы мать-одиночка, никогда не отзывайтесь о вашем бывшем муже плохо при ребенке. Ваш ребенок научится думать, что семья – это война, и когда он вырастет, то превратит свой брак в поле военных действий. Влияние матери на ребенка очень сильно.

Не стоит пытаться исправить проблему. Лучше изменить свои мысли. И проблема удивительным образом исправит сама себя.

Люди, которые вас чем-то обидели или заставили страдать, сами страдают и заблудились в жизни. Помните об этом и не будьте слишком строги.

Если вы ждете любви, то никогда ее не найдете.

Страх показывает нам один мир, а любовь показывает другой мир. Мы решаем, какой мир реален. И мы решаем, в каком мире нам жить.

Что мне не нравится, то мне не нравится, и с какой стати я должен делать вид, что мне это понравилось!

Жизнь держится на трёх китах: деньги, любовь, власть!

Как легко быть добрым!

Жить — это много работать и так же много страдать, страдать до тех самых пор, пока не подберется противная старость и не бросит нас на холодный пепел потухшего костра.

Любовь — чувство еще более суровое и жестокое, чем голод.

Нельзя доверяться иллюзиям-за них всегда приходится расплачиваться, и только действительность никогда не лжет.

Ограниченные умы видят ограниченность только в других. ("Мартин Иден")

Мужчина редко умеет ценить близких ему женщин — до тех пор, по крайней мере, пока не потеряет их. До его сознания совершенно не доходят тонкая атмосфера, излучаемая женщиной, пока он сам купается в ней; но стоит ей уйти — раскрывается и растет в его жизни пустота, и им овладевает странный голод по чему-то неопределенному, чего он не умеет назвать словами. ("Сын Волка")

Невысказанное меня душит.

Мужчина — ленивый и грубый дикарь. Он не любит, чтобы ему надоедали. Он любит покой и отдых. И с тех пор как существует человеческий род, он видит, что связан с беспокойным, нервным, раздражительным и истерическим спутником, имя этому спутнику — женщина. У нее всякие там настроения, слезы, обиды, тщеславные желания и полная нравственная безответственность. Но он не мог ее уничтожить, она была ему необходима, хоть и отравляла ему жизнь. («Маленкая хозяйка большого дома»)

Ценным достоинством нашей жизни является возможность поменять направление своего движения и не катиться, как камень.

Жизнь достигает своих вершин в те минуты, когда все ее силы устремляются на осуществление поставленных перед ней целей. («Белый клык»)

Человек бывает мертв задолго до своей смерти.

Без элемента тайны мир был бы плоским и неинтересным.

Нельзя уподобляться бездумному флюгеру, который поворачивается при малейшем ветерке.

Всё зло — в неверии и пьянстве.

А ведь смерть добрая. Только жизнь причиняет страдания. Но мы любим жизнь и ненавидим смерть. Это очень странно.

Пока будешь семь раз мерить, отрежет кто-нибудь другой.

Мой сладкий дождь...

Мой сладкий дождь ручьём воспоминаний
Пролился от небес до той земли,
Где я в плену несказанных признаний
Застыла как кораблик на мели…

Куда мне плыть? Иссохлись океаны…
Романтика в реальность превратясь,
Не затянула ноющие раны…
От чистого дождя рождалась грязь…

И сладкие июньские дождинки
Не звали сердце в прошлое уже…
Встречали их солёные слезинки,
Что капали тихонько там – в душе…

И стаи слёз невидимым потоком
От боли очищали сердце вновь…
Ни словом, ни мечтами, ни намёком –
Я больше не надеюсь на любовь…

Наверно, стала старше и мудрее…
И… «Лучше уж никак, чем как-нибудь…»
А завтра землю солнышко согреет…
И новый день покажет новый путь…

А капли, словно прошлых дней сюжеты
Мелькали, приглашая в то кино,
В котором даже в титрах места нету…
Мой сладкий дождь весь день стучал в окно…

Так Бог фотографирует людей...

Предлетний гром внедрился в небеса,
Ему безумно нравилась гроза…
А молния сверкала всё сильней –
Так Бог фотографировал людей…

На этих фото изумлённый взгляд
И люди насторожено глядят
На главного фотографа земли,
Но улыбаться вспышке не могли…

Ведь у людей от грома стынет кровь…
Но и у чёрных туч живёт любовь…
От поцелуев их мы слышим гром…
Так бьётся сердце в небе дождевом…

И если дождь становится сильней – 
То плачут тучи о любви своей…
Мне нравится гроза и вспышки свет.
Так небо говорит земле: «Привет!»

И тучи, незаметно уходя,
Оставят след от свежего дождя…
Там радуга и молния над ней…
Так Бог фотографирует людей…

Эй, малыш!

...Опустело гнездо до срока.
Обезумевши, непрерывно
птицей мечется мать у окон,
глядя в бездну ночи глубокой,
лихорадочно ищет сына...


Эй, малыш! Никогда, ты слышишь,
не проси у неё свободы!
Не отпустит, скорей с крыши
камнем вниз упадёт и в своды
голубые умчится птицей –
наблюдать за тобою сверху:
не тебя вернуть – возвратиться
в нужный час.
Ведь тебе не к спеху
с ней проститься, не попрощавшись?
Ну зачем ты торопишь время?
Посмотри, сколько их – упавших,
по расписанной мною схеме!
...Ты ещё слишком мал и жалок,
чтоб тебя отпустить на волю...

В колыбели тебя качала
неустанно. Сейчас мозоли
всё не сходят с её ладоней,
чтобы был ты одет, накормлен.
Поздно вечером на балконе,
будет сдерживать горечь в горле.
Лишь солёные реки – слёзы
по щекам её впалым, бледным
станут литься, как ливни в осень.
Раздуваться больные вены
на усталых руках. И сердце
чуть поколет, ну так бывает.
Ей бы рядом с тобою греться.
...Изо льда забиваешь сваи.

Чтоб построить свой новый город?
Эй, малыш, подожди, опомнись!
Слышишь, мама устанет скоро
проживать эту злую повесть.
Потерпи, и она отпустит
чуть попозже. Ей хватит силы!
А сейчас пальцы рук до хруста
будут нервно сжимать перила
на балконе, часами стоя,
бесконечно искать глазами
будет мать потерявших стаю.

Эй, малыш! Возвращайся к маме.
… показать весь текст …

На танках по детям...

На танках по детям, коляскам.
Ломали, бомбили, стреляли,
но - это всё было вначале.
Давить будем! Так ярче краски...

Ну, что здесь сказать? Я не знаю...
Мир тупо молчит, Миру пофиг!
Для Мира наверное подвиг,
что он уже ходит по краю...

И всем безразлично всё стало.
Народ то привык к беспределу.
Политика всем надоела.
О чём вы? Какая тут жалость...

На танках по детям! Так, что же...
Давайте сожрём все друг-друга
и головы пустим по кругу.
Мы ж нелюди больше... Мы сможем!

И каннибализм воскрешая,
устроим охоту на расы.
Пусть прячутся все эскимосы!
И так населенность большая.

Давайте, на расы, на веры,
разделим, чтоб не было скучно
на остов поселим и кучей
мочить будет там их без меры!

Насиловать будем, глумиться.
Отрежем всем ноги и руки.
И будем тушить мы окурки
об их беззащитные лица.

А позже, отрежем им уши!
А не чего жить рядом с нами...
Ведь мы же все Боги и сами!
Решим кто нам нужен - не нужен.

На танках по детям ведь мелочь...
Подумаешь, дети ж чужие.
И жизнь, значит, не заслужили.
Ну, в общем, какое нам дело?

Мы зверства плодим! Мы на это
глаза закрываем! Не страшно,
самим то? Все это однажды,
до наших дойти может деток!
… показать весь текст …

Абажур из человеческой кожи

Памяти жертв Холокоста

Абажур из человеческой кожи,
портмоне, чехол, закладка для книги…
Сотни жизней эти вещи дороже,
материал то выбирали не Боги.
Отморозки, без моральных устоев.
Форма, свастика, восторженный выкрик:
«Хайль Гитлер», вскинув руки из строя,
в знак приветствия беды в этом мире.

А у фрау Ильзы новая сумка
из поляка, а быть может еврейки.
Для кого из них закончилась мука?
Стать кому забавой третьего рейха?

...В те элитные отряды эССа
набирали чистокровных арийцев,
чтоб цепными псами сделать" от беса".
Ад на землю вышел в кожаных берцах,
не жалея стариков и младенцев.
В мире не было историй подобных,
печи строили не чтобы согреться,
чтоб огонь кормить людьми в преисподней.

А у фрау Ильзы будут перчатки.
Кожу, фрау, три часа выбирала.
В печи бросят от перчаток "остатки",
непригодного теперь материала.

...Люди в пекло навсегда уходили,
через трубы улетая на небо,
оседая над бараками пылью…
Оставляя полосатые робы,
номера и золотые коронки.
Всё, что жизни оказалось дороже:
переплёт для книги с татуировкой,
абажур из человеческой кожи.


Р.S.
И;льза Кох,наиболее известна под псевдонимом «Фрау Абажур».
Получила прозвище «Бухенвальдская ведьма» и «Сука Бухенвальда» за жестокие пытки заключённых лагеря.
Кох также обвинялась в том, что приказывала убивать заключённых с татуировками, чтобы затем делать из человеческой кожи различные оригинальные поделки (в частности, абажуры, перчатки, переплёты книг)...
… показать весь текст …

Научитесь читать между строк

Научитесь читать между строк.
Всем от этого жить станет легче.
Тяжесть дня ваша, нам же на плечи
не падет, не зайдет за порог.

Научитесь читать между строк.
Может жизнь сразу встанет на место.
Не замесит ненужного в тесто
и получится нужный пирог.

Научитесь читать между строк.
Не ложитесь в постель не раздевшись,
сядьте в кресло, разумно, неспешно
постарайтесь распутать клубок.
из запутанных мыслей и строк
те, что люди порой говорят нам
Отделите благие от бранных
извлекая из жизни урок.

Научитесь читать между строк.
Видеть глубже порою нам надо.
Пусть слова ваши будут без яда,
не вершат свой безжалостный рок.

Научитесь читать между строк.
Сгоряча , на эмоциях ваших,
наварить можно литрами каши,
и заляпать ей массу дорог.

Подводя свой финальный итог-
человека обидеть так просто.
Между строк есть ответ на вопросы.
Научитесь читать между строк!

Голод

В разгаре было золотое лето.
В душе жила нарядная весна.
Звонок последний, танцы до рассвета...
И резко так, по радио - война...

Луч солнечный на мамином портрете,
любимые черты лица закрыл...
А во дворе смеясь, шумели дети,
Не отрываясь от своей игры.

Надула занавеска белый парус,
бросая тень на стены, потолок.
Казалось, что температурный градус
тепла расплавит ужас между строк...

Сатиновое платье с кружевами,
осталось в моей памяти пятном
цветным. И день рождение у мамы
должно быть завтра, мы же с ней в кино
пойти хотели, и напечь ватрушек.
Вся жизнь вдруг поделилась пополам.
Чирикали синицы у кормушки
и я сметая крохи со стола,
пошла во двор нарядный и зелёный,
чтоб их насыпать птахам и они
слетелись все с больших кудрявых клёнов.
Я наблюдая спряталась в тени.

За ужином отец сказал, что нужно
на фронт идти. Пуская под откос
тот вечер. Помню как нам было душно
от горьких наши и прощальных слёз.

Размыт был мир, квартира, наши лица.

Был недоеден ужин, горек чай...
Тогда не знала я, что будет сниться
мне этот ужин всю войну. Вставай!
Иди ищи, моя кричала память,
той булки не надкусанной - сухарь!
И я искала ужин наш часами,
по мусоркам, безумно как дикарь.

В прострелянных, пустых помойных баках,
в которых даже фантик не найти!
Что толку было в этих железяках...
Спасал людей, наверное - инстинкт.

От голода с ума сходили люди,
переродившись в бешеных зверей.
Сейчас, со стороны все стали судьи,
Ведь заповедь гласит же - не убей!

Но убивали, за кусочек хлеба...
За карточку последнюю в семье.
Не помня заповеди. Город склепом
наш становился, в нем гуляла смерть.

Я помню, все добро несли на рынок.
Меняли на еду - на миф скорей..
Мешок из под муки, из - за пылинок,
на трупик мыши или костный клей.

Животные исчезли из округи.
У трупов вырезали части ног!
Все видели еду уже друг в друге.
В том, кто упал и больше встать не смог...

Я помню, запах мяса из окошка...
С ногтями человеческими суп...
Соседи говорили, в супе кошка,
а за окном, валялся детский труп...

Без ног и без руки... Такой обрубок...
Мол, миной разорвало малыша...
Но, не было от взрыва рядом лунок.
И люди там ходили, не спеша...
Их взгляды ничего не выражали.
Ни страх, ни жалость... Каждый кто был там
боясь упасть на ледяном кружале,
шёл мимо за таким же по пятам.

Боясь замёрзнуть заживо в сугробах
зимой на скользкой узкой мостовой...
На ледяных разрушенных дорогах
когда ходили к речке за водой...

Я помню как склады с едой горели.
Катились слёзы по худым щекам
у тех людей, что землю, пепел ели...
Рассовывали землю по мешкам,
стаканами на рынке продавали.
В складах был сахар, там была еда..
Да разве кто-то думал о морали…
Ни совести, ни чести, ни стыда...

Какой был лютый холод, страшный голод!
Как выжил наш блокадный Ленинград
закованный во льдах, войной расколот,
дыханием источая трупный смрад,
не понимаю...
Позже нас спасала
дорога жизни. По кровавым льдам
любимой нашей Ладоги устало
машины шли, замёрзшая вода
держала на себе людские судьбы,
неся нам жизнь - еду. Детей сирот
везла от смерти. В ожиданье чуда
мы вслед смотрели. Только вот исход
всегда был разный. Рвали льды снаряды
и шли машины с детками на дно..
Ну как же мы безумно были рады
за тех кому пробраться суждено.

Я помню май. По радио - Победа!
Не верила тогда своим ушам...
Мне раненый солдат дал ломоть хлеба.
Я побежала к маме, пополам
хотела разделить, но не успела...
Она к весне была совсем больной.
Не дождалась. Лежала белой- белой,
как Ладога той страшною зимой...

Я маме хлеб в могилку положила,
Когда кричали радостно: - Ура!
Победа!
Я, от горя выла.
А позже были сёстры, доктора...
Я заболела после смерти мамы.
В больнице пролежала пол весны.
Записывали пульс и килограммы
- ах, 32 кг. вы так больны,
всё время говорил безногий доктор.
Назначил ложку жира мне в обед.
Мне было так тепло от той заботы,
от строгих слов, питательных диет.
Которые он сам нам всем придумал
записывая каждые сто грамм
прибавки веса. Иногда угрюмо
сидел закрыв глаза, по вечерам.

Я думала вернётся папа с фронта...
Ждала его я десять долгих лет.
Потом узнала, что отцова рота
была разбита немцем на заре,
под Богом позабытой деревушкой
в которой меньше дюжины домой.
Там жили только несколько старушек.
Погибли в сорок третьем, все, весной...

Вот так, одна из всей семьи осталась.
А замуж вышла только в двадцать пять.
Боялась привыкать, любить. Так жалок
был страх мой - всё родное потерять.

И хлеб для нас святыня! Было важно
мне всем в семье моей до одного
рассказывать как голод лют и страшен!
Что нет дороже хлеба ничего!
… показать весь текст …