Любимые статусы пользователя Павел Приличный - 2.

Спокойствие! Его не купишь и не продашь, оно возникает.

— До вечера, дорогая! – Фэйс мазнул ухмылкой по гостю, сделал шаг к дверям ресторанчика и… добавил. – Лимит добродетели исчерпан, кстати. Убьёшь его?

— Что значит – убьёшь!?.. – удивился постнорожий Джоссер. Не заорал, не убежал и не взмолился… Обычное недоумение маленького человечка, живущего в большом городе.

Женские ручки нежно стиснули ствол. Пиф-паф. Джоссер поймал пулю ртом и упал. Синие глаза Дженнифер наполнились трогательной наивностью:

— Почему люди всегда задают один и тот же идиотский вопрос?

— Потому что они люди, — строго ответил мистер Фэйс.

Театр мистера Фэйса

— Только эта ваша… fuckin civilization никак не может понять, сука, что на бочке пороха Небес достичь нельзя, особенно если они нарисованы на потолке тухлым помидором! А можно лишь подороже продать собственную задницу и расшибить себе лоб! Об этот же потолок! На потолке для неё и намалёван бог, тем же тухлым помидором!.. Да! Именно намалёван!.. — Мистер Фэйс замолк и глянул с укоризной. И грустно добавил, еле слышно:

— А Небеса… – они где угодно, но только не на драном потолке!..

Театр мистера Фэйса

Сотворение чуда – глубоко обыденный процесс для самого чудотворца.

Нет ничего хуже, чем планируемое ожидание. Когда планируешь не ты.

Священные истины просты. Проще только ведающие их архангелы.

Самое неприятное в иллюзии – это её развенчание.

Любая субъективность зиждется на объективных обстоятельствах.

В аду всё просто. Тут на убийство молятся, а убийцам поклоняются. Однако подобная диалектика до сих пор пугает хомо сапиенс.

Когда-то хомо сапиенс грелся у костра и мечтал об электрическом камине. С изобретением камина стал ностальгировать по костру. Не очень-то логично, но жизненно.

Власть – та штука, с которой надо говорить с позиции силы. Все другие позиции она не понимает, так как её рефлексы запрограммированы только на персональную боль.

Человеческое тело биологически растет до двадцати пяти лет, с совестью где-то также…

Смех – это святая эмоция. Смех убивает драный мир, являя нам взамен мир милый.

Неисповедимы поступки человека, и в этом смысле неисповедимость Господа нервно курит.

Жизнь невероятно мстительна. И удирать от её мести смешно, ведь бегать от жизни будет только придурок.

Самоуспокоение – действенный аутотренинг. Но в то же время – тупиковая ветвь эволюции.

Корона – тот предмет, что не снимешь, один раз надев.

Мы каждый день покупаем чужие улыбки и продаём свои. Искренние и лживые, хитрые и открытые, грязные и чистые, лицемерные и вежливые… И лишь улыбку Любви пока нельзя ни купить, ни продать, — но дьявол работает над этим…

Засранцев почему-то называют свиньями, хотя логичней их называть людьми.

Свет должен быть один, второй Свет – это уже Тьма.

Если тебе жмут ботинки – это не значит, что надо менять ноги.

Расколотое доверие не склеить по кусочкам, как тарелку. Не изобрел Господь клей… Такое доверие сметают в совок и выкидывают в помойку.

Театрал с отвращением посмотрел на мёртвых сопляков. И равнодушно изрёк:

— Если жизнь вдруг кончилась, то, значит, её никогда и не было.

Смерть – это лучший способ решения всех проблем. Как для покойников, так и для их убийц. Однако подобный эгоизм выходит боком всему остальному человечеству.

Жизнь – абсурдная штука. И потому веселая.

Блажен тот, кто дошел до конца. И благословен тот, кто не свернул с пути.

В жизни есть три вещи: когда веришь в лучшее, когда не веришь в лучшее и когда лучшее уже не верит в тебя!

Воистину, из всех взглядов самый грустный – последний!..

Греховную плоть нельзя усмирить. Её можно только отрезать. Ну, или, скажем, вырезать. Святым ножиком выступает старая добрая молитва…

Своя тупость отличается от чужой тем, что ты ее не замечаешь.