Новые статусы про философию (Страница 4)

Философия и медицина сделали человека самым разумным из животных, гадание и астрология — самым безумным, суеверие и деспотизм— самым несчастным.

Во все века естественная философия встречала докучливого и тягостного противника, а именно суеверие и слепое, неумеренное религиозное рвение.

Древние философы размышляли гораздо больше, чем читали (и недаром). Вот отчего в их сочинениях так много конкретности. Книгопечатание все изменило. Теперь читают больше, чем размышляют. Вместо философии у нас одни комментарии. Именно это имеет в виду Жильсон, когда говорит, что на смену эпохе философов, занимавшихся философией, пришли профессора философии, занимающиеся философами.

О философия, вождь жизни!.. Ты породила города, ты созвала разрозненных людей в сообщество жизни.

Вне богословия философия — ничто.

Философы говорят много дурного о духовных лицах, духовные лица говорят много дурного о философах; но философы никогда не убивали духовных лиц, а духовенство убило немало философов.

Шутка у философов столь умеренна, что ее не отличишь от серьезного рассуждения.

Я предпочитаю ошибаться вместе с Платоном, чем разделять правильное суждение с этими людьми.

Аристотель научил меня удовлетворять свой разум только тем, в чем убеждают меня рассуждения, а не только авторитет учителя.

Издеваться над философией это значит, поистине философствовать.

Философии значат столько, сколько значат философы. Чем больше величия в человеке, тем больше истины в его философии.

Философия — мать всех наук.

Нужно решиться ввести в мыслительный аппарат необходимое различие между философией очевидной и философией приятной. Иначе говоря, мы можем прийти к философии, которая противна уму и сердцу, но которая напрашивается. Так, для меня очевидная философия — абсурд. Но это не мешает мне иметь (или, точнее, учитывать) философию приятную. Например: точное равновесие между умом и миром, гармония, полнота и т. д. Счастлив мыслитель, который отдается своей склонности, а тот, что отказывает себе в этом — из любви к истине, с сожалением, но решительно, — мыслитель-изгнанник.

Историк и поэт отличаются друг от друга не речью — рифмованной или нерифмованной; их отличает то, что один говорит о случившемся, другой же о том, что могло бы случиться. Поэтому в поэзии больше философского, серьезного, чем в истории, ибо она показывает общее, тогда как история — только единичное.

Философия есть нечто не побочное, а основное.

Философы превосходят остальных людей тем, что, если законы уничтожаются, философы будут жить по-прежнему.

Я не могу представить себе философии, более пагубно отзывающейся на нравственности и независимости писателей, как та, которая учит кормиться на счет благоволения министров и знати. Никакая философия не может так верно превращать людей, предназначенных природою быть нашим благословением и украшением, в позор и чуму общества.

Нет величайшей нелепости, которая не была бы сказана кем-либо из философов.

Трудна, упорна и неверна, благодаря возможности ошибок, бывает борьба научного миросозерцания с чуждыми ему концепциями философии или религии — даже при явном их противоречии с научно-господствующими представлениями. Ибо философия и
религия тесно связаны с теми более глубокими, чем логика, силами человеческой души, влияние которых могущественно сказывается на восприятии логических выводов, на их понимании.

Диалектика не есть ни начало, ни конец; по существу своему она середина, — является путем.

Есть лишь один поистине серьезный философский вопрос — вопрос о самоубийстве. Решить, стоит ли жизнь труда быть прожитой или она того не стоит, — это значит ответить на основополагающий вопрос философии.

...Философия (поскольку она распространяется на все доступное для человеческого познания) одна только отличает нас от дикарей и варваров, и каждый народ тем более гражданствен и образован, чем лучше в нем философствуют; поэтому нет для государства большего блага, как иметь истинных философов.

Наука о добре и зле, которая только и составляет предмет философии.

Геродот — отец истории.

Поистине, как у того нет ушей, так и у этих глаза закрыты для света истины... Этот род людей думает, что философия — какая-то книга, как «Энеида» или «Одиссея», истину же надо искать не в мире, не в природе, а в сличении текстов.

Философия каждой специальности основана на связи последней с другими специальностями, в точках соприкосновения которых ее нужно искать.

При философской дискуссии больше выигрывает побежденный — в том отношении, что он умножает знания.

Философия торжествует над горестями прошлого и будущего, но горести настоящего торжествуют над философией.

Все элементы мироздания гармонично связаны между собой.

Для того чтобы уничтожить учение Коперника, вовсе недостаточно заткнуть кому-нибудь рот. Нужно еще наложить запрет на всю астрономическую науку и, сверх того, воспретить кому бы то ни было глядеть в небо!