Статусы про Оскара Шиндлера

ПОСВЯЩЕНИЕ ОСКАРУ ШИНДЛЕРУ

Разбирая старые альбомы,
Нахожу живые имена.
Слышу из былого только стоны,
Из былого, где была война.

Был талантлив Оскар, музыкален,
И душа его была чиста.
Оказался он, как Бог всесилен,
Мысль и гениальна и проста.

Этот список всех людей спасенных,
Его именем назвали неспроста.
Убедить он смог врагов прожженных,
Что от мертвых только маета.

Всех кого оставил для работы,
Живы многие по ныне, благодать.
И кричать я буду до икоты:
«Это не должны мы забывать!»

Камни (памяти Оскара Шиндлера)

Он был таким, его запомнят все,
Высоким, статным, по годам красивым.
Куря сигару, в сером пиджаке
Казался он и строгим, и спесивым.

Карманы полны денежных купюр,
Значок на пиджаке из белого металла,
Платок в кармане, может от кутюр,
Хотя тогда еще их не бывало.

И взгляд пронзительных и умных глаз
Всегда был устремлен перед собою,
И никогда он их не опускал,
Пусть даже перед нечисти толпою.

Его считали упыри своим,
Его богатство им слепило очи,
Но душу он не продал, как они,
Их души, что чернее черной ночи.

Они считали, нечисть лучше всех,
Своим происхождением гордились.
Считали, что их ждет большой успех
И истреблять обычных не стыдились.

Ни стариков, ни женщин, ни детей,
Ни даже крохи малой не жалели,
И после дьявольских своих затей
Их души в пропасть черную летели.

Но он не мог смотреть на это все,
И сердце его билось учащенно,
Когда в его пронзительных глазах
Кого-то убивали изощренно.

Свое он состояние пустил
В опасное спасение немногих,
За тысячу и триста - своих сил
Не пожалел, свернул с плохой дороги.

На страх и риск, пред нежити толпою
Он их спасал, ведь сердце не из стали.
Пред упырями жадными, не скрою,
Монетами что души измеряли.

И ничего взамен не получив,
Когда настало время, между прочим,
Он славы не искал, и не просил,
Он скрылся под покровом ночи.

Но будет имя жить его в сердцах
Уже десятков тысяч, и поныне,
В знак благодарности ему несут когда
И не цветы, но камни на могилу.

Оскар Шиндлер

Он был судьбы и прибыли любимец,
По жизни автогонщиком он гнал!
Красивый и желаннейший ариец.
Но сам – перерождённый Арьяман.

И в каждом его деле не хватало
Чего-то, несмотря на весь успех.
Чего-то, что ещё тогда не знал он,
Пока война с голов не сбила снег.

Он пил и не пьянел. Он мог о власти
С врагом, как с верным подданным, на «ты».
Он создал государство в государстве,
Где банды перепрятали хвосты!

Но у него особенная банда
Из женщин, инвалидов и детей.
Их цель – не дефицит под сенью храма
Толкнуть, а избежать лихих смертей.

Они носили звёзды, как ожоги,
Как искры для огня, что жаждет прах.
Где золото и шуба недотроги?
С беднейшими – уравнена в правах.

Уходят из квартир и из лачужек
И тащат чемоданы и мешки.
И кто-то полицаем рьяно служит,
Считая, что продлит свои деньки.

Они ещё надеются и верят,
Лишь мудрые глядят в лицо беде.
В распахнутых квартирах ветер веет
Молитвой по ушедшим к Судие…

И самому забывшему о высшем,
Что страх топил в котле бурлящих дел,
Явился – будто век не уходивший –
И вкладчиков найти ему велел!

Сказал нанять людей, что меньше стоят…
Людей, которым некуда бежать!
Быть может, он и не был так фриволен,
Без ног на стол… Теперь не можем знать.

Пусть врёт нам режиссёр-американец,
Один красноармеец на коне
Пусть въедет в лагерь. Есть такая память,
Что меркнут споры нынешних пред ней.

Он мог нажить несметные богатства,
Но судьбы выкупал. Под колпаком
Свеча его горела не напрасно
Лишь будущего воздуха глотком.

Колпак перевернуло – рваным смерчем!
Он свечку, не заметив, загасил.
Лишь красный фитилёк дымящей свечки
Годами тихо теплился один.

Он теплился ненужный, на чужбине,
Когда вернулся май в его страну.
Он бродит среди нас ещё поныне.
Он спас весь мир, спасая жизнь одну.

— Я мог бы спасти больше… Я мог бы спасти больше… Мог бы спасти больше… Мог…
— Благодаря Вам спаслась тысяча человек… Посмотрите на них…
— Если бы у меня было больше денег… Я просадил столько денег, — Вы даже не представляете… Если бы я…
— Будущие поколения будут благодарны Вам за все.
— Я так мало сделал…
— Вы очень много сделали.
— Эта машина, — Герц мог бы купить машину… Зачем я ее оставил себе? Это же… Десять человек… Десять человек… Еще десять человек… Этот значок — два человека. Он из золота… Еще два человека. Они не дали бы мне двух, по меньшей мере — одного. Еще одного можно было бы спасти. Еще одного… Одного… За это… Я мог бы спасти еще одного, еще одного… И я не сделал этого… Я не сделал этого…

— Хочу сразу предупредить вас, я еврей!
— Ну, а я немец! Вот и познакомились!