Серия - Хрустальный мир - Статусы

Песочные часы

Время в гуще событий за мной торопиться устало
И уснуло — в прорехе веков у менял на весах.
Затерялась душа в тихом шорохе мелких кристаллов,
Может, в мёртвой пустыне, а может — в песочных часах.

Погрузившись в себя, по барханам текут ручейками,
Иногда с высоты заструится сухая река —
Отрешённые души в стеснении трутся боками,
Истираются в пыль, исчезая в песках на века.

Может, это реальность, а может — мираж, или небыль.
Перевёрнутый мир забывает свой сон и покой...
И вздымает песок никому не понятное небо —
Это кто-то снаружи коснулся вселенной рукой.

Может, всё за грехи или чьи-то желания плата.
Мир и ночью, и днём, ожидает привычно конца.
В необузданном гуле самума печальный крылатый
Иссечённым крылом обметает крупинки с лица.

Это просто душа в полной схожести с множеством стынет,
Растворяясь в навеянном свыше мистическом сне.
В благодарной молитве склоняет барханы пустыня
Перед грозными силами жизни и смерти извне.

Что в песочных часах? Может быть, это важно кому-то?
Перевёрнутый мир — и песчинки вздымаются ввысь!
За пузатым стеклом, словно жизнь, истекает минута...
Впрочем, это не важно. Могу без неё обойтись.

Хрустальный мир ( серия)

Все люди с детства до игрушек падки.
Мячи, медведи, и машинок ряд.
Дитя играет шариком в кроватке
И в шарике галактики горят.
Невинность неумелая, святая
Играет миром, ловит на лету.
Смеётся Бог вселенную кидая
Из пустоты в другую пустоту.

Шалит дитя, но мы не будем строги.
Движенье-жизнь в ручонке у него.
Кружится мир не ведая о Боге
И о себе не зная ничего.
Сверкают звёзды вечность раздвигая.
Дитя растёт, мала ему кровать.
И вот уже вселенная другая
Зовёт в другие игры поиграть.

Но та жива, под грёзами и снами.
Ты только память тряпочкой протри.
Вселенная оставленная нами.
Холодная снаружи и внутри.
Мы все из детства, Греи и Ассоли,
Живём, стареем, ходим по врачам.
Хрустальный мир нас ждёт на антресоли
Мерцая слабым светом по ночам.

Человейник

­­­­­­Под пристальным взором не злых и не добрых богов,
Врастая в эпоху и землю погостов корнями,
Живёт человейник в просторах белёсых снегов,
Мигая кому-то в небесную темень огнями.

Снежинки кружатся не в ритме, не в такт, невпопад.
Прекрасен полёт скоротечный, неверный, недлинный,
И виснет над городом тихий ночной снегопад —
Душа одуванчика, или же сон тополиный.

Белеет фонтана огромный бетонный потир,
Слегка проступая в завесе по зимнему снежной,
И нас обнимают шершавые стены квартир —
Чуть-чуть грубовато, квадратно, но, всё таки нежно.

Волшебное действо — не вовремя, странно, не в срок.
Как будто осыпалось пеплом небесное древо.
Густой снегопад занавесил дремотный мирок,
Укрыл от случайностей, чьих-то намерений, гнева.

Устав помогать ворожбе Королевы-Зимы,
На крышах застыли сугробов тяжёлые туши.
Уснул человейник, развесив на трубах дымы —
Сгоревших деревьев пахучие, тёплые души.

Уляжется снег, и проглянет луны ободок.
Всё в призрачном свете, как будто картина застынет.
Незлые - недобрые боги хранят городок
Под небом стеклянным в холодной белёсой пустыне.