Лучшие статусы про власть (Страница 4)

Плохо, если власть испытывает свою силу на оскорблениях; плохо, если почтение приобретается ужасом; любовью гораздо скорее, чем страхом, добьешься того, чего хочешь.

Стремление к власти так же присуще человеку, как и преклонение перед властью над собой. Первое свойство делает из нас тиранов, второе — рабов.

Требовать, чтобы люди отказывались от собственных суждений и подчинялись суждениям других, и назначать лиц, совершенно невежественных в науке или искусстве, судьями над людьми учеными — это такие новшества, которые способны довести до гибели и разрушить государство.

Государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью.

Плохо, если царь
Орел средь падали, но ежель он
Сам падаль средь орлов — пиши пропало!

Глубоко заблуждается тот, кто считает более прочной и твердой власть, покоящуюся на силе, чем ту, которая основана на любви.

В политике ради известной цели можно заключить союз даже с самим чертом — нужно только быть уверенным, что ты проведешь черта, а не черт тебя.

Малую цену имеет оружие вне страны, если нет благоразумия дома.

В природе каждое явление — запутанный клубок, в обществе каждый человек — камешек в мозаичном узоре. И в мире физическом, и в мире духовном все переплетено, нет ничего беспримесного, ничего обособленного.

Для управления печатью нужны хлыст и шпоры.

Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!

Сколько бы ни было родов государственного строя, для науки существует только один — таким всегда было и всегда останется свободное государство.

Многочисленность законов в государстве есть то же, что большее число лекарей: признак болезни и бессилия.

Люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого.

Самая жестокая тирания та, которая выступает под сенью законности и под флагом справедливости.

Даже лишенный собственных мыслей и собственной индивидуальности человек в ту самую минуту, когда его наделяют властью, приобретает сущность и содержание. Функция властвования меняет нутро носителя власти. Власть, кредит, слава создают индивидуальность и лицо тому, кого природа лишила этих свойств.

Лучше, чтобы ободрял государь, а наказывали законы.

Республика без добродетели и геройской любви к отечеству есть неодушевленный труд.

Два всадника, сидя на одном коне, дерутся друг с другом — прекрасная аллегория государственного устройства!

Недаром говорят: в любви и власти
Никто охотно не уступит части.

Для государства полезно, чтобы знатные люди были достойны своих предков.

Лучшая слава и украшение монарха — его правосудие.

Речь политического деятеля не должна быть ни юношески пылкой, ни театральной, как речи парадных ораторов, плетущих гирлянды из изящных и увесистых слов... Основу его речей должна составлять честная откровенность, предусмотрительность, разумное внимание и забота... Правда, что политическое красноречие гораздо больше, чем судебное, допускает сентенции, исторические параллели, выдумки и образные выражения, умеренное и уместное употребление которых в особенности хорошо действует на слушателей.

Как в человеке, так и в государстве тяжелее всего болезнь, начинающаяся с головы.

У политики нет сердца, а есть только голова.

Что б ни творили цари-сумасброды — страдают ахейцы.

Всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею.

Умение властвовать не черпается из книг.

К каждому подбирать отмычку. В этом — искусство управлять людьми. Для него нужна не отвага, а сноровка, умение найти подход к человеку. У каждого своя страстишка — они разные, ибо различны природные склонности. Все люди — идолопоклонники: кумир одних — почести, других — корысть, а большинства — наслаждение. Штука в том, чтобы угадать, какой у кого идол, и затем применить надлежащее средство, ключ к страстям ближнего. Ищи перводвигатель: не всегда он возвышенный, чаще низменный, ибо людей порочных больше, чем порядочных. Надо застать натуру врасплох, нащупать уязвимое место и двинуть в атаку ту самую страстишку — победа над своевольной натурой обеспечена.

Власть над собой — самая высшая власть, порабощенность своими страстями — самое страшное рабство.