Стихи - Страница 596

Холодным зимним вечером
И теплой утренней росой.
Влюблен в тебя я бешено,
Готов услышать голос твой.

Твой облик в памяти храню,
Во век не забывая.
И те слова, что я скажу
Пускай горят как пламя.

Береги спокойствие души..

Береги спокойствие души:
Это дар, ниспосланный нам Богом.
Пусть не станут для тебя предлогом
Гаснущей надежды миражи.

Береги волнение ума:
Не решай задач на скору руку,
Испытай хоть раз науки муку,
Нестандартность мысли, тягу к звуку,
Познавай и горечь, и разлуку,
И сложи их в сердца закромах.

Береги талант свой, и года
Не разбрызгай в тряске бездорожной,
Выбери свой путь – прямой и сложный,
Лень и спесь отринув навсегда.

Береги свой сон, и для забавы
Бодрствуя, Христа не искуси,
Ночью мысленно его проси,
Чтобы не оставил он без сил,
И к своим чертогам проложил
Мост твоей судьбы для переправы.

Береги вниманье всех кровей,
Дружбу, и симпатию, и ласку,
К теплым отношениям развязку
Не приблизь, но связью крепче сшей.

Береги любовь, она – комета,
Что пронзит твой темный небосвод,
Превратит печали в хоровод,
Завершит период непогод,
Обратив сомнения невзгод
И пучину боли в царство света.

Береги стук сердца своего:
Пусть стучит в такт звездам и планетам,
Не скупись дать совести обета
Сердцем различать добро и зло.

Береги ранимые мечты,
Дух мятежный их со дна колодца
Возноси сквозь мрак к воротам Солнца,
Достигай стремлений благородства,
Пусть и Мефистофель надорвется,
Силясь потопить твои плоты.

Береги, конечно, и надежду,
Не умом, душою береги,
Пусть пока кругом везде враги –
Тело беззащитно без одежды.

Береги дум светлых чистоту,
Увлекайся сутью, а не целью,
Различай меж ложем и постелью,
Контуры заполни акварелью,
В тишине далекою свирелью
Оцени природы простоту.

Береги спокойствие души..
Помни, что твой дом – твоя же крепость,
Испытанье временем на крепость
Пусть души твоей не иссушит.

Поэт Из Петербурга
… показать весь текст …

Душа

Душа – она, как мотылёк,
Летит на свет, порой сгорая.
Тот свет не близок, не далёк.
В нём двери счастья, двери рая.

Душе так хочется тепла,
Простой любви и пониманья.
Устала от борьбы и зла...
Душа ведь нежное созданье.

За что ж она страдает так,
Неужто нет пути иного?..
Жесток наш мир. И это факт;
И мало в нём огня святого.

Пока мы в снах не затерялись

Пока мы в снах не затерялись,
Пока живет еще душа.
Гадать не будем , сколько нам осталось.
И жизнь пусть будет хороша.
Пускай Любовь сияет ярким светом.
Нам греет сердце, согревает дом.
А,что плохого в нашей жизни было.
Не будем вспоминать, оставим на потом.
На прошлое смотреть мы будем без оглядки.
И,что ушло, уж не вернуть назад.
Пусть в семьях будет все в порядке.
Пусть расцветет весною сад.
Пусть будет много зим и много лета.
И дети пусть подарят радость нам.
И внуки пусть идут за ними следом.
Добра и счастья детям и внучкам.
Пока мы в снах не затерялись,
Пока живет еще душа.
Писать и петь я буду песни.
И жизнь пусть будет хороша!

Баллада о матери

Постарела мать за тридцать лет,
А вестей от сына нет и нет.
Но она всё продолжает ждать,
Потому что верит, потому что мать.
И на что надеется она?
Много лет, как кончилась война,
Много лет, как все пришли назад,
Кроме мёртвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село
Мальчиков безусых не пришло.

Раз в село прислали по весне
Фильм документальный о войне.
Все пришли в кино и стар, и мал,
Кто познал войну и кто не знал.
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно было это вспоминать.
Вдруг с экрана сын взглянул на мать.
Мать узнала сына в тот же миг
И пронёсся материнский крик:
- Алексей, Алешенька, сынок! -
Словно сын её услышать мог.

Он рванулся из траншеи в бой,
Встала мать прикрыть его собой.
Всё боялась - вдруг он упадёт,
Но сквозь годы мчался сын вперёд.
- Алексей! - кричали земляки,
- Алексей! - просили, - добеги!..

Кадр сменился, сын остался жить,
Просит мать о сыне повторить.
И в атаку снова он бежит
Жив-здоров, не ранен, не убит.
- Алексей! Алешенька! Сынок! -
Словно сын её услышать мог...
Дома всё ей чудилось кино,
Всё ждала вот-вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Постучится сын её с войны.
… показать весь текст …

Моя Любовь

Bсе как-будто шло своим путем,
Медленно и верно,
Успех в делах, семья и дом —
Лечили раненые нервы.
Не будили звездные дожди
Моего воображенья,
И превратились виражи
В плавное скольженье.

Скажи, откуда ты взялась,
Моя нечаянная радость,
Несвоевременная страсть,
Горькая, а сладость.
Нарушив мой земной покой,
Ты от какой отбилась стаи?
И что мне делать с тобой такой —
Я не знаю.

Вздрогнул, как от выстрела мой дом,
Стены закачало,
Когда в окно твое крылом
Счастье постучало.
Понимал ли дом, что он теперь
Для меня стал тесен,
Оставив незакрытой дверь
И окон не завесив.

Скажи откуда ты взялась,
Ты опоздать не испугалась?
Моя неведомая страсть,
Моя нечаянная радость.
Нарушив мой земной покой,
Ты от какой отбилась стаи?
И что мне делать с тобой такой —
Я не знаю…

Мой уютный замок из песка
Стал как-будто ниже
И заменили облака
Рухнувшую крышу.
Ты смотрела, как под крышей той
Разгорались страсти,
Сказав, что на беде чужой
Мы не построим счастья.

Да, я бы мог конечно, отпустить
Тебя, но это не поможет,
Чужому горю ведь простить
Меня мой дом уже не сможет.
Расстаться можно и любя,
Боль рассосется понемногу,
Но только обманув себя
Мы обмануть не сможем Бога!..

Скажи, откуда ты взялась…
Нарушив мой земной покой,
Ты от какой отбилась стаи,
И что мне делать с тобой такой?!.
Не знаю.
… показать весь текст …

Друзья-товарищи

Мне говорили то, что все мои стихи
От совершенства бесконечно далеки.
Мне говорили то, что мой вокальный дар
Действует на головы, как солнечный удар.
Ох уж эти мне друзья-товарищи,
Все, все, все, все знающие,
С камушком за пазухой
И с фигой за спиной
И с одной на всех извилиной.
Пусть говорят тебе «доброжелатели»,
Что все твои стремленья — нежелательны,
Ты их не слушай, успокойся и дерзай
И всех «доброжелателей» подальше посылай!
Ох уж эти мне «доброжелатели»,
Прорицатели, советодатели,
С камушком за пазухой
И с фигой за спиной
И с одной на всех извилиной.
Мне говорили то, что все мои стихи
От совершенства бесконечно далеки,
Мне говорили то, что я не то пишу,
А я стою — пою, пишу, играю и пляшу,
Мне говорили то, что я не так дышу,
А я стою — пою, дышу, играю и пляшу,
Мне говорили то, что я не то пишу
А я пою, пишу, дышу, играю и пляшу.
Вот так.

Молодость

В одиночестве юности мысли рождались
О нелепости мира, правдивости грёз,
Мы понять эту жизнь очень сильно старались
И нам ветер свободы отраду принёс.

Ведь учились любить и дружить попытались,
Не имея сомнений, крушили сердца,
Те великие годы для счастья достались,
Как поверить, что "воду не пить нам с лица".

Со слезами друг с другом тогда расставались
И казалось земля уплыла из под ног,
Мы грустили, вершили, страдали, смеялись,
Понимая, что мир к нам не очень был строг.

Нам проблемы, любые шутя, покорялись,
Где вы, добрые милости памятных дней -
Лёгкой дымкой на сердце уставшем остались
И теперь наша жизнь, несомненно, бедней.

Молодость

Судьба прощает молодости многое -
Ошибки, легкомыслие - не впрок.
И к безрассудству юности не строгая,
Дающая свой жизненный урок.
Красивые, веселые, беспечные,
Не экономят чувства и дела.
И верят в свои клятвы долговечные,
И жгут костры любовные до тла.
О, молодость - строптивая девица,
Весь мир в твоих контрастах нов.
И мне б хотелось заново напиться,
В твоей реке без дна и без краев.

Здравствуй, молодость

Стук в мои раздался двери,
Кто там? - спрашиваю я.
Слышу вдруг, ушам не веря:
Это молодость твоя.

Что за гостья? Непонятно,
Посмотрел в дверной глазок.
Кто же шутит так занятно,
Вроде женский голосок.

На площадке перед дверью
Никого, и света нет.
Ладно, думаю - проверю,
Может балует сосед.

Открываю - эко диво!
Дева в комнату вошла.
Молода, чиста, красива -
Что она во мне нашла?

Положила мне на плечи
Руки белые, как снег.
Я лишился дара речи,
Услыхав забытый смех.

Сердце весело забилось,
Душу радостью залив.
Дева в плоть мою вселилась,
Юной силой наделив.

Я вдохнул, расправил плечи
И живу, любовь храня.
Не дождёшься старость встречи.
Здравствуй, молодость моя!

Неформал

Неформал это тот, что в формат не попал,
Он не стандарт, может этим и взял,
Странный, не принятый оригинал,
Взгляды собрал, на себе задержал.
Видом своим спецсигнал подавал,
Отличие своё от других показал,
Почувствовать дал, что индивидуал,
Вид внешний его это просто вокал.
Неформал на свой лад профессионал,
Не всегда получает он высший балл,
И может он не дождался похвал,
Но быть, как все он избежал…

С неба смотрит Луна
В звездной шали опять,
А от Альп до Карпат лентой вьется
Река дружбы Дунай,
Пол-Европы обняв,
То заплачет, то вдруг рассмеется…

О чем плачешь Дунай?
Морю Черному соль
В своих слёзах рекой отдавая?
Месяц-лодку качай,
В тебе радость и боль,
Кроме мертвой воды, есть живая!

Как не плакать, друзья,
По погибшим во мне
И от новых бомбежек в Белграде?
Хоть и дважды нельзя
В реку даже Луне
Помню всех кто в аду и кто в рае…

В чем веселье твое,
Если горя с лихвой,
В твоих ранах от войн и от смуты?
Не всегда воронье
Над моей головой
И в любви есть теченья минуты!

Песню в Вене пою,
В Братиславе уже,
В Будапеште, в Белграде мне вторят!
К Измаилу «Люблю!»
От истоков во мне,
Долетит, дотечет и до моря!

С неба смотрит Луна
В звездной шали опять,
А от Альп до Карпат лентой вьется
Река дружбы Дунай,
Пол-Европы обняв,
То заплачет, то вдруг рассмеется…

Тель-Авив

Туманная даль...и река, и мосты –
Речушка и мостики, маленький город,
Высотными башнями воздух распорот –
Я вижу тебя Тель-Авив с высоты.

Ночной Тель-Авив – сотни ярких огней,
Из ломанных линий гирлянд и пожарищ...
Ты мне не поверишь, мой верный товарищ,
Ночной Тель-Авив, он прекрасен, поверь

Я видел немало ночных городов,
Но взял меня в плен этот маленький город,
Высотными башнями воздух распорот,
Пленяет меня Тель-Авив без оков,
Я с ним поделиться душою готов.

О, Господи, как сохранить покой?

О, Господи, как сохранить покой?
Не слышать то, что слышат мои уши,
Добраться как до берегов, до суши,
Ступить на землю, как пророк Твой, Ной?!

Как уберечь нам Землю от невзгод,
Не допустить разврата и предательств?
Как смыть грехи –
Крещенских хватит вод?
Как отстоять закон от власти посягательств?

Великим праведником на Земле был Ной,
В традиции иврита – имя Ноах*.
Земля на время получила отдых
И мир Господний воцарился Твой.
О, Господи, как сохранить покой?

Утреннее пробуждение

Во сне своём переживаю смерть.
Летим с тобою в вышние миры!
Летит душа свозь мрак, сквозь дождь, сквозь твердь
Для изучения небесной Гемары*.

А утром … возвращаемся мы в сад.
И Господа за всё благодарим!
За то, что не попал сегодня в ад,
За то, что, Господи, Тобой храним.

За то, что для молитвы время дал,
За то, что душу в тело возвратил.
За то, что не велик я и не мал,
За то, что жив ещё и полон сил.

За смех мой и за крик мой, и за плач,
За дерево, за дом, жену, детей.
За то, что поколения сменил
И за отцов моих и матерей.

За то, что у молитвенной черты
Стоим с Тобою вместе – я и Ты.

Со временем, отпущенным нам строго...

Со временем, отпущенным нам строго,
Mудреем мы в потоке бытия.
Но лишь одна ко Господу дорога...
Бог нас простит в начале сентебря.*

Бог нас простит!
Он строг, но Он – Учитель!
Он неприменно спросит с нас урок!
Он нас простит!
Он – Бог!
Но нет, не мститель.
А что не знаем мы, подскажет нам Пророк!

Когда выходим в путь, когда идем от дома,
Мы остаемся в нем, не можем мы уйти.
Бог –наш Творец и это – аксиома!
Свети нам, Господи! Свети, свети, свети!

Что, голубка, мне наворковала?

На мое окно голубка села.
Я не видел – кошка увидала.
Что, Голубка, ты узнать хотела?
Что проворковала – угадала?

Слышал – птицы нам приносят вести.
Снова я спрошу тебя, сначала, –
Ты, Голубка, доложи без лести:
Что проворковала? Что сказала?

Ты ответь мне, милая, по чести.
Или знать пока мне лучше мало?
Верю, добрые мне посылают вести!
Что ты принесла мне, что узнала?

На мое окно голубка села,
Я не видел – кошка увидала
Что Голубка рассказать хотела?
Я был рад, что птица прилетала.

Звезда моя

А я хочу свою звезду зажечь!
И пусть горит, напоминая людям,
что я живу, что я на свете есть.
Пусть будет так, пусть хоть на время будет!
Звезда моя, звезда моя, гори!

Зажгу тебя осеннюю порою.
Да, я зажгу тебя!
Гори звезда со мною.
Любовь и Свет всем людям подари!
Гори звезда моя, звезда моя гори!

Гори звезда моя,
сойди на землю счастьем,
убереги от всякого ненастья,
от недругов меня убереги!

Но похвалу не буду петь я власти!
Гори звезда, пророка пробуди!

Не бойся

Всё минует, пройдёт. И, жалей не жалей,
переселят жильцов из любого квартала,
искривятся колонны трёхсот тополей,
и дожди из упавшего навзничь канала
поползут, омывая чужие следы,
множа звёзды, монеты любого размера.
И не нужно гадать возле мутной воды,
лучше слушай шаги уходящего сквера,
лучше просто молчи. Ведь не стоит труда
подставлять пустоте омертвевшие губы…
И не бойся: не дождь нас толкает туда –
это ангел трубит в водосточные трубы.
Нам не нужно напрасно бросать якоря.
Он их снимет тихонько, чтоб нас не поранить –
две фигуры в окне, как в куске янтаря,
сохраняя на долгую-долгую память…

В дожде

… непогода сказалась внезапным дождём пеленой.
Город сразу поплыл, нарушая законы природы.
Многомерности нет, всё – мазками унылой погоды
Воплощается плоской размытой и грязной стеной.
И бежит мокрый сквер акварелью по белым листам,
И торопятся радуги зонтиков скрыться под сенью.
Каждый дом, каждый двор накрывается пасмурной тенью
И стекают улыбки по дугам – холодным губам.
Всё теряется где-то на дне переполненных рек
И мечты о тепле, и свиданий назначенных время,
Даже лица стираются. Капли стучатся о темя.
Городок не раскрывши стоит своих пасмурных век…

Мой ангел

Мой ангел рядом. Чувствую его.
Он никогда меня не покидает.
А улетая, все же наблюдает.
И о себе всегда напоминает.
Сейчас его я чувствую тепло.

Мой ангел, разбирается в грехах...
Дожди его и грозы не пугают.
Он обо мне наверно много знает...
Но никогда меня не упрекает.
Он белым мелом мне рисует знак.

Мой ангел, гонит все плохое прочь.
Сопровождает днями и ночами.
Когда болею, он сидит часами.
И странными, старинными словами,
Молиться может за меня всю ночь.

Мой ангел рядом. Это навсегда.
Он говорит куда идти не надо.
Поит врагов моих, смертельным ядом.
Не любит, когда я ругаюсь матом.
У нас с ним на двоих одна мечта.

Мой ангел рядом. Сразу он поймет.
Когда придет пора мне... Умирая,
Он будет руку гладить, согревая.
И душу мою грешную спасая,
Он муки мои на себя возьмет.

Колокола

Я вычеркну из жизни вас
и вырву все листы,
где нет мне главных, важных фраз.
Я жгу уже мосты!

Ничто не связывает нас.
И нет руки в руке...
И нет привязанности глаз.
И света в маяке.

Вам не доставит это боль.
Все сами по себе...
Ведь каждый здесь играет роль
свою, в чужой судьбе.

Я не нужна вам, а вы мне.
Взаимность наш конек.
Я далека от вас. Я вне!
Зачем мне люди впрок?

Нужны мне люди для тепла
души моей больной!
Чтоб бить в её колокола
и говорить ей — пой!

Моё имя

Моё имя — мой талисман.
Это то, что со мной всегда.
У меня с детства с ним роман.
Я несу его сквозь года.

Моё имя — мой оберег.
При рожденье мама дала.
Есть еще, то, что дал мне Бог.
При крещенье его взяла.

Моё имя — моя печать.
Это то, что всегда со мной.
У меня его не отнять.
Я его заберу с собой.

И коверкать его не смей!
Не тобой оно мне дано.
Ты своё сохранить сумей.
У тебя то оно одно...

Старый дом

Бревенчатый старый дом
От времени покосился.
Давно не бывал я в нем...
А в детстве, сюда просился...

Все брёвна изъел жучок.
Рассохлись дверные доски.
Уже не поёт сверчок,
За печкою, так, по свойски...

И всё поросло травой.
Лопух, череда, осока...
Наверное домовой
Остался один здесь только.

Ему не хватает сил
Всё бросить, оставить тоже.
И аист гнездо здесь свил.
Он здесь, без него не сможет...

Забор перекошен так,
Что трудно найти калитку.
На палке сидит башмак
И скалит свою улыбку.

Иду прямо напролом.
Крапива кусая жалит.
Вернулся я, видишь, дом?!
Дорога за мной уж тает.

В те времена

В те времена, в те далекие, старые, лучшие,
когда нас не называли по имени-отчеству,
не называли на «Вы», лишь на «ты», вот так попросту,
мы и не знали, что в мире живёт равнодушие.

В те времена, мы катались на горке, да с санками.
И зарываясь в сугробы, мы строили крепости,
чтобы сразиться с врагами!
Хватало же смелости,
чтобы снежками бросаться. Мы были вояками!

В те времена, были мы казаки и разбойники.
Запросто каждый из нас забирался на дерево.
Думали, нет ничего лучше крайнего севера
и родины были своей мы большие поклонники!

В те времена, когда мы носились по улицам,
в кровь разбивая коленки, закрыв их ладошками,
чтоб не загнали домой, обходными дорожками
мы забирались на крыши сараев, прищурившись,
сверху пуляли из трубок зелёные ягоды
дикой рябины по нашим, конечно, противникам.
Переживали, увидев в команде их, нытика.
Вдруг он окажется страшным предателем-ябедой.

В те времена, мы совсем не следили за временем,
знали, что нас позовут обязательно к ужину.
Крики из окон: -«домой!», брали в плен без оружия,
запах картошечки жаренной делал рассеянней.


В те времена деньгами служили нам листики.
За них из песка продавали девчонки куличики,
а мы их катали на вело-такси, но по счётчику.
…Все были здоровы, в те времена, по статистике.

Ещё, мы повально все, дикими были индейцами,
окрас боевой рисовали на лицах черникою.
Ложились на мох, наблюдая за белыми бликами
холодного солнца, скользящего следом за рельсами.

Мечтали о странствия дальних и верили – сбудутся.
А там, дикий запад, добыча чистейшего золота.
Не то, что у нас, что фольгой «Кара-Кума» обвёрнуто!
То камешки просто, они подойдут лишь для улицы.

Мы позже узнаем, мечты непременно сбываются
и каждый отправится в путь, изменив направление,
что в детстве намечено было всеобщем влечением.
Тогда мы не знали, что нам будет это без разницы.

Мы думали, что все дороги сюда возвращаются...
И можно всегда будет ранки лечить подорожником.
Как в те времена, где росли мы быстрее под дождиком.
Но, мы ошибались, вернуться-то не получается.
… показать весь текст …

Кораблик

В ярких, бензиновых, радужных лужах
плавало небо ванильного цвета.
Там же купалось зелёное лето,
в платьице лёгком из облачных кружев.

Месяц и год был ни ясен, ни точен.
Слишком спокойно на улице было.
Будто бы время безмолвно застыло,
счастье своё отыскав между строчек.

Кто-то кораблик пустил прямо в лужу.
Может мальчишки, а может прохожий,
тот, что совсем на других не похожий.
Помнишь, он детям лепил горки в стужу?

Тот, что гулял в разноцветной панаме,
то ли в цветочек, а то ли в горошек.
И угощал молоком разных кошек.
Рядом живёт он, мне кажется, с нами.

Он собирал на заброшенной крыше
всех из округи – пернатых, крылатых.
Вспомни, рубашки его все в заплатах,
он в них сажал во дворе нашем вишни.

...В лужах бензиновых розово-чайных,
плавал кораблик из старой газеты.
Ласково небом ванильным согретый,
в теплых улыбках купаясь, случайных.

Тишина

Закрой глаза, послушай тишину.
Услышь, как наполняется звучанием
всё то, что скрыто всуе, за молчанием
и как земля готовится ко сну.
Звучит она по-своему в свой час.
И ритм её зависит от погоды.
Меняется от времени и года
и время суток.
Например, сейчас
она шуршит пожухшею листвой.
Деревьям, что-то ветер шепчет нежно.
И раздувает он листву небрежно,
по паркам, скверам и по мостовой.
Лишь шум машин, разрезав этот звук,
прервет на миг вальсирующий вечер.
И каблучки, спешащие навстречу,
внесут свой джаз случайных ноток, вдруг.
Зимой, морозом пахнет тишина.
Метелью, вьюгой, падающим снегом.
Сугробов хрустом, даже лыжным бегом.
И приглушённым детством, из окна.
А летом и весной палитра гамм…
Сейчас, осенний вечер.
Смолкли птицы.
Но тишина не сузила границы.
Закрой глаза.
Ты всё услышишь сам.

Кто обидел тебя, любимая

Кто обидел тебя, любимая, тот лишился защиты неба!
Твои слёзы, изранив сердце мне, вместе с кровью залили душу.
Мне бы только собрать в ладони их, окуная в них ломоть хлеба,
и жевать эту месть по крошечкам, чтоб вобрать в себя твою ношу!

Кто обидел тебя, любимая, те забыли заветы предков!
Божьи заповеди нарушили! Осквернили, что мне так свято!
Запустив бумерангом ненависть, да ещё в небеса, так метко,
позабыли о возвращении и какая за это плата!

Отольются им слёзы горькие, что впитала я ломтем хлеба.
Я запомню в лицо врагов твоих, ведь они и моими стали!
Всё вернётся им трижды, сторицей! И с овчинку им будет небо!
Отвернутся от них их ангелы, ведь они в их глазах упали!

Голод

В разгаре было золотое лето.
В душе жила нарядная весна.
Звонок последний, танцы до рассвета...
И резко так, по радио - война...

Луч солнечный на мамином портрете,
любимые черты лица закрыл...
А во дворе смеясь, шумели дети,
Не отрываясь от своей игры.

Надула занавеска белый парус,
бросая тень на стены, потолок.
Казалось, что температурный градус
тепла расплавит ужас между строк...

Сатиновое платье с кружевами,
осталось в моей памяти пятном
цветным. И день рождение у мамы
должно быть завтра, мы же с ней в кино
пойти хотели, и напечь ватрушек.
Вся жизнь вдруг поделилась пополам.
Чирикали синицы у кормушки
и я сметая крохи со стола,
пошла во двор нарядный и зелёный,
чтоб их насыпать птахам и они
слетелись все с больших кудрявых клёнов.
Я наблюдая спряталась в тени.

За ужином отец сказал, что нужно
на фронт идти. Пуская под откос
тот вечер. Помню как нам было душно
от горьких наши и прощальных слёз.

Размыт был мир, квартира, наши лица.

Был недоеден ужин, горек чай...
Тогда не знала я, что будет сниться
мне этот ужин всю войну. Вставай!
Иди ищи, моя кричала память,
той булки не надкусанной - сухарь!
И я искала ужин наш часами,
по мусоркам, безумно как дикарь.

В прострелянных, пустых помойных баках,
в которых даже фантик не найти!
Что толку было в этих железяках...
Спасал людей, наверное - инстинкт.

От голода с ума сходили люди,
переродившись в бешеных зверей.
Сейчас, со стороны все стали судьи,
Ведь заповедь гласит же - не убей!

Но убивали, за кусочек хлеба...
За карточку последнюю в семье.
Не помня заповеди. Город склепом
наш становился, в нем гуляла смерть.

Я помню, все добро несли на рынок.
Меняли на еду - на миф скорей..
Мешок из под муки, из - за пылинок,
на трупик мыши или костный клей.

Животные исчезли из округи.
У трупов вырезали части ног!
Все видели еду уже друг в друге.
В том, кто упал и больше встать не смог...

Я помню, запах мяса из окошка...
С ногтями человеческими суп...
Соседи говорили, в супе кошка,
а за окном, валялся детский труп...

Без ног и без руки... Такой обрубок...
Мол, миной разорвало малыша...
Но, не было от взрыва рядом лунок.
И люди там ходили, не спеша...
Их взгляды ничего не выражали.
Ни страх, ни жалость... Каждый кто был там
боясь упасть на ледяном кружале,
шёл мимо за таким же по пятам.

Боясь замёрзнуть заживо в сугробах
зимой на скользкой узкой мостовой...
На ледяных разрушенных дорогах
когда ходили к речке за водой...

Я помню как склады с едой горели.
Катились слёзы по худым щекам
у тех людей, что землю, пепел ели...
Рассовывали землю по мешкам,
стаканами на рынке продавали.
В складах был сахар, там была еда..
Да разве кто-то думал о морали…
Ни совести, ни чести, ни стыда...

Какой был лютый холод, страшный голод!
Как выжил наш блокадный Ленинград
закованный во льдах, войной расколот,
дыханием источая трупный смрад,
не понимаю...
Позже нас спасала
дорога жизни. По кровавым льдам
любимой нашей Ладоги устало
машины шли, замёрзшая вода
держала на себе людские судьбы,
неся нам жизнь - еду. Детей сирот
везла от смерти. В ожиданье чуда
мы вслед смотрели. Только вот исход
всегда был разный. Рвали льды снаряды
и шли машины с детками на дно..
Ну как же мы безумно были рады
за тех кому пробраться суждено.

Я помню май. По радио - Победа!
Не верила тогда своим ушам...
Мне раненый солдат дал ломоть хлеба.
Я побежала к маме, пополам
хотела разделить, но не успела...
Она к весне была совсем больной.
Не дождалась. Лежала белой- белой,
как Ладога той страшною зимой...

Я маме хлеб в могилку положила,
Когда кричали радостно: - Ура!
Победа!
Я, от горя выла.
А позже были сёстры, доктора...
Я заболела после смерти мамы.
В больнице пролежала пол весны.
Записывали пульс и килограммы
- ах, 32 кг. вы так больны,
всё время говорил безногий доктор.
Назначил ложку жира мне в обед.
Мне было так тепло от той заботы,
от строгих слов, питательных диет.
Которые он сам нам всем придумал
записывая каждые сто грамм
прибавки веса. Иногда угрюмо
сидел закрыв глаза, по вечерам.

Я думала вернётся папа с фронта...
Ждала его я десять долгих лет.
Потом узнала, что отцова рота
была разбита немцем на заре,
под Богом позабытой деревушкой
в которой меньше дюжины домой.
Там жили только несколько старушек.
Погибли в сорок третьем, все, весной...

Вот так, одна из всей семьи осталась.
А замуж вышла только в двадцать пять.
Боялась привыкать, любить. Так жалок
был страх мой - всё родное потерять.

И хлеб для нас святыня! Было важно
мне всем в семье моей до одного
рассказывать как голод лют и страшен!
Что нет дороже хлеба ничего!
… показать весь текст …

Близко к сердцу.

Не принимайте близко к сердцу
Чужие грубые слова.
Закройте в сердце своё дверцу!
Пусть выбьют вам её сперва!

Не слушайте, пускай судачат!
Про вас пусть плохо говорят.
Пускай плохое вам пророчат…
Они ж не знают, что творят…

А как? Закрыть руками уши?
И темные очки надеть?
Как отключиться и не слушать,
Потом в подушку не реветь?

Наверно, кто-то так и может…
А может, вид не подаёт,
Что раны сердце не тревожат…
А боль, когда-нибудь пройдет…

На сердце продаётся каска?
А где купить и как достать?
Не принимайте к сердцу близко…
Всегда же проще так сказать…