Любимые цитаты великих людей про себя (Страница 2)

В Москве надо было выживать – и в смысле денег, и в смысле профессии, и самое главное, в духовном плане.

Всегда был рад, когда меня узнавали незнакомые люди на улице, подходили и благодарили. Вот это самое главное счастье для актера.

Я был раньше более лиричным, стал более жестким. Америка научила меня быть более определенным, четким, всегда осознавать - что ты хочешь делать и как это сделать. У нас все строилось на раздумьях. Я в России мог вообще несколько дней никуда не выходить, просто завалиться, читать, что-то подчеркивать, писать - была какая-то неспешность жизни. Сейчас жизнь безостановочно мчится.

В какой-то момент я понял, что танец спасает меня от депрессии. Когда танцуешь, все кажется не таким уж плохим.

Мне нравится быть женатым. Я из породы тех самых "верных псов", иногда даже слишком.

У меня не ужасный характер. Он у меня просто есть.

Больше не вернусь ни в кино, ни в театр. Теперь мой главный проект — ничего не делать и наслаждаться жизнью.

На съемочной площадке между мужчиной и женщиной важно поддерживать что-то вроде романтики. Когда я снимался вместе с Барброй Стрейзанд в «Знакомстве с Факерами», в начале каждого дня я говорил ей: «Черт, твои сиськи сегодня смотрятся обалденно!» И она сразу начинала относиться к своим сиськам и всему остальному гораздо лучше.

Завидую чувакам, которые могут просто любоваться закатом. Пошлая штука, но когда я вижу закат, я всегда думаю о том, как бы я его снял. По этой причине отпуск всегда казался мне какой-то нелепой надуманной безделицей

Мне повезло, что за свою долгую карьеру я записал несколько песен, с которыми у многих людей связаны свои личные яркие воспоминания.

Я все еще верю, что музыка - один из величайший даров, что Бог дал человеку.

Я никогда не осознавал свою этническую принадлежность к грекам, не считая своей волосатости.

Сегодня моя главная зависимость — это работа. Возможно, это убивает меня, но я горжусь тем, что в году у меня бывает по двести перелетов.

Я бы хотел вставать рано каждое утро, но у меня не получается. Я бы хотел бросить курить. Я бы хотел никогда не выходить из себя. Этот список можно продолжать и продолжать. Я бы даже хотел, чтобы другие люди не наблюдали за мной.

Я впервые задумался о том, чтобы стать режиссером, в 16 лет. Я хотел снять кино о викингах на старонорвежском, который тогда изучал. Глупая идея, да? Но именно поэтому я стал режиссером.

Я люблю женщин, потому что женщина — это лучшее, что замыслил Господь. А если женщины хотят быть такими же, как мужчины, то есть опуститься на ступень ниже, что ж, пусть будет так.

Я не молился Богу. Я не молился Ему тридцать семь лет, почти не вспоминал Его. Я Его отверг. Я сам был бог, богочеловек. Сейчас я постиг малую толику своего заблуждения.

Чтобы из себя что-то строить, надо из себя что-то представлять.

Без сожаления в топку – до самых углей.
Перерождение не терпит паллиатив.
Я теперь стала на целую жизнь мудрей.
Опыт — за плечи. Прожитое – в архив.

Я люблю быть один, но стараюсь не быть одиноким, потому что последнее просто невыносимо.

Когда мне будет 80 лет, и я буду сидеть в своём кресле-качалке, я буду читать Гарри Поттера. И моя семья спросит меня: «После стольких лет?», и я отвечу: «Всегда».

Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я,- там жизнь проходит,
А там, где нет меня,- идет!

Как только я нашел все ответы, изменились вопросы.

Я всегда стараюсь отвечать «да» на любое внятное предложение, потому что задача артиста и режиссера – работать. И вообще, мне кажется, это так здорово – ставить себя в экстремальные условия. Жизнь коротка, и надо успеть подурачиться.

Старость — у человека в голове. Я пережил крушение вертолета и операцию на спине. Мне вшили кардиостимулятор. Я перенес удар и едва не покончил с собой. Но я говорю себе: я должен расти и учиться дальше. Это единственное противоядие от старости.

— Знаете, что меня больше всего удивляет? Судьба окрасила вашу жизнь в холодные, можно сказать, мрачные тона. А ваши картины, наоборот, до краев заполнены солнцем и радостью...
– Это потому, что краски для своих картин я выбирал сам.

Я, как бриллиант: хоть и в г… е, но все равно блистаю!

Что меня удивляет в старении, так это то, что я остаюсь таким молодым.

Однажды я поняла, что никогда не буду самой богатой, красивой или умной. Но могу быть самой лучшей - собой.

Слава богу, я все еще атеист.