Лучшие цитаты великих людей про себя (Страница 6)

Больше всего на свете я боюсь потерять способность создавать музыку.

Что бы не происходило в моей жизни, единственное, за что я всегда держался, — это за веру в собственный талант автора песен.

Иногда в жизни приходится принимать мгновенное решение - едва ли не быстрее, чем успеешь подумать. Мне это знакомо в танце, когда что-то не ладится на сцене. Именно это ощущение было у меня тем жарким июньским утром 1961 года на летном поле аэропорта Ле Бурже в предместье Парижа, когда я стоял в тени огромного самолета "Ту", на котором должен был вернуться в Москву.
Его огромное крыло нависло надо мной, как рука злого волшебника из "Лебединого озера". Должен ли я сдаться, а там будь, что будет? Или пренебречь приказом и совершить опасный - может быть роковой - прыжок к свободе?

И всегда чувствовал, что успех, когда он придет, должен быть таким же огромным, как моя любовь к балету. Мне это представлялось условием сделки, заключенной с жизнью.

Поскольку дома мне запретили танцевать – а бросить танец я, естественно, не мог, – я был вынужден начать жизнь, полную лжи. Мне постоянно приходилось изобретать предлоги, чтобы ускользнуть из дома на репетиции и занятия танцем.

Я танцую для собственного удовольствия. Если вы пытаетесь доставить удовольствие всем — это не оригинально.

За последние годы мне пришлось пережить серьезное заболевание. В результате операции я лишился поджелудочной железы и части других органов. Оказался сразу же «награжден» диабетом. Перед тем как меня повезли на последнюю операцию, врач сообщил, что шансы выжить равняются одному к трем. Но теперь я не только вновь обрел свою музыкальную сущность, но и стал художником, поклонником альтернативной медицины. Я понял, что музыка еще может стать для меня воплощенной голубой мечтой, голубой, как мои испачканные в краске от картин пальцы. Можете называть меня «чудом уцелевшим». И я пребываю в очень боевом настрое!

Когда я очутился в больнице и был так слаб, что не мог самостоятельно зажечь свет, я опустился на самое дно депрессии, но это помогло мне творить.

Мне часто говорят, что я печальный. Так я выгляжу, когда я счастлив!

"Я всегда вожу с собой старенький магнитофон. Когда в голову приходит идея, я его включаю, играю и пою. Самые успешные мои песни были написаны в тот момент, когда и музыка и слова рождались одновременно."

Я могу слушать любую музыку, меня всегда вдохновляет новая музыка. Не слушая других артистов, невозможно работать над собой.

Внутри меня — все тот же молодой парень, который только недавно вышел на сцену. Понимаете, когда я пою, мое тело чувствует все то же самое, что когда я начинал свою карьеру... Да, я люблю свой возраст. Конечно, да.

Самое худшее чувство возникает, когда теряешь голос перед концертом. Это случилось со мной в Германии. Мы собирались выступить перед 90 тыс. телезрителей. Я проснулся без голоса. Пошел к доктору, и он дал мне настолько сильное средство, что я думал, превращусь в женщину. Той ночью я проснулся, открыл рот и не поверил. Я пел, как птица. Я был так напуган той силой, которая исходит из меня, что сразу понял, почему люди так боятся лекарств.

Я никогда не смогла бы повиснуть на чьей либо шее. Мешает рост.

Больше всего я жалею о том, что не стал когда-то джазовым музыкантом.

Я всегда чувствую себя обманутым и неполноценным, когда думаю о том, что у меня нет возможности ощутить, каково это – быть беременным, выносить ребенка и каково это – кормить его грудью.

Я боюсь всех своих шестерых детей. Потому что они знают про меня то, чего про меня не знает никто.

Я завидую тем, кому сейчас двадцать. Когда мне было двадцать лет, мне светило стать лишь официантом или таксистом.

Я очень хорошо отношусь к актерам, которые постоянно забывают роль. Приятно встретить того, кто похож на тебя.

Не так давно я прекратил активно сниматься. Куда-то делась искра. Куда-то делся ток. Может, конечно, я напишу что-то. Или попробую что-то снять. Но я собираюсь делать это очень тихо.

Бесконечность вещей, которую я вижу вокруг, великолепна. Поэтому я никогда не понимал такой вещи, как скука. Ты можешь быть подавлен, но я никогда не мог понять, откуда берется скука.

Я живу настоящим моментом. И он прекрасен.

Для меня доводы сердца важнее доводов разума.

Когда я впервые ступил на сцену, я очень сомневался. Я сомневался, когда снимался в своих первых фильмах. Но всегда надо идти вперед, проявляя смелость, которая не исключает сомнения.

Не хочу быть летающим дедушкой французского кино.

Моя вспышка, я закричала на мужа-это грех. Но мое достоинство заключается в том, что я тут же прошу прощения.

— У вас миллионы почитателей во всех странах Содружества, десятки наград. А как вы относитесь к своим званиям?
— Я не просила этих званий. Звания я воспринимаю как еще один камень, положенный на твои плечи. Раньше за звания хорошо доплачивали. Сейчас об этом смешно говорить, как и о моей пенсии. Талант — затасканное слово. Сейчас есть фабрики звезд, проект «Народный артист». Это оскорбительно для настоящих артистов, которые добивались званий всей своей жизнью. А сегодня эти звания ничего не стоят. Любовь зрителей купить нельзя.

Часами смотрю на воду (разлив большой), а жить не хочется. Это не фраза кокетничающего юноши. Нет. Просто не вижу смысла. Раньше хотелось достать клочок земли, построить халупу своими руками. Где-то у воды, в лесу. А сейчас даже этого не хочется. Что-то вроде робота…

НИКАКИХ оркестров, Дома кино и надгробных речей, а то я встану и уйду — получится конфуз. Пусть кто-то один скажет слово „прощай“, и все. Не надо цирка, называемого почестями. После этого „дерболызните“ кто сколько может. А потом пусть 2-я эскадрилья врежет „Смуглянку“ от начала и до конца… вы заметили, что режиссер я не по диплому, а по призванию? Даже свои похороны режиссирую. Во даю. Спасибо и пока…

(из завещания Леонида Быкова)

Я был и всегда буду артистом. А как говорил Чехов: "Артисты - странные люди, да и люди ли они вообще?"