Цитаты великих людей - Страница 254

Не терзай себя недовольством — это малодушие, но и самодовольство — малоумие.

Наставь премудрого, и он еще мудрее станет.

Учитесь ходить, как следует женщине. В походке есть своего рода красота, пренебрегать которой не годится. Она или привлекает, или отталкивает от себя незнакомых мужчин. Одна женщина движется грациозно, распустив платье по ветру и гордо ступая. Другая... разгуливает сама не своя, огромными шагами.

Жизнь для меня не тающая свеча. Это что-то вроде чудесного факела, который попал мне в руки на мгновение, и я хочу заставить его пылать как можно ярче, прежде чем передать грядущим поколениям.

Не найдется, пожалуй, истины, которая не могла бы послужить для кого-либо поводом к заблуждению.

Слава громкая, которой столь горды мы, Пройдет, как легкая, рассеивая дымы.

Когда мне должен кто, отлично помню я, но если должен я, не помню,! хоть убей.
Аристофая
Забвение своих собственных прегрешений порождает бесстыдство.

Жениться, ничем не связывая себя, — предательство.

Образное изложение делает предмет речи видимым.

Не ленись читать древние книги, ибо в них ты легко отыщешь и то, что иные с таким трудом обретали в житейском опыте, и постигнешь все.

Мало кому нравятся советы, и меньше всех их любят те, кто больше в них нуждается.

Не знаю, как меня воспринимает мир, но сам себе я кажусь только мальчиком, играющим на морском берегу, который развлекается тем, что время от времени отыскивает камешек более пёстрый, чем другие, или красивую ракушку, в то время как великий океан истины расстилается передо мной неисследованным.

Утверждая, что Бог существует, мы просто образуем идею Божества соответственно своему представлению о нем и не представляем существование, приписываемое ему, в виде отдельной идеи, которую мы прибавили бы к идее других его качеств.

Самый несправедливый мир я предпочел бы самой справедливой войне.

Красивое лицо является безмолвной рекомендацией.

Льстецы — худшие из врагов.

Большая империя, как и большой пирог, легче всего объедается с краев.

Цивилизация в подлинном смысле слова состоит не в умножении потребностей, а в свободном и хорошо продуманном ограничении своих желаний.

Б.
На небесах все — радость, в аду все — горе, в нашем же мире, что посредине, — и то, и другое; мы живем меж двух крайностей, причастные обеим. Судьба превратна: не может быть сплошь счастье либо сплошь несчастье. Наш мир — это нуль: сам по себе — ничего не стоит; в сочетании с Небом — стоит многого. Равнодушие к превратностям — благоразумно, мудрый ничему не дивится. Жизнь наша завязывается как комедия, в конце будет развязка — гляди же, чтобы конец был хорош.

Красивые мысли нередко служат костылями хромым мыслям.

Будучи вне дома, держите себя так, словно вы принимаете почетных гостей. Пользуясь услугами людей, ведите себя так, словно совершаете торжественный обряд. Не делайте другим того, чего себе не пожелаете. Тогда ни в государстве, ни в семье не будет недовольства.

Прошлое легче порицать, чем исправлять.

Лишь немногие, чье подлое благополучие зависит от народного горя, делают войны.

Стоит нам только на один шаг преступить среднюю меру человеческой доброты, как наши поступки вызывают недоверие. Добродетель покоится как раз "посередине".

-Желание — отец мысли.

В природе все мудро продумано и устроено, всяк должен заниматься свол им делом, и в этой мудрости — высшая справедливость жизни.

Не предаст слуга господина,
Если тот обладает властью,
И в несчастье властелина не бросит,
Если верит в его возвышенье.
Но когда уже умер властитель,
Кто продолжит бескорыстную службу
В благодарность за минувшую милость?

Мысли тоже рождаются, как живые дети, и их тоже долго вынашивают, прежде чем выпустить в свет.

Искренность отношений, правда в общении — вот дружба.

Цивилизация заключается не в большей или меньшей утонченности. Но в сознании, общем для целого народа. И это сознание никогда не бывает утонченным. Наоборот, оно вполне здравое. Представлять цивилизацию творением элиты — значит отождествлять ее с культурой, меж тем как это совершенно разные вещи.