Лучшие цитаты великих людей - Страница 147

Говорю о том, что жизнь стала легче, да. Но случается так, что праведников становится всё меньше, меньше и меньше. А грешников всё больше, больше и больше.

Самый свирепый из зверей — это человек. Он убивает, даже если он не голоден.

Неврозы в моде, у кого их нет, тот не такой, как все.

Важно идти, не важно, медленно или быстро, достаточно просто идти … Если идешь, ты движешься вперед.

Ничто не решается в гневе.

Я против политики. Любой политики. Без исключения.

Не надо стараться всё понять. Так интереснее.

Семья — это либо постоянный саботаж, либо надежная опора. В последнем случае тебе очень повезло.

Разводы... Если люди в какой-то момент перестали между собой ладить, развод — это правильный выход. Но сперва нужно попытаться сделать все возможное, чтобы спасти любовь.

Чтобы оставаться ребенком, надо не терять способность восхищаться. В тот день, когда перестаешь радоваться разным вещам, будь то природа, пейзаж, близкий человек, любыми мелочами жизни, которые заслуживают восхищение, когда ты перестаешь смотреть на мир глазами полными любопытства, считай — ты умер. Тогда тебе пора покинуть этот мир.

Человек без чувства юмора полностью безоружен. Для жизни это кошмарно, а для меня такой человек — практически калека.

Животные никогда не лицемерят… Наверное, поэтому я мечтаю сыграть Шарикова.

Русских я действительно люблю, хотя сыграть роль русского никогда бы не смог. И не только из-за несовпадения внешних данных. По-моему, русские немного сумасшедшие, все у них чрезмерно — и радость, и боль. Или они сходят с ума от счастья, или от несчастья!

Я очень ценю в людях чувство юмора, потому что часто это наше единственное оружие против всех гадостей и несправедливостей жизни.

Чем меньше я думаю о своих годах, тем лучше чувствую себя! Если бы я каждый день напоминал себе, что мне вот-вот стукнет 80 лет, то, наверное, у меня не было сил даже вылезти из кровати.

Я ненавижу эту эпоху. Она вызывает у меня отвращение... Все кругом фальшивое и лживое. Больше нет уважения, внимания к чужому мнению. Значение имеют лишь деньги.

Я, как и Че Гевара, бунтарь и отшельник, а не идиот в черном ботинке.

Я нырял во все моря на планете. Я катался на лыжах в горах всех континентов. Я был в Африке и в Сибири. Все это позволяет мне сохранить жизненное равновесие, не зацикливаться на самом себе. Помогает избегать эгоцентризма, которым болеют многие актеры.

Я мог бы не делать вино. Но никогда не мог бы не сниматься в кино...

Я совершенно четко знаю, что никогда не соблазнял женщину. Под словом «соблазнял» я имею в виду — не кадрил. Всегда все решала женщина. Мои слова могут удивить, ибо исходят от человека, которого считают профессиональным соблазнителем. Мне даже немного неловко говорить об этом. Каждый человек знает про себя все. Не виноват же я в том, что родился красивым и обольстительным. Таким меня сделала моя мать. Но, по правде говоря, вначале все было иначе, и это обстоятельство стало моим козырем в дальнейшем. Известно, что вы растете иначе в зависимости от того, родились ли вы красивым или безобразным. Того, за кем ухаживают, кем восхищаются, кому завидуют, жизнь наделяет иной судьбой, чем того, на кого никто не смотрит, которому никто никогда не завидовал, кто не нравится. И уж если довести эту мысль до абсурда, то красавец вполне может стать и бесполезным, суперэгоистичным и безобразным, желчным и сухим человеком.

…но я и не принадлежу к той части людей, кто считает, что счастье — постоянное чувство. Это абсолютно относительное понятие. Для больного счастье заключается в здоровье. Для трусишки — дать деру. Для алжирца, разбивающего камни на стройке, счастье, возможно, в том, чтобы стать Аленом Делоном и владеть машиной «Феррари». Счастье — такая же мудня, как и все на свете. Для меня счастье в мгновениях. Тогда не спорят, не высчитывают, такие минуты нельзя запрограммировать. В какое-то мгновение я счастлив. Я буду счастлив сегодня вечером, а буду ли завтра утром, не знаю.

С моей точки зрения, во всем повинно безумие, охватившее людей. Разве могут люди планеты договориться друг с другом, когда нам трудно договориться с консьержем или соседом?

Политика и зрелище все более похожи друг на друга. Политики и актеры пользуются теми же приемами. У них одна и та же цель: добиться известности, завоевать публику. Но есть и огромная разница. У политиков все в голове, тогда как у нас все проходит через сердце. Политики все время дрейфуют. Они стремятся извлечь выгоду из телевидения. Их зовут, они прибегают. И теряют голову. Они еще большие комедианты, чем мы. Им не хватает скромности. Их гонят в дверь, они возвращаются через окно. Им плюют в лицо, они продолжают клоунаду. Им надо бы сказать, что пора уйти, что они стали пустышками, изображающими что-то на телеэкране или ради политической выгоды. Не думаю, чтобы у них были друзья, искренние люди, способные им сказать твердо, что о них думают.

Я никогда не боялся денег и известности. Головокружение у меня может вызвать сознание того, что все это, в сущности, ничего не значит. Подобную ясность сознания я называю «раком ума». Оно-то и укрепляет мое убеждение, что все это лишь карточный домик, ветер. Шоу-бизнес. Что я не заслуживаю всего мною достигнутого. Насколько справедливо все это? У меня есть определенный взгляд на вещи и людей. С моей точки зрения, заслуженные люди это не актеры, певцы, художники, а те, кто всю свою жизнь посвящает добру, оставаясь по большей части никому не известным.

Любят меня или нет — не важно. Но если бы не любили, то давно сказали бы об этом, и тогда бы я ничего не стоил.

Я суров с окружающими меня людьми, с теми, кто работает со мной, но я столь же суров и к самому себе. Это не извинение, а, скорее, смягчающее вину обстоятельство. Мне хочется, чтобы все в работе определялось профессионализмом. Это не каприз, не попытка доставить себе удовольствие. Я люблю свою работу и стараюсь делать ее как можно лучше.

В настоящее время мы пытаемся сделать невидимой разницу между мужчинами и женщинами, а между тем эта разница прекрасна.

Меня спрашивают «Что вы испытываете, когда в фильме держите в руке револьвер?». Это вызывает у меня смех. Ибо револьвер, который я держу в фильме, и тот, которым я пользовался в Индокитае, не одинаковые. К этому надо прибавить и то, что в фильме рука не дрожит.

Никогда нельзя открываться до конца. Следует какие-то вещи сохранить для себя, для людей, которых любишь.

Я стал актером. Но одновременно актер — это не профессия. Этому нельзя научиться. Раньше актера всегда есть человек. Назовите мне большого мудака, который стал большим актером? Такого не бывает.