Новые цитаты великих людей про власть (Страница 5)

Всякая власть — от Бога, я это признаю; но и всякая болезнь от Него же: значит ли это, что запрещено звать врача?

Разлука только усиливает власть тех, кого мы любим.

Когда государь повинуется закону, тогда не дерзнет никто противиться оному.

В чести и силе та держава,
Где правит здравый ум- и право,
А где дурак стоит у власти,
Там людям горе и несчастье.

Власть над собой — самая высшая власть; порабощенная своими страстями — самое страшное рабство.

Религия без власти погибнет, а власть без религии перестанет действовать.

Женщинам дарована богами Столь пагубная власть над лучшими мужами! И жены слабые, бессмертных теша взгляд, Над сильными, увы, и смелыми царят!

Власть над собой — самая высшая власть, порабощенность своими страстями — самое страшное рабство.

Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!

Вся работа правительства сводится к искусству быть честным.

Как в человеке, так и в государстве тяжелее всего болезнь, начинающаяся с головы.

Кто во главе многолюдного общества место имеет,
пусть не забудет того, что им самим и поставлен;
Должен на этом посту оставаться, конечно, не дольше,
чем пожелает народ, его пригласивший на царство.

У политики нет сердца, а есть только голова.

Безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими.

Власть центрального учреждения должна основываться на нравственном и умственном Авторитет.

В наше время многие политики имеют обыкновение с апломбом рассуждать о том, будто народ не заслуживает свободы до тех пор, пока не научится ею пользоваться. Это умозаключение сделало бы честь дураку из старой сказки, который решил не идти в воду, пока не научится плавать.

Малую цену имеет оружие вне страны, если нет благоразумия дома.

Требовать, чтобы люди отказывались от собственных суждений и подчинялись суждениям других, и назначать лиц, совершенно невежественных в науке или искусстве, судьями над людьми учеными — это такие новшества, которые способны довести до гибели и разрушить государство.

Начинаются чины — перестает искренность.

Государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью.

Гордыня и жажда суетной славы и власти — вот та ядовитая змея, которая, раз проникнув в вельможные сердца, внедряется в них до тех пор, пока разобщением и рознью не сокрушит всего, что есть, ибо каждый стремится быть сначала вторым после первого, потом равным первому и, наконец, главным и выше первого.

Стремление к власти так же присуще человеку, как и преклонение перед властью над собой. Первое свойство делает из нас тиранов, второе — рабов.

Жажда материальных благ в олигархии, передаваясь от богатых, заражает бедных. Борьба за имущество вызывает борьбу за власть. И олигархия погибает, превращаясь в демократию через ненасытную жажду богатства, того самого, что в олигархии считается высшим благом.

...Да будут прокляты эти интересы цивилизации, и даже самая цивилизация, если для сохранения ее необходимо сдирать с людей кожу.

Взятки запрещать невозможно. Как решать дело даром, за одно свое жалованье?

Всякий, стоящий у государственной власти, обязан избегать войны точно так же, как капитан корабля избегает кораблекрушения.

Люди разумные часто бывают ненавистны могущественным властителям.

Речь политического деятеля не должна быть ни юношески пылкой, ни театральной, как речи парадных ораторов, плетущих гирлянды из изящных и увесистых слов... Основу его речей должна составлять честная откровенность, предусмотрительность, разумное внимание и забота... Правда, что политическое красноречие гораздо больше, чем судебное, допускает сентенции, исторические параллели, выдумки и образные выражения, умеренное и уместное употребление которых в особенности хорошо действует на слушателей.

У государей нет места для философии.

Пока в государствах не будут царствовать философы либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино — государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди — а их много, — которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол. Да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно.