Любовь Гавриленко - Христианские стихи

Да будет Твоя воля!

Ночь. Гефсиманский сад, овеянный прохладой.
Припав к земле, там спят ученики.
И тишина. Лишь, еле уловимо,
Журча, поют Кедрона ручейки.

Вот, плача слышны приглушенно звуки,
Печальный голос еле различим.
И, будто бы душа, там к небу тянет руки,
И тяготы решает вместе с ним.

И лунный свет, слегка коснулся камня,
Христос колени там свои склонил.
Горячими слезами обливаясь,
Мольбу Отцу, Он в скорби, возносил.

Он сокрушался, плакал, ужасался,
Кровавый пот тек каплями с чела.
Прилежнее молиться лишь старался.
Объята в нем тоской душа была.

Просил Он пронести ту мимо чашу,
И, если можно, из нее не пить,
Не быть отверженным Отцом, за мерзость нашу,
Но Он не отрекался нас любить...


Он лишь молил, Он знал, что ждет мученье,
Что ад все зло обрушит на Него,
Огромною ценой добудет Он спасенье,
И ждал, в томлении, часа Своего.

Ни кто другой, но Агнцем без порока,
На жертвенный алтарь мог только Он взойти.
И кто бы это сделал, кроме Бога,
Рожденного от Духа, во плоти...

« Да будет Твоя воля!»- прозвучало,
И, выпив чашу скорби, до конца,
Смирил Себя Христос до смерти крестной,
Исполнив волю, Своего Отца.

Под знаменем любви, взошел на крест позора,
Любя, в тех страшных муках умирал.
Чтоб ты познал, что в Нем твоя опора,
Своим Спасителем Христа избрал.

Я хотел убежать, но не смог

Я хотел убежать, но не смог
От тебя, мой Господь и мой Бог.
Я хотел затеряться в ночи,
В темноте, где кричи ни кричи.

Я хотел раствориться, не жить,
Греха чашу полнее испить…
Но порок, словно замкнутый круг
Все смешалось в разуме вдруг.

Кто друзья, кто враги- не понять.
Не опомниться сразу, не встать.
И меня засосало в грязи
Нет уж помощи больше вблизи.

Я годами из грязи полз той
На дороге очнулся одной.
Но дорога пустынной была.
Утешение мне не дала.

Я проказой от грязи страдал
Ночь и день я от боли стенал.
Ты меня на дороге нашел,
Когда полз я в проказе… не шел.

«Зачем нужен Тебе я такой;
Весь израненный черствый и злой.
Струпья мира проказы счищать
Должен я… и в том смерть ощущать.


Я мог жить для Тебя, …Но не жил.
От Тебя убежал и забыл.
Я искал суеты в царстве тьмы
И грехов исписались томы.

Получал, что хотел и желал.
Возвышаясь, других унижал.
Все хорошее я расточил.
Не Тебе, а себе я служил.

И теперь не хочу ничего
Лишь прошу у Тебя одного…
Заверши смерть скорее мою;
От дыханья ее устаю.

Она мучит меня каждый день
По пятам за мной ходит, как тень.
Моя жизнь опротивела мне,
Да и сам я противен себе.

Весь в проказе в грязи здесь лежу.
Словно пес дни свои провожу.
Распрощаться бы с жизнью своей,
Чтоб не видеть потерянных дней.

Ни кого со мной рядом теперь.
Все бегут, будь-то я лютый зверь.
Удалились родные, друзья.
Убежал бы и я от себя…

Только вот убежать не смогу…»
Вдруг услышал: «Я Жизнь дать могу!
За тобой Я скорбя наблюдал,
Лишь мгновения этого ждал.

Сбрось лохмотья свои ты теперь.
Я спасенья открыл тебе дверь.
Облеку Я в одежды тебя.
Чистой кровью омою любя.

Пир устрою ,вернулся мой сын.
Перстень вот, подтверждающий чин.
И его ты на руку одень;
Не смущает пусть прошлого сень.

Дьявол будет сомнения слать.
Старым именем вслед называть.
На Голгофу гляди вновь и вновь
За тебя там простерта любовь.

Имя новое Я написал,
Жизнь и вечность тебе даровал,
Чтобы мог навсегда Моим быть.
В небесах бесконечно пребыть…»

Я хотел убежать, но не смог.
Потому что мой любящий Бог,
Любит так, как никто на земле.
Друг, поверь, Он так нужен тебе.

Встать в пролом

Стенать и плакать хочется, друзья.
Ведь времени осталось слишком мало.
А где же дети наши, оглянись?!...
Как много тех, кого средь нас не стало.

Как молодые веточки росли.
Росла и крепла также вера в них.
Но мира чуждые коварные огни
Лукавой красотой пленили их.

А мы не встали вовремя в пролом,
Не усмотрели близости паденья.
И враг, беспечность нашу уличив,
Отбросил щит, и снял с них шлем спасенья.

Заставил позабыть, кто они есть
И в рабские оковы заковал.
Пленивши сердце, разум, также дух
Для Бога их погибшими назвал.

Но это ложь! Надежда еще есть.
Бог силен вновь Свой дух и жизнь вдохнуть.
Решительно вступив в смертельный бой,
В свои ряды должны мы их вернуть.


Они на территории врага.
Так значит нам идти в атаку надо.
Колени, свои головы склонить.
Себя распять, но вырвать их из ада.

Распять свои пристрастья и мечты,
Привязанность к суетному земному.
Мы призваны не плоти угождать,
А дать отпор тщеславию мирскому.

Христос молился, вопия к Отцу;
В благоговении Своем и был услышан.
А нам порою слезы не к лицу.
И Дух Святой в нас нашим «Я» принижен.

Мы забываем, что живет в нас Бог,
И места не даем Ему всецело.
А потому бредем на ощупь лишь
И управляем жизнью не умело.

В нас силы нет, она лишь только в Нем.
Господь – скала, прибежище и Сила.
Тебя прощенного омытого Христом,
Как знаменье Любовь Его обвила.

Не сетуй, друг, на слабость, что в тебе.
Но взор свой устреми к вершинам вечным.
В молитве руки к небу протяни
Там восседает Бог над кругом млечным.

Он посылает ангелов Своих,
И ополчаясь, те ведут сраженья.
В молитве стой в проломе за детей.
Пожнешь прекрасный плод для них спасенья.

Услышаны молитвы будут тех,
Кто с верою к Нему всегда взывает.
Он знает , как скорбит твоя душа
И сердце за детей родных страдает.

Проснись, христианин!

Проснись, христианин, встань, хватит спать!
Полночный бой пробьют часы уж скоро.
Трезвись, нам здесь никак нельзя дремать.
Мы не должны сводить с Иисуса взора.

Ты пробудись! Ведь времени уж нет;
Сбрось пелену бесплодных грез и тленья,
Ты на пороге вечности уже.
Пора стряхнуть коварное забвенье.

Уж на минуты здесь идет отчет
И сбудется, что в библии читали.
И смутное то время подойдет
И скорбь, которой на земле не знали.

…Чем сердце твое занято и ум?
Какие покоряешь ты вершины?
А дух твой жаждет Бога, тишины.
Душевных чувств натянуты пружины.

Доколе быть рабом сей суеты.
Душа устала в нервном напряжении.
И в беглом темпе пролетают дни,
Ты будь-то вечный двигатель в движении.


В стремлении все большего достичь,
Комфортнее вокруг все обустроил,
Мечтая долго и красиво жить.
Ты на песке судьбу свою построил.

Довольно злата- серебра считать,
Его ты выбросишь мышам, не больше.
Копить богатство, прочий всякий хлам,
Служить мамоне – не возможно дольше.

Ты позабыл , чему Христос учил,
Пройти верблюду в ушко не возможно.
Тонка игла и втиснуться нельзя.
Так и богатому спастись, ну крайне сложно.

Все быстротечно , все пройдет как сон
И тьма неверия покроет тенью.
Так испытания час наш подойдет
И даст оценку нашему терпенью.

Успеть бы только масло запасти,
Чтобы светильник гаснущий поправить.
На пир желанный с Женихом войти,
Где вечно за спасенье будем славить.

Ожидание пророка

Луна купалась в пенистом прибое.
И ветер каждый кустик обнимал.
Касался мягко яблони бутонов
И лепесточки нежно целовал.

Вдруг всплеск воды ту тишину нарушил.
И ноги, погруженные в песок,
Все дальше и все глубже заходили.
Речную гладь крушил стопой пророк.

Затем, поднявши руки свои к небу,
Воззвал он высь к Создателю всего
С одним единственным вопросом:
«Как я узнаю Сына Твоего?»

Бог дал ответ. И Иоанн послушно
Крестив людей, в надежде ожидал.
Готовил свой народ к принятию Миссии.
Израиль к покаянью призывал.

Но раз в лучах, проснувшегося солнца,
Он встретил вдруг Его лицом к лицу.
Бог Сын и кроткий Агнец Божий…
Он шел, молился Своему Отцу.

Отцу, чья власть всецело безгранична.

Как беспредельна и Его любовь.
Во имя той любви , Христа - Святая Жертва,
За грешный люд должна пролиться кровь.

И кто постигнет той любви предела;
Она покрыта тайной бытия.
Сын Божий шел на крест, свершая дело,
Чтоб был спасен от ада ты и я.

…Но, а сейчас, Он мирно входит в воду,
Исполнить правду должен Он во всем.
Пророк в поток реки Иисуса вводит,
Благоговейно погружая в нем.

Сомкнулись воды над главой в мгновенье
И расступились брызгами опять.
А Иоанну видится виденье.
И голосу старается он внять.

Он видел, как на Агнца опустился
Небесный голубь снежной белизны.
И с неба глас до слуха доносился,
Слова великой Божьей глубины.

«Сей Сын Мой. В Нем Мое благоволенье»-
Как повеленье вдруг он услыхал.
Им овладело сильное волненье:
«Он тот, кого Израиль ожидал».

«Сей Сын Мой. В Нем Мое благоволенье"-
Слова звучали сладостно в груди.
Пророк предвидел день уже спасенья,
Он зрел, он видел цель там впереди.

Бродяга

Судьбой, как дерево могучее, был сломлен .
Раздавлен горем, будь-то каменной стеной.
Бездомный пьяница лишь с горечью одной.
В лохмотьях грязных и котомкой за спиной.

Хозяином он был когда-то справным,
Веселым балагуром даже слыл.
Когда ж в аварии погиб сынишка малый,
Удар, как инеем виски посеребрил.

А вскоре и жена, не переживши горе,
С тоски , в великой скорби, умерла.
И навсегда покинув дом, деревню,
Ушел, куда дорожка повела.

Ушел, но от себя нигде не скрыться.
Вино и водку, будь-то воду пил.
И чуждый всем, в заброшенном подвале,
Он дни свои и ночи проводил.

Не часто в людном месте появлялся,
Когда уж голод сильно допекал.
Брезгливость в взглядах он ловил повсюду,

И в лицах отвращение читал.

Однажды проходил он мимо дома
И вот мужчина вышел на крыльцо.
А он плотней в лохмотья завернулся
И спрятал в них пропитое лицо.

А тот смотрел вослед с какой-то болью.
И со страданьем в голосе сказал:
«Быть может ты хотел бы, друг, погреться.
Я вижу, что Сам Бог тебя послал».

И содрогнуться голос тот заставил ,
Бродяга вдруг замедлил быстрый шаг.
«Мне показалось, что позвал меня он?!»,-
Не мог поверить он словам никак.

Но голос зазвучал опять, но тверже:
«Постой, я пригласил тебя зайти.
Хочу я угостить тебя обедом.
И вижу, друг, что ты замерз в пути».

Наш нищий был довольно таки скромен.
Лохмотья, грязный вид смутил его.
Хозяин ласков был, но все ж настойчив.
И в дом завел он гостя своего.

Сменив одежду и умывши ноги,
Бродяга сел уж за накрытый стол.
Он не рассматривал картины, мебель,
Но устремил свой взгляд неловко в пол.

Хозяин же ухаживал за гостем,
Пока тот, в изумлении, ел и пил.
И осторожно задавал вопросы,
Где тот живет, всегда ли так он жил?
Затем сказал: «Я сделал для тебя то,
Что мой Господь, когда-то для меня.
Сегодня Он в мой дом тебя направил.
И обратил Свой взор Он на тебя.

Я с детства слышал о любви Христовой,
Но я не знав Его, в пороках жил.
Жестоким был, участвовал в разбоях.
Блудил и жизнь безбожно проводил.

Но как-то раз, в бандитской перестрелке,
Я ранен был и кровью истекал.
В траве меня оставил друг мой прежний,
Махнув рукой, он быстро ускакал.

Меня нашел старик, что жил у леса,
Заметив кровь, когда траву косил.
Выхаживал меня тогда он долго.
А я подумал, что счастливчик был.

Глупец считал, в рубашке, что родился,
Коль смерть к себе меня не позвала.
А старец, усмехаясь, суетился,
И убирал лекарство со стола.

Но дед тот человеком не простым был.
Христианином он себя назвал.
И там, в лесной избушке, я впервые
О Божьем Сыне библию читал.
Я полюбил ту книгу, старика же,
Своим отцом и другом я считал.
Он был наставник мой и мне дорогу
К Спасителю и в вечность указал.

Теперь живу, как жил и мой учитель.
Старик заблудших к Богу приводил.
И не было, кому бы ни помог он,
И чем беднее, тем усердней был…

Наш нищий слушал тот рассказ и плакал.
Впервые он рыдал за много лет.
Казалось, со слезами вытекали
Из сердца боль и горечь стольких бед.

И в этот вечер, преклонив колени,
У Господа прощение просил.
Совсем по-детски, с радости слезами,
За эту встречу, он благодарил.

Благодарил хозяина и дома,
Не дал пройти что мимо он ему.
В свою деревню возвратившись вскоре,
Он многих приютил в своем дому.

Любовью нищих, бедных согревая,
Как огонек светился ею сам.
Когда-то пригласив Иисуса в сердце.
Он в нем воздвиг Святому Богу храм.


Позволь припасть к Твоим святым ногам.
И изливать вопль сердца пред Тобою.
Щекою нежно лишь коснуться ран.
И сознавать, что Ты покрыл рукою.

Ладонь Твою я ощущать хочу,
Знать, что Защиту прочную имею.
Я выплакала все, теперь молчу,
Покоем насладясь , благоговею.

Забылись все тревоги, боль и страх.
Что может быть прекраснее на свете,
Быть по-Отцовски в преданных руках.
И знать, что мы Твои родные дети.

Не примет Он любовь наполовину

Не примет Он любовь наполовину
И сердце, разделенное в тебе.
Он Бог святой, Он Бог ревнитель.
Призрел народ Он преданный Себе.

Он не возьмет того, что не отдал ты;
Не бросил жертвою к Его ногам.
Не будет умолять Он о признании
И не восхитит твое сердце Сам.

Он тот, Кто сущий от начала.
От вечных дней могущество Его.
Раскинул небо в звездном одеянии.
Земля ковром легла в подножие Сего.

Он реками разрезал гор долины
Сады, леса и рощи насадил.
Орлу назначил скал вершины.
Оазисы в пустыне возводил.

Повелевает молнии и грому,
И граду приказание дает.
Из облаков Он взращивает тучи,
Обильный дождь из мглы на землю льет.

Все это Он, кто может с Ним сравниться?

Величие постигнет кто Его?
Но люди продолжают возноситься.
И жаждут лишь, в упорстве, своего.

Кто славы и успеха, кто богатства,
А кто постыдной страстью увлечен.
Кто для себя обрел земное счастье,
А кто пороком гнусным обречен.

Так мало тех, кто все отдал Иисусу.
Ему устроил храм в себе самом.
Он жертвой на алтарь возложен
И слово Бога пребывает в нем .

Путей иных и легких он не ищет.
Одна задача - Богу угождать.
Найти заблудших и слепых, и нищих.
И им надежду на спасенье дать.

Тот день придет и Церковь вознесется

Тот день придет и Церковь вознесется
На белоснежной дымке облаков.
Она созвучьем с музыкой сольется
И пеньем многочисленных веков.

Труба Господня возвестит вселенной,
О встрече долгожданной с Женихом.
И хоры ангелов, в чудесном ликовании,
Возвысят голос , радуясь о том…

Да, это будет так прекрасно, дивно…
Но , к сожаленью, не для всех тогда.
И с болью многие, как в зеркале, увидят
Свои неправды чрез все года.

Какое будет жуткое рыданье,
Какое раскаянье, стон и плач.
Какое слишком позднее признанье
Своей души потерь и неудач.

Никто не бросит камень уж в другого
И никого не обвинит теперь.
Поймут тогда, но жаль, что слишком поздно.
Уже закрыта будет в Вечность дверь.


О, помоги ,Господь, к Тебе быть ближе
И сердцем пылко, пламенно гореть.
Чтоб верным до конца во всем остаться
И ни о чем потом не пожалеть.

И если видишь, во мне горький корень,
Что губит, не дает в Тебе расти,
То Своей крепкою любящей рукою,
Сквозь плачь, сквозь боль и слезы, удали.

Не дай мне в суете уснуть беспечно
И масла не успеть набрать в сосуд.
И не позволь обидам завладеть мной,
Чтоб совершить над кем-то в сердце суд.

Дай мне слова и сердца сокрушенье,
Позволь, мой Бог, к груди Твоей прильнуть.
Ты соверши во мне Свое спасенье.
Благослови, исправь земной мой путь.

Расплавь меня, не дав сгореть в огне мне,
Чтоб чистым золотом мне пред Тобой предстать.
И за закрытыми небесными дверями
Напрасно горько, безутешно не рыдать.

Цена любви

Он молча муки, боль переносил.
Как Агнец, пред стригущим, был безгласен.
Сочилась кровь из рваных ран Его.
А лик, прекрасный лик…Он был ужасен.

Обезображен, весь в крови, избит,
Оплеван и увенчанный шипами.
Но лишь глаза, лучистые глаза,
Наполнены любовью и слезами.

Все тело, как сплошной кровоподтек
И от гвоздей сильнее раны рвутся.
А Он взывает к Своему Отцу
За тех, кто здесь злорадствуя, смеются.

За тех, кто муки причинил Ему,
Кто бил, плевал, неистово злословил.
За тех, кто приговор в ту ночь вершил
И крест распятья для Него готовил.

«Прости им, Отче, что они творят»-
Неслась молитва в небеса святая.
«Что делают, не ведают они»-
Просил за люд Спаситель, умирая.

Казалось, что хотел Он всех обнять.
Привлечь к себе и защитить Собою.
«Свершилось!» - Он победно произнес
И небо нам открыл такой Ценою.

Нам легче обвинить другого

Нам легче обвинить другого,
Одев в миг мантию судьи.
Но раздается вновь и снова:
«Я не сужу, простил иди.»

Прощать всем и за все – призванье.
Прощать и миловать врагов.
Искать любви и оправданья.
А не копать кому-то ров.

Нет, ведь копаю чью-то яму,
В нее ты можешь сам упасть.
Нам жертвуя и сострадая,
Прощать, спасать Христос дал власть.

Здесь на земле любви так мало.
Жестокость, холод не предел…
И церковь Бог Свою оставил
На ней для славных, добрых дел.

Атеист

Как часто доводилось слышать фразу:
«Не верю ни во что, я атеист».
И мысль приходит, что потеряна душа та
И отречения подписан лист.

Но так ли все печально, мы не знаем.
И тайники души лишь видит Бог.
И только Он один и понимает,
Как излечить неверье и порок.

…Я очень близко знала атеиста,
Он верующих, ну очень не любил.
Но в чем таилась та причина,
Быть может потому, что с христианкой жил?

Когда женился, не была святою
И как другие все вокруг, жила.
Но, а потом пошла другой стезею.
И во Христе спасенье обрела.

Взъяренный, угрожал он ей расправой,
За то, что верной Господу была.
Рожала деток, а не убивала,
Хоть с каждым, больше скорбь она несла.

Она пред Богом боль всю приносила

И по ночам молилась за семью.
А жизнь все нестерпимей становилась,
Муж не скрывал уж ненависть свою.

Однажды, когда силы не осталось,
Она взмолилась: « Защити, Отец.
Уж мочи нет», -рыдая признавалась:
Терпенью моему пришел конец.»

«Не погуби меня, не дай упасть мне.
Не знаю, как и жить, пошли ответ.
Я отдаюсь в Твои Святые руки,
Ты сохрани меня, Господь, от бед»…

Дни шли, неделя за неделей.
И муж почувствовал, что очень нездоров.
Врачи обследовав, сказать ничто не смели,
Диагноз был убийственно суров.

Хотя и операцию больному,
Поспешно опытный хирург провел,
Но боль усилилась, он стал еще слабее
И на поправку так и не пошел.

И атеист домой стал торопиться.
Так не хотел в больнице умирать.
Решил с Христом тогда он примириться.
И сердце в руки Господа отдать.

О, как он плакал и жалел , что так вот
Напрасно жизнь бесцельно всю провел.
Просил прощенье у жены, детишек ,
Что до такой жестокости дошел.

«Сядь рядом, дай мне насмотреться
В твое лицо»- он с болью произнес.
И нежно взял жены своей вдруг руку
И медленно к губам своим поднес.

О, сколько слез в тот вечер пролилось там,
Подушка слишком мокрая была.
А женщина сквозь слезы, ликовала.
Она ведь в муже брата обрела.

Потом он в покаянии признался,
Что знал всегда, что есть Он, вечный Бог.
«Боролся с Ним я»,-произнес печально,-
«Он победил…Мне подведен итог.»

Теперь не злился он, когда звучали
Об Иисусе песни иль рассказ.
Он сам просил, чтоб их ему включали,
Молился он в постели каждый раз.

И чудно было то, что боли стихли.
Он без мученья, тихо уходил.
Он знал, что там его Спаситель примет,
Хотя недолго с Иисусом жил.

Теперь, когда встречаю атеиста,
В его ответе вижу лишь слова,
И хоть не верит, хочется, мне верить,
Что для такова вера не мертва.

Мать

Безумствует толпа, крича: «Распни!»
И дерзкая рука, Христа рванула,
И увлекая тело резко вниз,
На крест, с ругательством, Его швырнула.

Вот грубый гвоздь, прорвавший тело, вбит,
Кровь хлынула ручьем, все заливая.
А рядом, чуть поодаль, мать стоит,
В рыданьях, руки к Сыну простирая.

Как больно, что приходиться смотреть,
Дитя как люто, зверски истязают.
Чудовищно глумиться так толпа,
А воины нещадно распинают.

Но, ужас…Крест пытаются поднять,
Все тело обвисает, раны рвутся.
Несносный стон, несется из груди...
Но им все мало, все еще смеются.

«Сойди с креста, уверуем в Тебя»-
В запальчивости крики раздаются,
И злобствуя, им невдомек взглянуть,
На ту, чьи слезы, словно градом, льются.


Лицо бескровно, смотрит лишь но то,
Как Сын в ужасных муках умирает,
А мать не может дать глоток воды,
Хотя в агонии смертельной Он страдает.

И сердце разрывалось болью той,
И утешенья не было стенаньям.
Намного легче было бы самой,
Подвергнуться тем жутким испытаньям.

Но знала мать, что на кресте висит,
Не просто Сын, но Сын Святого Бога.
И помнила, что только Он один
Спасенье может дать, и нет другого.

Там у креста припомнились слова:
«Оружие пройдет самой же душу».
Бодрее поднялась уж голова,
И вера вырвалась с надеждою наружу.

Стенала мать по- прежнему о Нем,
По-прежнему, в рыданьях содрогалась,
Но верила уже в слова Христа,
Что Он воскреснет и вместить пыталась.

Не потому ль и выбрал Бог ее
Из множества Израиля, девицу,
Которая в истории людей,
Смогла открыть спасения страницу.

В память о брате

Он шел по коридору, стиснув зубы.
Немая боль, отчаянье в глазах.
А близость смерти, леденила губы,
Змеей вползал, колючий жуткий страх.

Вот жизнь, как ткань, рука теней отрежет.
Смерть, завернувшись в черный саван, ждет.
И сколько здесь Господь прожить отмерит,
Пока душа в след вечности вспорхнет.

И не привыкший плакать, он сдержался,
Хоть слезы подступали, чуть туманя взор.
Не расслабляясь, весь в комок он сжался,
Ведь жалость для него была – позор.

Рак и последней стадии, ну как так.
А он- то думал, просто заболел.
«Бог наказал!»-сцедил он озлобленно.
Но, о спасенье думать не хотел.

Жена ждала его, она все знала.
Гораздо больше, чем он сам мог знать.
Глаза опухшие, понятно, что рыдала.

Любила , не хотела отпускать.

По парку прогуляться все ж решили.
Шли молча, жена плакала опять.
Племянница навстречу и в объятьях ,
Та предложила все ей рассказать…

«Куда пойдет душа твоя, ты знаешь?»-
Вдруг задала она решительно вопрос.
«Ты рай или погибель избираешь?»
Он сник, но ничего не произнес…

Хотел…, не смог он овладеть собою,
И слезы полились ручьем из глаз.
Он вспомнил мать, стихающей мольбою,
Последний, полный веры, к Богу глас.

Подростком, видел он ее молящей,
Просящею спасенья для детей.
С младенчества мать их несла к Иисусу,
Но ждет ли в вечности там встреча с ней?

…Прошел уж месяц. Месяц слез и плача.
Пред Богом на коленях Церковь и родня.
Все в напряжении, не легка задача.
Без вопля и молитвы, не проходит дня.

Дыханье труднее и пульс тише.
Все чаще, рассекая небеса,
Взвивается молитвы пламя выше.
И громче раздаются голоса.

У той черты, казалось бы обрыва,
Где небо, в синеве заката, сходиться с землей.
В миг сильного отчаянья порыва,
Душа упала пред Создателем с мольбой.

То был последний бой, но славная победа
Была дарована Всесильною рукой.
И скорбь утраты, радостью согрета,
Что встретятся с ним в Родине Святой.

Его похоронили, как просил он,
Не далеко от матери своей.
В лучах сиянья Божьей Славы,
Я верю, что он встретился уж с ней.

Я чувствую себя, как будто, виноватой

Снег под ногами влажной рыхлой ватой,
В нем, утопая, не спеша бреду.
Я чувствую себя, как будто, виноватой,
И потому, понурив взгляд, иду.

Мне солнце по-весеннему смеется.
Чирикая, щебечет воробей.
Причудливо малышки говор льется,
Но вот в душе, сгустилась тучи тень.

В моем воспоминании всплывает
Картина: бомж в рванье и я.
У магазина сжался, замерзает.
И что благотворительность моя?!

Мне стыдно от того, что не сумею
Ему я больше чем-нибудь помочь.
И от того в глаза взглянуть не смею,
И ухожу, поспешно как-то, прочь.

Ну что ж с того, о Боге что сказала,
Что только Он усмотрит жизнь его.
Я «добрым самарянином» не стала.
И «ближним", я не стала для него.


И будет он сидеть, на том же месте,
У входа милостыню собирать.
И вряд ли внемлет он спасенья вести.
А будет жизнь свою так прозябать.

И сколько всех их в закоулке каждом,
Встречаются всегда и каждый день.
Им трудно говорить о самом важном,
Когда скитаются, где только им не лень.

Ребцентры есть, но их конечно мало,
Чтобы помочь им жизни смысл найти.
А кто-то был, но веры не хватало,
Так не сумели ко Христу прийти.

Какая боль смотреть на эти души,
И сознавать, что я таким мог быть.
И так же обреченно «бить баклуши»,
И страшно, не по-человечьи, жить.

Так без вины я стала виноватой,
Когда не знаю, как же им помочь.
И сознаю, являюсь, что богатой,
Христа имея, что Царя я дочь.

О, помоги быть нежною душою,
И кротко на людей таких смотреть.
И раздавая щедрою рукою,
Любовью лишь Твоею пламенеть.

Позволь мне не смущаться перед ними,
И научи, как о Тебе вещать.
И коль придется, плакать вместе с ними.
В ничтожном драгоценное познать.

Христу душа лишь сердце отдает

Крик в стане, пенье, безудержный смех,
Звук жуткой музыки все больше нарастает.
А золотой телец, прельстивший всех,
Стоит. В нем солнце лики отражает.

Холодный, драгоценнейший металл.
Как мог внушить он чувство утешенья?
Израиль, ты ж недавно испытал
Пред Иеговой страх благоговенья?

Враз позабыто о Синай горе,
Которая от Славы вся дымилась.
Как молнии сверкали на заре,
Что утром перламутровым разлилась.

На гору, Сам Господь сходил в огне,
И камни расплавлялись под ногами.
Гора вся колебалась в этой мгле.
Народ испуган. Сам Всевышний с нами.

Забвенье… Все как сон уже прошло.
И страх, как все не нужное, отбросят.
Вот золотой телец-их божество.
И жертвы перед ним свои возносят.


Не глупо ль преклонятся перед тем,
В ком нет дыханья, нет полета мысли.
Но вдумайтесь, сегодня перед кем,
Мы с вами в поклонении «зависли»?

Сегодня нет уж золотых тельцов,
Ваала нет, но идол существует.
И восхваляя веки мудрецов,
С азартом он победно торжествует.

Часами «зависает» кто в игре,
А кто-то сайт создал и там прижился,
«Феррари» у кого-то во дворе,
Царапнули и он, как взбеленился.

Решает кто-то твердо, наконец,
Построить дом и «целиком уходит».
И правдою, не правдою дворец,
Забывши «о верблюде», он возводит.

А кто-то, о смирении позабыв,
В себе, как есть, супермодель находит.
И слово, в дальний угол отложив,
От зеркала, почти что, не отходит.

О моде размышлять готов в серьез,
Прическа и одежда, все престижно.
Но, а душа в нем вымокла от слез,
И умирает тихо, неподвижно.

Кому-то идолом становиться сын, дочь.
И губят их своей слепой любовью.
А кто-то идолом стать сам себе не прочь,
Забыв, что был омыт Христовой кровью.

Почти у каждого свой идол и свой «бог».
И с этим мы к Создателю приходим.
Не думая, что в этом есть подвох,
Когда в Святое за завесу входим.

«Не будет у тебя других богов»-
С Синая в громе молнией несется.
Ведь приговор для таковых суров.
«Меня тот не достоин»-раздается.

Слова Христа пусть отрезвят наш ум,
Набатом прозвучат пусть в сердце каждом.
Не угождать, что б господам нам двум,
А помнить нам о вечном, самом важном.

Ни кто, ни что. Пусть первым Он взойдет.
На троне сердца, одному лишь место.
Христу душа лишь сердце отдает,
Как жениху любовь свою невеста.

Вот также преданно и верно

А дождик вместе с нею плакал,
Разбрызгивая капли слез.
По лужице сынишка хлябал,
В грязи одежда, даже нос.

Она одернула слегка лишь ,
К себе тихонько позвала.
Глаза смотрели так невинно,
Поцеловала, обняла.

«Смотри, сейчас твоего папку,
Здесь из машины поведут».
Мальчонка, вмиг, поправил шапку,
Какие шалости уж тут.

Пол года, мужа как забрали,
Недавно весточка пришла,
Что отправляют ровно в восемь
На север, и она пришла.

Пришла с надеждой, что хоть взглядом,
Увидеть сможет он ее.
Хотя б сынка заметит рядом,
И это радость для нее.

Ведь расстаются же надолго,
А может даже навсегда.
И так щемит сердечко колко,
И руки холоднее льда.

Но знает, верная сестричка,

За что несут они позор.
И с детства милая привычка,
На небо устремила взор.

К тому, кто стал ей всех дороже,
И драгоценнее всего,
И за Него страдать им тоже,
Ценя страдания Его.

Он умирал за них невинно,
В мученьях принял смерть Свою,
Чтоб грех омыть Святою кровью,
Чтоб вечно жить могли в раю.

И в дар за милость, за спасенье,
Они предали жизнь свою.
И за такие убежденья,
Срок отбывать в чужом краю.

И сколько братиков ссылали
На тот пустынный край земли.
И жены, как не добивались,
Увидеть долго не могли.

Суровый север не встречал их
Приветливостью и теплом.
В одежке тонкой на морозе,
Окружены одним лишь злом.

Трудней работу и похуже,
Без жалости давали им.
И арестанты относились
К ним часто жестче, чем к другим.

Болезнь и голод их косили,
Но даже среди тех скорбей,
Они в сердцах Христа носили
И лучше не было людей.

Святыми их там называли,
И хоть высмеивали их,
Но в глубине все ж уважали,
Заботу видя о других.

И удивлялись зэки эти,
Что среди ада тюрем тех,
Христово слово доносили,
Прощали и любили всех.

Как много там осталось братьев,
Домой не дождалась семья.
Об этом мы и не узнаем.
Свидетель небо и земля.

Их мужество примером служит.
И нас влечет любить Христа,
Вот также преданно и верно,
И доверять Ему всегда.

А мне бы крылья, чтоб к Тебе взлететь

А мне бы крылья, чтоб к Тебе взлететь,
Сквозь занавесь, что звездами усыпал.
Слегка коснувшись гребней облаков
И серебра, что месяц вкруг рассыпал.

А мне бы только чуточку взглянуть,
Как лик, Господь, Твой солнце затмевает.
На очи, пламень огненный, Твои.
Как радужно престол Отца сияет.

А мне бы только ближе подойти,
Почувствовать Твое прикосновенье .
Свои колени тихо преклонив,
Прильнуть к Твоим рукам, хоть на мгновенье.

А мне б на миг к ногам святым припасть.
И в трепетном лобзании приникнуть.
Те раны наяву, в явь ощущать,
И всем сознаньем в муки, боль проникнуть.

Жаль не умею, как орел летать.
Но нам даны совсем другие крылья.
Душа способна верою порхать,
А хочешь выше, примени усилье.

У веры крылья сильные, как сталь,
Они молитвы дух мой поднимают.
Все выше прорезая облака.
До самого престола достигают.

Маленькое счастье

Он еще незримый даже
Этот маленький комочек.
Но, а ты его уж любишь,
Обожаешь свой росточек.

Он на свет не появился,
Но его ты ощущаешь,
Каждое его движенье,
С интересом замечаешь.

Но и он тобою дышит,
Чувствует, как ты ласкаешь.
И ты осязаешь это,
Хоть туманно представляешь.

Связь невидимым канатом,
Между крохой и тобою.
Тянет он к тебе ладошки,
Ножкой ткнет, а вслед другою.

Он растет, и ты мечтаешь,
Как увидишь его скоро.
И тебя чуть-чуть пугает
Неизвестность, до укора.

Упрекаешь ты себя же,
Ведь в руках Отца ты все же.
Он тебя оберегает,
Для Него дитя ты тоже…

Вот пришел тот день желанный;
На руки берешь впервые.
Захлебнулась этим счастьем,
До чего же вы родные!

Смотрят милые те глазки,
Будто все уж понимают,
В материнском светлом взгляде,
Так блаженно утопают.

До бескрайнего восторга.
Захлестнуло чувство это.
И не помня уже боли,
Богу шлешь хвалу за это.

У Бога место каждому найдется

Евангелие от Луки
11:9. И Я скажу вам: просите, и дано будет вам;
ищите, и найдете; стучите, и отворят вам,
11:10. ибо всякий просящий получает, и ищущий
находит, и стучащему отворят.

У Бога место каждому найдется,
Тому, кто в жизни счастье не познал,
Кто жизнь влачил безрадостно, постыло,
От одиночества и боли лишь страдал.

У Бога место каждому найдется,
Кто был отвергнут всеми и забыт,
Кто дни свои проводит, где придется,
Людским кто безразличьем убит.

У Бога место есть, тому кто ранен,
Кто причинил ту рану, тоже есть,
Кто от жестокости своей страдает,
Иль от обиды затаил кто месть.

Какой б ты ни был, приходи к Иисусу,
Увидишь, Он тебя не оттолкнет.
Приди к Нему отдай всю горечь сердца,

Взамен Он сердце новое дает.

У Бога место для тебя найдется,
Ты только приходи к Нему скорей.
Не стой в раздумье долго у порога,
Не стой, не постучавшись, у дверей.

Стучи, стучи сильнее в двери эти,
Тебе откроют, твердо это знай.
Не уходи, хотя б Он и замедлил,
Стучи к Нему и веры не теряй.

Стучащему, всегда отворят двери,
А в небо дверь одна, в нее войди.
Бог за тебя распят был на Голгофе,
Его спасеньем, рай приобрети.

Вор и разбойник перелазят инде,
Но участь их ужасная лишь ждет.
Христос всем приготовил город вечный,
Кто дверью в Царство Господа войдет.

Непрощение

А непрощение - дьявола букет,
Что ты принять из рук его решилась.
А потому и покаянья нет,
Что в гордость, лист падения обвилась.

И зло внутри все взращиваешь ты.
Обиды вороньем к тебе слетелись.
Молитв не стало, гнева лишь следы,
Комками грязи в сердце разлетелись.

Наветы дьявола ты слушаешь теперь,
Он клеветать веками научился.
И вновь прикрыта Богу в сердце дверь,
Лукавого совет в тебе прижился.

Но Дух Святой все мечется в тебе,
Твоей погибели не хочет Он на веки.
Не замыкайся, ты душа, в себе,
Хоть не нашла поддержку в человеке.

Мы, люди можем огорчить порой,
Не стоит прерывать с Христом общенье.
Прощенье мостик в сердце ты построй,
Пусть все уйдет в небытие, в забвенье.

И недругу ты руку протяни,
А непрощение выброси из сердца.
И ни кого в обиде не вини.
Внутри пусть распахнется шире дверца.

И Дух Святой ликует пусть в тебе,
Любовь, с днем каждым, больше возрастает.
Господь влечет сильнее все к Себе.
Душа, союз с Христом приобретает.

Пустыня

Ты испытал духовную пустыню?
Когда жара несносная гнетет.
И воздух раскаленный вглубь вдыхаешь,
А ветер пыль, песок в глаза метет.

По зыбкому песку идти не просто,
И ноги вязнут топко под тобой.
Порою, кажется, ты тонешь, погружаясь,
В песчаном море вместе с головой.

То миражи смущают твою душу,
Напиться бы живой воды хотел.
К заветной цели прибавляя шагу,
На парусах как будто бы летел.

Но в воздухе рассеялось, поблекло,
И растворился призрачный туман.
Ты потерял опять надежду,
Почувствовав в себе, самообман.

А ночь терзает холодом все тело,
До хрипоты так хочется кричать,
Что все уже порядком надоело,
И ты б желал, другую жизнь начать.

Глотаешь слезы смешанные с пылью,

За пригоршню воды все б смог отдать.
Ты истощен нещадно, нет уж силы,
Хотелось жить, но время умирать.

Вот так бесцельно, глупо и жестоко,
Жизнь пронеслась, вмиг подведя итог.
И воздух сотрясая, крик отчаянья
Раздался эхом, глухо вторя : «Бог».

И Он услышал возглас отрешенный,
В пустыне жизни Бог меня нашел.
Песком припорошенный, обреченно,
До горькой безысходности дошел.

Господь меня, Сам вывел на дорогу,
Утешил, мои ноги укрепил.
И сил предал мне влагою живою,
О, сколько я воды тогда испил.

И здесь я понял, горечь мне во благо,
Хоть очень жгучая она была.
Я вспоминаю с ужасом блужданья,
Так навсегда мне жизнь урок дала.

В пустыне, оставаясь одиноко,
Скитался я, чтобы вновь Его найти.
Чтоб видел ясно цель, хоть и далеко,
И не сбивался с верного пути.

Чтоб воду жизни я ценить умел бы,
И пил ее я с жаждою всегда.
И верою, Христа в себе имел бы,
Ту верность, пронеся через года.

Христос воскрес!

О чем шептались звезды темной ночь,
В глубокой затаенной тишине,
И освещая страшную Голгофу,
Приглядывались к камню при скале.

Луна к нему путь блеском серебрила.
Печальных не сводила с него глаз,
И мягким светом звездам говорила,
Что вся природа ожидает час.

В час утреннего нежного рассвета,
Когда лишь первый лучик упадет,
Что солнышко уронит, в знак привета,
Тогда, великое в веках произойдет.

Но что, того ни кто пока не знает,
И вмиг природа затаилась вся.
Лишь ветерок, в траве густой проснувшись,
Повеял тихо, эту весть неся.

Когда же солнце лучиком коснулось
Вершины гор, природа ожила.
Улыбкой милой солнцу улыбнулась,
Она чего-то трепетно ждала…

Вдруг ангелы предстали у скалы той,

И камень был отвален. Он воскрес!
Господь, что умер в муках на Голгофе,
И за людей, любя, взошел на крест.

Над Ним смерть не имела уже власти,
И удержать Его бы не смогла.
Где было вырвано у смерти жало,
Печать спасения победная легла.

Природа вместе с небом ликовала,
И звезды, меркнув, зажигались вновь.
Восторженно все пело, трепетало,
Что проявил Творец, Свою любовь.

Любовь, что описать так не возможно,
И сердце не постигнет до конца,
Как Царь смирился, в теле, до Голгофы,
Распятья и тернового венца.

Но, чем могу воздать Тебе я, Боже,
За дар спасенья, за Твою любовь.
Хочу Тебя, Христос, всем сердцем славить,
Тебя превозносить я вновь и вновь.

Христос воскрес! Ликуйте, Божьи дети.
Христос воскрес! У ада нет побед.
Христос воскрес! Во истину воскрес Он!
И темноту прогнал спасенья свет.

Печаль

10 Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть.
2-е послание Коринфянам 7 глава – Библия
25 ибо печаль многих убила, а пользы в ней нет.
Сирах 30 глава – Библия
2 излил пред Ним моление моё; печаль мою открыл Ему.
141 псалом – Псалтирь – Библия

Какое слово хмурое печаль.
С ней не увидишь ты родную даль.
Молитву не поднимет к небесам.
Не даст прославить Господа сердцам.

Для Бога не удастся с нею жить.
И ревностно не сможешь ты служить.
Она так бесполезна и вредна.
В ней мыслями смущает сатана.

И сердце с ней всегда тоской щемит.
Не хочешь улыбаться, только вид.
И зависть не проходит стороной:
«У всех все хорошо, но не с тобой».


Колени преклони скорей, мой друг.
Бог может исцелить души недуг.
К Нему ты воззови сейчас скорей.
И станет на душе светлей, теплей.

Прогонит Он смущения твои.
Ты только с Ним почаще говори.
Не станет ни печали, ни тоски.
Смелее на Христа, мой друг, гляди.

Отрадою наполнится твой дух.
Не будет ни потери, ни разрух.
Ты в радостной хвале к Христу взывай.
И благодатью сердце наполняй.

С любовью ты обнимешь всех друзей.
Молитва вновь польется горячей.
Откроешь с мудростью свои уста.
В душе царит пусть Божья чистота.

Три березки

Три березки на поле рядом,
Дружелюбно и мирно росли.
В небеса, простирая кроны,
Наслаждаясь солнцем, цвели.

Ветер ласково обнимал их,
Дождик листья их омывал.
И казалось, что нужно для счастья,
Щедро Бог им для жизни давал.

Так в беспечности дни пролетали,
Но однажды случилась беда.
И несчастье пришло так нежданно,
Изменив жизнь берез навсегда.

Бушевала гроза не на шутку.
Буйный ветер ветки ломал.
И березки, друг к другу, пригнувшись,
Ждали все, что закончится шквал.

Но все чаще гремели раскаты,
Угрожающе гром грохотал.
И березки, обнявшись, как сестры,
Ощущали, как ветер трепал.

Вдруг ударила молния дважды,
В ту березку, что между подруг.
Ствол ее раскололся на части,

Издавая болезненный звук.

Словно кровь, по стволу сок струился.
Но сестренки держа тот разрыв,
Над землею так низко склонились,
Свои веточки, в пыль уронив.

Так летели дни, годы над ними.
Не тревожила рана уже…
Я когда вижу эту картину,
Так уютно, тепло на душе.

В час утраты, потери, в болезни,
Мы должны так плечо подставлять,
Не словами лишь только, а делом,
Мы друг другу должны помогать.

Нам Христос повелел нести бремя,
То, что нашего брата гнетет.
И тогда Его Слово, как семя
В нашем сердце свой плод принесет.

Одиночество

А одиночество - лишь жизненный этап,
Что в годы осени почти необходимо.
Ведь увядая, блеклым цветом на траве,
Уходишь в вечность тихо и не зримо.

Бывает одиночество, как врач,
Осмотрит душу медленно, неспешно.
На беспокойства и сомнения твои
Ответит не лукавя сухо, честно .

Ненужной суетой тебя не окружит,
И время даст для дум и рассуждений.
И словно мать научит, что ценить,
А не зависеть от различных мнений.

Себя увидишь ты со стороны,
Приоритет покажется ничтожным.
Твои стремленья, цели и мечты,
В тот час рассеются туманом ложным.

Ты ощутишь предельно глубину,
Божественных Святых тех откровений,
Которые ты слышал уж не раз,
Но истощил в суетности забвений.


Так одиночество направит взор к Христу,
Взойдет с тобою на Голгофу вместе.
Где ты узнаешь сердца чистоту,
И непорочность, вместо пошлой лести.

Ты будешь наслаждаться тишиной,
Читая библию, страница за страницей.
Сам Бог в твоей душе заговорит.
И Дух Святой впорхнет в сердечко птицей.

Захочется молиться лишь в тиши,
И времени, совсем не наблюдая,
Расскажешь все Ему ты от души.
Он выслушает все, не упрекая.

И вдруг поймешь, что ты не одинок.
И Друг твой рядом, хоть не видим взору.
С тобой Господь, Спаситель и твой Бог,
Зовет тебя взойти к Нему на гору.

Подняться выше соблазнов земных.
Отвергнув славу, славить Его в Духе.
Избегнув увлечений всех иных,
Не дать проникнуть к сердцу показухе.

Господь есть Истина, Он искренности ждет.
Чтоб был простым, доступным для общенья.
Пусть пусто в комнате, но ты не одинок.
Не унывай, неси всем весть спасенья.

Когда же час твой на земле пробьет,
Пусть даже никого не будет рядом.
Твой Друг в сиянии вечности придет.
Его заметишь ты счастливым взглядом.

Да, одиночество нам нужно иногда,
Его встречаем мы с тоской, страдая.
Частенько ты всплакнешь еще в ночи,
Себя с детьми, с семьею вспоминая.

Я твой Господь, Я возлюбил тебя!

Землетрясенья, моры, глады,
Но библия вещает нам о том,
Что это лишь начало всех болезней,
И к горлу так подкатывает ком.

На сердце угрожающе тревожно,
И плоть ввергает в панику меня,
Но через этот страх и голос ложный
Я слышу Возлюбившего меня.

Пойдешь чрез реки, не потопят воды,
Через огонь, не обожжешься ты.
Не опалит бушующее пламя,
С Тобою Я! Везде Мои следы.

Ты мой, Я искупил тебя ценою
Высокой, в страшных муках на кресте,
Чтоб не пошел тропою ты широкой,
Страх, смерть и ад, в удел получат те.

Они познать Меня не захотели
Отвергли Мой призыв, Мою любовь.
Мне жаль, что обрекли себя на веки,
Но за грехи одна лишь плата- Кровь.

Они спасенья Мой Завет презрели

И гибнут, но ко Мне все не идут.
Хоть слышали когда-то о Голгофе,
Грехами в ненасытности живут.

«Ешь, пей и веселись, - девиз их,-
«Ты все ровно умрешь и возвратишься в прах».
Когда же от разгула отрезвеют,
Их души и умы терзает страх.

Тебе ж дан дух не боязни, а силы,
Любви и целомудрия во всем.
Дитя, иди смелее ты по жизни,
И не страшись не ночью, и ни днем.

Не устрашайся ужасов в ночи ты,
Во мраке язвы, ходит что порой,
Заразы, в полдень, что опустошает.
Стрелы, летящей днем над головой.

Все это будет и намного хуже,
Ты сердце только верное имей.
И помни, ни когда Я не покину,
И усомниться в истине не смей.

Не смей, хотя лукавый и смеется
Покажет, что тебя грозит теперь.
Твой ум и сердце, да не отречется,
Пусть дух воспрянет, Я с тобою, верь.

Ни на секунду не теряй связь с небом,
Я проведу тебя, смотри на крест,
Хоть для души поставил враг ловушки,
Спасу и извлеку из многих мест.

Я знаю, вижу план его коварный,
Меня он не сумеет огорчить.
Не знает он, что для души спасенной,
Готов Я океан любви излить.

Что Я Своих держу всегда за руку,
И поднимаю падающих вспять.
А раненых беру в Свои объятья,
Лечу и посылаю в бой опять.

Всегда Я там где бой идет за души,
За них лилась Моя святая кровь.
О, если б только знали Мои дети,
Как Я люблю и какова Любовь.

Когда от слез, не видишь ясно небо,
Ты продолжай, стеная, помнить то,
Что не оставлю Я тебя без хлеба,
Водою напою. Я, сотворил лишь все.

Вот горы сдвинутся и сотрясутся холмы,
Но не отступит Моя милость от тебя.
И не разрушат завет мира, злые волны,
Я твой Господь, Я возлюбил тебя!

Россия! Милая моя Россия!

Россия! Милая моя Россия!
Пади сегодня ниц перед Творцом.
Перед Христом и за тебя распятым,
Увенчанным терновника венцом.

Пади, как в древности Ниневия склонилась,
Когда Свой суд Бог ей проговорил.
В великом покаянии смирилась,
И гнев Господь на милость изменил.

И ныне уж приблизилась погибель.
Душа ж греховным сном, во многих спит.
Россия! Склони голову пониже.
Губитель при дверях твоих стоит.

Мажь косяки дверей твоих и сердца
Христовой кровью, к Господу взывай.
Вопи к Тому, Кто уберечь лишь может.
Россия! Взгляд свой в небо устремляй.

Россия! Милая. Покайся перед Богом.
Быть может, Он простит все зло тебе.
И исцеления бальзам приложит.
И поменяет все в твоей судьбе.


Твое названье с детских лет любила.
Россия! Музыкой прекрасною звучит.
Меня своими росами поила
И колос, что пшеницу золотит.

Неужто тебя враг твой одолеет?!
Он ходит рыкая, и ждет, чтоб поглотить.
И только Бог спасти тебя сумеет,
Чтоб чашу гнева, скорби не испить.

Нет времени. Россия! На колени,
Не пред врагом, Спасителем твоим.
Мы только в Нем спасение имеем.
И живы будем Именем Святым.

Мне дорога твоя душа

Мне дорога твоя душа.
Ты этого не представляешь,
И по тому в пучине зла,
Ты, вырвав руку, исчезаешь.

А Я тебя опять ищу
И за тобой иду годами,
Хотя подолгу диалог
Не удается между нами.

И обрывается вновь нить,
Та, что связала нас когда-то.
Что ищешь в этом мире ты?
Любви, успеха, славы, злато?

Любви тебе в нем не найти.
Любовь не может жить без Бога.
Успех, быть может и придет,
Но под руку войдет тревога.

И в сердце будет возрастать
Страх потерпеть вдруг неудачу.
Ведь оказавшись без Меня,
Ты не решишь судьбы задачу.

А если славы ищешь ты,
Бесславием то обернется.
Вся Слава Мне принадлежит,
А тленным прах лишь остается.

Коль золота и серебра
Твое так сердце в мире жаждет,

То сребролюбие-корень зла,
И непременно злом накажет.

Богатство птицею вспорхнет и улетит.
К чему все это?!
Мой друг, ко Мне ты обратись
И вспомни дни со Мной Завета.

Чем же тебя Я огорчил,
Что постоянно рвешь со Мною,
Ту нить, что связывает нас.
Но Я мосты общенья строю.

К твоей душе тяну Я путь,
Хоть в топи ты погряз болотной.
Канатом нить Я оберну,
Спасу тебя в пучине водной.

Из глубины рва извлеку,
И на скалу тебя поставлю.
Лишь потому, что Я люблю.
Тебя врагу Я не оставлю.

Я искупил тебя, ты Мой.
Отринь же ты свой путь порока.
Доколе будешь все бежать
Ты от любви святого Бога.

Взгляни на раны ты Мои.
Не будь упрямым и беспечным.
Приди в объятия Мои,
Соединись союзом вечным.

Вернись, тебя Я вновь прощу,
В одежды светлые одену.
Закину за хребет грехи
И потоплю в морскую пену.

Мне дорога твоя душа,
Я возлюбил любовью вечной.
Тебя введу Я в Отчий дом,
Превыше звезд, за далью млечной.

Божий щит

Читая библию, страница за страницей,
Могу в том Божью милость созерцать,
Что даже в гневе, место покаянью давал Бог,
Перед тем, как наказать.

Ни раз, ни два, Он посылал пророков,
В надежде, что услышат глас Его,
И обратятся к Богу, как и прежде,
И не погубит Он народа Своего.

Простит их беззаконие, любя их,
И вновь благословенье изольет.
И будет Его Имя посреди них,
И никакая язва не придет.

Так оградит пределы от врагов их,
Что страх на все народ наведет.
Любимый, дорогой Ему Израиль,
Как ветви винограда рассветет.

Но время бежит вдаль. И вдаль от Бога
Народ опять, как прежде отошел.
Ваалу жертвенник соорудили снова,
Как будто он их в эти земли ввел.


Пренебрегая милость, любовь Божью,
Вновь утонули в гнусности греха,
И побрели по беззаконья бездорожью,
Не ведая, что доля их лиха.

Не правда ли, на нас так все похоже,
Все страны, как Израиль, перед Ним.
Мы согрешили, пренебрегли милость, тоже,
Земля должна покаяться пред Ним.

Он долго ждал и миловал нас с вами.
Но страшно беззаконье возросло.
Поэтому и смерть глумится так над нами,
По странам ее вирусом несло.

Она оскал свой злобный и не прячет,
Спокойно проникая в чей-то дом.
И на колени встали христиане,
Пока не поздно встали все в пролом.

Его рука лишь только остановит,
И Божья милость только защитит.
Евангелия Его живое Слово -
Для всей планеты, как надежный щит.

Следующая страница →
Рассказать друзьям