наталья яшина - цитаты, высказывания (Страница 16)

Ума хватило

Ума хватило не плести узла.
И снова - не ждала и не гадала:
Перрон. Экспресс Москва - Махачкала.
Интуитивно, не люблю вокзалы.

Подобные потухшему углю,
Они хранят отрывистые речи.
Но все хрестоматийные "люблю"
Доверия не в силах обеспечить.

К чему надежды чувствам вопреки?
Мала вина, да велика причина.
Не подыграют ром и коньяки,
Когда совсем ослаблена пружина.

И упорхнул залётный голубок,
Как чей-то ненаглядный подопечный.
А "мельком", между прочим, не любовь.
Сомнителен и тост "До новой встречи!"

А пусть оно всё порастёт быльём,
Да и вопрос не столь "краеуголен".
Не выстрелит висящее ружьё -
Любой предлог откланяться позволит.

Мы назначим тайком рандеву

Мы назначим тайком рандеву -
Без тебя потерянный день.
Серпантина витком уплыву -
Невозможно одной в гнезде.

Я прибуду в назначенный час -
Что мне дождь и парад планет?
Очевидна разгадка ключа -
Жизнь откладывать смысла нет.

Отклоняя запросы в друзья,
Оставляла место тебе:
Отдыхает для сплетен скамья -
Самый важный в любви эксперт.

Закольцован, как не шути,
Целый мир на одном тебе.
Пустотой, хоть шаром покати,
Остаёшься в моей судьбе.
****
Без оглядки бежать готова,
Чтоб опорой твоею быть.
Гвоздь спасает, порой подкова -
Ты об этом давно забыл...

Художник Сергей Ковалёв
(живопись, имитирующая чеканку)

Уходят дудочки... лубочное

Уходят­ дудочки. Опять мешки и клёши!
В который раз меняю гардероб...
На всё - есть мода! И на ногти - тоже.
(На груди я вписалась наперёд!)

Перчатки, серьги, бусы - остаются.
Мне повезло! А с соболем-то что?
Неужто исключают абсолютно?
Меха снимать нелепо со счетов!

Я - курица облезлая без меха.
Мартышка без очков и без хвоста.
И клетчатая тройка без жилета,
Понятно, ни в какие воротА...

У этих, у кутюр, опять семь пятниц!
На сцене только в этом выступать:
Платформа, узкий нос. Куда деваться!
Диктует мода - надо покупать.


Художник Анжела Джерих

Солнечные зайчики

Солнечные зайчики играли
В листьях близстоящих тополей.
Крона их кустистая, густая
Комнату мне делала темней.

Вас, и только вас мне было видно -
Исчезали улица и сквер.
Только листья, формы сердцевидной,
Были видимы из-под портьер.

Помню аромат набухших почек -
Был в программе вешней он гвоздём.
Помню безмятежный шелест ночью,
Тень густую летним жарким днём.

И зимой, под белым снегом дремля,
Вид приоткрывая из окна,
И, по осени, осыпавшись на землю,
Были вы со мною, тополя!

И от цвета вашего хмелея,
И от пуха чИхая раз сто,
Всё равно, вас не было милее -
Трёх у дома детства деревцов.

Средь бесконечной суеты

Средь бесконечной суеты,
Как отыскать тебя, не знаю.
И быть уверенной, что ты
Как прежде, радуешься маю,
Спешишь домой по вечерам
И наслаждаешься закатом
И, просыпаясь по ночам,
Под грома первые раскаты,
Вдыхаешь свежий аромат
Благоухающей сирени...
А днём роняешь беглый взгляд
На чьи-то руки и колени.
Весенней музыки мотив
Во мне зажёг воспоминания.
Но был напев слегка фальшив,
Его хранить я буду в тайне.
Ты душу подержал в руках.
А тело? Что такое тело...
Настолько ль грань была тонка,
Чтоб стать с тобой единым целым?
****
Морфей командует: "В постель!"
Былою страстью не согреться -
Причина всё-таки в дожде
Да и от кофе ноет сердце...

Мною ты...

Мною ты, я тобою отыскана,
И на "нет" сведена дипломатия.
Опрометчиво и легкомысленно
Я в твои угодила объятия.

За надежду - невольная выплата.
Чей-то промысел и провиденье -
Взгляд приветливый с лёгкой улыбкою -
Словно праздник в жизни обыденной.

И, как символ чувства извечного,
Как расписка присутствия счастья,
Наш уют я украшу сердечками -
Кружевными, как можно, "цветастей".

Образ твой из рисунка детского -
Нереальной дымкой размытою.
Гонораром, за что - неизвестно мне...
И себе я - просто завидую.

Обещаньями душу не рвал...

Обещаньями душу не рвал
И на ласки в ответ не скупился:
Я была не жива, не мертва:
Когда ты, словно с неба свалился.

И Господь остаётся судьёй -
Основное - подтекст у комедий.
Показалось, всё это "моё",
Ну, не дать и не взять - "благодетель"!

Взбудоражил, зажёг, опьянил
И, пропав без следа и без вести,
Ты не то, чтоб душою кривил -
Перманентно привык куролесить.

На проказника гнев не держу:
Может где-то поёшь аллилуйю,
Обращаясь к окну-витражу
Небом в клеточку снизу любуясь.

Свалиться с благородного коня...

"Свалиться с благородного коня!" -
Об этом вся душа моя мечтала!
А ты, несокрушимый, как броня,
Томиться в неизвестности заставил.

Она не в соблазнительной стране,
Где игры предусмотрены без правил.
А в липком и туманном полусне,
Без воздуха и солнца. Как в анклаве.

Не вычислить, что ждёт за темнотой,
Какой сюрприз грядущий день подарит...
Конец гостолям цирка шапито.
Трава на месте том, "Иван-да-Марья".

Исчезло наше прошлое в костре,
Надежды на корню все обездвижив.
А я, как в подростковом озорстве,
Готова всё подбрасывать дровишек.

От любви и пьяна, и слепа...

От любви и пьяна, и слепа
Я была, схоронив надежду.
Помню все твои милые "па".
Помню запах волос, одежду.

Мускулистых движение рук,
Нежных губ не забыть касаний...
Ты - мишень для завидки подруг
И предел лазурных мечтаний.

Растворившись в ночной мгле,
Мы, как путника два блуждали.
Ты и я при глазастой луне -
Помню мелочи и детали.

Недосказанных слов маета,
Неуверенность и несмелость...
Выручала тогда темнота,
Вместе с нею - наша незрелость.

И сейчас вижу, как наяву,
Фонарей полусонных мерцанье.
До конца со мной то "рандеву",
Наше первое в жизни свиданье.

Помню и поныне

Помню и поныне скромную квартирку:
спаленка, иконы, кухня два на два,
коврик тёмно-синий - котикам подстилка,
"велика" колёса - "техника" отца!

Райский уголочек "звёздного" отеля.
Утро в бликах солнца - окна на восток.
Небо в звёздных точках, тёплые постели.
Строго по сезону - дождь или снежок.

Куличи на Пасху, а зимою - студень,
в день рожденья - тортик, с вишнями пирог.
Если пирогами будет красен угол -
это ли не повод, это ль не предлог

в гости "напроситься", так, без приглашенья,
с песней под гармошку или под баян?
Яркое, как ситец, тощее, без денег,
грустное немножко, как пустой карман

детство уносилось лихо, без оглядки.
Не нашла я средства удержать его.
Не было той силы - радость лишь слепая
возносила дерзко к юности на трон.

Изба хороша пирогами

Что изба хороша пирогами -
В миг постиг похотливый злодей.
И бездонными в ней кошельками -
Гарантированный дивиденд.

Просто сывороткой, не сметаной
Утолялась на первых порах.
Но с "три короба" обещаний
Феерически гинули в прах.
Осушались хрустальным бокалом,
А потом заедались борщом.
Мне, по случаю, их было мало:
Захотелось ещё и ещё.

Заверенья недорого стоят -
Всё сходило, что с гУся вода.
Жировал по зиме он. Весною
Был предметом охоты у дам.

Флиртовал с долговязою цаплей -
Ноги, шея и сердце в груди.
В сотый раз, наступая на грабли,
Без нужды огород городил...
Наша сага не так драматична,
Только впредь не подую и в ус -
Не Сатурн я. Не ценная птичка -
Окольцованной быть не стремлюсь.

Рот разинув...

Ртом зияя, речам твоим внемлю:
Что полезно, а что - вреднее.
Опуститься с небес да на землю
Урезониваю скорее.

Деловито орудуя ложкой,
Пододвинешь стакан гранёный.
На кастрюлю варёной картошки
Взгляд твой падает отрешённый.

Отлучаюсь к огурчикам в кадке
Наконец-то вздохну, облегчённо:
Губы скрючишь, поди для порядка,
Как впервой, сто грамм самогона.

Волосатые ноздри раздуешь,
Пропихнёшь солёный крючочек,
Над картофелиной поколдуешь,
Слово бранное пробормочешь.

Приподнимешься, рухнешь устало
С недожёванным старым салом.
Извиняться-креститься не станешь:
"Мясорубка" не то выдавала.

И пока твой язык занят делом.
Пять минут посижу в тишине я.
Вроде, только вокруг огляделась,
Ты опять пороть ахинею...

Любовь, когда переполняет...

Любовь, когда переполняет душу,
Выходит каплями через глаза.
Любовью праведною не кося,
Душа не замерзает даже в стужу.

Глаза в глаза, разглядывая душу.
Глаза в глаза - они без паранджи.
Глаза - они есть зеркало души.
Она - без глаз. Ей не смотреть наружу.

Тонуть в очах, как в омуте бездонном,
Рассматривать их цвет и глубину,
Не чувствуя покой и тишину -
Тут только души - не глаза виновны!

Глаза подонков обнаружишь сразу.
Лжецы - кривое зеркало души.
Понять их души, право, не спеши:
Вернуться можешь с синяком под глазом.

Зачем быть жертвой зряшного геройства?
Не стоит сеять щедрость за гроши.
Заботься и о здравии души.
Не слушай голос страсти! Успокойся.

Кратчайший выход - милая учтивость,
Доказанное средство от невежд!
(Хотя, не всё понять среди одежд!)
Добро - волшебное сослужит диво.

«Invasion» by Paul Apalkin

А в новую калошу...

А в новую галошу сапог вставлять не гоже:
Пускай с кроссовкой оформляет акт.
Как и она, изрядно он поношен,
Хотя из кожи лезет на свежак!...
Картину помню я "Неравный брак".

Сижу и голову ломаю...

Сижу и голову ломаю:
"Кабы ему не столько лет...
Ведь я его почти не знаю!
Мне ехать?..коль зовёт иль нет?

Хочу Бали, хочу Мальдивы.
В Дубай неплохо бы слетать.
Присвоив все его активы!...
Он карту мне подарит: "Трать!"
А у меня - одно богатство -
Мне красота не зря дана!
Мой образ - для коммуникаций -
Я красотой наделена!
Пью "Brut" совсем без наслажденья,
Хотелось бы "Moёt&Chandon"!
Хочу "Ferrari" - для вожденья,
А в гараже - хочу "Veyron".

Он ждёт! Должна же я поехать!
Не стенка дети, и жена!..
В раздумьях даже сигарета -
"Налейте мне ещё вина!"

Мой дружок

Мой дружок "слетел с катушек",
Вытворяет "кто знат что":
Видит он своих подружек,
Даже, если те в пальто!

Едет крыша у парниши,
И всерьёз, не как-нибудь:
Если талия подмышкой,
Иль под подбородком грудь!

Пожирает он глазами
И хватает за бока,
Обливается слюнями,
Если юбка коротка.

Как орёл самоуверен,
Хоть ума "ни в зуб ногой",
Непристойно откровенен,
И всегда он под рукой.

Что ему пустые речи:
Лишь весны заслышит звон,
Расправляет живо плечи
И вперёд!... Играй, гормон!

без души...

Без души - пропащее дело.
Ей нужны не тиски, а простор!
До каких пор терзаться телу,
Коль нарушен с душой договор?
Монотонности дней цепочка,
их отличие - только числа.
Без пробелов (к чему отсрочка?),
методично и, зубы стиснув,
продвигаясь по полю брани,
понимаю, почём фунт лиха,
философствуя с нОчи до рани -
завелась и такая прихоть.
Поражение иль победа -
для души это всё неважно.
Жив ли будешь иль будешь ранен -
лишь душа бнне была продажной.
Наделённая божьей волей,
мне судьёю быть соизволив,
без любви ты будешь голодной,
и с угодной и с неугодной.
И дрейфуя меж вечным и тленным,
смерть не примешь без кислорода.
Но, душа, как ты несовершенна,
если вдруг лишена свободы!.

Не шали...

Детство моё - ускользающий остров,
Где все тропинки быльём поросли.
Жить было там беззаботно и просто
Под доносившийся крик: "Не шали!"

Что означал для меня он в три года?
Эти три слога, что вместе слились -
Были на слух они приторней мёда,
Эти протяжных шесть букв "Не ша-ли..!"

Чуть увлеклась и притихла, забылась -
(словно, следил кто-то за Натали!)
Слово из кухни опять это лилось:
"Что ты там делаешь? Ну, не шали!"

Если, порою несладко бывает,
Будто откуда-то из-под земли
Голос знакомый меня окликает:
"Что с тобой, милая? Ты не шали!"

После зимы снова вёсны приходят,
И возвращаются вновь журавли.
Слышу с небес отзвук детства мелодий:
"Как ты там, доченька? Ну,...не шали!"

Откуда-то, из самой глубины...

Откуда-то, из самой глубины,
Я достаю свои воспоминания.
Чем дальше, тем дороже мне они -
Без срока давности и расстояния.

Они опорой твёрдой в жизни мне,
Багаж мой ценный - сердце нараспашку.
А с ним то веселей, а то - грустней:
Ведь он похож на домино костяшку.

Одну лишь стоит "трошки" зацепить -
Начнётся всех активное движенье.
Их лучше в сумке, сундуке хранить
И соблюдать все правила храненья.

Ничем нельзя замедлить сердца стук.
И время, в этом случае - не лекарь:
Мне разгрузить тележку и сундук
Не в состояньи никакой аптекарь.

Придётся вместе в будущее плыть:
Беру с собой их на ладью "Надежда":
Они помогут настоящим жить -
Ведь всё давно не так, как было прежде.

Никто не вправе у меня отнять
Мой мир, мой рай - навечно он со мною.
Его могу я только приравнять
К фундаменту с надёжною стеною.

Художник Ольга Дарчук

Знакомая с детства...

Знакомая с детства улица
В снегу иль сирени.
Дома по краям сутулятся.
Прохладные сени.

Беспечны черёмуха рядом,
Берёзка и мальва.
Земля с огородом и садом.
Не нужно асфальта.

Крылечко и кадка с водою:
"Дождя обещали!"
Курятник. И кур двое-трое:
"Покоя не знали!"

На кухне нехитрая утварь:
"Мне больше - не надо!"
Динамик врубается утром:
"Полтинник затрата!"

Герани окно охраняют
За белою шторкой.
Цвести цикламен обещает -
Конца нет восторгу.

Скучают ряды фотоснимков
На ржавой бумаге -
Союза семейного символ.
Свидетельство как бы...

На слёзы всё это заточно.
Не вымолвить слова.
И в памяти - закуточками.
Без шума пустого.

Где та речка?...

Где речушка с прозрачной водой
И песочком янтарного цвета?
В ней барахталась полунагой
В своё нежное пятое лето...
****

Там кувшинок цветки на воде.
Благодать. Только пчёлы жужжат.
Райский сад для меня был везде -
Ничего я не знала про ад.

В самом сердце храню до сих пор
Мелководье пустых берегов
И отцом разведённый костёр,
И ласкающих ноги мальков,

И упругое плотное дно,
Лягушачий нехитрый концерт!
Всё смешалось, казалось, в одно -
То, чему и названия нет...
****

Ничего не делилось на части,
Просто, "с папкой на речку пошла"!
Неизвестное слово "счастье"
Незнакомо мне было тогда.

Звуки, ароматы...

Звуки, ароматы, птиц многоголосье,
Сумерки заката в прошлое уносят.
Запах скипидара, бабушкин платок
Накрест перевязан, снадобья глоток.

Чай из самовара с мёдом, молоком -
Средство от катара в чашке с петушком.
Платье из фланели собственный фасон,
Как и все модели - под один шаблон!

Фартук бумазейный, лифчик и чулки,
Коврик из жаккарда, с "скарбом" сундуки.
Тапочки "спортсменки"- будто бы работа
В догонялки бегать до седьмого пота.

Классики, скакалки, "лодки" и качели,
Салки, "выбивалки" речка, сосны, ели.
Бронзовый крыжовник, огуречный дух,
Белый, как подзорник, тополиный пух.

Вприскочку, как мячик - падала, вставала
Ссадины, болячки - всё мне было мало!...

Стопочка журналов...

.Стопочка журналов. "Зингер" и очки.
Чайник с самоваром. Сахар и щипцы.
Сдобные ватрушки. Ёлка. Новый год.
Полка. Безделушки. Шкафчик и комод.

Фото и портреты. "Цельсия"- шкала.
Радости и беды. И... дела, дела...
Сажа и заслонка. Печка и ухват.
Спаленка, иконка, воска аромат.

"Потные" окошки. Примулы, герань.
Дверь. Скребётся кошка - темень или рань.
Дым, труба, "голландка". Комнаты уют.
Сутками динамик: "что передают?"

Свет. Чердак и щели. Сени, ключ и ларь.
Май, кусты сирени. Праздник, календарь.
Яблоки, малина. Грядки и укроп.
Осень, паутина. Носовский платок.

Веник и крылечко. Редко - лай собак.
Спинкой кошка к печке - стужи верный знак.
Двор, крыльцо, скамейка. Кованый затвор.
Гвоздик, душегрейка. Куры и забор.

Запах чайной розы. Три берёзы, клён.
Без причины слёзы. Старый патефон.
Шесть окон, калитка. Лодка и река -
Родины визитка, свет от маяка.
****
Не предать забвенью, всё окрест круша.
Смерть и воскресенье. Вечность и душа.

Земли щепоточка...

Земли щепоточка в горстях,
Как наяву наш домик старый.
За булькающим самоваром
Ты что-то на ухо шептала:
Была я у тебя в гостях.

Тебя не видела я, но
Завеса сизого тумана
Являла глазу неустанно
Всё то, что видеть я желала,
О чём я грезила давно.

Я в этом времени. Ты - в том.
Но всё равно мы были рядом
В том искажённом самоваре,
Дразнимом антиквариатом
И титулованным при том.

Ах, сколько-сколько помнит он,
Какие лица и одежды:
"Отведайте, нарежьте, съешьте!"
И вилок о тарелки скрежет,
И чайных ложек перезвон.

Улыбки, слёзы, разговор -
(А будь оно всё окаянным!)
И терпеливое молчанье
Он сохранял и сохраняет,
И поминал, но не в укор.

И что такое бытие?
О будущем ли стоит печься?
Что кроется за словом вечность?
Он мне рискнул всё же заметить,
Что жизнь есть - суета-сует.

Сердце - семьдесят ударов

Сердце - семьдесят ударов
и давление - сто тридцать,
Но пригрезился сценарий:
"само время" - воплотиться!
Мысли - как в пчелином улье
и словам немного тесно.
Трудно высидеть на стуле,
если с тезисом воскресло
и лишило вдруг покоя,
то, что лестно лишь бумаге:
там чутьё моё шестое,
превосходит нюх собаки.

Семенят по венам токи.
Напряжение - сильней!
И выводят буквы строки -
то со страстью, то скромней.
Сбились в кучу стопы, ритмы,
и страница за страницей
хаотично проза с рифмой
мелким бисером ложится,
Трансформируясь в итоге -
омы, ватты, вольты - всё!
Причешу стих в эпилоге -
"к волосочку волосок"!

Ссутуленный...

Ссутуленный металлолом
В основе потасовки.
В ушах ритмичный шум и звон
До самой остановки.

Здесь тянется рука к руке,
А речь - кусает пятки.
Плечо к плечу, нога к ноге
Трясутся в лихорадке.
Зимой здесь холод. Летом - мрак.
И хуже - быть не может!
Но ты же едешь, как-никак,
А не торгуешь рожей.

Быть может, завтра повезёт
Опустишься в сиденье.
Под ним грохочет колесо -
Шик-блеск изобретенье.
И было б круглое оно.
Ан, нет - квадрата формы.
Но лучше - сидя и в окно,
Чем стоя на платформе.

Поднимешь выше воротник,
Затянешь шею в плечи.
Водитель - будто бы ямщик,
В том кожухе овечьем,
Радушно двери распахнёт
И ты сорвёшься с места.
Пусть это был не самолёт,
Зато - аж до подъезда...

Стекло утратит всё тепло,
А память, увядая,
Невольно тащится в депо
С останками трамвая...

Знает точно...

Знает точно, где ось земная,
Не торчит, как юла - бесом.
К настоящим страданьям - глухая -
Ну, точь-в точь - молодой месяц!
И уместно ли здесь содружество,
Если мыслить логически,
Очарован если бездушием
И её безразличием?

С ней недолго и простудиться -
Хоть работы - только давай:
Хочешь - звёзды греби десницей
И на воду их посыпай!
Разрешается это богатство
Мириадами погружать!
Может, это и будет пиратством -
Страсть к Галактике не унять!

Трюм с причалом готовы к погрузке.
Фрахтователи - ты и я.
Что же с роскошью делать-то будем?..
Серебром на дорожке - ладья
Показалась из мрака и скрылась...
А свидетельница - луна
На всенощном посту "засветилась",
То есть, при "исполненьи" она!

Мы с тобой - в соучастниках, вроде!
Да какой же быть может грабёж?
Звёзд, хоть тысячи на небосводе,
Но дороже за пазухой грош.

Прибившись на берег...

Прибившись на берег со стоном,
из памяти вырвав покой,
назад устремляются волны
поспешно одна за одной.
Хоть манит их ласковый берег,
морская голодная пасть
готова в раскрытые двери,
вобрать в себя дикую страсть.
они разносятся вдребезги,
лишь только, чтоб ей угодить,
упасть в беспросветную бездну,
её чтобы честь заслужить.
Безумная шалая стая,
в реакции будто цепной,
весь день в догонялки играя,
смиренно одна за одной
расслабилась. Мирно остыла.
Строптивый утратила нрав.
Вздохнув облегчённо - почила,
морской соблюдая Устав.

Не читается и не пишется

Не читается и не пишется -
Даже простенькое двустишие.
Стёрлись вдруг все известные краски.
И по чьей-то нахальной указке

Без конца сменяются образы,
Как транзитники из автобуса:
Исчезают и появляются...
Угнетённость и мрак. Я в ауте.

Так и сяк норовлю изощряться -
Нет несчастней, меня, домочадца.
За наводкой ко всем обращаюсь -
Ждать, наверно, не стоит подсказок.

К потолку закатила глаза я -
Там тумана завеса сплошная.
Небеса удружили подсказку -
Вариант оказался затаскан.

Не цепляет ни то, ни другое -
С вдохновеньем опять перебои:
Неожиданно "сдулась" и муза -
Видно, мир мой пока что ей узок.

День воскресный

День воскресный с утра обозначил:
Хмуро, ветрено, дождику быть!
Кот в избе сам с собою судачил:
"Ставни что ли забыли открыть?"

Ловко прыгнув к печи на скамейку,
Он свернулся в уютный клубок.
После ночи бессонной котейку
В скором времени сон уволок!

Снится Трифону ясное солнце,
Небо чистое, пение птиц.
Мышка глупая рядом смеётся -
Наглость мыши не знает границ:

Съела сыра кусок в мышеловке
И упала в бокальчик вина.
"Так и надобно этой воровке!" -
Думал Трифон! А мышь смущена:

"Нализалась я, как в ресторане!
Как достанешь - я буду твоей!"
"Расхрабрилась она - точно спьяну" -
И поддел её лапой скорей!

Мышь смеётся, а Трифон в дурмане.
Жмётся к печке тесней и тесней:
"Утонуть можно даже в стакане!" -
Донеслось до мурлыки ушей...

"Вот купалась я в этом бокале
И доступна была на обед!
И с людьми - если в рюмку попали,
Значит жизни у них дальше нет!"
****

Так случается - в водке, как в море,
Тонут люди, не только мыши.
Кто спасёт, если кот в Лукоморье?
Губит сам себя, кто пьёт лишку!...