Мне чертовски по нраву твой скверный нрав.
на мне столько ожогов, но влечёт твой огонь.
для тебя особый почёт. на тебя отдельная бронь.
а я, наверное, худший план. пожарный...
где чтобы выжить, нужно пройти лабиринт.
где за нас обязательно что-то решают.
но теперь здесь болит, и вот здесь болит.
я, наверное, тот, по кому не скучают.
за меня слишком много нужно отдать.
и не согреет попытка чая,
если не долюбили, не докачали,
поползновений не замечали,
но точно знали,
что хотят для себя во мне поменять.
чуть-чуть презирали, но могло быть и хуже,
точнейшие строили чертежи,
из рук отнимали мечи и ножи,
когтями острыми шкрябая душу.
твердили, не бойся, мол, мы додушим,
а пока что ты нам нужен живым.
ты не обуза, ты самый нужный.
только не рыпайся, будь послушный.
ты – наш карнавал, мы так себя тешим.
пусть вслух говорить такое негоже,
но, кажется, наш проповедник святоша,
стал грешнее последних грешных...
а я отвечаю: «похоже».
а сам думаю о тебе больше, чем мне, наверное, можно.
иногда это, веришь, до жути сложно,
но я повторяю из раза в раз.
ещё слишком рано или уже слишком поздно?
давай тет-а-тет, с глазу на глаз...
скажи, это серьёзно?
ну, то, что с тобой у нас.
они меня тянут и разрывают,
они бьются о борт незаконченных фраз,
они отдают последний приказ,
потом воскрешают и вновь убивают.
они дают шанс, но однажды и в долг,
и теперь я ночую в покинутом храме.
я голодный, больной, неумелый игрок.
и на каком плече чёрт, а на каком бог,
я давно уже сам не знаю.
твой взгляд холодный, твоё сердце – морг.
и я в нём лежу, не моргая.
вредная, гордая, не понять.
завтра – живу, вчера – умираю.
просто подкрасться бы и дообнять
или бросить всё и гулять в непогоду.
ну хочешь – беги. я пойду догонять.
хоть буду бежать за твоим самолётом.
мне казалось, уже нечего ведь терять,
но с тобой я и думать перестал про свободу.
я не смог изучить даже свои глубины.
я нелепо повис за губу на своём же крючке.
а ты – найденный ментами грамм кокаина,
однажды затерянный в бардачке.
ты – парадокс. ты – инстинкт. ты – рефлекс.
ты – то, что осталось после пожара.
ты – подлый поцелуй и прощальный секс.
ты – «абонент не отвечает, оставьте сообщение после сигнала».

Диана Парулина

Диана Парулина 30 Мая 2024

Моя Горгона

Ты конкретно мотаешь мои оголённые нервы,
и соблазнительно куришь свой тонкий Винстон .
я работаю сутками, лишь бы не трогать вены.
я слишком наивно доверился рискам.

волны овсяных волос ластятся, что в сказке,
и эти чёртики-глазки – горящие угольки.
я готов утопить тебя нежно в заботе и ласке,
но тебя привлекают барыги и фраерки,

что притащат раз в пятилетку гнилые тюльпанчики,
из развлечений лишь псевдобои на ножах.
не мужики, а так, братва и пацанчики
с дешёвыми гаражиками на гаражах.

у меня в кармане на всякий есть тоже заточка
и как у твоих корефанов солидненький шрам,
чтобы папка потом рассказал сыночку,
как получать самых лучших из дам.

больше тебя он любит только бордели
и на угнанной бэхе кататься с подружкой.
а когда-то из-за дам устраивали дуэли...
когда они не отдавались игрушкой.

а ты растираешь глаза от горечи на ресницах.
девочка-пай, девочка-Атлантида.
такие же, вроде, мечтают о принцах...
а потом отшивают их ради бандита.

но я принимаю твой скверный гонор,
убивая в себе следака и спесь.
я всегда говорил, что ты – Горгона.
стерва и ангел – гремучая смесь.

с тобой не понадобилась разведка,
в сердце кромешная нищета.
я на мели. из-за тебя, детка,
у меня арестованы все счета.

а на тебя снова зарятся эти уроды-бичи,
но ещё один взгляд, и я им устрою больничный.
иди, дурёха, ко мне. но умоляю, молчи.
ты когда молчишь – симпатичней.

на моём пороге пляшут ещё твои черти,
хороводом и гулом отнимая покой.
и я знаю, почему ты не боишься смерти...
ты и есть она. моя смерть оказалась живой.

Диана Парулина