Календарь скукожился, устал,
Дни ушли в историю столетий.
Я пропал, в безумие упал,
Между строк не вижу междометий.
Говорю с надрывом, на износ,
Я ищу слова на цепь событий.
Мысли скачут, бегают вразброс,
Моя речь сановней и маститей.
Не пойму, зачем и почему.
Я ищу суть истины соитий,
Кто-то шепчет в ухо: посему.
Связь порочная – душа наитий.
Не мечтая, рассуждаю вслух,
На окне гардины шевелятся.
Я сижу на корточках в углу,
В потолок наверх глаза косятся.
Стрелки подгоняют время к двум,
За ресницами дрожат зеницы.
За глазами чувства наобум,
Циферблат задумчиво дымится.
Я лишенец, горя ученик.
На спине копаются мурашки.
Научило время, соль постиг,
На лице надрез и две подтяжки.
Дверь трясет, грызутся голоса,
И в проёме ёмкая фигура.
На ковре рисунок палача,
Улыбаюсь, тихо балагуря.
Моя совесть покидает ночь,
Где мечта купается в стакане.
Я пытаюсь чувства превозмочь,
Кошка допивает грог за нами.
Память ищет чувства в беготне,
Ранит дней, уставших вереница.
Прячется от ужаса во сне
Ночь в ночи – корявая блудница.
Вижу на стекле – сплошной коллаж:
Голова змеи горит в глазницах.
В середине плачет жуткий глаз,
На оконной раме в сонме лица.
Собираю мысли, бормоча,
Капли бьются, падая из крана.
Наливаю двести первача,
На душе кровится злая рана.
Заблестела в золоте волос,
С перепуга рыжая щетина.
Выпиваю двести как за сто,
Одиночество глаза морщинит.
Кто-то рвется из утробы вскачь,
Мои страхи бегают в стремленье.
Я пытаюсь волей дух запрячь,
Позабыв вчерашние сомненья.
Размахнулся – вижу рикошет,
Мой соперник, моя тень смеётся.
Бьет меня, в руке блестит стилет,
Смерть за мной на цыпочках крадётся.
Нагнетаю страхом свой маразм,
Отбиваюсь, бой даю вприсядку.
Тень визжит: «Добьём ворюгу враз!»
И душа бьёт, радуясь, в сопатку.
Слышу за спиной зловещий смех,
Мои силы стали покороче.
Тень орёт: «Его убить не грех», –
Примеряюсь, бью опять что мочи.
Одиночество-подруга, мразь,
Бьёт кувалдой по ноге, сверяясь.
Пропадаю. Я испуган, злясь,
Вижу в зеркале обрубок рваный.
И душа строптивая в упор
Мне плюёт в глаза и, ухмыляясь,
Я держу в руках большой топор
И стою напротив, не виляя.
Я стараюсь тень ногой убить,
И ловлю глазами взгляд в проёме.
Все равно вам силой не добить,
Пусть фонтаном льётся ругань в доме.
Я харкаюсь кровью, суечусь.
Тень устала бегать, отбиваясь.
С одиночеством в надежде бьюсь,
Гневом от бессилья обливаюсь.
Наливаю всем по двести в час,
Память горькая, страда-сиделец.
Я прошу: не надо резких фраз,
Мне в проёме чудится пришелец.
И душа, бесстыжая мещанка,
Зашипела: «Вот он, супостат».
Говорит: «Была ему служанка».
Вместо слов проклятье, перемат.
Говорит: «Я стала оборванкой,
День и ночь блудила напрокат.
Негодяй, паскудная поганка,
Он порвал мне платье, виден зад».
Моя суть от злости матерится,
Гость смеётся: «Перестань орать!»
Тень моя по-доброму кривится,
Надоело драться и страдать.
Достаю аптечку и бинты,
Делаю укол и ставлю чайник.
С одиночеством душа на «ты»,
За столом втроём, напротив – странник.
Я вступаю в разговор, смеясь,
Кто не первый – первый начинает.
Одиночество с душой, бодрясь,
Вытирают слёзы, обнимают.
Вы едины вместе, но не вместе.
Ну, скажите, что у вас стряслось?
На каком, скажите, перехлёсте
Ваша дружба резко стала врозь?
На пороге счастье загостилось.
Не впустили и, наоборот,
Не родили – значит, не родилось.
В половодье не искали брод.
Меланхолия внесла разруху,
И депрессия сковала жизнь.
Сумасшествие залезло в ухо:
Я безумием своим гоним.
Время пишет, время – для грехов.
Обманулся и нашёл измену.
Не хотел быть грешным без рубцов.
Я грешил, молился феномену.
Мне милее зависть, чем восторг,
Я поставил гордость на колени.
Мне ханжа поближе, а не лорд.
Я отрезал пальцы без гангрены.
Разорвал на сердце две аорты,
Улыбался, не скрывая зло.
Мне по нраву твёрдость и экспромты,
Я мечтал, но мне не повезло.
Я пойду в дурдом с Наполеоном
И увижу строй его солдат.
Мы устроим там любовь с наклоном
И подскажем, где дорога в ад.
Мы поскачем на врачах галопом,
Скручивая губы узелком.
Оскопим лекарствами, не скопом,
Лучше негодяи с кошельком.
На коленях, у кривых зеркал,
Я одно увидел наизнанку:
Чёрт на скрипке полонез играл,
Бесы танцевали спозаранку.
Разрывая жилы, вены рву,
Здесь считают время виртуальным.
Сам себе застенчиво шепчу:
«Я сижу на лошади с изъяном».
Я хочу любить одно, своё,
Обнимаю тень, себя ломая,
Я люблю зело и просто зло,
Ночью в гости ведьму зазывая,
Я люблю слова. Где любят лесть,
Становлюсь пониже, может вровень.
А ещё люблю места, где месть.
И с луной сижу на небосклоне.
Я хожу за дьяволом с опаской,
Опахалом отгоняю мух.
Он умён и он со мною ласков.
Люди распускают гадкий слух:
«Он частями покупает душу,
Платит хорошо, готов вперёд.
Иногда он летом любит стужу,
Он не лицемерит и не врёт».
Я купался и ходил по морю,
Просыпался и бежал опять,
Был на Каракумах и Босфоре,
Научился чувства опреснять.
Снились белой ночью чёрный конь
И седло с каймой из красной кожи.
Дождь просил у облаков дисконт,
И земля твердила: «Будь построже».
За венком слова, на сердце память,
Сохнут слёзы, и скорбит любовь.
Эпитафия – печать на камень,
Голая душа без каблуков.
Комплексы порочные из детства,
Честь порой – смешная самоцель.
Жизнь канючит на погосте место,
Саван белый – вечности постель.
Я – исчадие людских грехов,
Мне реальность убивает душу.
По ночам дежурю у мостов,
Выворачивая страх наружу.
Стихотворение Михаила Гуцериева «Поэма «Безумие»»
Комментарии
Георгий Скрипкин
25 Ноября 2018
Маме
С праздником вас, дорогие и милые мамы. Мы вас очень любим и боготворим. Простите, если что не так.На склоне прожитых рассветов
все мысли тянутся к тебе.
В твоих глазах ищу ответа
в моей стареющей судьбе.
С тупой настырностью листаю
годами трепаный альбом.
Когда-то вместе мы мечтали,
что я не брошу отчий дом.
Что я законную невесту
в твои хоромы приведу.
И пусть стеснительно и тесно,
зато у мамы на виду.
Зато в родительской постели
ты вновь услышишь детский крик.
Но наши гнезда опустели
и мы умчались не на миг.
И я читал в разлуке письма,
обильно мытые слезой.
И впопыхах не видел смысла
делиться радостью с тобой.
Я упивался своим счастьем,
вещал привет издалека.
И не заметил, как в ненастье
безвольно свесилась рука.
И перестало сердце биться
в твоей немеющей груди.
А я не мог в том убедиться
и крикнул – мама, погоди.
Но это позднее прозренье
умчалось с криком в небеса.
С тех пор молю твое прощенье
и вижу милые глаза.
Пользователь 16700
20 Декабря 2019
Меня обходили десятой дорогой...
Меня обходили десятой дорогойВсе те, кто от правды бежал…
Мне было обидно сначала немного,
Что в спину вонзили кинжал
Когда-то родные и близкие люди,
Что стали чужими сейчас…
Но я их простила, а время рассудит,
А небо урок преподаст…
Меня обходили десятой дорогой,
А я всё молилась за них…
Чтоб бес их сметённые души не трогал…
Чтоб ветер сомнений утих…
Чтоб стали счастливее, стали добрее,
И чтоб не желали войны.
Они оправдать преступленья сумели,
Но это не снимет вины…
Меня обходили десятой дорогой
И сыпали грязь за спиной,
Но грязь не страшна, если верится в Бога…
Нельзя опускаться душой
В чужие грехи, в пожелания злые…
У каждой души свой наряд.
На ком-то наряды снаружи святые,
А в сердце завистливый взгляд…
Меня обходили дорогой десятой
Несчастья и беды со злом…
Я в собственном счастье сама виновата,
А вы виноваты в своём…
Пользователь 16700
13 Января 2020
Мечтать не вредно...
«Мечтать не вредно…», строить зАмки тожеИ скупо прятать души под замки…
Ну, а по мне, так миг земной дороже
Фантазий и заоблачной тоски.
К чему эфир безвкусный, бестелесный,
Когда живу в огромной гамме чувств?!-
Есть аромат и приторный, и пресный,
И радость есть, и существует грусть.
И здесь подобно краскам акварели –
Во всём есть смысл и есть оттенок свой.
Прекрасны звуки соловьиной трели
И лютой стужи холодящий вой.
Во всякой темноте есть искра света,
Как на войне есть трус, и есть герой.
В полночном небе промелькнет комета,
И следом засияет звездный рой.
Так жизнь и смерть, восходы и закаты-
Изменчивость - задуманная суть -
Хорошее закончится когда-то,
На дно осядет постепенно муть…
Слова о вечном мысленно итожу
И повторяю мненьям вопреки,
Что миг земной мне все-таки дороже
Воздушных замков и пустой тоски!