Стихотворение Ларисы Долягиной «Расскажите мне, птицы...»

Расскажите мне, птицы...

Мне кажется, что мир спит...

«Мне кажется, что мир спит...»
Спит в замке поворот ключа,
Спит сионист и антисемит
В кружках спит, недопитый чай.
Спят подворотни чужих домов,
Лестницы, лифты, подъезды, коты
Форточек пыль, штукатурка углов,
Крысы в подвалах и их хвосты.
Стремящийся вверх потолок и пол,
Стены с ушами, квартиры в ряд.
Стулья, скатерть, обеденный стол,
Номера этажей по порядку спят.
Обои, стёкла, старый паркет
Тысяча мод в платяных шкафах
В глубоком буфете - семейный скелет
Занавески на окнах, стрелки в часах.

Колодец, квадрат, высота двора
Капли бензина, следы от шин
Спят деревья и их кора
Спит, в деревянных корнях вершин.
Под автострадой глухой переход
Люки, лужи, асфальт, столбы
Спят те кто нужен и те кто пьёт,
Те кто боится своей судьбы.
Чердаки, повороты и тупики
Переулки, крыши, рёбра антенн
Младенцы, женщины, старики
Мёртвые спят, превратившись в тлен.
Звука шум, в приоткрытых ртах
Железе моторов и в лёгких птиц
Спят слова, на сухих губах,
Буквы спят, в корешках страниц.

Шёпот уснул, отражаясь от стен.
Взгляды, усмешки, пожатия рук
Ржавые клетки и гайки систем
Спят, наполняя замкнутый круг.
Пешеходная зебра, аптека, фонарь
Листья, аллеи, таблички «стой!»
Дыхание ветра и смога гарь
Чёрное золото, серый конвой.
Ворота, решётки, будки, кордон
Вышки, заборов колючий Гулаг
Спят, охраняя спокойный сон
Друг для народа и общий враг.
Кокарды, фуражки, слепой патруль
Площадь, статуя, пъедестал.
Дремлют, выпустив общий руль
Те. Кто 70 лет не спал.

Вокзалы, вагоны, таёжная даль
Откуда, уже, не вернуться домой.
Выше и выше, спят города
Небо спит, над пустой землёй
Разбитые трассы, границы струна
Флаги на башнях, колючий лес
Уснула, сдавив кулаки война
Полумесяц спит, обнимая крест.
Облака, на чистой постели звёзд
Ангелов хор, в серебристом строю
Апостол ворот, охраняя свой пост,
Денница с Богом, в последнем бою.
Спит усталость в людских руках,
Снов страна, бесконечных слов.
Порох спит, в заведённых курках
Самоубийц, в тишине мостов...

Тишине шагов, духоте больниц
Одиночестве камер, колодцах луж.
В именах забытых, любимых лиц -
Спит безумие, демон ревнивых душ.
На золе костров, на обломках плах
На жиру дворцов, на орлах монет
На плечах отцов, по спине рубах
Спит нагайки горький, кровавый след.

Тишина наступает, из, темноты,
Темнота для глаз, ничего кругом.
Тишина - одиночка, тюрьма, пустырь.
Темнота - молитва, с закрытым ртом.
Тишина внутри, Темнота везде
Тишина зовёт Темноту, одной
Тишине не справиться, в пустоте
Темнота, сливается с Тишиной.

Я хочу

Я хочу, чтобы солнечный луч
растопил бесконечные распри.
Благоденствие лилось из туч,
орошая любовные страсти.
Я хочу, чтобы каждый из нас
вспоминал материнскую ласку.
И, доверие взяв про запас,
не кичился представленной властью.
Я хочу, чтобы счастье в глазах
полыхало немеркнущим светом.
Чтобы радость была в голосах,
и она не глушилась при этом.
Я хочу, чтобы жизнь на Земле
хоронилась под доброй улыбкой.
Чтобы мир не держался на зле
и надежда не виделась хлипкой.
Я хочу, впрочем, есть ли резон
оглашать длинный перечень истин.
Милосердью поставлен заслон,
как и мнению быть альтруистом.
Я хочу..., но не смею учить
знатоков просвещенного века.
Впрочем, нужно историю чтить,
оставаясь всегда человеком.

Мы рождены однажды в долг

Мы рождены однажды в долг,
Чтобы творить свое искусство.
Открыться миру - это наш залог,
Гарант души, что в ней не пусто.

Но платой станет вечный монолог
О боли нового осколка в сердце.
Так и рождаются творения как итог
Пролог - страдание, но после озарение.

Судьбы творцов негласный рог -
Чем дальше, тем сильнее чувство.
Нет счастья, остается лишь ожог
И чем больнее, тем ценней эпилог.

Боль - лишь источник вдохновения,
Иначе Бог нас сотворить не смог,
Так что бессмысленны сомнения.
Муки - человеческий за жизнь налог!

Старик мне как-то рассказал:
Порою время растворяет смысл.
Сказал, как он чего-то долго ждал,
Но Бог мольбы его не слышал.

И глубоко в оазис думы погрузился…
Без жалости к мечте потом ушел,
Оставив след иллюзии, что все могло случиться
Так и сказал:
Иди твори, пока ещё в слезах твоя ресница!