Всё, что осталось в руках –
сила духа с бессильной честью.
всё, что страшно слышать в словах –
обвивает вокруг жажду мести.
как в закрытые двери стучать,
из-под земли как бить кулаками,
чтобы шепотом вечным кричать,
чтобы отвечать головами.
остались памятью ценные жизни,
за которые сердце молится 
и намеренно забытые мысли,
что ждут на окраине, за околицей.
        Диана Парулина - стихотворение «Осталось »
Комментарии
        		
    
							
								Галина Маркова							
							26 Декабря 2019
						
									            
                        						А память не снимешь, она — не пальто.
Сидит себе там и дразнится.
И лечит ли время — не знает никто.
А, впрочем, какая разница,
Когда на тебя нахлынет волной,
И смутное что-то вспомнится,
И кофе на кухне с бывшей женой
Вкусней, чем коньяк с любовницей.
		        
				Сидит себе там и дразнится.
И лечит ли время — не знает никто.
А, впрочем, какая разница,
Когда на тебя нахлынет волной,
И смутное что-то вспомнится,
И кофе на кухне с бывшей женой
Вкусней, чем коньяк с любовницей.
							
								Галу							
							7 Июля 2019
						
									            Там, за чертой...

Уходят жизни голоса...
Всего лишь миг...ты вознесёшься
Печать следов возьмёт судьба
Проходят времени страницы
Уходишь, словно в никуда...
Ты гость на этой колеснице
Чтобы крутились жернова...
Следы развития на солнце
И отпечаток на песке...
Тебя запомнят...если сердце
Ты оставляешь на Земле...
							
								СветИК							
							1 Декабря 2015
						
									            
                        						У памяти моей дурное свойство,- 
любая пакость будет долго тлеть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
но не могу себя преодолеть.
Как в безразмерной камере храненья,
в сознаньи — чемоданы и мешки,
в которых накопились оскорбленья,
обиды, униженья и щелчки.
Не в силах изменить свою природу,
я поименно помню всех врагов.
Обиды-шрамы ноют в непогоду…
К прощенью я, простите, не готов.
В самом себе копаюсь я капризно,
на свалке памяти я черт-те что храню…
Обидчиков повычеркав из жизни,
я их в воображеньи хороню.
Быть может, признавать все это стыдно,
и я раскрыл свой неприглядный вид.
Но что же делать, если мне — обидно!…
Мое сознанье — летопись обид!
У памяти моей дурное свойство,-
я помню то, что лучше позабыть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
но не могу себя переломить.
		        
				любая пакость будет долго тлеть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
но не могу себя преодолеть.
Как в безразмерной камере храненья,
в сознаньи — чемоданы и мешки,
в которых накопились оскорбленья,
обиды, униженья и щелчки.
Не в силах изменить свою природу,
я поименно помню всех врагов.
Обиды-шрамы ноют в непогоду…
К прощенью я, простите, не готов.
В самом себе копаюсь я капризно,
на свалке памяти я черт-те что храню…
Обидчиков повычеркав из жизни,
я их в воображеньи хороню.
Быть может, признавать все это стыдно,
и я раскрыл свой неприглядный вид.
Но что же делать, если мне — обидно!…
Мое сознанье — летопись обид!
У памяти моей дурное свойство,-
я помню то, что лучше позабыть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
но не могу себя переломить.
 
							 
							 
							