Любовь Г. - стихотворение «Гордость»

Гордость

Письмо к Богу

Послушай, Бог… Ещё ни разу в жизни
С Тобой не говорил я, но сегодня
Мне хочется приветствовать Тебя.
Ты знаешь, с детских лет мне говорили,
Что нет Тебя. И я, дурак, поверил.
Твоих я никогда не созерцал творений.
И вот сегодня ночью я смотрел
Из кратера, что выбила граната,
На небо звёздное, что было надо мной.
И понял вдруг, любуясь их мерцаньем,
Каким жестоким может быть обман.
Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку,
Но я Тебе скажу, и Ты меня поймёшь:
Не странно ль, что среди ужаснейшего ада
Мне вдруг открылся свет, и я узнал Тебя?
А кроме этого мне нечего сказать,
Вот только, что я рад, что я Тебя узнал.
На полночь мы назначены в атаку,
Но мне не страшно: Ты на нас глядишь…
Сигнал. Ну что ж? Я должен отправляться.
Мне было хорошо с Тобой. Ещё хочу сказать,
Что, как ты знаешь, битва будет злая,
И, может, ночью же к Тебе я постучусь.
И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом,
Позволишь ли ты мне войти, когда приду?
Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь,
Со мной случилось то, что нынче я прозрел.
Прощай, мой Бог, иду. И вряд ли уж вернусь.
Как странно… Но теперь я смерти не боюсь.
1944

В скором времени после высадки Американских войск во время второй мировой войны в Нормандии радио САСШ передало нижеследующее стихотворение, найденное у убитого солдата, личность которого в то время не была установлена, но так как стихотворение было написано на русском языке, то и солдат этот, принадлежавший к составу русских батальонов, сформированных немцами, очевидно был русским. По утверждению бывшего офицера русских батальонов, находившихся в составе немецких войск в Нормандии, Игоря Соломовского, ныне проживающего в Бразилии, в Сан-Пауло, Автором этого стихотворения является убитый в первые же дни по высадке Американских войск унтер офицер 642 батальона, Александр Зацепа.

И встреча состоится в небесах

Когда я пишу стихи, то обращаюсь не только к другим, но прежде всего к себе. Помню, как один проповедник сказал, что проповедуя, он обращается ни только к аудитории, но и к себе. И в этих словах правда.

Мои стихи меня и бьют и ранят.
В них сознаюсь в несовершенстве я.
Что бремена суетности столь давят,
Но помогает милость, Бог, Твоя.

Я часто устаю, ведь я старею.
За всем мне не угнаться, не успеть.
Одну лишь мысль заветную лелею,
В последний час Тебе хвалу воспеть.

Увидеть всех родных у ног Иисуса.
И верить, что в Его Святых руках,
Их не настигнет отступленья стужа
И встреча состоится в небесах.

В крови Христа защита от инфекций,
От эпидемий крепкая броня.
Сильнее всех таблеток и инъекций,
Иисуса Кровь-защита для меня.
Один глоток Крови в Его причастие,
Одна молитва Именем Христа.
Способна оградить меня в ненастье,
Лишь жертвою Голгофского креста.
Один мазок Крови в дверных проемах
Достаточен для дома моего,
Средь страха и панически синдромов
Держусь за Бога более всего.
И пусть летают вирусные стрелы,
Пусть тысячи падут возле меня.
Не испугаюсь язвы и обстрела,
Не убоюсь заразы и огня.
Имею власть идти против дракона
И наступать на кобру неспроста,
Я эту власть познала не в законах
А в совершенной жертве у Христа.