Стихотворение «Благость и милость идут по земле.…»

Иисус нас любит!

Иисус Христос нас очень любит!
Грехи, что сотворили люди,
Его священною и жертвенною кровью
Теперь омыты, а мы всё ж грешим!
Прости нас, Господи, великий!
Мы Твоего не видим лика,
И не умеем мы любить Твоей любовью,
Не раз уж биты,
Когда ж покаяться решим?!

Пилат

В правлении своем, в жестокости чрезмерной,
Он не щадил ни в чем и ни кого,
Но, никогда еще Пилат все ж не был,
Смущен, так узника величьем одного.

Он сразу понял, что Тот, не преступник,
Уж слишком благородный и открытый взгляд.
Но столько злобных гневных обвинений,
От иудейской знати вслед летят.

«Не вижу в Нем вины!», - возвысив голос,
Префект пытался дело тем решить,-
«Лишь накажу и отпущу Его вам».
И воинам велел Христа он бить.

Венец из терна на главу возложен,
И трость разит по иглистым шипам,
В чело вонзаясь... Вот Он в багрянице.
И насмехаясь, падают к стопам...

Сорвали враз и разодрав одежды,
Иисуса тело, страстно бьют бичом.
Безжалостно, больней, чтоб рвалось тело,
Наносятся удары палачом.

Жестокая рука его не дрогнет.
Зловещий свист, зияют раны вновь,
Живого места, словно, не осталось,
По телу, лишь рекой струится кровь.

Под пытками бича, весь изнемогший,
В крови, и, Сам той кровью весь залит,
Стоит Иисус опять перед Пилатом,
Толпа, как озверелая шумит.

Как римлянин, он презирал опасность,
И хоть Христа совсем не понимал,
Но видя, как бесстрашно, Тот страдает,
С заглавной буквы Личность воспринял.

«Се, Человек!»- вещает прокуратор,
Но голос заглушил столь дикий рев людей:
«Назвал Себя Он Сыном Божьим!»
Волною подняло накал страстей.

Правитель, ни когда не знавший страха,
С холодным и расчетливым умом,
Вдруг ощутил в себе весь трепет праха,
Хоть не признался и себе бы в том.

«Откуда Ты? И мне ль не отвечаешь?
Я власть имею отпустить или распять!»
Пилат окинул Иисуса взглядом,
И Он решил, что время отвечать.

И те слова Христа, его сразили,
Что власти не имел бы он над Ним,
Коль не дано, то было б ему Свыше.
И вновь тревожность овладела им...

Но иудеи грозно взбунтовались:
«Не друг, ты кесарю! Царем назвался Он!».
И дрогнув, перед натиском тем гневным,
Префект познал всей сложности урон.

И предал им Христа он на распятье.
Взваливши крест, на гору повели.
Пилат так долго вслед смотрел тревожно,
На Сына Божьего идущего вдали.

Правитель сознавал, не просто человек Он,
И от того, так ныла вся душа...
Убить, позволив, Истину им эту,
Спасенье сам отверг, судьбу верша.

Гордость

Как ожерелье, гордость обложила,
И дерзость, как наряд, их одевает,
И гордый нечестивый ловит бедных
И ухищрения он вымышляет.

Придёт гордость, придёт посрамление,
И к смиренным премудрость приблизится,
А всё гордое, высокомерное
На суде в день Господень унизится.

Предшествует гордость погибели,
Падению предшествует надменность,
Кроткий сын порадует родителей,
Не будет он делить добычу с гордыми.

Гордые очи, надменное сердце,
Грех отличает людей нечестивых,
Взгляды с презреньем, слова - красны перцы,
Жгут, словно пламенем неугасимым.

Гордость человека унижает,
А смиренный духом обретает честь,
Человек во гневе ссору начинает,
Вспыльчивый грешит и пожинает месть.