Любимые статусы пользователя Гадеон - 2.

Я в этой жизни точно не безгрешна,
Но всеми силами стараюсь честно жить,
О дружбе и любви я не сужу поспешно,
Но преданность себе-умею я ценить.

Я не люблю чужого злого взгляда,
Оскала на лице, что душу холодит,
Я сплетен не люблю, они как капли яда,
Проникнут прямо в кровь и после них знобит.

Я не люблю сарказма и обмана,
Ну что поделаешь, такой я рождена,
Зато я точно знаю. Что мне в жизни надо,
Отдать все силы тем, кому я так нужна.

Зверь

Он убегал… В него стреляли люди…
Проваливаясь лапой в рыхлый снег,
Волк твёрдо знал: спасения не будет
И зверя нет страшней, чем человек.

А в этот миг за сотни километров,
Был в исполнении ужасный приговор:
Девчонка малолетняя там где-то
Уже четвёртый делала аборт.

Малыш кричал, но крик никто не слушал.
Он звал на помощь: «Мамочка, постой!!!
Ты дай мне шанс, чтобы тебе быть нужным!
Дай мне возможность жить! Ведь я живой!!!»

А волк бежал… Собаки глотку рвали…
Кричали люди пьяные в лесу
Его уже почти совсем догнали,
Волк вскинул морду и смахнул слезу…

Малыш кричал, слезами заливаясь,
Как страшно, не родившись, умереть!
И от железки спрятаться пытаясь,
Мечтал в глаза он маме посмотреть.

Вот только «маме» этого не нужно —
Не модно стало, видите ль, рожать!
Она на глупость тратит свою душу,
Своих детей «не в падлу» убивать.

А волк упал без сил… Так было надо —
Он от волчицы варваров увёл —
Одна она с волчатами осталась,
Когда он на себя взял приговор…

Собаки рвали в клочья его тело,
Но только душу волчью не порвать!
Душа его счастливой мчалась в небо —
Ради детей есть смысл умирать!!

И кто, скажите, зверь на самом деле?
И почему противен этот век?
А просто человечнее нас звери,
И зверя нет страшней, чем человек!
… показать весь текст …

Скажи, а чайки тоже плачут...

- Скажи, а чайки тоже плачут,
Когда их море предает? -
Спросила девочка у мальчика,
Когда весной кололся лед.

Деревья на ветру качались,
И он ответил на вопрос:
- Чайки разбиваются о скалы,
Когда их море предает.

Летели годы, словно ветер,
Летели, оставляя след.
И вот, они уже не дети,
Им стало восемнадцать лет.

О люди, как они любили,
Такой любви никто не знал!
Когда над ними вьюги выли,
Огонь любви их согревал.

И вот настал день белой свадьбы,
Холодной раннею весной,
Невеста в белоснежном платье
Пришла к любимому домой.

Лишь за порог она ступила -
Любимый у двери стоял
И, никого не замечая,
Другую нежно целовал.

На свете нет сильнее боли,
Она ступила за порог,
Глаза наполнили ей слезы,
Шептали губы: «Как ты мог?»

Она стояла у обрыва,
Вдруг закружилась голова,
Она рукой глаза закрыла,
Из детства вспомнила слова:

- Скажи, а чайки тоже плачут,
Когда их море предает?
- Чайки разбиваются о скалы,
Когда их море предает

Не дождалась

Сынок, ну как ты? Как дела?
-Нормально. Мам, прости – пора.

- Сынок, прости, звоню опять -
Давно хотелось повидать.
- Мамуль, прости, я тороплюсь.
Освобожусь и отзвонюсь.

-Не дождалась - звоню сама.
Скажи хоть, как твои дела?
-Да все нормально, вот опять
Пора уже мне убегать.
-Но я хотела лишь сказать…
- Мамуль, успеем поболтать.

Звонила мама много раз,
Ведь ей был важен каждый час,
Но сын был занят и она
Сказать, что любит, не могла.

Звонила мама каждый день,
Но сын и слушать не хотел.
И пусть дела, и занят пусть,
Сказать бы, что на сердце грусть.

А дни все шли, она одна.
Увидеть сына – вот мечта -
Прижаться вялою щекой
И прошептать: «Любимый мой».

-Мамуль, привет. Ну как ты там?
Чего звонишь мне по ночам?
-Сынок, была я у врачей.
Осталось жить мне 10 дней.
- Приеду завтра! Ты не верь -
Ошибки у врачей теперь.
Лекарства, лучшие врачи -
Все будет, мам! Ты только жди!

Но вдруг гудков немая тень -
Сегодня был
Последний день…

Райский Ад

Жил да был Человек. Одинок:(не считая собаки).
Ни жены, ни детей…сам прислуга, и сам господин.
После смерти его оказалось, что некому плакать.
Потому что собака отправилась следом за ним.
Вот бредет по пескам он в томительныx поискаx рая.
а вокруг – никого. По земле расстилается дым.
И воды – ни глотка. от жары и от жажды сгорают.
И собака измученно следом плетется за ним
Бесконечна дорога. Hа ней ни травинки, ни знака.
очевидно, и Данте Чистилище видел таким.
Человек еле шел. Но ему помогала собака,
Tа, которая в пекло отправилась следом за ним
Вдруг они увидали, как башнями город сверкает.
Водопады… И птицы слагают создателю гимн.
И Привратник сказал:
- Заходи! Тебя рай ожидает!
Hо собаку он не захотел в рай пустить вместе с ним.
Человек без сомнений и слов отказался от рая.
Что поделаешь тут, если был он с рожденья таким.
И таинственный город мгновенно в тумане растаял.
И ушел Человек. И Собака ушла вслед за ним.
Сколько дней они шли… И ночей… Kто об этом узнает?
Человек шел и падал, и шел, адской жаждой томим.
И забыл он о найденном, и о потерянном рае.
И Собака его одиноко трусила за ним.
Время там не течет. Не светает там и не темнеет.
И ничтожно то, что в нашем мире казалось большим
Новый город возник…Был он меньше. И краски скромнее.
Человек постучал… а Собака шла следом за ним.
- Я с дороги…- едва прохрипел Человек, - я с дороги.
И Собака хрипела. Был xрип непоxожим на лай .
- Дайте … каплю… воды…и собаке и мне. Ради Бога!
И Привратник сказал:
- Заходите…Вас ждут… Это рай»
- Был бы рад я войти. Как мечтал я о рае! Однако…
За воротами должен остаться я с другом моим.
И Привратник сказал:
- Заходите к нам вместе с Собакой
И вошел Человек. И собака вошла вместе с ним.
- Ну, а там что за рай? Где водою нас не напоили?
Где xоромы. И где низвергается с гор водопад?
И Привратник сказал:
Хорошо, что туда не пустили,
Потому что не рай это. Замаскированный ад.
- Hо зачем над воротами вывеска точно такая?
И зачем он манил нас прохладою сладкой своей?
И Привратник сказал:
Это все – только видимость рая.
Это ад. Он для теx, кто бросает в дороге друзей.
… показать весь текст …

Душа зверя

Домой вернувшись из похода,
Устав, отец валился с ног.
Ворча на стылую погоду,
Он бросил во дворе мешок.

— «Волк знает разговор свинцом», —
Сказал с улыбкою отец
И вытряхнул перед крыльцом
Двенадцать маленьких телец.

Уже собравшись на полати,
Услышал он скулящий звук —
Среди холодных мёртвых братьев
Один зашевелился вдруг.

Охотник сухо рассмеялся:
«Щенок щенком, а всё же зверь.
Вот чёрт, живучий оказался,
Куда его девать теперь?»

Спокойно зарядил винтовку,
Но младший сын отвёл ружьё
И, быстро принеся циновку,
Щенка закутывал в неё.

Отец сказал как можно строже
«Сын, волк — не пёс, а хищный зверь!
Пока щенок он, только всё же Он станет волком, уж поверь».

Молчал мальчишка, крепче только
К себе волчонка прижимал.
Во взгляде будущего волка
Вопрос незаданный дрожал.

Отец вздохнул и, отвернувшись,
Взглянул на тёмный небосвод.
Махнул рукой, в сердцах ругнувшись:
«Пускай останется на год».

Волк рос весёлым и игривым,
Семье не причинял хлопот.
И не заметили как мигом
Истёк ему дарёный год.

Прошло три года жизни ладной,
Щенок подрос, заматерел.
И серым зверем став громадным,
Играть уж больше не хотел.

Теперь его манила чаща,
Он убегал, но вновь и вновь
Он приходил — свободы слаще
Была хозяйская любовь.

Не смог уйти к себе подобным,
А в людях вызывал лишь страх.
И чудился огонь недобрый
Им в прежде ласковых глазах.

— «Вот и пришла пора расстаться», —
Отец, нахмурившись, сказал.
— «Ну что, дружок, давай прощаться», —
И волчью шкуру потрепал.

Волк, сердцем чувствуя разлуку,
Всерьёз впервые зарычал.
Отец отдёрнул тут же руку
И головою покачал.

«Сын, волк — товарищ ненадёжный,
Он за кусок тебя продаст.
Он зверь свободный, зверь таёжный
И лесу жизнь свою отдаст».

Стоял мальчишка, словно мёртвый,
Стонало сердце, он молчал.
В молчаньи взял рюкзак потёртый…
Лишь волк тихонько заворчал.

Он сам отвёл его до леса,
Волк шёл, поджав пушистый хвост.
Пробив туманную завесу
Ударил блеск холодных звёзд.

Беззвучно губы шевельнулись,
Сказав неслышно: «Уходи».
К загривку пальцы прикоснулись,
Толкая в сторону тайги.

И ныло сердце так жестоко,
Глаза слепил искристый снег.
Слеза скатилась одиноко
Из-под прикрытых плотно век.

— «Не плачь, я здесь, с тобой, я рядом!» —
Любимые глаза молчат.
И волк ушёл, послушный взгляду,
Не зная, в чём он виноват.

Однако поутру вернулся,
Лёг на крыльцо, смотря на дверь,
Вздохнув, калачиком свернулся.
Бездомный несвободный зверь…

И заскулил — протяжно, глухо,
Не зная, как себя вести.
Отец сказал, собравшись с духом:
«Его придётся увезти».

Сходил поспешно за санями,
Но с той поры с душой не в лад —
Преследовал его ночами
Недоумённый волчий взгляд.

…Волк много дней назад бежал
На стёртых в кровь уставших лапах,
Ведомый сердцем, и мечтал
Вдохнуть родной любимый запах.

Вот и деревня, только пусто…
Чернел изломанный плетень
И окна выбитые грустно
Смотрели в серый хмурый день.

Чуть лязгнули клыки, сомкнувшись —
Волк, перейдя на мягкий бег,
Рванул к дороге, в след уткнувшись,
Пятная кровью белый снег.

Догнал обоз у кромки леса —
Чужие воины вокруг…
Не чуя собственного веса,
Волк бросился в смертельный круг.

Он убивал, от злости пьяный,
Блеск стали ранил и слепил.
Волк рвался, несмотря на раны,
К тому, которого любил.

Главарь последней стал мишенью.
В его руках клинок сверкнул —
Предсмертным скомканным движеньем
По горлу зверя полоснул.

А волк не понял, что случилось —
Мир почему-то красным стал,
Внезапно лапы подкосились
И навзничь он на снег упал.

«Хозяин здесь! Хозяин рядом!»
Он чуял запах и дрожа,
Безумным золотистым взглядом
Искал его, едва дыша.

Упав пред зверем на колени,
Шептал мальчишка невпопад.
Уже предательские тени
Чернили прежде ясный взгляд.

Стучала глухо кровь в висках,
Он плакал, слёзы не скрывая,
В наивных гаснущих глазах
Любовь и преданность читая.

Волк знал, теперь конец разлуке
И легче было боль терпеть.
Он чувствовал родную руку
И мог спокойно умереть.

Смерть ворожила сонным зельем,
Жизнь уходила без помех,
Ложась кровавым ожерельем
На мягкий серебристый мех…

Смотря на замершего сына,
С окаменевшим вмиг лицом,
Молчал немолодой мужчина
И чувствовал себя глупцом.
… показать весь текст …

Две девочки

Однажды ко мне постучали,
Две девочки рядом стоят.
Они попросили лишь хлеба,
И я не смогла отказать.

Я вынесла хлеб и конфеты,
Спросила, а где же их мать?
Девчушки глаза опустили:
- А мама в запое опять.

И нету ей дела до дочек,
Душа за детей не болит.
Приходят чужие мужчины,
И водка весь разум затмит.

Не видели дети игрушек,
Не ведали в жизни любви.
Лишь только побои и ругань,
И маме совсем не нужны.

На водку детей променяла,
Как будто какой-то товар,
Забыла как в муках рожала,
Потом просто так предала.

Ее не волнует - одеты ли дочки,
И есть ли, что дома поесть.
Лишь были бы деньги на водку,
А дальше - огнем хоть гореть!

Но нету обиды в детских глазах:
- А мама хорошая, мне говорят.
Они ее любят всему вопреки,
И ждут материнской любви.

Их так захотелось обнять...
А может... К себе их забрать?
Но мысль кольнула словно иглой,
Да кто же так просто отдаст?

Я в комнату к дочке вошла,
Взяла пару детских игрушек.
И девочкам тем отдала,
В глазах прикрывая слезу.

Они улыбнулись доверчиво...
На миг заблестели глаза,
- Спасибо! Сказали, а после,
За ручки держась ушли от меня.

Всю ночь не могла я заснуть,
Все дочку свою обнимала...
Как можно матерью назвать,
Ту, что детей на водку променяла?
… показать весь текст …