Новые статусы про концлагерь

Холокост

..Вековечный запах униженья,
Причитанье матерей и жен...
В смертных лагерях уничтоженья
Наш народ расстрелян и сожжен...
(Маргарита Алигер).

Ежегодно 27 января отмечается Международный день памяти жертв Холокоста (International Holocaust Remembrance Day), являющийся первым всемирным днем памяти жертв Холокоста.

Все материалы для клипа взяты в открытом доступе в интернете.

В Освенциме сегодня тишина

В Освенциме сегодня тишина.
Не слышно стонов, выстрелов, проклятий
Хотя почти забытая война
Не выпускает из своих объятий

И тех, кто обживает небеса,
И тех, кто на земле еще покуда.
А память воскрешает голоса,
Которые доносятся ОТТУДА.

Они звучат сегодня и во мне,
Живые строки Нового Завета,
Где жизнь сгорает в бешеном огне.
За что и почему? – И нет ответа.

За что и почему? – Ответа нет.
Да и вопросы забываются с годами.
И, кажется, чернеет белый свет –
Под бормотанье: «Было, но не с нами…»

Потомки Геббельса – как сорная трава,
Напялившая незабудок маски.
И кругом – от неправды голова
В Нью-Йорке, и в Варшаве, и в Луганске.

Мол, там совсем не мучили, не жгли
В тех лагерях, где жизнь страшнее смерти.
Но стон доносится из-под земли:
Вы слышите: «Не верьте им, не верьте…»

В Освенциме сегодня тишина,
И не седеют волосы убитых.
Приходят и уходят времена
И, проявляясь на могильных плитах,

Бессмертны имена познавших ад,
И в небеса ушедших без ответа.
За что и почему? Они молчат.
И словно божий суд, молчанье это.
Владимир Спектор

Все материалы для клипа взяты в открытом доступе в интернете. Огромная благодарность Дарье Брянцевой и другим авторам.
… показать весь текст …

Ноктюрн Шопена. Наталья Карп

В «Списке Шиндлера» есть такой эпизод: узница лагеря смерти играет ноктюрн Шопена на празднике в честь дня рождения коменданта, и тот, покоренный искусством пианистки, соглашается сохранить ей жизнь. Этот эпизод основан на реальных событиях: узницей, обязанной своей жизнью ноктюрну Шопена, была знаменитая еврейская пианистка Наталья Карп. Она умерла 9 июля 2007 года в возрасте 96 лет.

Она пыталась гнать все мысли прочь,
И не мигая в потолок смотрела.
Последняя, мучительная ночь
В бараке в ожидании расстрела.

Воспоминанья плыли в голове,
Ей было никуда от них не деться.
Цветущий сад, росинки на траве,
Уроки фортепьяно в раннем детстве.

Улыбки мамы, дедушки, родных,
Взгляд мужа, кто не выжил под бомбежкой,
Сегодня утром она встретит их.
Осталось подождать совсем немножко.

***

Там неизвестность, а здесь- сущий ад,
В который немцы Краков превратили.
Разденут донага, построят в ряд
Перед траншеей. Выстрел. И в могиле.

Конвейер смерти. Тысячи людей
Уничтожают в лагере злодеи,
Не пощадив ни женщин, ни детей.
Умерщвлены должны быть иудеи.

Фанатик, крови жаждущий, решил,
Что все евреи- "недочеловеки".
И изверги без сердца и души
Безумие творят в двадцатом веке.

Концлагерь Плашов. Комендант- садист,
И зверь таким жестоким не бывает.
Собственноручно яростный расист
Евреев ежедневно убивает.

***

За ней пришли. Что ж, так тому и быть.
Но не на казнь. Наталью удивило -
Приказано немедленно прибыть
К Амону Гёту узнице на виллу.

В честь дня рождения преподнести
Должна «сюрприз» злодею пианистка.
Сегодня Бог дал шанс ей жизнь спасти.
В разгаре праздник в доме у нациста.

Как много тостов произнесено,
В мундир нарядный, белый облаченный,
Пьет комендант игристое вино,
И замирает сердце заключенной.

Коснулся гребень спутанных волос,
Ей парикмахер делает прическу.
"Играй, же, Сара!"- в зале раздалось.
"Спаси меня, родная Матка Боска!"

Так женщин всех еврейских, до одной
Всегда фашисты «Сарой» называют.
Деревенеют пальцы и волной
Ее холодной страха накрывает.

Она с тех пор, как началась война,
Почти четыре года не играла
На фортепьяно. И теперь должна
Сыграть. Но что? Наталия не знала.

В душе несчастной происходит спор,
Кругом веселье. Её выбор труден.
Ноктюрн Шопена до- диез минор,
Наполненный печалью. «Будь, что будет!»

***

Она коснулась клавиш чуть дыша,
И звуки нарастали постепенно.
О чем стонала, плакала душа
Передавала музыка Шопена.

Тоска и боль, и горечь от утрат,
Ночной луны холодное сиянье,
Гроза в ночи, и молнии разряд,
И в дымке сумрачной воспоминанья.

Молитву пел оживший инструмент,
Ее душа стенала и страдала,
Немели пальцы и в любой момент
Она подспудно выстрел ожидала.

Наполнив зал щемящею тоской,
Пронзали сердце трепетные ноты,
Сливались звуки в скорбный хор людской,
И возносились в звёздные высоты.

Звучала пьеса жалобно, как плач,
Как ветра вой у брошенной могилы.
«Ты будешь жить»- проговорил палач
В безмолвной тишине, что наступила.

Как страшный сон, закончилась игра.
Жизнь спасена, спасибо тебе, Боже!
Она решилась: «А моя сестра?»
И душегуб ответил: «Она тоже».

Какие струны дьявольской души
Задел ноктюрн? Неужто в ней есть чувства?
Но факт свершился. Она будет жить.
Ее спасло Великое Искусство.




… показать весь текст …