Новые статусы на 27.09.2025 - Страница 2028

Чем ты хуже?

Они делают то, что хотят,
Потом жалуются, что запрещают.
Ведут себя так, буд-то мы все должны им,
Но они не делают ничего взамен.

Осуждаем, критикуем, ненавидим. Завидуем или что?
Посмотри на себя, чем ТЫ хуже?!
Что есть у них, чего нет у тебя?!
ДЕНЕГ?! ДРУЗЕЙ?! ПОПУЛЯРНОСТИ?!

Может они и богаты, но только снаружи.
Может у них много друзей, но таких же как они сами.
Популярны? Ну и пусть!
Запомни: кем-бы, с кем-бы, каким-бы ты ни был- ВСЕГДА БУДЬ СОБОЙ!

И не важно, что есть у Маши, Кати, Пети, Вани, Насти, Коли, Вики, Паши.
Главное-это то, что есть у тебя!
Сначала посмотри на себя. Пойми кто ты и чего хочешь,
А уже потом смотри на других. Перед этим спроси:Чем ТЫ хуже?!

Колодезная вода

Возле ветхой церквушки неслышно ложатся года,
Жизнь прихода давно, обмелев, потекла стороною.
Лишь старушки и дети к колодцу спешат иногда, –
Его ставил священник, мой дед, перед самой войною.

Разрывая стальные объятия Курской дуги,
Защищая Россию, погиб дед, огнём опалённый.
Неподвластное время всё шире разводит круги,
Тишину опрокинув в колодец, рождается звоном.

Пробивается горечь, искрясь светлой стынью воды,
Поминальной свечой отражается в сумрачном храме.
Лихолетье и замять – вся жизнь от беды до беды,
От забвенья хранит не гранит, а народная память.

Постою, помолчу у колодца пред бездною лет...
А журавль всё скрипит, поклоняясь бревенчатой церкви.
Я, к воде припадая, тебе благодарен, мой дед,
И во внуках моих память крови твоей не померкнет.
…Вьётся узкая тропка к колодцу сквозь патину лет.

В глубоких колодцах вода холодна,
Потоки ее родниковы.
Бывает она и тиха и грозна,
Течет под землей из глубины.

Кто-то напьется водицы холодной,
Кто-то умоет свое лицо,
Кого-то обидит змеёй подколодной,
Кого-то затянет в свое озерцо.

В колодце всегда отражаются лица,
Кто жажду пришел утолить.
Водица поймет, кто пришел поклониться,
За злобу и гордость,она отомстит.

Не плюйте в колодец - нам говорят,
Вернувшись захочешь напиться.
Люди к водичке всегда спешат,
Чтобы прохладой ее насладиться.

- Звонил мне?
- Да
- Что-то важное?
- Я люблю тебя.

Я на связи особенно не настаиваю,
однако всегда дома,скайп на месте,
при связи,свои мозги настраиваю,
чтобы поговорить ни о чём вместе.

Мы любим тех,кто любит нас,
таков закон природы,
а кто подводит и не раз,
тот столп своей породы.

Ночной вокзал

Ночной вокзал. Не слышен стук колёс,
Не слышен гомон тех, кто спит уже давно,
Тянется время, будто тянется за трос,
И опускается с высот на дно.

Ночные звери вышли на охоту,
Сквозь тишь и гладь услышишь шорох,
Филины... Совы готовятся к полёту,
В то время как убийцы пересчитывают порох.

В окне вокзала свет горит без остановки,
И пост охранника увидишь ты,
И в ожидании попросишь о «парковке»,
Чтоб отдохнуть и без проблем войти.

И вдруг услышишь отдаленный топот,
Топот шагов, колёс или копыт,
Или быть может это просто робот,
Что будет временем убит.

Но нет, ведь это стук колёс об рельсы,
И понимаешь что дождался наконец.
Когда бодрствующие машинисты,
Впустят тебя в свой дом и под конец -

Утрут капли пота ожиданья,
И ты отправишся в свой путь,
И обойдёшся без прощаний,
Стоит лишь тебе в вагон нырнуть.

Старый дом

Вот старый дом, жила в нем раньше мама,
Здесь печь топилась, пироги пеклись,
Я городская, но всегда считала,
Что мы с сестрою здесь и родились.

Стою я на пороге и не смею
Перешагнуть заветную черту,
Я в детство заглянуть сейчас сумею,
По дому старому босая я пройду…

Дорожки самотканые по полу,
И крестиком расшиты рушники,
В цветочек мелкий ситцевые шторки,
За ними прячется горнило у печи,

Которая уже давно остыла,
Не помнит про ухват и кочергу,
Печурка о тепле совсем забыла,
Но к ней с надеждой руки я тяну…

Вот чудом уцелевшие, не бьются!
В буфете чашки красные в горох,
Мы чай горячий пили только с блюдца
Вприкуску с сахаром, добавив молоко.

Здесь в чемодане лоскуты из ситца,
Их выдавали всем за трудодни,
И вымпел красный до сих пор хранится,
Как память о колхозе, для родни.

На стенах фотографии по ряду,
В углу божница, место для свечи,
Никто давно не зажигал лампаду,
Но лик иконы, как и прежде чист.

Кровать с подзором белым у окошка,
На ней матрас соломою набит,
Мы спали, помню, вместе с Муркой кошкой
Не ведая о пышности перин.

А медный самовар был самый главный,
Когда за стол всех бабушка звала,
Дед выпивал по семь стаканов чая
И первым выходил из- за стола.

Вот ходики старинные, кукушка
Откуковала, и часы стоят,
Нам гири на цепочках осторожно
Поддернуть позволяли иногда.

А вот теперь по окнам паутина,
Ступеньки покривились на крыльце,
И пахнет сыростью унылая картина,
Ведь печь давно не топлена в избе…

Прости меня за краткое свидание,
Тепла тебе я вновь не подарю,
До дней моих последних наказание,
Я, печь, которой нет, не протоплю…
… показать весь текст …

Здесь обычай древний

Здесь обычай древний не нарушат.
В деревянный ставень постучи -
чай заварят,валенки просушат,
теплых щей достанут из печи.
В этих избах,в этой снежной шири,
белыми морозами дыша,
издавна живет она -
Сибири щедро хлебосольная душа.
Если кто и есть еще,быть может,
что шаги заслыша у ворот,
на задвижку дверь свою заложит,
ковшика воды не поднесет,
и влечет его неудержимо
встреча с каждым новым пятаком -
пусть себе трясется эта жила
над своим железным сундуком!
Сколько раз меня в крестьянской хате
приглашали к скромному столу!
Клали на ночь только на кровати,
сами ночевали на полу.
Провожая утром до ограды,говорили,
раскурив табак,-дескать, чем богаты,
тем и рады.Извиняйте, если что не так!..
В дом к себе распахивая двери,
не тая ни помыслов,
ни чувств,быть достойным,
хоть в какой-то мере,
этой высшей щедрости учусь.
Чтоб делить в сочувственной тревоге
все, что за душой имею сам,с человеком,
сбившимся с дороги,путником, плутавшим по лесам.
Чтобы, с ним прощаясь у ограды,
раскурив по-дружески табак,
молвит - Чем богаты, тем и рады.
Извиняйте, если что не так
… показать весь текст …

В деревне каждая изба...

В деревне каждая изба рубилась из сосны
Надежней, крепче и теплей ей не было цены
В избе устраивалась печь -на ней спокойно можно лечь
Хлеба пекли на кизяках и щи томили в чугунках
Под сводом Русской печки
А там, в углу, на образах блестел огонь
Лампадной свечки
Полати по бокам избы
На полке верхом чугунки
Ухватов несколько в углу и стол придвинутый к окну
На стенке где стоит кровать
Портреты прадедов глядять
И все в избе и скромно, ладно
Тепло зимой, а летом в зной
Свежо, прохладно
А рядом с домом скотный двор
Здесь не смолкаем птичий хор
И видим мы гусят, утят
Цыплят, коров и поросят И лошадь посреди двора
Ждет вас -кормить пора
сена целые стога, зимой для живности корма
Как здесь спокойно, крепко, ладно
природой слитно, глазом складно
Живут здесь русские крестьяне
Кривихин Федор, Стрижков Егор
Напротив Щукины с зятьями
И Шимонаев с кумовьями,
А дальше Хлебникова двор
Село разбито на горе и все отсюда видно мне
Коробейниково все передо мною как в окне
Внизу озера в камыше
А там охотник в шалаше
Стреляет уток в темноте
Кругом вода и нет дорог
А дома ждет тебя пирог
С поджаркой рыба на плите
И щи с сметаной в чугунке
Бабуля кормит нас блинами
А дед хвалится орденами
И так всегда из года в год
Так жил когда-то русский род.
… показать весь текст …

Русская печь

Изба крестьянская сиречь,-
Сарай, и сени, и дрова,
И русская большая печь,
Как символ счастья и добра.

Всё начинается от печки,
В избе она всему глава.
Она накормит и излечит,
И не пусты мои слова.

Гурьбой, собрав всех на лежанке,
Борщом наваристым дыша…
Накормит старших спозаранку,
Теплом согреет малыша.

Тут, кости грели старики,
Да сказки сказывали внукам,
И ловко эдак, как с руки,-
Довольны, стар и млад друг другом.

По вечерам, когда метели….
Люд занимался ремеслом,
Трудясь, все вместе песни пели.
И в ночь молились перед сном.

Да, молодух, еще любили,
А бабы издревле в Руси,
Неугомонны вечно были….
Детей рожали на печи.

Печь воспевалась в русских песнях,
Слагались сказки и былины.
Всех собирала она вместе
И на рожденья и кончины.

Всегда была семьи оплотом
И доброй матушкой слыла,
Тепло дарила и заботу,
Вела на славные дела.

Каким бы ни было местечко,
Меня, друзья, не уличить,
Здесь начиналось всё от печки
И всё кончалось у печи .

Детство в деревне

В деревне раньше были печки
В них щи варили, хлеб пекли,
А ночью спали на них дети,
А днем дремали мужики.

Зимой намерзнутся бывало
И возле печки прикорнут,
А если дрожь совсем достанет,
То и на печечку махнут

А вечером смеркаться станет,
И лампу рано зажигать,
Такая тишина настанет,
Как дышишь, кажется, слыхать.

Один сверчок за печкой только
Так громко песнь свою сверчит,
И каждый думает о чём-то,
Но только вслух не говорит..

Вот так лежишь и не заметишь,
Как сладкий сон тебя сморит,
А завтра рано утро встретишь,
С друзьями в школу убежишь.

А снегу было сколько раньше!
Сугробы с крышей наравне,
Как хорошо катиться в санках
В морозный вечер при луне.

А как мы "Масленку" встречали!
Блины какие нам пекли!
Через неделю провожали,
Костер со взрослыми мы жгли!

...Лежу одна -вот вспоминаю,
Как в детстве раньше нам жилось,
Пусть телевизоров не знали,
Зато спокойней всем спалось.

Ода русской печи

Дымок с трубы тянулся верхом,
Всё на бочок хотел прилечь.
В хатёнке тесной деревенской
Здоровым жаром пышет печь.

Стоит среди избы не гостьей,
Хозяйкой главною, сиречь.
Накормит, вылечит, согреет.
Достоинств всех не перечесть.

Хозяйка "тешится" хлебами:
Квашне на печке место есть.
Семейство будет с пирогами,
Поклон положит в её честь.

В сырое хмурое ненастье
Озябший тянется к печи,
Где малышня с котом пушистым
Давно уж "греет" кирпичи.

А кОли в стужу шуба колом,
Всяк тянет руки к комельку.
Тепло отдаст скорей печурка
Младенцу, юну, старику.

ХворОбы вылечит любые,
Просушит варежки, носки.
В избе без пЕчи жизни нету, -
Степенно скажут старики.

Какой же русский вам не бросит,
Услышав родственную речь:
"Царицей в доме деревенском
Была и остаётся печь"!

Русская печь

Русская печка, как мама,
Словно молитву творит.
Печь разжигается рано,
Пламенем жарко горит.

Будто бы грусть листопада
Слышится песня в трубе.
Лёгкий дымок, словно ладан,
Благоухает в избе.

Звон колокольный из храма
Высветил серый восток.
Слышно, как возится мама,
Ставя чугун на шесток.

А на полатях детишки
Нежно-пренежно сопЯт.
Ох, уж эти мне мальчишки
Долго ночами не спят.

Сами когда-то гуляли
Так же и мы по ночам.
К печке под утро бежали -
К тёплым её кирпичам.

Русская печка, родная,
С детства тянусь я к тебе!
Ты, как и мама из рая
В дЕдовской греешь избе.

50 не возраст

Всё в реальной жизни очень просто-
Наши годы быстро пролетят.
То, что 50 прекрасный возраст,
Чётко понимаешь в 70.

А когда настанет 90,
пусть меня почтенные простят,
70 почти что детский возраст
ясельный так это 60

Не трогай струн чужой души

Не трогай струн чужой души,
Коль нот её не понимаешь...
Играть и петь с ней не спеши,
Пока о вкусах не узнаешь...
Не трать напрасно свою прыть,
Ты музыки той не услышишь...
Душа поет... ты будешь ныть...
Она играет, как ты - дышишь...
Пускай поет, а ты в тиши
Сиди, учи стан нотной гаммы...
Не трогай струн чужой Души,
Не оставляй на сердце шрамы. ..

Туман под взглядом солнца таял
закат в нем оставлял следы
И,как икона золотая
Заря гляделась в глаз воды
И быдо царствие морское,
Вместилищем небесных сил
И тишина была такою
что голос Бога доодил
И ни малейшего движенья
Глубокий мир на землю лег
и только длилось отраженье
Заря-в воде и в сердце -Бог

Равны.

Управлять собой не дам!
Вы- не Боги, мы- равны.
Душу в пекло не продам;
Шаги честности важны!

Хочется...

Хочется делать доброе и перестать сутулиться,
Меньше любить съедобное, чаще бывать на улице,
Хочется резать ставнями утренний свет на полосы,
Быть для кого-то главными и говорить вполголоса..

Хочется солнца - бликами, чтобы по телу - нитями,
Хочется быть великими, только б не знаменитыми..
Наша любовь посажена сразу за звонкой чащею,
Верится, это важное.. верится - настоящее..

Будут на крыше аисты, будут за домом лебеди,
Только живи пожалуйста, в свете и вечном трепете..
Будем читать Есенина, ждать журавлей и радугу,
Хочется быть весенними, хочется жить и радовать.

Лето

Лето - в финале своей стометровки
И под отчаянный стрекот цикад
Город врастает, смешной и неловкий,
В вытканный те’нями сумрачный сад.
Старый костюм его тихо мигает -
Это булавки ползут светлячков.
Яблони тёплая правда, нагая,
Тает в сети осторожных шагов.
Жухнет трава или рвётся куда-то,
Ставни закрыты иль окна рябы, -
Повырастали ромашка и мята
В тёмных, густых лабиринтах судьбы.
Только дойти бы в охранных тропинках,
Сквозь ароматы оркестров цветов
В самую чащу, где нас половинки
Соединить уже кто-то готов:
Выткать и нами глубокие травы,
Выстлать холсты и слияния губ.
Вечер, оставленный с нами на равных,
Не объяснить, да и я не могу.
Я не могу - заблудился, наверно,
Снова и снова к себе возвратясь,
Пробуя жизнь, что уводит от скверны
В переплетённых, окольных путях.
Пробуя всю глубину пораженья,
Пробуя радости всю глубину
Миру цветному, большому служенья,
Боже, я верую, что не усне.

Кто-то полз – задел травинку,
Кто-то сел – качнул листок,
Кто-то – сбил крылом росинку,
Догоняя ветерок…
Кто-то – Жу! – пронёсся мимо…
Кто-то – песенку запел…
Кто-то, выросший незримо,
Повстречался на тропе…
Кто-то жаркий – греет с неба;
Кто-то медленный – проплыл…
Кто-то, на кусочке хлеба,
Лапки тонкие помыл…
Кто-то – ветками укроет…
Кто-то – паутинку ткёт…
Кто-то – летнею порою,
Убаюкав тишиною,
К чудесам меня зовёт…

В нашей жизни самое прекрасное
Не ценою денег покупается.
Даром с неба светит солнце ясное,
И луна нам даром улыбается.

Даром на распаханные полосы
Льётся дождь со щедростью обильною.
Даром ветер гладит наши волосы,
С дуба листья рвёт рукою сильною.

Даром птичьим пеньем наслаждаемся.
Зорями, восходами, закатами;
С близкими, любимыми встречаемся
И вдыхаем воздух не за плату мы.

Никакой монетой не заплатите
За ребёнка ласку необычную,
За супругов нежные объятия.
За любовь, за дружбу бескорыстную.

Но всего дороже, драгоценнее
Нам в подарок Богом преподнесено —
В Иисусе вечное спасение,
Принимай и улыбайся весело.

Посмотри, как Бог к тебе склоняется,
И пойми, что, как свет солнца ясного,
Не ценою денег покупается
В нашей жизни самое прекрасное.

ЛенЗоТо - Лень Зодчий Томления

Черная Смерть

Догорают деревни и города,
В предсмертной агонии корчится мир,
Властвует сдесь дочь Смерти - Чума,
Созывая ворон на омерзительный пир,

Куда не взгляни повсюду тела,
И птичьи маски Чумных Докторов,
Ночь словно день стала бела,
От огней погребальных костров.

Спешите делать добрые дела

Мне с отчимом невесело жилось,
Все ж он меня растил —
И оттого
Порой жалею, что не довелось
Хоть чем-нибудь порадовать его.

Когда он слег и тихо умирал,-
Рассказывает мать,-
День ото дня
Все чаще вспоминал меня и ждал:
«Вот Шурку бы… Уж он бы спас меня!»

Бездомной бабушке в селе родном
Я говорил: мол, так ее люблю,
Что подрасту и сам срублю ей дом,
Дров наготовлю,
Хлеба воз куплю.

Мечтал о многом,
Много обещал…
В блокаде ленинградской старика
От смерти б спас,
Да на день опоздал,
И дня того не возвратят века.

Теперь прошел я тысячи дорог —
Купить воз хлеба, дом срубить бы мог.
Нет отчима,
И бабка умерла…
Спешите делать добрые дела!

Благодарность

Она сказала: «Он уже уснул!»,—
задернув полог над кроваткой сына,
и верхний свет неловко погасила,
и, съежившись, халат упал на стул.

Мы с ней не говорили про любовь,
Она шептала что-то, чуть картавя,
звук «р», как виноградину, катая
за белою оградою зубов.

«А знаешь: я ведь плюнула давно
на жизнь свою… И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг — я снова женщина… Смешно?»

Быть благодарным — это мой был долг.
Ища защиту в беззащитном теле,
зарылся я, зафлаженный, как волк,
в доверчивый сугроб ее постели.

Но, как волчонок загнанный, одна,
она в слезах мне щеки обшептала.
и то, что благодарна мне она,
меня стыдом студеным обжигало.

Мне б окружить ее блокадой рифм,
теряться, то бледнея, то краснея,
но женщина! меня! благодарит!
за то, что я! мужчина! нежен с нею!

Как получиться в мире так могло?
Забыв про смысл ее первопричинный,
мы женщину сместили. Мы ее
унизили до равенства с мужчиной.

Какой занятный общества этап,
коварно подготовленный веками:
мужчины стали чем-то вроде баб,
а женщины — почти что мужиками.

О, господи, как сгиб ее плеча
мне вмялся в пальцы голодно и голо
и как глаза неведомого пола
преображались в женские, крича!

Потом их сумрак полузаволок.
Они мерцали тихими свечами…
Как мало надо женщине — мой Бог!—
чтобы ее за женщину считали.
… показать весь текст …

Бабий Яр

Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.

Мне кажется сейчас —
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне — следы гвоздей.
Мне кажется, что Дрейфус —
это я.
Мещанство —
мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплеванный,
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.
Мне кажется —
я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
«Бей жидов, спасай Россию!»-
насилует лабазник мать мою.
О, русский мой народ! —
Я знаю —
ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,
что, и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли
себя «Союзом русского народа»!
Мне кажется —
я — это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.
Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много —
это нежно
друг друга в темной комнате обнять.
Сюда идут?
Не бойся — это гулы
самой весны —
она сюда идет.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет — это ледоход…
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Все молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.
И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я —
каждый здесь расстрелянный старик.
Я —
каждый здесь расстрелянный ребенок.
Ничто во мне
про это не забудет!
«Интернационал»
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому —
я настоящий русский!
… показать весь текст …

Я слыхал, что надеяться на себя это мудро… Теперь и ты это услыхала.

Защитные стены могут мешать тебе, но самые непроходимые стены в мире это те, что окружают наши сердца.

Если дурак не умнеет, он погибает.