Новые статусы про религию (Страница 2)

Религия - это пережиток прошлого, это обман, это не научно,... Но для последнего мига, для трудностей, наука ничего не придумала... К сожалению.. А всем хочется верить лучшее.

Религия даёт человеку идеал. Человеку нужен идеал, но человеческий, соответствующий природе, а не сверхъестественный.

Постарайтесь не озлобится вопреки испытаниям, что посланы вам озлобления это путь к тьме, путь, где не видно света, добра, и чистой любви. Озлобление отключает сердце, и включает гнев, гнев, который заставляет отворачиваться от самых близких, и винить других в своих бедах, как бы вам не было плохо верьте, что однажды вновь засветит солнце, и все будет даже лучше, чем было. Никогда не просите у Бога Боже дай мне сил! лучше попросите У Бога, чтобы он научил вас не озлобляться в трудные моменты жизни.

Монах

Когда-то ты ушёл, монах,
В обитель, от всего мирского...
Презришь ли и отвергнешь страх,
Едва предстанешь перед Богом?

Держать пред Господом ответ --
Не искренне сказать не смею –
Тут без обмана -- страха нет…
Скрывать не стану, я… робею!

Ворчание

Увидев вдруг фруктовый сад,
Спустившись с гор, философ,
Был новой теме очень рад –
Ведь столько вмиг вопросов!

Задав вопрос, искал ответ
И тут же находил…
Здесь недоразумений нет,
Бог мудро поступил!

Растут, цветут, дают плоды
"Жильцы" природы сада.
А, коль свой труд приложишь ты,
Ждёт и тебя награда!

Но наш философ был не прост.
К бровям поднялись веки --
У дыни больно тонок хвост,
На древе же – орехи!

«Пожалуй, Бог промашку дал,
Ведь на огромном древе,
Орешки Он "нарисовал",
А стеблю дыню вверил!»

Пока философ рассуждал,
Ворча (себе во грех),
На голову его упал
Вдруг с дерева… орех.

«О, Господи, услышь мой глас --
ТВОЁ мне славить Имя!
Что было бы со мной сейчас,
Росла б на древе… дыня!?»

Кто ты

Путь долгий подошёл к концу и, благо, завершён…
С тем обратился к мудрецу, кто к старцу долго шёл.

«Одну лишь истину узнать у мудреца,
Что мучает вопросом без конца —
Проделан путь, дабы найти ответ.
Хочу услышать я в твоём ответе —
Чего же отвратительнее нет,
На этом, нашем, не безгрешном, свете?»

Из уст само вдруг полилось невольно,
Уверенно и… далеко не робко,
Едва услышал на вопрос паломник,
Нежданное от старца, кратко: «Кто ты?»

«Дорон я… знаменитый счетовод!»
«Подумай, прежде, чем откроешь рот.
Дорон — «подарок» — говорит иврит!
Мне имя, ни о чём не говорит.
И до профессии твоей мне дела нет,
Скажи лишь, кто ты, будет и ответ!»

Задумался, однако, счетовод:
«Мне не понять, пожалуй, мудрецов.
Пошто разносит слух о них народ?!»
Воскликнул: «Человек, в конце концов!»

«На слух, биологический твой вид,
Всё также, ни о чём не говорит!»

«Хоть не был дан прямой ответ,
Но понял я секрет в ответе!
Что отвратительнее нет,
На этом, не безгрешном свете,
Когда не знаешь, кто ты есть!..
Хвала тебе, мудрец, и Честь!

Но на прощание скажи,
Мои, пусть знают, дети,
Коль мудро эту жизнь прожил
И бескорыстно всем служил,
Кто ты, на этом свете?»

Молчать в ответ седым усам
И бороде, негоже,
А посему мудрец сказал:
«Я, милостью, раб Божий!»

Случай в парикмахерской

Болтливы м пустозвоном был,
Но докой слыл по праву.
О нём весь город говорил --
Цирюльнику – нет равных!

Вот, как-то, стричь и брить он стал,
Заросшего... немного.
Рот ни на миг не закрывал,
А речь касалась... Бога!

Твердил, мол, выдумка людей...
Ведь, если был бы Бог,
То не было б сирот-детей,
Больным помочь Он смог...

И многое ещё чего...
(Язык – он без костей)
Спешил, уж стриженный, его
Благодарить скорей.

Дабы ушам дать отдохнуть --
Прочь из цирюльни вмиг...
Не столь большой проделав путь,
Как вдруг услышал крик.

Стоял лохматый человек,
Небритый, весь в грязи.
На водку (видимо, у всех)
Дать денег он просил.

Решил вернуться, взяв с собой
Бродягу, к болтуну.
«Вы, чем-то, не довольны мной?» --
Цирюльник наш, ему.

«Нет, нет! Доволен я вполне!
Но знает пусть весь Свет.
Цирюльников, сдаётся мне,
На этом Свете – нет!»

Как, неухоженных бродяг, "oвец заблудших" много...
Порою, сами не хотят найти дорогу... к Богу!

Сон

Свой сон поведала подругам,
И знала, что за этот сон,
Журить и осуждать не будут.
В том нет вины, что снился он…

Чего не приключалось с нами,
Когда, порою, сладко спим.
Вот и она, за облаками,
Зашла в Небесный магазин.

С сознанием, что не предстала
Её душа, покинув плоть,
По магазину лишь гуляла,
Вдруг, за прилавком -- Сам… Господь!

Приобрести -- что пожелает --
Ей предложил Сам «продавец».
Такое в жизни раз бывает,
Всё пожелала, наконец --

«Здоровья, Счастья и Любви,
Успеха, много, много денег!»
«Ну что ж – сказал Господь – возьми!
Довольна ль будешь, в самом деле?»

Поставил перед ней товар.
А был товар тот – коробок.
«Прими, что пожелала, в дар.
Всё для тебя достать я смог!»

Не стало вдруг иллюзий сладких.
Была в смятении она.
Но прозвучала речь одна:

«На Небесах здесь, у прилавка,
И, знать об этом, ты должна --
Я раздаю, лишь... семена!»

Спасение

Погибели страх он познал в первый раз…
О чудо-спасении этот рассказ.

Погибли друзья и корабль затонул.
Спасти свою жизнь одному повезло.
До острова плыть сил хватало ему.
Пусть необитаем, всё меньшее зло!

С молитвою плыл о спасенье своём.
Обмякла, достигнув земли, его плоть.
В ладони взяв крест, что всегда был на нём,
Промолвил: «Меня не покинул Господь!»

И худо ли бедно, немалым трудом,
Спасённым построена хижина-дом.

Молился, чтоб кто-то завидел его
С плывущего пО морю вдруг корабля.
И боле от жизни не ждал ничего...
В унынье впадал, мол, молюсь я зазря!

Но жизнь и без нас свой сюрприз преподаст.
Бродил, как-то, в поисках пищи своей,
Вернувшись, своим не поверил глазам --
Пылал его дом в беспощадном огне…

Упавши на землю, стал громко рыдать…
В отчаянье начал... на Бога роптать…

Очнувшись, увидел людей пред собой.
Поведали люди, что – мы с корабля,
Случайно завидев сигнальный огонь,
Приплыли, чтоб взять на корабль тебя!

Спасения свет, что светил ясным днём,
Помог и отчаянья страх побороть.
В ладони взяв крест, что всегда был на нём,
Промолвил: «Меня не покинул Господь!»

Одна и та же молитва

Был, как-то, приглашён на ужин проповедник.
Уже накрытый стол, был полон всяких яств.
Гость для хозяина -- почётный собеседник.
В такой богатый дом пришёл он в первый раз.

Рассевшись за столом, взглянули все на гостя.
Услышать собрались молитву пред едой.
Но гость вдруг произнёс, не дожидаясь тоста:
«Молитва быть должна, прочитана не мной!

В любой семье есть главный, присутствует и тут.
Ведь на его плечах ответственность за дом!
От взрослых до ребёнка с него пример берут.
Знать, первому ему молиться за столом!»

Откашлявшись, сказал, в глаза не глядя гостю,
Хозяин, лишь привстал со стула своего:
«Не стоит повторять, с тем согласится взрослый,
Одно и то же вновь и больше ничего!»

И гость привстал в ответ, хозяина послушав.
Уж приоткрыл уста, чтоб, как-то, возразить.
Нежданно детский глас молчание нарушил.
Хозяину-отцу дочь стала говорить:

«Желала по утрам тебе одно и то же.
А в чём, так не пойму, была я не права.
Ведь доброго желать, всегда, наверно, можно…»
Задумался отец, услышав те слова…

С верой в сердце

Идти, аж, десять километров,
Под солнцем и под знойным ветром,
Почтенный старец всей деревни –
Двух юношей благословил на путь.

Чтобы сумели, как-нибудь,
Добраться, всё-таки, до храма…
Им в храме помолиться надо --
«О, Господи!Нам дождь подай,
Дабы не гибнул урожай!»

…Вернулись юноши в деревню.
Но путь проделан был зазря.
«Молились вы без веры, верно,
Коль не дождались мы дождя!»

Но говорили правду старцу:
«Мы сделали, как ты просил.
Хоть было нелегко добраться.
Молились из последних сил!»

«Молитву, будет всем известно,
Читать -- лишь с верой должен ты!
Коли молились с верой в сердце,
То взяли бы с собой… зонты!»

Лев в пустыне

Лев, в жёлтой пустыне под древом лежал.
В тени, одиноко и громко вздыхал…
Над жёлтой пустыней той птичка летела.
Чтоб передохнуть ей -- на древо присела.
Под древом услышала громкие вздохи.
И что за беда вдруг такая, чтоб охать?
Об этом спросила у грозного льва,
О коем лишь славу гласила молва.

«В сей жёлтой пустыне мне так одиноко!
Пускай, и душа под короной, и плоть,
Но не избежать повелителю рока.
Пустыню покинуть не даст мне Господь!»

«Тебя, повелитель зверей, понимаю.
На свете немало путей и дорог.
Куда я лечу, и сама это знаю,
Мне быть там велит, не иначе, Сам Бог!

А ты позови, может, кто и услышит.
Кому-то, Господь ведь своё повелел.
Глядишь, для того на земле этой дышит,
Дабы одиночество скрасить сумел»

И лев заревел… пауки передохли…
И змеи попрятались в норы свои.
Саму, со своим предложением добрым,
Снесло с древа птичку рёв-громом таким.

И лев, виновато, дотронулся лапой.
Глаза приоткрыла – «Почто же орать?
Кто может реветь так, вестимо, однако,
Достаточно «Мяу» тебе лишь сказать.»

Со вздохом, покорно, но с нежностью -- «Мяу».
Услышав себя, царь зверей изумлён.
Лишь с "мяу" своим, пред ним львица предстала,
По-царски уверено, в мыслях – «Не сон»!

Не стала мешать и вспорхнула рок-птица.
Довольной летела, совет, ведь, помог...
Живут и поныне под древом лев с львицей.
А значит велел быть им вместе Сам Бог!

Семнадцатая глава от Марка

Предупредил своею речью,
Священник, службу отслужив –
«Беседа следующей встречи,
Касаться будет темы лжи! –

Дал и напутствие, однако –
К той встречи подготовьтесь вы!
Познайте истину — «от Марка» –
Его семнадцатой главы!»

На службу выйдя чрез неделю,
Пред тем, как проповедь начать,
Решил спросить он первым делом,
Чтоб о своём, о чём-то, знать –

«Напутствие давал; от Марка
Евангелие почитать.
Главы семнадцатой, хоть как-то,
Сумел, кто истину понять?

Пусть руки только те поднимут,
Кто понял, прочитав главу.
Едва узрю сию картину –
Как тему начинать, пойму»

На диву, все подняли руки.
Уж тема ждёт,(а тема – "ложь")
Читатель, не зевай от скуки.
Подвох священника поймёшь!

Утраты времени не жалко.
Секрет раскроет нам ответ --
«Семнадцатой главы от Марка,
В Евангелие, вовсе нет!»

Грех

В саду прогуливаясь, как-то,
Беседуя негромко,
Спросил вдруг юноша монаха,
Растеряно и робко:

«Правдивы часто и мудры,
Твои слова для всех.
Пусть, истины, порой, стары,
Но, что такое… грех?»

Молчать монаху не к лицу,
На заданный вопрос --
«Как помогаешь ты отцу,
Коль вижу, что подрос?»

Едва монах его спросил,
Ответ звучал мгновенно.
Своим рассказом удивил…
Отцу – достойна смена!

«Ответь, отбрось наивный страх;
Коль многим удивляешь,
А как – продолжил речь монах –
Ты женщину желаешь?»

Тут юноша вдруг покраснел
В смущении... в незнанье…
Знать, нужный и ответ поспел,
Монаха, в назиданье.

«С тем согласимся и поймём,
Мы истину и эту --
Грехом с тобою назовём,
Всё, что боится Света!»

Огонь из ада

Не знаю, как правильно притчу начать.
Кому и кого довелось повстречать?!
Не столь это важно в сказанье моём…

Убогий и царь повстречались вдвоём.

Спросил повелитель юродивого.
«Откуда шагаешь?» В ответ же «Из ада!»
Твоё, знаю, место, в Раю, вроде бы!
Куда занесло, и чего было надо?(?)»

Ответил спокойно убогий царю:
«Огня попросил, дабы пищу свою
Сумел я на ужин себе разогреть,
А мне говорят, мол, огня у нас нет!»

Глаза оказались на лбу у царя --
«В аду нет огня? Удивил ты меня!»
«Я сам удивился, поверь, государь!
Со мной объяснился, однако, их царь.

Поведал, что каждый приносит с собой
Накопленный, свой, его личный огонь!
Потом он добавил (пожалуй, не лжёт)
Что, сколь накопил, столько он его жжёт!»

Та встреча, кто знает, была, не была?!
Но притча, уж точно, до нас дожила!

Сказ про Рай и Ад

«О, Господи!» -- во сне изрек,
Вдруг повстречавши Бога,
В миру, достойный человек
(Добра в нём было много) –

Сей встречи, коей очень рад,
Не будет на земле,
Позволь просить, чтоб Рай и Ад,
Здесь показал Ты мне!»

Две двери пред глазами вмиг.
Господь открыл одну.
Огромный круглый стол возник.
Был вкусный дух вокруг.

Сидели люди за столом
Голодные, больные.
У всех глаза перед котлом,
Досадные и злые.

Всё дело в том, что ручки тут,
Длиннющие у ложек.
Но дабы поднести ко рту
Еду, никто не может.

Прикованы ко всем рукам
Все ложки, видел взгляд…
«Их доля, явно не легка --
Бог произнёс – Здесь Ад!»

Открыл Господь вторую дверь.
(И впрямь забавный сон)
Картина та же, верь не верь,
Однако, удивлён.

Всё тот же стол, и ложки те,
И пахнет вкусно тут,
Коль пища вкусная в котле,
Вокруг же… сытый люд.

Глазами Господа спросил.
С улыбкою в ответ --
«Не Я тому их научил!
Но в нас самих секрет.

Кто думал только о себе,
В аду голодным быть.
В Рай попадёт, кто на земле
Умел других кормить!»

Проснулся с трепетом добряк.
Свой сон не мог понять никак…
Как вдруг – «Сообразили!
Друг друга накормили!»

Листья салата

Один христианин младой
Салата листья мыл.
Спросил постарше брат:«Со мной
Ты утром в храме был.
(Не помешало б чаще быть)
Там проповедь была.
А смог бы мысли повторить,
Что проповедь несла?»

«Прости, мой брат, но я забыл!
Бывает всяко с нами!»
Младого старший пристыдил
«О чём ты думал в храме?»

«И пусть всего не помню я,
Но проповедь со мною.
Сейчас во власти бытия,
Салата листья мою.

Однако, капли от воды,
На листьях не остались,
А листья, согласишься ты,
Всё чистыми назвались!»

Моя религия - греть и светить
Людям, которых люблю и ценю,
Тем, с кем невидима связана нить,
Тем, с кем не ставлю я в сердце броню…

Так-то я не против религии. Но заходить в жалкую, затхлую лачужку вместо того, чтобы уехать в горы и ощутить там Бога... Я думаю, это, по меньшей мере, странно.

Мне кажется, все религии - это лишь разные двери в один и тот же дом. Иногда я верю, что этот дом существует, иногда нет. Это великая загадка.

Все разумные люди исповедуют одну религию. Правда, они не говорят, какую именно.

Не нужно путать два совершенно разных понятия, как Религия и Вера. Религию навязывают, а к Вере приходят сами.

Христианство уйдет. Оно исчезнет и усохнет. Не нужно спорить; я прав, и будущее это докажет. Сейчас мы более популярны, чем Иисус; я не знаю, что исчезнет раньше — рок-н-ролл или христианство. Иисус был ничего, но его последователи тупы и заурядны. И именно их извращение губит христианство во мне.

Как же трудно и печально жить в обществе, где скромность является предметом насмешек, религия — отсталостью от жизни, а стыдливость — неуверенностью в себе.

Наша религия — религия неравенства.

Некий шутник правильно заметил, что «истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач».

Религия по существу своему враг человеческих радостей и человеческого благоденствия. Что такое святой с точки зрения всех религий? Это человек, который молится, постится, занимается самоистязанием, бежит от мира; которому, как сове, хорошо только в полном одиночестве.

В словах «бог» и «религия» вижу тьму, мрак, цепи и кнут.

Всякая религия по сущности своей нетерпима как в силу своих принципов, так и в силу своих интересов.

Религия — это воздух угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.