Любимые статусы про страсть (Страница 3)

Сначала в силах мы сопротивляться страсти, Пока она своей не показала власти.

Ни одна страсть не помрачает в такой мере ясность суждения, как гнев.

Не только творческая мысль, но и творческая страсть, страстная воля и страстное чувство должны расковать затверделое сознание и расплавить представший этому сознанию объективный мир.

Язык, подчеркивающий в слове «страсть» его родство со страданием, прав, хотя в повседневном употреблении, говоря «страсть», мы подразумеваем скорее судорожный порыв, удивляющий нас, и забываем, что речь идет о душевном страдании...

Страсти — враги покоя, я согласен: но без них в мире не было бы ни промышленности, ни искусства. Всяк дремал бы голый на навозной куче.

О силе одной страсти надо судить по силе другой, которой для нее пожертвовали.

Нет греха тяжелее страстей.

Только страсти и только великие страсти могут поднять душу до великих дел. Без них конец всему возвышенному как в нравственной жизни, так и в творчестве.

Чтобы продвигаться по стезе добродетели и взращивать в себе правду, нужно быть бесстрастным, как дерево или камень. Стоит лишь единожды что-либо возжелать, и ты окажешься в плену мира страстей. Чтобы приносить пользу миру и водворять порядок в государстве, нужно быть безучастным, как плывущее облако и водная гладь. Стоит лишь единожды увлечься чем-либо, и ты погрязнешь в мире суеты.

Повиноваться страсти — не дело разумных.

Если тронуть страсти в человеке, То, конечно, правды не найдешь.

Чем более неистовы страсти, тем более необходимы законы, чтобы их сдерживать.

В восторженном состоянии человек в силах сделать то, что иначе прямо невозможно. Страсти творят чудеса, то есть действия, которые превышают силы органа в обычном, бесстрастном состоянии.

Жить своими страстями — значит также жить своими желаниями, в которых — противовес страстям, поправка к ним и плата за них. Когда человек умеет — и не на словах, а на деле — оставаться один на один со своим страданием, преодолевать свое желание спастись бегством, умеет не доверять иллюзии, будто другие способны «разделить» с ним страдание, — ему уже почти ничему не надо учиться.

Ревность — остроумнейшая страсть и тем не менее все еще величайшая глупость.

Путь небесной истины невообразимо широк. Стоит лишь немного помечтать о нем, и на сердце становится легко и просторно. Путь людских страстей поразительно узок. Стоит вступить на него, и перед глазами вечно будут колючие травы да грязные лужи.

Знать свои страстишки. Человеку безупречному тоже их не избежать, и он их даже холит, лелеет. Немало их у нашего ума, и чем больше ум, тем они больше или заметней. И не потому, что их не сознаешь, а оттого, что их любишь. Поддаваться мелким страстишкам — сугубый порок. Родимые пятна на совершенстве, они столь же гадки окружающим, сколь сладки нам самим. Славное дело — в этом себя победить и свои достоинства спасти. Слабости всем бросаются в глаза.

Ни один разумный человек не станет навлекать на себя кару и упреки людей ради удовлетворения страсти и вожделения, не станет пренебрегать истиной ради преходящего и мнимого.

Страсть ослепляет самые уравновешенные умы.

Вся доблесть состоит в уменьи Стать выше, чем слепая страсть.

Раз существует в мире страсть, то праведность, смиренье — Одни слова: что в них есть смысл — нам явно показалось.

...Ежели супруги много лет любят друг друга, то влюбленность неприметно переходит в сладостную привычку и пылкая страсть сменяется нежной дружбой.

Человек, объятый сильной страстью, — страшный эгоист.

Ни одна страсть не помрачает в такой мере ясность суждения, как гнев.

Владей страстями, иначе страсти овладеют тобою.

Пока супругов соединяет страсть, они всегда будут в мире, несмотря на серьезные размолвки.

Гордость — благородная страсть — не слепа по отношению к собственным недостаткам. Этим отличается надменность.

Страсть есть поэзия и цвет жизни, но что же в страстях, если у сердца не будет воли.

Страсть — это есть энергично стремящаяся к своему предмету существенная сила человека.

Рене
...Все хорошие страсти имеют такой характер и природу, что мы не можем без них существовать и сохраняться, и они как бы принадлежат нам существенно, как любовь, желание и все, что свойственно любви.