Стихи - Страница 483

Не вчера – я пришёл в этот мир полупьяный,
Не вчера – полюбил красоту женских глаз,
Не вчера – попрощался с любимою мамой,
Не вчера – написал я свой первый рассказ.

Не вчера – я услышал охрипшие глотки,
Не вчера – я узнал о продажной любви,
Не вчера – выпил первый стакан горькой водки,
Не вчера – я купался во вражьей крови.

Не вчера – моя молодость птицей промчалась,
Не вчера - бороздил я просторы морей,
Не вчера – я познал, что такое усталость,
Не вчера – хоронил настоящих друзей.

Не вчера – ощутил своей жизни задачу,
Не вчера – рассчитал свой загадочный путь,
Не вчера – научился давать наглым сдачу,
Не вчера – всей земли понял скорбную суть.

Не вчера – полюбил я красоты природы,
Не вчера – пожинал благодарность добра,
Не вчера – я глядел в глубину небосвода,
Не вчера – был Гераклом! Увы, не вчера...

Как надоели пустословья
Друзей, врагов, чужих людей,
Предательства и сквернословья,
Ничтожность мыслей и идей.

Познал я всё: тщету надежд
И ложную кичливость вер,
Тупую праведность невежд
И извращенья высших сфер.

Любви призывы, откровенья,
Бессмысленность высоких чувств,
Презрения и отчужденья
Фальшивой красоты искусств.

И в одинокости осенней
Блестящих листьев мишуры...
В сомненьях разных настроений
Я жгу в душе свои костры.

Прекрасен мир! И с каждым днём
К нему относишься мудрее...
Мне кажется: мы не стареем,
А просто правильней живём...

Шлифуют годы красоту –
Не ту, привычно-суетную,
А настоящую, живую,
Души высокую мечту...

Летят года

Летят года, как с дерева листочки,
Жизнь прижимая медленно к земле,
Все чаще ставя в фразах многоточья
И растворяя дни в унылой мгле.

Как много мы сказать не успеваем
Хороших слов для близких и родных
И в суете сует вдруг забываем
О чаяньях насущных и земных.

Как мало выпадает в мире счастья
Тому, кто по сердечной доброте
Помог живущим в злобе и напастях,
Не оставляя души в темноте.

Как коротка в миру у всех дорога
И как внезапно рвется жизни нить,
С рождения подаренная Богом...
Так коротка...но жизнь не изменить.

Но, как длинны минуты ожиданья
В разлуке и безвылазной тоске,
Чтоб одолев любые расстоянья,
Любимого погладить по щеке.

Ночами мысли складываю в строчки,
Снимая с глаз иллюзий пелену...
Летят года, как с дерева листочки,
Готовя нас к забвению и сну...

Говорите в теми, кто Вас слышит

Говорите с теми, кто Вас слышит.
С теми, кто надеется и ждёт.
С тем, кто не предаст и не уйдет.
С тем, кто одним небом с Вами дышит.

Говорите с теми, кто Вас видит.
С теми, кто Вам боль не принесёт.
Кто на помощь в трудностях придёт.
С тем, кто не унизит, не обидит.

Говорите с теми, кто Вас ценит.
Кто душою Вашею живёт.
С теми, кто в пустыне Вас найдет.
С теми, кто не бросит, не изменит.

Говорите с теми, кто Вас любит.
Бескорыстно любит, просто так.
Кто людей не ценит за пятак.
С тем, кто не продаст и не осудит.

Говорите с теми, кто в Вас верит.
С теми, кто ошибки Вам простит.
Кто живет за совесть и за стыд,
А не кошельками дружбу мерит.

С кем себя не чувствуете лишним.
Кто не станет Вас перебивать.
Кто всегда сумеет Вас понять.
Говорите в теми, кто Вас слышит.

Море скажи мне

Море, скажи мне, когда на холодной луне
Лето случается (если такое бывает)?
Громче штормов на порядок всё то, что во мне
Спорит сегодня отчаянно, дерзко играет
То ли на струнах души, то ли памяти – я
Тщетно пытаюсь понять непростые аккорды...
Цветом сомнений испачкалось небо... с нуля,
Кажется, всё начинается... кажется гордым
Ветер, который читает мечты по губам,
Делит догадки на те, что всерьёз и что в шутку,
И узнаёт по ладоням, духам и следам
В толпах меня, притворившись дождём на минутку.
Море, ты веришь в дожди... но не только же в них?
Липкое солнце в себе растворяешь ночами...
Глажу прибой – он сегодня послушен и тих,
Занят собой и какими-то там мелочами...
Море, скучаешь? По ком? Я зажмурю глаза,
Чтобы придумать тебя изумрудно-горячим,
Чтобы не видеть, как грубо швыряет гроза
Солнце – мой самый любимый, мой маленький мячик.
Море, скажи, почему у рассвета во сне
Мокнут ресницы? Чего ему так не хватает?
Слушай, так всё же когда на холодной луне
Лето случается (если такое бывает)?

Я хочу, чтобы чьи-нибудь очи,
Снова нежно пленили меня.
Чтобы августа дивные ночи
Задыхались бы в страсти огня.

Я хочу, чтобы были живыми
Мама с папой, сестра и друзья.
Чтобы люди все стали родными,
Отрекаясь от зла и зверья.

Я хочу, чтоб Израиль беспечный
Не страдал бы от бомб и ракет,
Чтобы мир воцарился навечно
Там, где мира давно уже нет.

Я хочу, чтобы вместо проклятий
Почти всех мировых новостей,
Украинцы и русские братья
В крепкой дружбе растили детей.

Я хочу чтобы люди умнели
И в довольстве неслись наши дни,
Чтобы ели и пили и пели,
И всегда процветали они.

Я хочу, чтобы было не стыдно
Всем предстать перед добрым Творцом,
Разве всё это не очевидно,
Пред своим неизбежным концом?..

Получилась буква

Что там за страшный тигр рычит,
Пугая плюшевых зверюшек?
То вдруг вороной закричит,
ТО беспричинно дразнит хрюшек.
А то, как трактор тарахтит,
То буквой "эр" стреляет в уши.
По дому слышно "ры", да "ры":
Разбойник, рак, арбуз, корова,
Каприз, ружье, тартарары,
Программа, рама, будь здорова.
Игрушки ждут. Не до игры,
Как трудно с "эр" придумать срово (ой).
В квартире полный тарарам
От рыб, ракет, ремней и крабов.
Уж солнце спрятала гора,
А, значит внучке спать пора.
Из детской спальни до утра
Впервые "эр" выходит с храпом.

Мгновения

Сорвался с клена желтый лист,
упал на рябь пруда.
Мгновенья мимо пронеслись,
умчались в никуда.
Я за мгновенья пролистал
осенний календарь.
Мечты. 0 том ли я мечтал
и все ли отдал в дар?
Стихи. О том ли я писал
и тем ли посвящал?
Капризных женщин я бросал,
но тех ли ублажал?
Сберег ли дерево идей,
творя свою судьбу?
Приблизил тех ли я людей,
плевав на ворожбу?
Я как то сразу поскучнел,
увидев желтый цвет.
Искать ответы мой удел,
но где найдешь ответ?

Поэзия - сложная штука

Поэзия - сложная штука,
Не лезьте в неё, глухари.
В ней - магия слова и звука,
И светлые блики зари.

В ней - запахи нашей природы,
Движенье ветров и морей,
И ширь необъятной свободы,
И вечная грусть за людей.

В ней - самые страстные чувства,
И нежные отзвуки грёз,
Великая сила искусства
И горечь пролившихся слёз.

В ней - сила слепящего света
И мудрость бессонных ночей,
Тепло долгожданного лета
И холод седых февралей.

Но если в тебе есть всё это,
Тогда я скажу от души -
Будь искренним, честным поэтом,
Твори, не стесняйся, пиши!

Через километры

Я притяну тебя сквозь сон,
Своими теплыми руками
И еще слаще будет он,
Хоть километры между нами,
Я буду рядом навсегда,
Твоею каменной стеной,
Нас не разлучат никогда,
Лишь, останься ты со мной,
Я прошепчу, а ты услышишь,
Любовь крепчает день от дня
И чувствую я как ты дышишь,
За километры от меня.

Ты не беги так, жизнь

Ты не беги так, жизнь, не торопи мгновенья,
Дай насладиться мне любовью, добротой,
Ну, подари еще минуты наслажденья
И не беги так жизнь, а задержись, постой.

Ты лишь замедли шаг, пожертвуй хоть немного,
Пусть время для меня вдруг повернется вспять,
Расстелится у ног жизнь - длинная дорога,
А где-то там, на ней вновь будет он стоять.

Ну не спеши так жизнь, продли мои рассветы,
Не разрешай же быстро старости прийти,
Ведь для меня еще все песни не пропеты,
Ты не беги так жизнь, помедленней иди.

Не гонись за красивой фигурой...

Не гонись за красивой фигурой,
Не гонись за красивым лицом,
Эти люди сначала красивы,
Но пустые в итоге потом...

Осознание поздно приходит,
Открываются поздно глаза.
Мы спешим всё ускорить события,
Когда надо давить тормоза.

Я сижу убиваюсь за виски,
Ненавидя их больше всего.
Виски быстро дурманят мысли,
Я ищу уже номер его.

Трубку он не берёт. Ну конечно.
После паузы длинный гудок.
Я хочу знать, лишь, что ты не с кем-то,
Я хочу знать, что ты одинок.

Я как будто сижу за решёткой
В этом городе белых ночей,
И мотаю наш срок в одиночку,
Вспоминая мгновенья тех дней...

Убитый вечер

А в этот вечер хотела смерти…
Хотите — смейтесь, хотите — верьте…
Хотела грубо — напиться водки…
Устроить танцы… порвать колготки…
Плевать с моста, и лететь слюною…
Быть кем угодно — но не собою…

А этой ночью хотела падать…
Чтоб каждый думал: «Вот баба -падаль…»
(Чтоб каждый помнил — его — святая…)
…И материться, не замолкая…
Навыпуск вены — играть спектакль…
Дрожать от нервов, курить и плакать…

От этой жизни хотела смерти…
Хотите — смейтесь, хотите — верьте…
И в подворотне попасть к маньяку…
Чтоб на ремни кожу вместе с майкой…
Ввязаться в драку — подлезть под руку…
И без сознанья — на стол к хирургу…

Хотела мокнуть, стоять на встречной…
Чтоб с тормозами открылась вечность…
Раскинуть руки, залив разметку
Кровавым озером до рассвета…
Забыть о дочке, друзьях, любовях…
Стоять невидимой в изголовье…
Чтоб все чужие/свои у тела…

Так — равнодушия — не хотела…

Посвящается В. Высоцкому.

Я не люблю, когда все пишут "к датам",
Когда они же плачут в унисон,
Когда вес жизни измеряют златом
И думают, что всё тюремное - шансон.

Я не люблю, и Бог не любит тоже,
Когда по касте судят и куют,
Когда порок впечатался на роже,
И на народ народные плюют.

Я не люблю, и это объяснимо,
Лжепатриотов, лжесвидетелей, "друзей",
Всех тех, кого Иуда в побратимы
Объединил в знак разделения идей.

Я не люблю бесцветных и безвкусных,
Когда бездарность наверху и на слуху.
Я не люблю завистливых и шустрых
И тех, кто нас склоняет ко греху.

Я не люблю, что "добрый значит глупый"
И не приемлю между русскими вражды.
Я не люблю, когда стыдят невинных
И переходят без стеснения на "ты".

Я не люблю, хоть бей меня, хоть вешай,
Что лишь в отчётности всё хорошо у нас.
Я не люблю, но в этом каждый грешен,
Когда как в притче: пальцем в глаз!

Я не люблю, когда вредят от скуки,
Когда от скуки говорят "люблю".
Я не люблю, когда не мыты руки
И их суют в мою Судьбу.

Прозрение

Терпенью моему не видно края...
И, грусть печалью запивая,
Проходит жизнь, любви не зная.
А звёзды дальние, мигая,
Всю ночь кого-то вспоминая,
Мне говорят: "Се - не простая
Судьба любого человека".
И горечь давняя от века
В сопровождении причин,
В стеченьи обстоятельств, бедствий,
В судьбе и женщин, и мужчин
Восходит следствием последствий.
А я всё думаю: "Прости,
Господь, меня, я согрешила:
На мне положенном пути
Я путь чужой себе просила".

Русский дух

Чернота легла в окна тёмные.
Звёзды ложечкой размешай.
По углам стоят страхи страшные.
Ты узнаешь их? Не узнай!

А в душе моей, полукаменной,
Механизм стучит не злопамятный,
Не злопамятный, не поношенный,
Точно сделанный, золотой.

А за городом, на пустырище,
Зырит Зырище, слышит Слышище,
Русский дух живёт, еле дышащий,
Тыщу лет живёт, мой родной.

И доносится: Чудо просится,
Чтобы спела я, как могу,
Что ему теперь очень хочется
Среди нас пожить во кругу.

И несётся стих, надрывается,
Словом разных лет разливается,
Русь стоит, стоит - не колышется,
Синевой небес не надышится.

Сюрреализм

Ничто не вечно под луной,
Обманчивой и неживой
Монетой римской под ногой
Титана Неба.

Да, я расстался не с тобой,
А лишь с унылою тоской
Бродячей болью под рукой,
С дарами Феба.

Не плачь, Дюймовочка моя!
Приходит Вечная весна.
И ласточка твоя жива
Так, как я не был.

Старик

В бесконечность уводит улица,
На изгибе своём сутулится.
Я тот старый, убогий пьяница,
И мне утро всегда не нравится.

В своё горе-спиртное море
Окунаюсь всегда с головою,
Побеждая в ненужном споре,
Не в ладах со своей судьбою.

Для меня корабли утонули.
Для меня все костры остыли.
Дай мне, Боже, уйти в июле.
И чтоб дети меня простили.

Город у моря.

Все улицы узки,
Ведомы к морю.
И тени - жирные мазки,
С жарою споря,
Ложатся под ноги мои...
Я отдыхаю,
Вдыхаю ветер, соль, тебя,
Ленивый город.
И чудится: ничто не зря,
И мир наш - молод.

Настроенье

Четыре часа. Воскресенье.
На улице - птичье пенье.
Ну, здравствуй, моё настроенье,
Малиновое варенье!

На кухне светло, уютно
И пахнет ванилью смутно.
На чайнике поминутно
Сверкают пайетки будто.

И хочется разговоров
Без гари ненужных споров.
Ах, счастье! Тоски заборов
Не видно из-за цветов.

Казнь

Был день один.
Таких немного,
Что в памяти людского рода
Кровавой подписью чернил
Пророк забытый выводил.

Был час один.
Таких не будет,
Когда народ в безумстве судит,
И люди пьяною толпой
Глумят Святого пред собой.

Был род один
Людского зверя,
Когда, ослепши и не веря,
Кричали, брызгая слюной,
-„Варраву отпусти домой!”

Был суд один.
Судили Бога.
И Понтия белела тога,
Когда над шумною толпой
Он руки умывал водой.

Был крест один
На плечи брошен.
И тернью царской в брови скошен
Кружок колючего венца,
Предвестник скорого конца.

Был Он один.
Смотрело племя,
Людское страждущее семя,
Как, опустив свои глаза,
Святая Дева мимо шла.

Шла Боль одна...
Блестели гвозди.
И тел изогнутые грозди
С червонной прописью ресниц
Не видели летящих птиц.

Шла смерть одна.
Взбиралась в гору.
И было пасмурно в ту пору,
Когда с Голгофова лица
Прощал виновных Сын Отца.

Был Дух один.
Земля дрожала.
И только Матерь Божья знала,
Что нет у милости конца,
И что безбрежны небеса...

Зов бокала

Цыганский вечер в шумном ресторане,
Звенят гитары, скрипки, голоса.
Подайте мне шампанское в бокале,
Ведь завтра, может, всем на небеса.

Играй цыган, танцуй и пой цыганка,
Прошла любовь сквозь чувственный туман.
Сегодня я закатываю пьянку
И потому хочу быть в стельку пьян.

Искрится солнцем бокал с шампанским,
О, сколько чуда в его красе!
И будто снова в таборе цыганском
Я мчусь к шатру по выпавшей росе!

И будто снова на небе звёздном,
Мне улыбнётся жёлтая луна...
Увы, всё поздно, всё слишком поздно,
Бокал с шампанским выпил я до дна!..

Утешь меня, прекрасная цыганка,
Прошу развей тоску мою и грусть.
Прижмись ко мне игривая смуглянка,
Я не скупясь с тобою расплачусь.

Прошли года, утихла боль глухая,
Пришла весна, ликуя и звеня.
Но каждый раз цыганку вспоминая,
Бокал с шампанским вновь зовёт меня!..

Свеча. Февраль.

Свеча стала ночью ежом,
Свернулась и тихо дрожала,
Лучами колола во всё,
Что я к ней тогда приближала.

В час ночи, а может, и в два
Мой друг заворчал и забегал.
То холодом дуло с окна -
Пристанища беглого снега.

Он тыкался носом в стекло -
Там блюдечко лунного света,-
И пил, торопясь, молоко,
Чтоб жить и гореть до рассвета.

А утром - молчанье и жар,
Скупая слеза из воска.
Иголок живой пожар
Уходит в февраль. Так просто...

Обида

Потерялось первое "прости"
От твоих веселых губ.
Мой беспечный, слышишь, не грусти
И не будь с другою груб.

Что расстались - виновата ль я?
Мне ответить, милый, не спеши.
Грустным голосом правдиво говоря,
Шепчутся на речке камыши.

Там потерянная грусть
Всё полощет счастье и печаль.
И мое подаренное "пусть!"
Пусть тебя согреет, мне не жаль.

Ты ко мне не приходи теперь:
Дверь открою уж не я...
Сторожить осталась дверь
Половина темная моя.

Песнь воина

А в сердце светлая грусть лежит
Не камень, не речка, не свет дрожит.
Далёкой звездою из снега, льда
Мне душу сжигая прошла она.

Нет слов в перезвонах далёких рек,
И короток жизни летящий век.
В упрямстве своём,ожидая встреч,
Я в битве последней готовлюсь лечь.

И руки твои, и лицо твоё
Навеки, навеки теперь моё!
Твой стан королевский и профиль твой
Навеки, навеки, навеки - мой!

Романс расставания

Сперва пожелтела,
Теперь покраснела
Рябина твоя,
Посмотри!
И ветви несмело,
Резные несмело
Клонила до стылой земли.

А осенью листья
Как жизнь, дорогая,
Все сохнут без нашей любви.
Я руки сжимая,
К калитке шагая,
Шепчу про себя:
„Не гони!”

А осенью детство
Не вспомнить, наверно.
Как тихо в замершей груди!
Пожарами грело,
Пожарами зрело
Бездушное пламя зари.

А гроздья рябины,
Твоей ли рябины,
На вкус так печально горьки!
И мысли незримы,
И чувства незримы.
Навек затихают шаги...

Посвящается Федерико Гарсиа Лорке или Похороны.

Стали слова острей
Ножей альбасетской работы.
Руки мои пришей
К белым плечам субботы.

Косит глаза вороной-
Дорога в кривых ухабах.
Такт отбивает зной,
Звон колоколен старых.

Сердце мое-лимон,
Желтое сердце меди.
„Землю любил он”-
Скажут мои соседи.

Лягу под серый камень
Не слышать гитарных струн,
В цветов апельсинных заводь,
Под ноги оливковых лун.

Потерявшимся поэтам. Посвящается О. Мандельштаму.

Фонарики по улицам зажглись,
Нависли над заборами и окнами.
Они ль по осени нашлись
С зелёными и пышными метёлками?

Хранились до поры. До октября.
До дней исхода солнца с птицами.
Когда, печалясь и скорбя,
Стоишь с намокшими ресницами

И куришь ветер-едкий дым
Костра из полумёртвых листьев...
Мы ждём, когда ещё живым
Сломает кости крыльев

На зиму, где одни снега,
И грубой речи сгустки пьяны...
И где расходятся века
Под елью окаянной.

Памяти А. Ахматовой и Н. Гумилева.

Помнишь, мальчик, подснежник первый?
Серебристый, весенний бред.
Все не так, как хотелось, милый!
И не кончилось время бед.

Голубая пустыня неба
Нам ковала с тобой судьбу,
Говорила, что будет белой,
Если я за тобой пойду.

А теперь все прошло, любимый!
Почернела металла вязь.
Ты сказал: „Этот мир единый
Никогда не забудет нас!”