Лучшие стихи - Страница 938

Признайся

Признайся, моя любовь
я не единственный для тебя
Ты скрыла в сердце
Историю, которую не вернуть

Меня больше нет в твоих мыслях
теперь не я твоя настоящая любовь
я сладость с горьким привкусом
которую ты больше не ешь

Но почему ты другая женщина
Но почему ты больше не ты
Но почему ты не сказала сразу
Кто не любит, тот не будет любим никогда

Что ты сделала для нашего блага?
Превратила в холодную дрожь,
Смех, наши ужины
теперь не вернуть эти сцены

Меня больше нет в твоих мыслях
теперь не я твоя настоящая любовь
я сладость с горьким привкусом
которую ты больше не ешь

Но почему ты другая женщина
Но почему ты больше не ты
Но почему ты не сказала сразу
Кто не любит, тот не будет любим никогда

Когда наступает вечер,
и воспоминание потихоньку исчезает
грусть в сердце
открывает пустоту большую чем море
большую чем море

Но почему ты не сказала сразу
Кто не любит, тот не будет любим никогда

Что ты сделала для нашего блага?
Превратила в холодную дрожь,
Смех, наши ужины
теперь не вернуть эти сцены

меня больше нет в твоих мыслях
теперь не я твоя настоящая любовь
я сладость с горьким привкусом
которую ты не ешь больше

Примечание: это текст песни Адриано Челентано " Confessa ".
… показать весь текст …

Жужике

О белокурый мой ребенок,
Влюблен безмерно я.
Ты поняла? В тебя влюблен я,
О девочка моя!
Вторую половину дела
Должна ты тоже знать:
Хочу я, чтобы ты решилась
Моей женою стать.
Решись! Какой красивый чепчик
Тебе я подарю!
Я буду самым верным мужем -
Я правду говорю!
Оберегать тебя я стану,
Как драгоценный дар,
Чтобы тебе не повредили
Ни холода, ни жар.
Мы будем жить в веселом Пеште,
Но ездить и к отцу,
Особенно когда финансы
У нас придут к концу.
Где мы появимся – там шепот
Пойдет со всех сторон:
«Жена Петефи! В честь вот этой
Стихии работал он!»
Да, черт бы вас побрал, вы правы!
Близки уж времена -
И будет именем Петефи
Вся Венгрия полна!
Под вечер за работу сяду,
Начну стихи писать,
Ты ляжешь и заране будешь
Постель мне согревать.
Тут напишу я стих бессмертный;
Его закончу я,
К тебе прильну, скажу:
«Подвинься, О девочка моя!»
Пожалуй – всё. Ведь вот об этом
И все мои мечты.
О белокурый мой ребенок,
Что мне ответишь ты?
Дуна-Вече, апрель – май 1844 г.

В степи родился я...

В степи родился я, в степи живу,
Большого дома я не наживу,
Но есть загон, скакун есть вороной,
Ведь я табунщик алфельдский степной.
Я без седла на жеребце скачу,
Туда-сюда, куда ни захочу,
Зачем седлу трепаться подо мной,-
Ведь я табунщик алфельдский степной.
Рубашку белую, холщовые порты
Ты, роза алая, мне подарила, ты!
Эх, роза, будешь ты моей женой –
Табунщицею алфельдской степной!
Кун-Сентмиклош, июль 1844 е.

Мне больше не болит

Мне больше не болит
Душа моя простила
Простила, отпустила
И воспарила вновь
Мне больше не болит
Душа моя не плачет
Уже не дрогну я
Увидев облик твой
Душа моя поёт
Надеется на встречу
Не с прежним, не с тобой
Забыта эта боль
Мне больше не болит
Душа моя трепещет
В предчувствии любви
И радости иной.

Былое время иногда я со слезами вспоминаю
Какой же я наивною была,
Что верила ничтожным предсказаниям.
Как было просто понимать,
Что вот проснусь и снова солнце,
Что рядом ласковая мать,
И воробей стучит в оконце.
Тогда терять я не умела,
И проверять не думала сперва,
Друзьям я доверять хотела,
А те плевать хотели на меня .
Как было всё довольно просто
Идти вслепую на обман,
И верить тем романам про Партоса ,
Тому , что жил когда-то добрый Д Артаньян

Вот скажите, что за мода
Отдавать детей в детдом?
Разве это очень сложно
Их пустить в родимый дом?
Подарили жизнь и что же?
Отнимаете любовь ,
Жизнь без нежности похожа
На страдания и боль.
А у вас деньжонок много,
Позабудите детей,
А без вас им очень плохо,
Нет несчастнее людей.
Вы творите, что хотите,
Нарожаете детей,
А потом же говорите:
"Золотишко нам нужней "
Нет презренным оправдания ,
Нет прощения греха ,
Ждите вскоре воздаяния
За бездушные сердца.

Ожидание снега

Скорей бы белым покрывалом
зима укрыла Летний сад.
Прошлась по рекам и каналам,
узором скрасила фасад.

Люблю я добрые картины
писать на снежном полотне.
Не будет в них скупой кручины
по снегом скрытой стороне.

Приятней белое безмолвье -
подарок северных краев,
чем слякоть в местном изголовье
погоды, присланной с югов.

Осенняя дремота

Первый снег проверил землю,
но укрыть ее не смог.
Знать земля всего лишь дремлет,
продолжая диалог.

Под мелодию поземки
раздает свое тепло.
Влажный ветер, словно зомби,
подставляет ей крыло.

Но земле не до полета,
ей готовиться ко сну.
И поэтому дремота
не покажет на весну.

ЭСТРАДНЫЙ ТОСТ

Мир эстрады, как прежде, неистов.
Только есть измененье в судьбе:
Выбегают на сцену «артисты» —
Аплодируют… сами себе!
Сколько в аплодисментах старанья!
Сколько в них любованья собой!
То ли просят они подаянья,
То ли власти хотят над толпой…

И когда побеждает бравада
Этих странных, нелепых хлопков,
Вспоминается наша эстрада
Не таких уж далёких годов,
Где рождалось само вдохновенье
Под российский щемящий напев…
Сколько гениев было на сцене,
Сколько было на ней королев!
Были розы на сцене и слёзы, —
Но в тогдашней нелегкой судьбе
Не просил подаянья Утёсов,
И Вертинский не хлопал себе!

Нынче творческий труд обесценен,
И сомнителен весь хит-парад.
Ах, как хлопают бодро на сцене!
Ах, как искренне в зале молчат…

Люди знают дурную манеру
Этих так называемых «звёзд»,
Разевающих рот под «фанеру»,
Лишь себе посвящающих тост.

…Так давайте поднимем бокалы
За талантливость жестов и слов,
За овации строгого зала,
За достоинство честных певцов!

ВЕРА

Снится мне ночной причал на родной реке.
Веры тонкая свеча у тебя в руке.
Ты пойми, что в этой мгле нет ни близких, ни родных,
Что несчастных на земле больше всех других…

Разве знали в детстве мы,веря в Божий свет,–
От тюрьмы да от сумы нет зарока, нет…
Только птицы прокричат,только вздрогнет вдалеке
Веры тонкая свеча у тебя в руке.

…Ты поверь в иную жизнь на иной меже,
Ты поверь и помолись о моей душе.
Есть непознанная даль.ты поверишь, ты поймёшь:
Есть любовь, и есть печаль, остальное – ложь.

Всё мне снится по ночам:в дальнем далеке
Веры тонкая свеча у тебя в руке.
От небесного луча, что на грешный мир пролит,
Веры тонкая свеча в темноте горит…

Пластинка памяти моей

Чужой напев, как пилигрим, стучится в души людям.
А мы с тобой назло другим свою пластинку крутим.
Звучит в эфире «Бони М» так солнечно и мило.
В колонках стерео систем магическая сила.

Я слушал сам в кругу друзей все модные новинки.
И всё же сердцу нет родней той, старенькой пластинки,
Что я мальчишкой приобрел и не признался маме…
В те дни освобожден Орел был нашими войсками.

Еще повсюду шла война. царил хаос на рынке.
Буханка хлебушка — цена той маленькой пластинки.
Ах, эта песня про бойца, любимая фронтами…
И голос хриплый у певца, как стиснутый бинтами.

Как, излучая бледный свет, вздыхают инструменты.
И нету в этой песне, нет ни фальши, ни акцента.
…Я помню дома костыли, шинель и шапку деда.
Пластинку вдовы завели и пили за победу.

Наверно, Бог один дает патенты на бессмертье.
Но эта песня проживет, как минимум, столетья.
Она не может умереть , погибнуть без возврата,
Когда в самой в ней жизнь и смерть, и что ни вздох — то правда.

Уж как её ты ни крути, всё наше в этой песне:
Свои печали и дожди, своей земли болезни.
Она не только в ближний бой бойцов страны водила,
Но в жизни быть самим собой меня она учила.

Она твердила мне: живи без грома барабанов,
Она страдала от любви и врачевала раны.

Пока слышна она — живут на родине берёзы,
Есть нежность, преданность и труд, и праведные слёзы.
И мы верны такой судьбе, другими уж не будем.
И — пусть порой во вред себе —свою пластинку крутим.

Я верю, что, побеждены, уйдут в отставку войны.
Но песни этой будем мы во все века достойны.
И в Судный день на зов трубы мотив её воскреснет.
И нету жизни без судьбы. и без судьбы нет песни

… показать весь текст …

Я не знаю, зачем упрекают меня,
Что в созданьях моих слишком много огня,
Что стремлюсь я навстречу живому лучу
И наветам унынья внимать не хочу.

Что блещу я царицей в нарядных стихах,
С диадемой на пышных моих волосах,
Что из рифм я себе ожерелье плету,
Что пою я любовь, что пою красоту.

Но бессмертья я смертью своей не куплю,
И для песен я звонкие песни люблю.
И безумью ничтожных мечтаний моих
Не изменит мой жгучий, мой женственный стих.
1898 г.

Захватив в охапку ветер...

Захватив в охапку ветер,
я покоя не ищу.
Кто-то думает о лете,
я по осени грущу.

Вспоминаю листопады,
что свели меня с тобой.
Как легко с любимой рядом
устремиться за мечтой.

Отыскать в пути надежду,
что таилась вдалеке.
И не странствовать, как прежде,
в одиночку, налегке.

Превратить разлуку в небыль,
понапрасну не страдать.
Вместе с милою на небе
звезды полночью искать.

Но искать совсем немного,
есть приятнее дела.
Зацелую недотрогу,
с кем судьба меня свела.

Хризантема

Востоком данный нам цветок,
златой цветок с душой осенней.
В нем дышит каждый лепесток
с особой нежностью весенней.

В нем есть величие особ
и легкость юности безгрешной.
Вобрал он трепетность красот
в свою пленительную внешность.

К нему с почтением идут
и в нежных одах воспевают.
К любимым бережно несут
и о взаимности мечтают.

Цветок излечивает боль,
несет приятную истому.
Его приветствовать изволь,
ведь вы теперь его знакомый.

Я хочу умереть в лесу
Своим телом кормить лису
И её несмышлёных лисят,
Они голодны, пусть едят.

Или пусть из открытых ран
Моей крови напьётся вран
В ночь, когда соберётся гроза,
Пусть он выклюет мне глаза.

И глазниц моих яблоки скользкие
Пусть насадят ежи на иголки
Задыхаясь от удовольствия,
Моё сердце пусть выгрызут волки.

В моих ребрах пускай муравьи
Муравейники строят свои
Белый череп на чёрной земле
Пусть убежищем служит змее

Или пусть через мой живот
Лучше дерево прорастет
Станет кроной моя голова
И на мне будет жить сова..

Радуга

Немая спутница дождя,
дочурка взбалмошного Солнца.
Она является тогда,
когда земля сыра до донца.
Святая вестница богов –
неугомонная Ирида
по ней спускается без слов,
чтоб скрасить местную планиду.
И зачерпнув живой воды,
несет ее строптивой Гере.
А в благодарность за труды
имеет ключ к священной вере.
Ту веру в радугу вложив,
дает надежду на бессмертье.
Тем самым людям услужив
по нескончаемым поверьям.
И мы, вкусив небесных вод,
мечтаем головы задравши.
Ласкаем взглядом небосвод
и забываем о вчерашнем.

Первые снежинки

Первые снежинки в танце с дождинками,
Зиме пролагают путь.
Снег побеждает и все замирает,
Не долго, не обессудь…
Снег тает, снег тает и угасает,
Как будто шампанское в нем растворяют,
Дождинки его наполняют и кружится голова:
Природа опять не права, и снова трава зелена,
И белого не вернуть…
Придётся зиме подождать чуть-чуть,
Досаду свою утолив аперитивом погоды -
Любит она пошутить над чувствами природы.

Осталось несколько шагов, часов, минут
Нас где-то очень сильно ждут любовь, уют,
А мы теряемся в пути
Под не погасшею звездой
Она поможет нам дойти
Куда-нибудь, или домой

Нас утомила суета, игра и роль,
Нас реже балует мечта, любовь и боль
Мне очень хочется спасти
Свою любовь от непогод
Мы к ней уже на полпути
За полчаса под Новый год

Ну где ты милая моя , пурга, метель,
Где твои белые снега, твоя постель
Мне очень хочется спасти
Твою любовь от непогод
Мы к ней уже на полпути
За полчаса под Новый год

Каких-то несколько шагов, часов, минут
И нас давно уже не ждут Любовь, уют
Судьбу не надо торопить,
Она сама тебя найдет,
Когда ты сможешь полюбить,
Тогда наступит Новый год

Я научусь жить снова без тебя,
Без глаз твоих, где небо отражалось,
Твои поступки были - лишь игра,
Ты не любил, мне просто показалось.

Первый снег

Белым цветом край украшен.
Небо сыплет благодать.
Я виденьем ошарашен,
поглупел, ни взять, ни дать.

Из небесного подарка
кучу шариков леплю.
От старания мне жарко,
но катаю и терплю.

Возвожу сначала крепость,
после снежную красу.
Кто-то рядом бабу лепит
и хитрющую лису.

А внучонок расстарался,
пригласил своих дружков.
Крик воинственный раздался,
лепят ядра из снежков.

И веселое сраженье
захватило детвору.
Мысли греет отраженье,
что уводит в ту пору.

Я знаю всё, что так необходимо,
я знаю — где, о чём, в каком году,
что нужно пить, когда «бац, бац и мимо»,
и как срывать подмётки на ходу…

Я знаю — прав лишь тот, кто первым плачет,
что врут, когда читаешь по глазам,
я знаю — как послать к чертям собачьим,
чтоб самому не оказаться там…

Я знаю — если ехать, то не быстро,
а мечутся лишь те, кому поздняк,
что смысла нет стрелять по пианисту,
когда ты сам играешь кое-как…

Я знаю — пьют вино, а водкой — глушат,
я знаю все развязки мыльных сцен,
что хуже нет, когда пускают в душу
на ширину раздвинутых колен…

Я знаю то, о чём мне знать не надо,
всё хуже сплю от «счастья» своего,
я знаю всё… но вот одна засада —
что о себе не знаю ничего…

…Так глупо вечно путать блеф и гордость…
Дешёвый пафос называть игрой…
Пытаться быть по жизни кем угодно…
Но так и НЕ РЕШИТЬСЯ БЫТЬ СОБОЙ!!!

Так глупо вечно ждать «цыганской пасхи»,
чтоб выкинуть к чертям ненужный хлам,
глухой намордник путать с чьей-то маской,
ломать себя и жить напополам…

так глупо продаваться без остатка,
дать маху, что февраль — конец зимы,
как пёс плешивый — чуткости и такта
у самого себя просить взаймы…

так глупо лезть туда, где ждёшь подвоха,
где могут обложить со всех сторон,
курить чуть свет и верить, как тетёха,
тем, на кого фатально обречён…

так глупо выдавать понты за гордость
и, путая дешёвый блеф с игрой,
пытаться быть по жизни кем угодно,
но так и не решиться быть собой…

Красивых много... Даже слишком много.
Но сердцу мало просто красоты.
И юноши пускаются в дорогу,
С пустынными ветрами став на "ты".
И, значит, остается что-то кроме,
Как говорили предки: "Ясным днем
Невеста в дом вошла - светлее в доме.
Жена вошла - теплее стало в нем..."
А мы все топчем пыль, сминая версты,
Рвем удила, меняем лошадей...
И с неба равнодушно смотрят звезды
На вечные метания людей.
Как хочется нам девственно-кристальных
Прелестниц, умниц, лапушек...
А что ж?
Хоть сами мы совсем не идеальны,
Но идеал нам вынь да и положь!
А те, чья внешность красками убога,
Кто в стороне от столбовых дорог?
Потупившись, вздыхаем у порога:
"Дай бог им счастья..." Но не щедр бог.
А мы опять в рассветной дымке таем,
Со старой скукой - в новые пути...
И снова ищем. Ищем - и теряем
Ту, что могли и не смогли найти.

Моим друзьям

В длительных поисках истины, веры и боли,
Кто-то верхом, кто-то просто с дорожной клюкой,
Мы уходили из дома по собственной воле:
Мы презирали уют и матрасный покой.
Под облаками мы рвали кольцо парашюта,
В юность входя под его белоснежным венцом,
Веруя в жизнь. Но порой выпадало кому-то
Вниз, в перехлестнутых стропах, в ромашки лицом...
Гнали коней мы, отчаянно-нетерпеливы,
Нас проносящих сквозь годы, сомненья и быт.
Если же кто-то не мог удержаться за гриву -
Как мы спешили спасти его из-под копыт.
Что мы узнали? Как пахнут сгоревшие травы,
Как останавливать кровь и стрелять на бегу,
Как нелегко быть всегда убедительно-правым,
Старых друзей оставляя на том берегу...
Но расправлялись нам вслед ковыли понемногу.
Память о доме, таясь, согревалась в груди.
Что мы успели? Найти горизонт и дорогу,
С вечною песней о той, что нас ждет впереди.

Раздумье

Который год никак не разберусь:
Кто я такой на жизненном пиру?
И почему все время тороплюсь,
Как будто завтра я уже умру?
Я тороплюсь в случайном ритме встреч
Одуматься, опомниться, спасти
И друга от несчастья уберечь,
И чью-то пулю грудью отвести.
Спешу опять сказать, решить, допеть,
Разведать неизвестные пути...
Неужто так уж страшно - не успеть?
Неужто жизнь уже - не впереди?
И разве наши долгие года
Проносятся, как желтые листы?
А если с неба падает звезда,
То это только раз и - с высоты!

Я всё теперь приму наполовину...

Я все теперь приму наполовину.
И, на полсердца наложив печать,
На полувзгляд и полувыстрел в спину
Полуулыбкой буду отвечать.
Полуобман приму на полуверу,
Полуогонь приму на полдуши,
На полбеды отвечу полумерой
И буду скромно доживать в тиши.
Помилуй бог! Как просто и спокойно!
Не надо только принимать всерьез
Обиду, подлость, травлю или бойню,
А также мир надежд, ошибок, грез...
Я буду жить с полухолодной кровью
И ждать багряных листьев к сентябрю.
Я полупьян твоей полулюбовью
И полуверю в то, что говорю...

Она бела, чиста, умна,
Давно скулят по ней уста.
Наивна дева красоты,
Ну где же ты, ну где же ты?..
Прийди ко мне вночи темной,
Я буду ждать и жить тобой.
Лишь глянь случайно карим оком,
Взгляни на мир с моим пороком.
Я буду рад тихому слову,
Касанью, робкому такому.
Я буду счастлив, ведь ты есть
Не важно как, важно, что здесь.

Беги, беги пока можешь бежать.
Босиком по щебенке...
Дыши, пока можешь дышать.
Шлаками с перегнойкой...
Кричи, пока можешь кричать.
Охрипшим голосом, немо...
Спи, пока можешь ты спать.
С открытой зарницей влево...
Смотри, коль можешь смотреть.
С глазами, в которых так бело...
Стреляй, если стрелы в руках.
Стреляй прямо в сердце , быстрее!
Не стой столбняком у края земли.
Лети прямо вниз с обрыва.
Живешь ты чтоб жить,
А жить - нужно криво.

В этом городе столько забытых мест,
Столько свалок, на них давно крест.
В этом городе отряды из пустоты,
В ней теряемся снова мы.
В этом городе столько ненужного,
Непристойного и безоружного.
В этом городе больше грязи
Чем заумности при эпатаже.
В этом городе много смертей,
Здесь же все ненавидят людей.
Я бы многих здесь пристрелил,
И не бойтесь, себя б не забыл.