Лучшие стихи - Страница 948

Пройдёт, возможно, много времени...
Не знаю.
Но встретимся еще ни раз с тобой.
Весь мир пройдёт перед глазами.
И я пойму, что ты чужой.

Ты думаешь, я все еще страдаю?
Болею прошлой, сильною любовью?
Нет! Я в твои игры не играю.
Я больше не посыплю раны солью.

Ты слишком долго меня мучил милый,
Но я не слабая, не стала прыгать с крыши.
В один обычный день дождливый
Все раны затянулись, слышишь?

Ты так и не узнаешь, как любила,
Как я ждала весь день звонки.
Но ты ушел, совсем, и я простила,
Зажавши сердце в сильные тиски.

Я сильная, я справилась, вот видишь?
Переболела, излечилась, поняла!
И обо мне ты больше не услышишь.
Ведь для тебя я точно умерла...

Не замечая

Мы ходим среди душ не замечая
Не замечаем когда люди умирают
Не замечаем,что любить их начинаем
Не замечаем преданность друзей
Не замечаем близких нам людей
Не замечаем,когда сами умираем
Не замечаем,что любить нас начинают
Мы ходим среди мертвых и лишь тогда нас замечают.

Тюря-Муря

Жил на свете Тюря-Муря,
шумно чавкал все подряд.
Не садились с Тюрей-Мурей
на один столовый ряд.
Чав, да чав, распустит слюни,
так что брызги по столу.
Наплевать, что рядом люди –
ем со смаком, как могу.
Он и стоя что-то чавкал
и в постели что-то ел.
На друзей сердито гавкал,
замечаний не терпел.
Так и жил бы Тюря-Муря,
шумно чавкая еду.
Но подсела к Тюре-Муре
бабка Ежка на беду.
Каждый раз, когда он чавкал,
Ежка Лешего звала.
Тот с надрывом громко квакал,
аппетита так желал.
Только чавкнет Тюря-Муря,
тут же слышит «ква», да «ква».
И не тихий «ква», а буря
заглушает все слова.
От такого пожеланья
Тюря-Муря загрустил.
Приглушил свое желанье,
целый день не ел, не пил.
А как пО утру проснулся,
да как вспомнил про «ква-ква».
Сытной пищей поперхнулся,
закружилась голова.
В первый раз решил поплакать,
расхотелось Тюре есть.
Нет, не есть, а только чавкать,
вот такая вышла весть.

Сильным огнём полыхает душа

Сильным огнем полыхает душа,
и одинокому сердцу непросто,
я не пойму, почему так спеша
ты позабыла любви нашей остров?

Остров, где были всегда я и ты,
где постоянно нам солнце сияло,
очень красиво цвели там цветы,
все нас обоих с тобой вдохновляло.

Что же случилось? И кто даст ответ?
Знаю одно, мы теряем друг друга,
тусклым становится весь белый свет,
чья и за что,- эта злая заслуга?

Радости, встречи, разлуки, печаль
в жизни у каждого часто бывают,
прошлое вновь не воротишь, как жаль,
и ничего не поделать- все знают.

Я не пойму, почему так спеша
ты позабыла любви нашей остров?
Сильным огнем полыхает душа,
бедному сердцу тоскливо, непросто.

25~05~18. Андрей Шумилов

Наша жизнь

В нашей жизни все не так как нам хочется.
Придет старость к нам,придет одиночество.
Будем лишь вспоминать годы светлые.
А были ль светлыми они?
Найдем ответ ли мы?
Вот пройдет вся жизнь,не воротится.
А молодым быть всегда хочется.
Так если жизнь дана, то живи,дыши!
Все приятное делай,для своей души.
И запомни одно: "Нужно так жизнь прожить,
Чтоб уметь любить,уважать,ценить!"

Не друзья

В моей спине, ножей не мало.
Я устал, терпеть всю эту боль.
Вы предавали меня не раз.
Я терпел, но всё прощал.
Но в душе мне было больно.
Я страдал, но улыбался.
На этот раз, я понял, что мы не друзья.
И зря страдал, считая вас друзьями.
Друзья, не будут врать и предавать,
В тыкая в спину новый нож.

Дикий пляж

Дикий пляж - одно из южных лежбищ,
Жаркий плен и отдых долгожданный.
Ты впилась в морское побережье,
Обняла песчаные барханы.

На спине хозяйничает солнце,
Легкий ветер с ним играет в прятки.
Пахнет морем воздух невесомый,
И волна лениво лижет пятки.

Чья-то тень подкралась незаметно,
На ногах настырно развалилась -
Приглянулось тепленькое место.
Ты махнула ей, чтоб отцепилась.

Только тень не робкого десятка,
Подавай ей талию и груди.
Ты привстала, больше для порядка
И к груди прижала свои руки.

Ты спросила: "Что за наважденье?"
А в глазах надежда заискрилась.
И тебе не справиться бы с тенью,
Только солнце облаком закрылось

Гильдяй-Шалопай

Гильдяй-Шалопай
проживал у нас в районе.
Гильдяй-Шалопай
будоражил весь район.
Общался с людьми
он без всяких церемоний.
И только в себя
был поистине влюблен.
Вставал по утру
без особых настроений.
Хватал бутерброд
и готовился бежать.
В багаж набирал
много спеси, кучу лени.
И с этим добром
шел на улицу гулять.
Мальчишек бивал
кто трусливей и слабее.
Девчонкам давал
с наслажденьем тумаки.
А старых дразнил,
ни секунды не робея.
Калек презирал,
говорил, что слабаки.
Угрозы кидал
то налево, то направо.
Качели ломал
на площадке игровой.
Найти не могли
хоть какой-нибудь управы.
Заигрывал с ним
даже дядя постовой.
Гильдяй-Шалопай
распоясался не в меру.
Гильдяй-Шалопай
вымещал на людях зло.
Он был для других
отрицательным примером.
Кто был рядом с ним,
тем ужасно не везло.
Но прибыл в район
чемпион по многоборью.
Построил спортзал
и мальчишек пригласил.
Гильдяй не хотел,
но на этот раз поспорил,
что всех победить
у него достанет сил.
Но он проиграл
без отлаженной сноровки.
Его победил
тренированный пацан.
Отбросив хандру,
приступил он к тренировкам.
Уже через год
получил желанный дан.
Гильдяй-Шалопай
не гуляет по району.
Зовется теперь
он Виталий Иванов.
И в спорте большом
это имя всем знакомо.
И ты не зевай,
тренируйся, будь здоров.
… показать весь текст …

О душе

Мама! Больно на душе
Внутри всё жгёт.
Ни кто не понимает,
Зачем со мной,
Так люди поступают?

Я к ним с открытою душой,
Они просто душу выжигают.
Я всё прощаю им,
А люди дальше продолжают.

Только вот душа моя уже пустая
И не осталось в ней тепла.
Как дальше жить мамочка родная?
С пустотой внутри, она ведь просто убивает.

Две судьбы

Последний путь, озвученный речами,
и две судьбы покинули сей свет.
В одной стране величие звучало.
В другой – славянский сдержанный обет.

Кровавым духом пахла величавость,
кичился спесью собранный бомонд.
Как будто в зале таинство свершалось
через показ дышащих смертью мод.

А под шатром славянского обета
собрался весь не сломленный народ.
Прощались люди с символом Победы
и обещали – мерзость не пройдет.

На две судьбы планета опустела.
Их, может быть, заждались небеса.
Но где бомонд, душонка улетела,
а где обет - воспрянула душа.

Дыханье осени

Дыханье осени безбрежной
я ощущаю всей душой.
Уже не будет странствий прежних
с согретой солнышком мечтой.

Когда назойливые ветры
несли в заморские края.
Когда оттуда шли приветы,
в который раз меня маня.

Я уезжал и возвращался
в родные невские места.
И мне Невою все прощалось,
писалось с чистого листа.

И я не прятал строчек нежных,
общаясь с милою Невой.
И даже осенью безбрежной
любуюсь невской синевой.

Символы Руси

Люди вы, мои родные,
символы Руси.
К вам тянулся я в унынье,
бог меня простит.
С вами верил в неприступность
наших рубежей.
С вами видел я преступность
клерков и вождей.

Вы в меня вселили веру
в русскую мечту
Без нужды кого-то свергнуть,
а кого-то вздуть.
Без намека на насилье,
без кивка на ложь.
В этом будущность России,
в этом ее мощь.

В том реальная свобода,
мир и благодать,
В прозе нашего народа
много славных дат.

И не меркнут эти даты
в памяти людской.
Все приветливей закаты,
и алей восход.
И уже мечты красивей,
и мандраж ушел.
Новый символ у России
с русскою душой.

Осенняя песня

Шуршим листвой в аллее парка,
поем есенинской строкой.
От счастья делаем помарки
в осенней песне озорной.

И обнажаются березы
под искрометный такт шагов.
Мы не хотим угрюмой прозы,
открылись чувства для стихов.

Тону в глазах твоих бездонных
и о спасений не ропщу.
О, как прекрасны эти стоны,
в каких признание ищу.

И долгожданное признанье
влилось в осенний листопад.
Спасибо, милое созданье,
мне лучше не было наград.

Внучкины гости

Собачка в изголовье
с открытыми глазами
сидит и охраняет
спокойный внучкин сон.
Сопит моя малышка
под звездными часами.
И чудо-сновиденья
летят со всех сторон.

Игрушечной собачке
не справиться с гостями.
А нужно ли справляться
с оравою цветной.
Они одарят внучку
красивыми цветами
и сонную картину
украсят синевой.

Приснится моей внучке
любимая купальня
с волшебным водопадом
приятнейших затей.
И я иду спокойно
в родительскую спальню.
Чудесное сопенье
оставив на гостей.

Золотой век

Век Золотой отважный, вольнодумный.
Слетает рифма с сабель и штыков.
И о комфорте некогда подумать
при виде тучи вражеских полков.

Одна война сменяется другою,
но не писать от этого нельзя.
Строчат поэмы смелою рукою,
скрепляя дух и нытикам дерзя.

Идут на смерть за милую Отчизну,
еще вчера в полемике с царем.
Клянутся бить врагов во имя жизни,
сверяя дружбу праведным огнем.

Звучит в сердцах набатом слово «подвиг».
Какой же толк в сражений без него.
Какой же смак без доблестной свободы.
Скорей в седло и шашки наголо.

И вместе с ними Музы выступали,
храня при них гусиное перо.
И в перерывах огненных баталий
писали ратный подвиг набело.

И несть числа поэту молодому,
что рифмовал под вражеским огнем.
Я салютую веку Золотому
и повествую с гордостью о нем.

Как белка в колесе

Сначала шла,
Потом уже бежала,
Хотела всюду и во всём успеть.
А жизнь меня стегала, прижимала,
Показывала зубы мне и жало,
Пугала, унижала, угрожала…
И не давала слёзы утереть.

Назло ветрам,
Я бег свой продолжала,
Хотя хотелось сесть и отдохнуть,
Но жизнь из рук надежду вырывала,
И хищное коварство не скрывала,
Я падала, карабкалась, вставала
И к новой цели продолжала путь!

Но вот и «финиш»,
на кирпич присела,
Но только мысль меня пронзила вдруг…
Куда спешила? И куда летела?
Чего добиться в жизни я хотела?
Ведь главного понять я не успела:
Мой треугольник вписан в вечный круг!
Пора бежать,
и снова всё сначала…
Встаю чуть свет,
чтоб мчаться по росе.
Я, видно, раньше меньше уставала,
Меня манили чайки у причала,
Счастливою была, не понимала,
Что буду вечной белкой в колесе!

Ушедшая реальность

Бранным словом меня не кори.
Не стыди запустением памяти.
Не осталось следов от зари
с поцелуями самыми-самыми.

Отшумел тот березовый рай,
где мечтам предавались без робости.
Закатились желанья за край,
мы зашоренность взяли от роботов.

Виртуальность сменила реал,
притупилась реальная чувственность.
И, в конечном итоге, астрал
завладел нераскрытыми чувствами.

Из плена

Когда возвращались из плена,
Мы были, как будто во сне,
Уста наши весело пели,
Как птицы поют по весне.

Народы вокруг говорили:
"Великое Бог сотворил!"
Мы радовались и твердили:
"Великое Бог сотворил!"

Господь, возврати наших пленных,
Из дальней страны возврати,
И, словно потоки, на полдень,
Домой пусть вернутся они.

Кто сеял на поле с слезами,
Пусть с радостью поле пожнёт.
Кто плачущим шёл с семенами,
С весельем снопы принесёт.

Родные огни

В преддверье маетной зимы,
Когда метели вновь завьюжат.
На миг быть вырванным из тьмы,
Свет фонарей кому-то нужен.

Он может вспыхнуть просто так,
От чьих-то рук прикосновенья.
Как кораблям в морях маяк,
Укажет к дому направленье.

С ним не страшны ни холода,
Ни дождь тревог и ожиданий.
Он не погаснет никогда,
С любых всем виден расстояний.

Где ждут любимых и родных,
Мужей, детей из дальних странствий.
И свет зажжённых фонарей,
Горит в завидном постоянстве.

Как я люблю смотреть на небо

Как я люблю смотреть на небо,
На низких облаков пролёт.
На то бездонье, где я не был,
Где только журавлям на взлёт.

Как я люблю смотреть на небо,
На звёздный мир в полночный час.
В твои глаза, как будто в небыль,
Но вспоминая каждый раз.

Как я люблю смотреть на небо,
И в гладь реки, что в облаках.
В их отражение, где так и не был,
Лишь горечь памяти в висках.

Как я люблю смотреть на небо,
Откуда смотришь ты сейчас.
На эту синь, пока где не был,
Но неизбежен звёздный час.

В трудный день, в трудный век,
В теле нет должных сил.
Враг стремится подставить вам ногу.
Только помни о том, дорогой человек,
Что душою, подобен ты - Богу.

И дороги назад у людей больше нет,
Крест свой должно нести - в непогоду
Босиком и по камням там,- лестницы нет
Ты за Веру идешь на Голгофу.
На потеху князьям и их сброду.

Брат твой, крест свой к распятию - смело пронес
Чтобы грех победить и невзгоду
Бог Отец так сказал, и другим завещал,
Чтобы Веру открыть смог народу.

Он из мертвых воскрес,
Он не зря нес свой крест
Христианство, разжег — для вселенной,
А одиннадцать верных, отважных друзей
Вдруг поверили в чудо, - что жизни сильней,
И отправились в мир, обучать там людей.
Чтоб поверить смогли Все Мы в Бога скорей.

У ручья

Какой порыв в течении ручья.
Какая нега в трепетном журчаний.
Звучит в сознании музыка ничья,
и я один в волшебном мирозданий.

Ласкает слух бегущая вода.
Привносит в чувства тишь успокоенья.
Остались где-то села, города.
Дурная мысль отправилась в забвенье.

И не кричит уставшая душа,
а только тихо, искренне вздыхает.
Проходит время, будто не спеша,
а наяву мгновенно протекает.

Я не хочу прощаться с ручейком.
Я не хочу обратно возвращаться.
Но пробуждает мысли отчий дом.
Прощай ручей, счастливо оставаться.

Старый дед и два гуся

У берёзы жёлтый профиль,
Лист касается земли,
Деду выкопать картофель
Вновь соседи помогли.

Проживая в захолустье,
Без жены, который год,
Только куры, только гуси,
Бродят около ворот.

На деревню три подворья
Остальные вроде дач,
Дед от грусти, и от горя
Выпьет вечером первач.

И закусит помидором,
Сам себе подскажет тост,
Знает он, что скоро-скоро,
Сам уедет на погост.

И остынет утром кофе,
И, изба остынет вся,
И останется картофель,
Куры, кот и два гуся.

Осенние мысли

На крыльях туч примчалась осень.
Поникли летние деньки.
На хмуром небе только проседь,
да отражение тоски.

Срывает лист бодливый ветер
с причесок лип и тополей.
Но от востока лучик светлый
стыдливо тянется к земле.

Он покрывает позолотой
макушки преданных берез.
Они по праву русской плотью
зовутся в старых книгах проз.

Им посвящаются поэмы,
полотна сказочных картин.
Их не чурается богема,
их нежно чтит простолюдин.

Такие мысли только осень
в мозгу способна оживить.
Сменила тучи в небе просинь,
а, значит, стоит ли тужить.

Играя в жизнь

Играя в жизнь, порою забываем,
На сколько ставки высоки.
Но ставки сами мы не ставим,
Таковы правила игры.
Мы-играем. Судит-Бог.
Он решает,кто кого.
Победителей здесь нету...
Обмануть нельзя судьбу.
А кто когда-то и пытался,
Не заходил вновь в игру.
И не потому что не прорвался,
Второго шанса не дают...

Солнце осень золотит

Солнце осень золотит,
росы согревает.
Светом душу молодит,
та ноктюрн играет.
Шлет воздушный поцелуй
скромницам березам.
Кроны тянутся к теплу
от холодной прозы.
Небо дарит синеву
городам и весям.
Я иду на рандеву,
потому и весел.
Ждет меня приморский парк
в сказочном убранстве.
Сколько здесь влюбленных пар
с правом постоянства.
Сколько здесь счастливых глаз
на открытых лицах.
В душу мне вселилась блажь,
хочется влюбиться.

Словарный скарб перебирая

Сказал я много нежных слов.
А сколько их осталось в горле,
все потому, что яркий слог
тугим узлом сдавила гордость.

Все потому, что в юный бред
вмешалась старческая робость.
И я не мог унять запрет,
который был безумно строгим.

И вот сижу в тени годов,
словарный скарб перебираю.
Сказать бы многое готов,
но не вернуть людей из рая.

Не отодвинуть время вспять
ни наяву, ни понарошку.
Сердечко съежилось опять
от черствой праведности в прошлом.

Этот мир

В тоске при реках Вавилонских мы сидели
И горько плакали в грехах и в темноте
О том, что жизнь свою пропили и проели,
С крестом на шее, но не помня о Кресте!

Чуждаясь разума, вред нанося здоровью,
Смеясь над теми, чья казалась жизнь чиста,
Ложь звали мудростью, а блуд – любовью!
Зовясь христианами, но не зовя Христа!

Очнись, хоть кто-нибудь, и протруби тревогу!
Ведь жизнь проносится – бессмысленно-пуста!
Нельзя жить овощем, без сердца и без Бога,
Страна христианская, не знавшая Христа!

Мы веруем в Него и любим Слово,
Изо всех сил стараясь в духе возрастать!
Живём ли, умираем, мы - Христовы!
Неся весть о Христе, несём в себе Христа!

Солнечный лучик

Мне не нужно большого тепла,
лишь бы выпорхнул солнечный лучик.
И тогда через призму добра
разойдутся житейские тучи.

И счастливые взгляды детей
распахнут одиночества дверцу.
Озорные стихи для людей
вдруг польются из самого сердца.

И дарует восторженный лад
долголетия сказочный ключик.
Мне не нужно большого тепла,
лишь бы выпорхнул солнечный лучик.

Сила жизни

Скала бездушным монолитом
висит надменно над ущельем.
И только маленький цветочек
проклюнул робко из расщелин.

Над ним бессилен даже камень,
нагнавший страху на ущелье.
И ветер бешеный бессилен,
швырявший камни от безделья.

Цветочек смотрит с удивленьем
на речку, сжатую горами
И на реальную свободу,
что голубеет с небесами.

Ему не хочется срываться
в пучину водного журчанья.
И улететь к небесной сини,
поддавшись ветреным желаньям.

Цветочек крепко уцепился
за твердь скалы, грозящей речке.
Глядит на небо со смиреньем,
висит и ветру не перечит.