Цитаты наталья яшина - Личные воспоминания

Что со мною происходит?

Что со мною происходит?
Рифма спать мне не даёт,
В мысли дальние уводит,
Кличет в прошлое моё...

Как о громкой славе грезят
Звуки шаркающих шин...
Пристань от любого стресса -
Дом тот, девять дробь один.

Он напротив остановки.
Сквер, аллея тополей,
Где автобусов гармошки
Пели песенки дверей.

Три кровати в смежной спальне.
Занавески-ришелье.
От окна в углу, направо -
Лик иконы на столе.

В главной комнате-гостиной
Стол, сундук, диван, комод,
Этажерка, как витрина,
Ёлка каждый Новый год.

Кухня о шести квадратах,
Старенький буфет резной.
Был оо выкрашен когда-то
Охрой - краской половой.

А над вешалкой, в передней,
Сколько помню, как бельмо,
Велик, вроде бы, "трофейный" -
Сказывал так папка мой.

Звук "Шварц Вайс" аккордеона
Волновать не уставал -
Из подъезда и балкона
Доносилась Падеспань.

Надрывалась и вертушка -
Вечно сточена игла!
Вальсы, танго и частушки,
Издавала, как могла.

Рядом следовал приёмник -
В вечном поиске шкала.
Все его программы помню,
Каждую из них ждала.

Первым делом "С добрым утром!",
А к обеду - "Сельский час",
Не успеешь оглянуться -
Уж, - "Короткая волна"!

Усыплял глазок зелёный:
Как один, разинув рот,
Мы "Театр у микрофона"
Молча выжидали срок.

Горны "Зорьки пионерской"
Пробуждали нас чуть свет.
Пропаганды "изуверской"
Я не чувствовала! Нет!

В Рождество, на Троицу, Пасху
Шли мы к бабушке гурьбой.
Отмечали, дело ясно,
Праздники большой семьёй.

Только в школе мы об этом
Не болтали никогда,
И язык того не ведал,
Чем владела голова.

"Как ты Пасху отмечала?" -
Перед школьною доской,
На вопрос я отвечала:
"Что за праздник-то такой!?"

Как будто вешний пух...

Как будто вешний пух упал на землю.
Ажурный, нежный - радует меня!
От этой благодати тихо млею,
А как уж ему рада ребятня!

Восторг наивный выражу строкою,
Поклоном зимним душу озарю.
Легонько к снегу прикоснусь рукою -
Узор снежинки каждой рассмотрю:

Какая геометрия кристаллов -
Воды с морозом дивный симбиоз!
И это чудо, на глазах растаяв -
Меня вдруг растревожило всерьёз.

Поистине, в природе всё не вечно.
Не от того ли в ней круговорот?
Вот и мой дом с подъездом и крылечком -
Сомнительной надёжности оплот....

Торгуют ёлками...

­­Торгуют ёлками и тут, и там.
От хвои никуда не деться.
По запаху, как будто по следам,
Невольно попадаю в детство.
Меня он будит, этот аромат -
Зелёный островок веселья.
Насущный праздника сертификат:
Какой же Новый год без ели?

Смола на ветках тает от жары.
Сосульки, домики, грибочки,
Снегурочки и бусы, и шары,
Деды морозы, ангелочки.
И золотом искрится мишура,
И вьётся серпантин игриво,
Конфеты шоколадные! Ура!
Да, им здесь нет альтернативы!

Я фантик осторожно отогну,
Неловко лакомство достану.
В блаженстве ненадолго утону
И тут же яблоком румяным
Закушу, а черенок - оставлю:
Пусть он болтается на ветке!
А мама скажет, что растаяли,
И даст ещё нам по конфетке,
Чтоб слишком совестью не маялись...

Зимой в себя вобрали воедино

Зимой в себя вобрали воедино,
Романтикой окутав ореол,
И хвои аромат, и мандаринов,
Пельмени, студень, торт "Наполеон"

Весною — запах сдобы будоражит:
Вот пасха с куличами на столе.
Кусок возьму потолще и намажу -
Все добрые, слегка «навеселе»!

Сирень и ландыш, серебром дрожащий —
Без них весна и не весна тогда!
А позже — липы аромат пьянящий —
По запаху идёшь, как по следам.

Петунья, львиный зев, табак душистый,
И дворники со шлангами в руках,
И голуби, и воздух чистый-чистый,
И мы — с утра до ночи во дворах…

И нежный «огуречный дух» с укропом,
Кусты картошки набирают цвет!
Потом — жара! Отложены заботы!
В одиннадцать отец шёл на обед!

Вставал он незадолго до рассвета.
На завтрак - с хлебом пили молоко,
И редким лакомством была конфета.
До школы оставалось далеко!…

Земли щепоточка...

­­Земли щепоточка в горстях,
Как наяву наш домик старый.
За булькающим самоваром
Ты что-то на ухо шептала:
Была я у тебя в гостях.

Исчезнув, возникала вновь
Завеса сизого тумана.
Она скрывала неустанно
О чём и думать не желала.
Чего в помине нет давно.

Я в этом времени. Ты - в том
Хозяйкой копошишься в ларе,
Отображеньем в самоваре,
Дразнимом антиквариатом
И титулованным при том.

Ах, сколько-сколько помнит он,
Какие лица и одежды:
"Отведайте, нарежьте, съешьте!"
И вилок о тарелки скрежет,
И чайных ложек перезвон.

Улыбки, слёзы, разговор -
(А будь оно всё окаянным!)
И терпеливое молчанье
Он сохранял и сохраняет,
И поминал, но не в укор.

Что значит наше бытие?
О будущем ли стоит печься?
Что кроется за словом вечность?
Он всё же мне рискнул заметить,
Что жизнь есть - суета-сует.

О, как бы наяву...

О, как бы наяву, не вирутально
Опять купаться в речке голышом.
Не задевая скатерти "крахмальной",
Под стол дубовый ринуться пешком.

Свободой безоглядной наслаждаясь,
Мне б умудриться, хоть одним глазком,
Застать, пытливых глаз не отрывая,
Как делают "секретики" тайком.

Откапывали, даже без пометок,
Осколышек, присыпанный землёй,
Под ним лежат обёртки от конфеток
И шоколадок с мятою фольгой.

И это чудо прятали от взгляда,
Затем, чтобы никто не разыскал.
До слёз обидно было, что назавтра
"Секретик" этот кто-то разрушал.

Далёкие, пока, от взрослой жизни,
Дивились пакостям исподтишка,
Но всё сводилось к кроткой укоризне
Той выходки, к измене что близка...

Ах, если б знать она могла

Ах, если б знать она могла,
что нету от осинки апельсинов,
орлята - птенчики орла,
не ела б сердце горькая кручина.

Ах, если б знать она могла,
что каждый право выбора имеет,
что может только шить игла -
она не чеботарит и не мерит!

Ах, если б знать она могла,
то может, не горела бы напрасно.
любовь без веры - кабала.
Куражился над ней Амур-проказник.

Ах, если б знать она могла,
всего добиться можно лишь терпеньем,
не била бы седло осла.
Но опыт лишь приобретеньем ценен.

Ах, если б знать она могла,
та девочка, с косичками "в корзинку",
какая ждёт её судьба:
и Новый год, и свадьба, и поминки.

Ах, если б знать она могла:
всё сложено из милостей и казней.
Нельзя без "затянуть узла",
Но сердца неизбежен дивный праздник!

Она не знать, уж точно, не могла,
что жизнь и есть страдания и страсти.
И тем следам незримым от узла,
обязана та девочка отчасти

Помню...

Помню, в юные года, уходя, иль убегая,
На вопрос "а ты куда?" отвечала "я не знаю!"

Школа, техникум, друзья, безоглядная свобода!
Это время не зазря воспевается как ода!

В образе "рабочий класс", жили больше, чем полвека.
Всё работало на нас, на простого человека!

"Добродушны и ровны" - было правилом в общении.
В гости приходили мы просто так, без приглашенья!

"До свиданья, жду тебя! - понималось не превратно:
Безо всякого звонка каждый был "персоной grato"!

Не построив мир другой, возвели мосты-кордоны.
В гости больше ни ногой, могут записать в шпионы!

Хоть и нечего делить - люд простой остался
"с носом"!
Как нам дальше с этим жить, знает кто?!
Цена вопроса.

До полу рубашка

До полу рубашка, самовар кипит,
Ложечка об чашку тоненько звенит.

Плюшки и варенье. Сахар "комовой".
Круглый, как арена, стол передо мной.
Даже без раздумий, он - приоритет.
Яркая "глазунья" - честь сковороде.

Маленькая чашка с красным петушком.
Хлопья или кашка. Хлеб и молоко.

Куры громко квохчут, петухи кричат.
Утром скучно очень, если "старт не взят".
На ноги сандальи. Прыг - через порог
Девочка Наталья мигом в огород.

Ясень у забора ждёт-пождёт давно.
Вид с него, бесспорно, в мир большой окно.

Сердце бьётся звонко - всё передо мной:
Улицы, колонка, мост перекидной,
Вождь на пьедестале, слева - гладь реки.
Рученьки устали. Ножки затекли.

Так, беды не ведав, век бы вековал:
"Таточка, обедать, внученька моя!"

снег или дождик

Снег или дождик мне путь преграждает,
Ветер пальто ли моё "парусит":
Сердце от радости вновь замирает -
Вот он, мой дом и, что связано с ним.

Солнце в глаза бьёт, иль ласково греет,
Светит ли ночью луна за окном,
Листья ли падают иль зеленеют -
Здесь моя родина! Это - мой дом!

Он двухэтажный. В нём дворик уютный.
Рядом - сараи, фонарь, палисад,
Дворник со шлангом в руках ранним утром
Или с лопатой, когда снегопад.

Осень ненастная, красное лето
Иль аромат тополей по весне -
Нет! Никогда не забыть мне всё это!
Это - со мной наяву и во сне!

В хитросплетении лет унесённых,
Свято храню, что дороже вдвойне:
Память тех дней, простоты не лишённых,
Щедрых на благость, прекраснейших дней!

Художник М.М. Радонежский

Под линеечку...

"Под линеечку" начертан стан,
Ноты - будто ласточки в полёте.
Танец, мне знакомый, "Падеспань" -
Память об отце моём в блокноте.

Вензелем искусным, от руки -
Главные в судьбе инициалы.
Не одна, не две, не три строки
На листках от века полинялых.

Осторожно я касаюсь их -
Весь репертуар давно изучен.
Каждый знак знаком и каждый штрих,
Жаль, аккордеон давно беззвучен...

Танго, вальс и полька-краковяк -
С вами тотчас в детство улетаю.
Отзвуки знакомые ловя,
Я отца с поклоном вспоминаю.

Перебирая ворох старых писем...

Перебирая ворох старых писем,
В минувшее уносишься невольно.
И, постигая смысл избитых истин,
Я убеждаюсь - время соизволит
Нет, не бежать - скакать галопом мимо
И задевать в движении наши лица.
А письма - словно отпечатки, снимки -
Готовы в прожитое воротиться.

Давнишнюю историю храня,
Они понуро "порастают былью".
А временем возносится стена,
Перед которой все мы так бессильны.
Те письма - наших чувств преданье.
Любовь их понукала сочинять.
По два, словно домашнее заданье
Шутить и, будоража, соблазнять.

В томительной надежде ждать ответ,
Конверт взорвать дрожащими руками
По разноцветной АВИА графе,
Сводя на "нет" дистанцию меж нами.
Почтовый штемпель, марка, город, дата.
Другое ощущенье бытия.
Другие адреса, координаты.
Другое - всё! Другие ты и я.

Слов хватает вполне...

Слов хватает вполне,
бытия чтобы выразить прозу,
Грустным мыслям просторно,
как яркому свету в ночи.
И опять я в стране,
где лютуют седые морозы,
в стенах старого дома
согреваюсь у русской печи.

Как он дорог тот край,
где мы вместе и все ещё живы!
Где в нужде вековали,
не ведая слово - "нужда".
Не прельщают Гавайи,
Канары, Бали и Мальдивы.
Не нужны чудеса мне -
На миг бы вернуться туда!

Скину обувь в сенях,
сбитым веником снег обметая.
Кот, по имени Тришка,
со мною протиснется в дом.
Годы, впредь не щадя,
на всех парусах утекая,
Сохранятся как вспышка!...
звездой, что горит маяком!

Школьный новогодний бал

Школьный новогодний бал в разгаре:
Ёлка в центре зала вся в огнях.
Кто-то - в хороводе, кто-то - в паре.
В коридоре - крик и беготня.

Неспеша плывут две половинки
Глобуса с осколками зеркал -
Отбивая тени, как снежинки,
В сказку превращая школьный зал.

Все в костюмах с масками на лицах.
Красной Шапочкой и я была...
Предлагали - Шамаханскою Царицей!
"Закомплексовала" - срамота.

Робость и наивность знаменуя,
Я с восторгом зрела по верхам.
От смущения, ватных ног не чуя,
В шумный зал с корзиночкой вошла.

А подружка - в РОЛЬ вошла блестяще!
Быть актрисой - не стихи писать!
В чём мораль? Держи за хвост удачу!
Красной Шапочкой успеешь стать!

Откуда-то, из самой глубины...

Откуда-то, из самой глубины,
Я достаю свои воспоминания.
Чем дальше, тем дороже мне они -
Без срока давности и расстояния.

Они опорой твёрдой в жизни мне,
Багаж мой ценный - сердце нараспашку.
А с ним то веселей, а то - грустней:
Ведь он похож на домино костяшку.

Одну лишь стоит "трошки" зацепить -
Начнётся всех активное движенье.
Их лучше в сумке, сундуке хранить
И соблюдать все правила храненья.

Ничем нельзя замедлить сердца стук.
И время, в этом случае - не лекарь:
Мне разгрузить тележку и сундук
Не в состояньи никакой аптекарь.

Придётся вместе в будущее плыть:
Беру с собой их на ладью "Надежда":
Они помогут настоящим жить -
Ведь всё давно не так, как было прежде.

Никто не вправе у меня отнять
Мой мир, мой рай - навечно он со мною.
Его могу я только приравнять
К фундаменту с надёжною стеною.

Художник Ольга Дарчук

Земли щепоточка...

Земли щепоточка в горстях,
Как наяву наш домик старый.
За булькающим самоваром
Ты что-то на ухо шептала:
Была я у тебя в гостях.

Тебя не видела я, но
Завеса сизого тумана
Являла глазу неустанно
Всё то, что видеть я желала,
О чём я грезила давно.

Я в этом времени. Ты - в том.
Но всё равно мы были рядом
В том искажённом самоваре,
Дразнимом антиквариатом
И титулованным при том.

Ах, сколько-сколько помнит он,
Какие лица и одежды:
"Отведайте, нарежьте, съешьте!"
И вилок о тарелки скрежет,
И чайных ложек перезвон.

Улыбки, слёзы, разговор -
(А будь оно всё окаянным!)
И терпеливое молчанье
Он сохранял и сохраняет,
И поминал, но не в укор.

И что такое бытие?
О будущем ли стоит печься?
Что кроется за словом вечность?
Он мне рискнул всё же заметить,
Что жизнь есть - суета-сует.

В далёком семьдесят втором...

В далёком семьдесят втором
Из дома уезжала:
Вокзал, перрон, вагон седьмой
И голос "дребезжалый"-
Мол, скорый поезд двадцать два
Пойдёт до станции "Москва".

А мысль крутилась лишь одна:
"Так далеко не стоит!.."
Но так сложилась уж судьба:
Давно "ушёл мой поезд"!
Тебя в душе я увезла,
Сторонка милая моя!

И двор, и улица со мной,
И тополей аллея.
Их вид сейчас уж не такой -
О том не сожалею!
В моём ты сердце, как была,
Сторонка милая моя!

Полвека "там" я не живу!
Как быстро мчится время.
Я встречи с Родиной не жду:
Уж не к кому мне ехать!
Лишь в памяти её храню,
Сторонку милую мою!

Как хорошо - есть интернет.
Я с "нею" там общаюсь.
Хотя я "здесь", меня "там" нет,
Я в "ней" - души не чаю!
Нет в мире лучше, чем она -
Сторонка милая моя!

Давненько "там" простыл мой след,
И "здесь" - потомков племя.
Всегда я помню о тебе!
И пусть проходит время,
Тебя я славлю и люблю,
Сторонку милую мою!

Друзьям и дому моему,
Приветы послылая,
Их в мониторе взгляд ловлю,
Печально улыбаясь:
Люблю, как близкую родню,
Сторонку дальнюю мою!

Как ссадина

Как ссадина осталась у меня:
Отец любил, довольно часто, выпить.
Но я его нисколько не виня,
Всё чаще вспоминаю мамы всхлипы.

Бывало, ночью плакала она
Со мною вместе на одной кровати.
Зачем он заставлял её страдать?
И, прозревая, кто тут "виноватей",

Я тоже долго не могла уснуть:
Отца жалела. Был он к нам добрее.
Ребёнком, постигая жизни суть,
Я чувствовала - все мы сиротеем.

Мы не на первом месте у него:
Ни брат и ни сестра, ни - я, ни - мама!
И в подступившем шорохе шагов,
Уже я знала: трезвый он иль пьяный.

Сценарий был известен до конца:
Упрёки, слёзы, вопли, наши крики.
И маму было жалко, и отца -
Такой убогий пьяный он, безликий...

К родителям всем сердцем прикипев,
Хранятся в памяти веселье и печали.
Наверно, этим я обязана судьбе
И за другую сторону медали.

Мир контрастен

Мир контрастен, как быль и небыль. Нам привычны его чудеса!
Не меняется только небо! Вечным будет его краса.
Миллионы лет светит солнце в окружении облаков.
Наблюдаю закат в оконце, тот закат, что во веки веков
Не бывает ни разу похожим: горизонта вдали полоса
Прячет солнце за свой "порожек", позолотой украсив леса.
Или море "глотает" светило, оставляя розовый след,
Или горы скрывают в вершинах его тысячи, тысячи лет.
Но опять горизонт "набухает" после чёрного мрака ночи,
Я с восторгом восход наблюдаю в окнах поезда. Сердце, стучи!
Отбивай в такт колёсам звуки, песню радости вместе пой!
Я на Родине после разлуки, чтоб восход наблюдать за рекой!
Скоро я его буду видеть, час рассветный, на Волге-реке!
Небо Родины - всё же ближе, а чужбины - там...вдалеке...

Хочу на берег Волги...

Хочу на берег Волги, где ковыль
Седой волною по ветру гуляет
И, где реки невиданная ширь -
Та, от которой сердце замирает.

Хочу с полынью воздуха глотнуть,
Вдеть в волосы гвоздику полевую,
Не зная страха, продолжать свой путь
То с солнцем, а то с ветром соревнуясь.

Забьётся сердце радостно в груди
Мне неустанно душу согревая!
Подскажет точно мне оно: "Гордись!"
И я горда, по-честному признаюсь...

На широкой лавке

На широкой лавке
у "голландки" жаркой
деревянной ложкой
уплетали щи.
Были очень вкусны
пироги с капустой
куличи, ватрушки
только из печи.
На сундук поставят
остывать заставят:
с молоком и чаем
зА обе щеки!
Печка догорает,
ставни закрывают.
все садятся чай пить
за широкий стол.
тесное общенье.
баночка варенья,
сахарок вприкуску -
кто как предпочтёт.
По следам оттуда
разнеслись повсюду
ароматы сдобы,
теста и тепла.
Плюшку "уплетая"
в детство улетаю:
словно, их бабуля
давеча пекла!

Когда трава...

Когда трава в два раза выше роста,
Букашки все жужжат наперебой,
Ответов было меньше, чем вопросов!
Мир выглядел одной сплошной игрой.

Он летом был веселым, разноцветным,
И краски добавлялись с каждым днём.
К зиме цвета скудели. Незаметно
Он делался холодным декабрём.

Уже казался мир иссини-белым:
В снегу тонули улицы, дворы.
Таким он был до самого апреля -
До вешней вожделенной до поры.

Когда палитра вдруг совсем поблёкла,
Я стала вдруг оттенки различать,
Висело зло, как страшный меч Дамоклов -
Казалось, "ну, теперь несдобровать!",

И Господа лишь об одном просила -
Не мсти! Зачем! Не надо только мстить!
Молила: "Дай терпения и силы!"
Когда был мир совсем невыносим!

Уж, без очков не вижу дальше носа:
Как выследить того бы маляра!
Ведь вновь ответов меньше, чем вопросов
И ясности - "ни два, ни полтора":

Вороны, скажем, равнодушны к розам,
Соловушки - не могут жить без них!
Без устали я задаю вопросы,
Чтоб к жизни интерес мой не утих.

Ну, почему?...

Ну, почему так были молчаливы
И дедушки, и бабушки мои?
Ни гнев не отличал их, ни сварливость:
Они в работу были влюблены.

То стряпали, то шили, то латали -
Без дела не сидели никогда.
Их руки без работы не бывали -
То скалка в них, а то - сковорода.

Так просто забывались... Отдыхали.
Вот "Зингер" снова истово стучит.
Зато скучают фото и медали:
Пока не видишь - сердце не болит.

Не помню, чтоб куда-то торопились,
Иль голос поднимали на кого.
Они ведь тоже молодыми были
И, как у нас, у них была любовь.

А что другое может быть ценнее?
До самой смерти пронесли её.
А жизнь была - сегодняшней труднее,
"Напичканная" горем до краёв.

Смиренно проживая испытанья,
Уверовав, "не даст в обиду Бог",
Они несли в себе загадку-тайну:
Её осмыслит, при желании, любой...

Песня про "Первый сентябрьский денек"
Врезалась в память, похоже, навечно!.
Этот мотив снова в детство увлёк:
Лица родные и школы крылечко!...
Дождик тогда "поливал из ведра",
Грусть наводила плохая погода.
Было такое ещё пару раз -
Всё понимала, казалось, природа:

Очень хотелось увидеть ребят,
Руки пожать и со всеми обняться,
Чей-то отметить внимательный взгляд
И приступить поскорее к занятьям.
Быстро, поднявшись на третий этаж,
С местом за партою определиться,
Глянуть в окно на знакомый пейзаж,
Быть аккуратной весь год ученицей.

Школьных деньков пронеслась череда.
Но не всему суждено воплотиться,
Зная доподлинно, как дважды два:
Надо "Учиться, учиться, учиться!" -
Тренировались в спортивных кружках:
Метили в клуб забежать на часочек!
Хоть и хотелось "валять дурака" -
Лучше "при деле" с утра и до ночи:

Классы, уроки, звонки, табеля -
Шли, "как по маслу", согласно программе.
С нами - любимые учителя:
Было не принято "жалиться" маме!

Самые лучшие в жизни года
Буду в душе я хранить бесконечно!
Быстро промчавшись в добре и мечтах -
В памяти нету уютней местечка!

Портфель потёртый

Портфель потёртый и чернила
В "непроливашке" из фаянса,
В чехле которую носила
И всё разбить её боялась.

Другой чехол - он для сандалий:
Мы в школе валенки снимали!
Второю обувью считались,
Вот эти самые сандальи.

В обкусанной сосновой ручке
Перо скрипело (за копейку!),
А рядышком, на всякий случай,
И перочистка-самоделка.

В тетрадке каждой (две копейки!)
Лежал листочек-промокашка.
Сейчас скажу, но ты не смейся:
"Как туалетная бумажка!".

А в промокашке-то и толку,
Что в малипусенькой салфетке!
На ней делили числа "в столбик",
Но основное, нет, не в этом!

В конце работы нужно было
Поставить точку побыстрее,
Моё перо всё норовило
Изобразить её жирнее.

И промокашка тут спасала
Немного, если поднапрячься,
Когда из точки возникала
Живая выпуклая клякса.

Вернусь к чернилам пресловутым,
Хоть ими злоупотребила!
Не зря же мы, обычно, шутим:
"Ну, всё! Закончились чернила!"

Спешу скорей

Спешу скорей на встречу с ней, родною.
Она мне душу греет много лет.
Пропитан воздух терпкою листвою -
от этого уж впору ошалеть.

Красою за окошком наслаждаюсь,
пропитанную вечностью вокруг!
Любая тонкость и деталь любая
невольно ускоряют сердца стук.

Мчу по шоссе. От ветра глохну.
Теряю слух от мчащихся машин.
Но это пустяки, я и не охну:
меня тут воздух родины пьянит.

Земля вокруг теплом минувшим дышит...
Корнями покорёженный асфальт...
Замедлю ход я - тише, тише...
А впереди - дороги вертикаль.

Самозабвенным взором всё окину.
Уверена, что знает и она,
когда во сне, тут пролетая мимо,
тоской безмерной я удручена.

Воспоминаньями пожизненно ранима.
Мне, в утешенье, шепчет ветерок:
"Ты с Родиной навеки неделима,
оставив пламя сердца ей в залог!"

Растерянно скольжу...

Растерянно скольжу по стёклам пальцем,
Рисуя женский профиль и анфас.
На свете нет несчастнее страдальца,
Чем та, в окне которая сейчас.

На улицу сегодня не пускает
Ненастье в виде ветра и дождя.
Соседка Лида точно, уж икает,
Отправлюсь к ней, немного погодя.

Надеюсь, что подружка будет рада:
Кому охота в дождик-то гулять?
Окинув все игрушки беглым взглядом,
Не стала долго думать и гадать.

Чтоб лишний раз туда-сюда не бегать,
В подол сметаю в кучу всё, что есть!
Тогда ещё, не зная слова "эго",
Я верила, что ждут меня везде!

Стучу: "А можно к вам? А Лида дома?"
"Наташенька, конечно заходи!"
Ой, что я?... нет! Сначала было "кто там?"
С тех пор прошло лет семьдесят поди...

Не осталось от тебя и следа

Не осталось от тебя и слЕда.
Почему же я тобой горжусь?
Почему мне помнится всё мне это?
Вроде, радость, а на сердце - грусть.

Летний тёплый вечер. Море. Яхта.
Танцы. Палуба. Я - босиком.
Из нарядов - лишь "его" рубаха
И купальник - парочка шнурков.

Сверху смотрят звёзды-аметисты.
В борт лениво плещется волна.
Рядом он - красавчик мускулистый.
За спиной - большая соцстрана.

И не только Родина - держава,
Где за "население" - народ!
Где всё было - просто "на халяву"
И, казалось - никаких забот.

Потому я и была весёлой!
Утром - бутерброд и бигуди.
Дети, внуки, садики и школы.
Ум за разум - нет! Не заходил!

Касса - под торшером прикроватным.
Скромный интерьер и гардероб.
Только не подумайте превратно:
Были и забота! Полон рот.

Почему же нет сейчас покоя?
Я ума никак не приложу!
Вроде, не больна. Не паранойя.
Я о "нашей" родине тужу.....

В воображении нашем...

В воображении нашем, при желании,
(Такое в каждом скрыто естество!)
Он возникает вдруг на подсознании,
Свежайший запах хвои в Рождество.

В канун, в Сочельник, принесут сосёнку,
А по иголочкам смола течёт…
Наутро я малышкою, спросонок,
Из-за двери смотрю, разинув рот:

Вся в мишуре, нарядном серпантине,
Верхушкою уткнувшись в потолок,
Как напоказ, стоит посередине,
Манящий сказкой, дивный островок!

Сначала куклой робкой, неподвижной
Застыну и, подобно дикарю,
Засеменю на цыпочках поближе,
Всю красоту подробно рассмотрю.

Сверлю глазами каждую игрушку,
Касаюсь я легонько, невзначай:
Вот Дед Мороз, Снегурочка в опушке...
Не раздавить бы шарик сгоряча...

А шар земной, что так подвластен смутам,
Глобальных не достигнув совершенств,
Стоит на страже, сберегая чудо
И предвкушенье праздника в душе.

Салазками мы называли санки

Салазками мы называли санки.
С горы они катились сами вниз.
А мы с тобой, девчонки-хулиганки,
Летели с громким криком "расступись!"

Такую радость и такое ликование
Не чувствовала в жизни никогда!
Одно лишь было разочарованье -
Пустяшная у горки высота!

А время мчалось, как в калейдоскопе,
Резвясь беспечно с нами целый день!
Но черпая всей сущности истоки,
Мы были уязвимы, как мишень!

На каждой кочке с визгами взлетая
Неслись на всю, шугая полутьму,
И гнали страх, с паденьем не считаясь,
Карабкаясь по скользкому холму.