Веталь-ь - цитаты, высказывания (Страница 8)

Себе 2

Не сию- не -минутно
вдруг взял и прозрел,
заодно и попутно
от грёз протрезвел...
В багаже лет наделала скверна
каверны.

Без суфлёров гражданских
сложил пазлы сам,
не взывая фиглярски
к немым Небесам.
На закорках вопрос вынес "Кто я?"
с поля боя.

Без подсказок, без "шпор"
выжил. Мой Бафомет
был неловок, не скор,
не помог Интернет,
ни Мосфильм, ни какой Парамаунт...
Бэкграунд!
*
Как обычно, на старте
рывок дерзок, лих.
Напослед вскрыты карты
и вяло стих стих,
не судьба понтануть в овертайме
панчлайном.
_ _ _

Лыцарь

В бок толчок. Спросонья вздрогнул,
не пойму где что горит.
На жену зубами щёлкнул,
та призывно так лежит;
в неглижах, пропахла пудрой...
Чую - должен. И скорей!
Ей под утро Камасутра
в мысли лезет, хоть убей.
Семь утра! Кому ж охота?
В рань такую кто бы встал?
До пяти я "Дон Кихота"
вдумчиво весьма читал.
Эти шманцы-обжиманцы
отвергаю: "Дай поспать.
Мне весь день сегодня с Пансой
в честь твою сарай ломать.
С помыслов твоих краснею
и горю в стыда огне.
Будь честивей, Дульсинея,
и не думай о фигне.
_ _ _

Ты ушла

От попсы бытных тем
ты, в лохматые прячась беруши,
тихо шла в "Насовсем",
снег с пушистых ресниц не смахнувши.

Как-то слишком легко,
даже ловко и где-то обидно,
ты ушла в "Далеко",
переставши быть слышной и видной.

В сундучке "Никогда"
не найти артефакт "Красы краше".
Ты ушла в "Навсегда",
а я тут водку пью, в Нашейраше.

Ты ушла в Райский Лес,
выслав эмоджи "Три обезьянки",
я ж на Поле Чудес
для пяти золотых рою ямки.

И не стану гадать -
то ли будет ещё иль не то ли...
Ты ушла в "Не достать"
и про это мне ноют мозоли.

В рог бараний свернуть
Ньювиталика я не желаю.
Ты ушла. В добрый путь!
С лёгким сердцем тебя отпускаю.

Эти всхлипы - баян.
Эти строки-стишки - балалайка.
Ты слилась в "Себастьян",
я тоску разменяю на лайки.
_ _ _

Зимнее

Когда "Весна" - магнитофон;
в нём "Осень" льёт "Лицей" наивный,
то в голове конкретно зимний
с Басилашвили марафон.

Круг солнца припылил снежком
январь какой-то первый встречный.
Зима на улице Заречной
танцует джигу босиком.

Окно и снег, как пацаны,
не устают ночами драться.
Зимы мгновений ровно двадцать,
три потеряют до весны.

Соврут - недорого возьмут
плеяды звёзд. Зимой не строго.
Зима идёт, зиме дорогу!
Ей в руку флаг, в другую - кнут.

Её не сдержат удила
и в ровень с соснами сугробы;
до Простоквашино - и то бы
на лыжах техника дошла.

Стынь препостылая грядёт.
Ю. Ю. в своих изгибах - сила!
Коль осень корабли спалила -
зима утопит самолёт.

Возьмёт в заложники сезон,
воткнувшись ледниками в бивни.
И вечер в Гаграх - явно зимний,
и сказка зимняя, и сон...
_ _ _

Наутро

Первый шаг с утра, как первый блин, -
ноги будто вата.
Пить хотел, расколотил графин.
Как неаккуратно!

А вчера взрывался молодцом,
чем-то мотивирован.
Нынче ливер тухлым холодцом,
матерясь, вибрирует.

Азбукою Морзе бьёт в кадык
сердце - шлёт проклятья
за прыг-скок с Анжелой и скок-прыг
с рыженькою Катей.

Был в ударе! Мачо был вчера
и гвоздём программы.
Звал всех дам с собою в номера,
мужиков звал - хамы!

Я совал купюры во хмельке
в лифы, под погоны.
Утром лишь тоскуют в кошельке
на метро жетоны.

Может кто за жизнь мне пояснял
из прохожих добрых?
Тумаков под рёбра навтыкал -
шибко ноют рёбры.

Ночь гулял, был сам себе царёк.
Потерял ботинки
и часы. Остался кошелёк
да цветов корзинка.

Кто и как корзинку мне вручил -
память стёрла метки.
Я вчера куражился, кутил!
А теперь - таблетки.
_ _ _

Моя чма

Всё вернее съезжаю с ума.
Грабли - в лоб, клизма - в зад, в печень - вилы...
Прижилась во мне рыхлая чма,
разухабисто корни пустила.

Затхлой сыростью древней тюрьмы
упокоены дерзкие рвенья.
Я обязан покорно у чмы
клянчить неба глоток на коленях

сиплым шёпотом, в подпол глаза,
"Ваше Нашество" - к чме обращаться,
должен "Да! ", должен " Есть! ", должен " За! "
и скулить ночью в тухлость матраца;

вспоминать подвесные мосты,
что до взрыва вели в лепрозорий
и орать рвотно в чернь пустоты
из последних глюкозных калорий.

Как серпом, да по гордости - ком,
если Роджер стал блеклым, дырявым.
Моя чма режет ванты серпом,
зацепив гордость якорем ржавым.

Нос - в утёс, карма топит корму,
парусам - штиль, иль ветер, но встречный.
Мне ж слагать вяло вирши про чму,
быть холопом и донором вечным.

В чреве чмы моей новая чма.
Шхуна тонет и крысам тревожно.
Я на лёд тонкий спрыгну с ума,
чмы во мне - утонуть невозможно.
_ _ _

Зябкий, с давней историей Город

Зябкий, с давней историей город.
Грязный снег с человеческий рост.
Фонари, как крестами в погост,
вбиты в город; субботе за ворот
ананасовым соком льют свет.
Все на шлейках, бродячих псов нет.

Не дают ГТО-шных значков.
Не летят в лужи шубы с плеч барских.
Саблей пену в Клико по-гусарски
не взобьют. Хруст фритюрных сверчков,
крыльев с перцем в цветных прибамбасах
вытесняет из рейтингов мясо.

Ужас нем, выдан взмахом бровей
у запыханной в сумерках дамы;
стыдно мне за того истукана,
кто в испуге привиделся ей.
Наст скользит, но верней обогнать,
чем неловко в затылок дышать.

Тропами уссурийских котов...
Час досуга скучней час от часа
и уснуть, не отведавши мяса,
я, как хищник, теперь не готов.
Уловить дух упрямства помог
где-то в воздухе сладкий дымок.

Гопота с интеллектом "три в ряд"
пишет пьяной струёй по забору
там, где тухнет шашлык у Анзора
с ценником "по-любому съедят".
Чтоб с любовью закончить мне день -
кровью я распишусь набекрень.

И, хромая с разбитым табло,
я бреду спать по рыхлому снегу.
И свалюсь, задохнусь в томной неге,
не спугнув съёмной хаты тепло.
Завтра Масленица. Вот же блин...
Этот город запомню таким.
_ _ _
… показать весь текст …

Продавщица

Бальзаковских годочков стрекоза -
в воскресном парке продавщица фанты.
Мне глаз твоих хватило за глаза,
их яркой лучезарности - за гланды.

Живые брови поверх глаз вразлёт.
Советской пробы жидкая цепОчка.
Тебя, наверно, дома внучка ждёт
и сношенька от шустрого сыночка.

Естественна улыбка, добрый взгляд.
Ты точно мне сегодня будешь сниться.
Тебе ещё чуть-чуть не пятьдесят
и очень аппетитненько за тридцать.

Я вроде даже комплимент сказал,
но в междометьях не добился цели.
Мне глаз твоих хватило за глаза.
Я буду здесь гулять через неделю.
_ _ _

Сужает нелюбовь за кругом круг

* * *
Сужает нелюбовь за кругом круг,
снижаясь надо мной, шкварчит о тризне.
Я не почувствую ни жжения, ни мук;
похмельной аритмии в рёбра стук
да взгляд из зеркала с отливом укоризны.

У дряхлой совести ни языка, ни рук,
чтоб гавкнуть, да вогнать терзаний клизму;
нет у неё ни родичей, ни слуг -
донесть, что в секте брошенных подруг
предан анафеме, подвергнут остракизму.

Да мне ль по умолчанию краснеть?
Всех бывших - во "вчера", расправив плечи!
К земле одутловато тянет печень,
отёк концов всех не даёт взлететь,
стыд мёртво сводит прикус, привкус - медь.

Фигуры на доске команды ждут
в предчувствии игры хитросплетений.
Сомненья сглатывая, наглостью запьют,
все пешки чёрных помыслов попрут
по белым клеткам завтрашних свершений.

Сплю мерно, не страшась - "А что потом?"
Приватные толкаю речке речи
Во мне и "чёрные", и "белые" - гуртом...
Остатки армий цвета кофе с молоком
в обнимку с поля выйдут после сечи.

А на "потом" сварю я суп с котом.
За нелюбовь в графе поставлю птичку.
Та подмигнёт с плеча пустым зрачком,
до радуги достанет языком,
переродившись в тихую привычку.
_ _ _
… показать весь текст …

Утренние ножки

Мы бежим, чтоб бежать. Мы спешим, чтоб спешить.
На потеху промозглому утру.
Скрип пружины людской ветру не заглушить,
не разбавить толпы камасутру.

Суета погоняет людьми делово.
Городской муравейник проснулся.
Пёс у урны дрожит, тявкнул на никого;
в адрес утра, видать, огрызнулся.

Тротуар узковат, тесно нашим зонтам.
Взгляд мой в ножки твои впился жадно.
Туфли стильные жалко - загваздала в хлам,
но, увы, таковы краски жанра.

Мы спешим. До тебя расстоянье прыжка.
Мне мир ног интересен, не мир лиц.
Виду не подаю, пялюсь исподтишка,
как разведчик неистовый - Штирлиц.

Как слились бы - насилует мозг мыслей кнут -
мои помыслы и твои ножки!
Но слились только в общий, единый маршрут
утром мокрые наши дорожки.

Мне бы робость забыть, я б в два шага догнал...
Пятый день представляю невольно -
туфли медленно снял, ножки нежно обнял...
Ты б - уверен - осталась довольна.

Неуверенность нужно изжить на корню,
из ума выветрить стихобред!
Завтра - слово даю - я тебя догоню
и спрошу: "Где найти нофелет?"
_ _ _

Терзания

Тишь, да гладь.
Благодать.
Застели травой кровать.
Мысли гнать,
спать - так спать;
облаком укрой.
Но никак не задремать.
Снять носки и майку снять, -
голым - знать -
легче спать.
Флаг спусти. Отбой.

Ночь темна.
Тишина.
Я один и ты одна.
Мне видна
сторона,
где осталась ты.
И луна
холодна.
Звёзды, словно ордена,
раздаёт сатана -
правнук темноты.

Не видать в небе дна.
Миллионная волна
по палитре окна
щедро растеклась.
И не нужно полотна,
на моей картине сна
пахнущих волос копна,
искры томных глаз.

Утром сухо окно.
Но одно
не дано
мне узнать всё равно -
долго ль ещё ждать?
... Где-то, что-то в кино,
как-то, с кем-то вино,
и что до сих запрещено -
разрешено
опять.

Тишь, да гладь.
Благодать.
Застели травой кровать.
Мне из лука стрелять
и копьём колоть.
Рать на рать.
Флаг поднять!
Замолчать,
чтоб не врать.
Нужно грызть, нужно рвать,
чтобы побороть.
_ _ _

Аррогантное

Вот и всё.
Финал.
И мне не так уж страшно.
Боль терпима.
Худшего я ждал.
Ногти грызть?
В подушку глухо кашлять?
Хныкать?
Ха!!
Подумал.
И не стал.
Дармового счастья не бывает.
Ты по рельсам, мне же колея...
Я любил.
Любил.
А ты?
Не знаю...
Что ж...
Аминь!
И Бог тебе судья.
_ _ _

Почти Гоген

Снилось мне,
что на коне
проскакал я по луне,
будто не горю в огне
и дышу, как скат на дне.
Да, случается.
Со мной того... Случается.
По стене
к тебе извне
я ползу, как на войне.
Ты - красавица в окне,
помахала ручкой мне.
Намечается.
Тут что-то намечается.

В свете дня и толкотне
мало красок. А во сне
хватит малого вполне -
прикоснуться в тишине
мне
к волос твоих копне...
Просыпается.
Уже ли просыпается?
Я на гребне, на волне,
вплавь, на сёрфе, на челне...
Был бы чуточку умней
взвесил бы все "да" и "нет".
Но покуда не умней
всё бойчее и сильней,
зло опять кривляется,
мне зло судьба кривляется.
_ _ _

Привет Мику

Представлюсь - ярый меломан.
Я в чёрном теле много лет.
Монеты тянут мой карман.
Пою душе, что Бога нет.

Сомненья - кислый плагиат
библейских дум и кровосток.
Я лично видел, как Пилат,
дав слабину, себя обрёк.

Гунн грабил Рим, дворцы сжигал...
И в Лете булькали миры...
Рад встрече! Вижу - ты узнал.
И понял суть моей игры.

Санкт-Петербург меня встречал
под "Wind of Change". Убить царя
всех нищебродов призывал.
Молилась Настя в Небо зря.

Чуть позже гордый генерал,
спирт заложив за воротник,
педали в танке выжимал
и верил, зря почём, в блицкриг.

Я видел - царь бил короля,
а летописец не был смел.
Рыдает рваная земля,
ей тяжек груз гниющих тел.

Я видел смерть без сапогов,
жизнь, уходящую в песок,
как умирали за богов,
так и не зная их в лицо.

Смотрю на ассорти могил -
на звёзды, месяцы, кресты...
Открыть кто Кеннеди убил?
Определённо - я и ты.

Я - меломан! Семь нот - семь шкур -
сдираю заживо с людей;
и менестрель, и трубадур
мертвы. Зазря не жди, Бомбей.

Всем грешным - крыльев и халвы,
ментам - скамья, статья и срок.
Я - хвост состава с головы,
всем боком выйдет мой урок.

Всех в пустоту! - Нехитрый план.
За глупость и за грязь манер.
Парад-алле! Я - меломан!
Зовите просто - Люцифер.
_ _ _
… показать весь текст …

Мания полувеличия

* * *
В небе играет прелюдия света.
Слева не сердце, а ком ожидания.
К цели, аж с визгом, как пули - желания;
ткани дырявят, а кость не задета.

Друг стал не брат, - косточка из компота.
Калейдоскопом недобрые лица.
Ужас - на старости лет взять влюбиться, -
взрывом уклад. И жена там в кого-то.

Руки тяну, чую цель где-то рядом,
но разглядеть её всё не случилось...
Ложь пледом правды от мира укрылась,
чтоб отравить себя собственным ядом.

В небо два пальца - антенна. Не кажет.
Поезд ушёл и не будет регалий...
Кисть зашвырни, не позорься, Виталий,
эта мазня - меркантильная лажа...
_ _ _

Триггер

Наивно оба попросту ошиблись.
Заскок миров.
Я выдумал тебя. И ты спешила.
Скорей всего.

Мучительно картинка открывалась,
что всё не так.
Ты плакала тайком, а в мир держалась.
И я, дурак.

Я был с тобой пришибленным и чутким.
Ты - леди-сюр:
та пышная, в пол, рисовая юбка,
тот маникюр,
те векторы "к тебе" и "от тебя",
те расстояния
навечно вмёрзли, будто в лёд ладья,
в воспоминания.

Твой чистый смех, пытливость рук и губ,
букет талантов
нещадно Тузиком, как грелку, рвут
мой дзен на фанты.

Твоих флюидов стойкий аромат,
капризов камедь -
настырным триггером буравят и скоблят
живую память.

А память, розовые сняв очки,
списав все скидки,
кэшбеком щедро раздаёт тычки
да под микитки.
Да под фанфары, взяв под свой контроль,
под ручки белы,
саму себя, слёз сглатывая соль,
до дыр проела.
Да вплетена в воспоминаний вязь
какой-то новью,
межтканево, нейронно держит связь
с былой любовью.

Я чую, что по самые увяз
по чебурашки;
молекулярно въелась ты в меня,
во все тормашки.

Рвут память, зашивают, снова рвут
тени Далилы...
А может где-то здесь я и беру
заряд и силу?
_ _ _
… показать весь текст …

Пятница

Ни звонка, ни свистка, ни голубя...
Разбежалась мне на уступки,
якобы.
А на деле - я голый в проруби,
за слова мои и поступки
всякие.

Плеть свободы - в затылок свист.
поперёк спины - хлысть, да ляжет.
Звонче-ка!
Как я в помыслах был нечист
пусть сдадут меня и расскажут
шарлапончики.

Может это и хорошо,
что за летом законно зима?
Нет пожитков.
Гордо я в никуда ушёл,
так, что даже не жду письма
и поститки.
_ _ _

Бесы

Я не люблю вас - это факт.
Вы мне чужие, а я - вам.
Сегодня никакой антракт
не развернёт меня к азам.

Потребности нет обвинять,
конца всех смыслов нет ни в ком.
Да мне ли крайнего искать,
косясь на зеркало тишком?

Как я устал, что в мозг стучат:
"Не шибко чёрный ваш шедевр,
к тому ж и не совсем квадрат
и не под тем углом маневр..."

Как горький привкус миндаля,
не ляжет слог покорно в стих;
и запах стойкий издаля
у диких, шалых дум моих.

*
Как с этой мыслью дальше жить?
Я слаб и вы все не борцы.
Пусть хоть какого цвета нить -
не стянет рваные концы.

Уж так сложилось, се ля ви -
к пробелам чувств иммунитет.
Коль многих точек нет над "i",
то с запятыми паритет.

И лезут ногтем ковырнуть,
и краски как смешать научат,
и если не прозрачна суть,
то вот метла - сметайте в кучу.

Все образы - не образА,
всё вам коряво и скандально -
миндалевидные глаза
и цвет зрачков у них миндальный.
_ _ _



1 + 1



Я не люблю вас - это факт. Как с этой мыслью дальше жить?
Вы мне чужие, а я - вам. Я слаб и вы все не борцы.
Сегодня никакой антракт, пусть хоть какого цвета нить,
не развернёт меня к азам, не стянет рваные концы.

Потребности нет обвинять, уж так сложилось, се ля ви –
конца всех смыслов нет ни в ком, к пробелам чувств иммунитет.
Да мне ли крайнего искать, коль многих точек нет над "i"?
Косясь на зеркало тишком - то с запятыми паритет.

Как я устал, что в мозг стучат и лезут ногтем ковырнуть:
"Не шибко чёрный ваш шедевр, - и краски как смешать научат, -
к тому ж и не совсем квадрат. И если не прозрачна суть
и не под тем углом маневр, то вот метла - сметайте в кучу!"

Как горький привкус миндаля, все образы - не образА.
Не ляжет слог покорно в стих. Всё вам коряво и скандально.
И запах стойкий издаля. Миндалевидные глаза
у диких, шалых дум моих и цвет зрачков у них миндальный.

_ _ _
… показать весь текст …

Химия

1.

Бес в ребро - в народе говорят -
если ты, забыв принять таблетку,
сверлишь дальнозоркостью нимфетку,
слюни распуская в три ручья.
А у ненормального, как я,
чёрт облапал всю грудную клетку -
совесть мы с ним делим на паях.

Жизнь - как рана, в ней сомненья - соль;
я терзаюсь думами и маюсь,
ощущение - что-то упускаю,
годы прут, а приключений - ноль.
Буферною зоной - алкоголь,
не грешить чтоб - за стакан хватаюсь
и давлю мозолью на мозоль.

Другу вскрою душу - не секрет,
тот, ханжа, закатит томно глазки;
он - маньяк в благочестивой маске,
в снах БДСМ, анал, минет
психику терзают много лет,
но желания, страшась огласки,
деланно гордятся твёрдым "нет".

2.

В общем я на сайт попал,
расчесав своё пижонство,
где билборд мне обещал
судьбоносное знакомство.

Раздобрев и облысев,
ставлю аватаркой Реву
и пишу: "Привет, я - лев...",
а в ответ: "Я Надя. Дева."

А на фото ясный взгляд
кашпирует жар по венам,
Хоть и схожа издаля
с Юлей в клипе "Лабутены".

Друг мне про мораль гундосил,
быть в моей мечтая шкуре.
Пьяный я лет двадцать сбросил,
Майкл Дудикофф в натуре!

Фото не её, но лайкнул
деву Надю с фейсом Юли,
сам - не Рева и не Майкл,
знал - на лысого не клюнет.

И она на "класс" нажала,
детскую сыграв наивность;
два в разводе, три рожала -
знает, где включить пассивность,

знает сдаться как на милость,
вилку пряча наготове...
В общем, мы договорились
встретиться. Отдать швартовы!

Чистым спиртом подгоняем,
пульс рвёт лоб. Сомненья стухли.
Крем коричневый втираю
в остроносовые туфли.

На спортивках-адидасах
пятна "Ванишем" затёрты
и разглажены лампасы,
кепка с козырёчком твёрдым.

И один я воин в поле,
с каждым часом больше стОю.
И печатка из рандоли
в блеск натёрта пастой ГОИ.

В караоке стол заказан
к десяти. Даст бог - споёмся.
Друг меня деньгой подмазал,
с ним с получки разберёмся.

3.

Она была растеряна немного,
переминалась вся с ноги на ногу,
когда нашёл её я на пороге
кафешки, где заказан был мной стол.
Пришла без опоздания, чудачка
и в долгом ожидании полпачки
скурила, в подъезжающие тачки
заглядывала. А я так пришёл.

Она была в оригинале шире
и пахла однокомнатной квартирой,
не Анджелина ДжОли, не Шакира,
такая не является во снах.
И эта в возрасте Неанджелина
свернула в три рубля такую мину,
узрев, что я не в красных мокасинах,
а в лаковых коричневых туфлЯх.

Мы пили пиво в нервной обстановке.
Весь вечер Надя ёжилась неловко,
косясь всё время на татуировку,
где крест объят со всех сторон огнём.
А по утру её черты мне стали милые
и химия переросла в идиллию.
Мы год живём с ней под одной фамилией
и двадцать пять недель ребёнка ждём.
_ _ _
… показать весь текст …